Глава 17


Совершая вместе со своим Учителем экскурсию по монастырю и знакомясь с его жизнью, Стефан обратил внимание на то, что ему часто встречались изображения растений и животных, явно символизирующие собой какие-то принципиальные понятия.

Некоторые рисунки были ему уже знакомы, другие видел впервые, но чувствовалось, что между ними существует непосредственная связь, создающая единую систему смыслов.

Однажды они подошли к главному алтарю, за которым, во всю ширь, была расположена шелковая драпировка с искусно вышитой на ней веткой, в своем основании имеющей небольшое утолщение, очевидно обозначающее корень.

Розетка из двух, гармонирующих в цвете листочков, опоясывала ветвь, другой конец которой заканчивался раскрытым пяти-лепестковым цветком, по своим очертаниям напоминающим сливовый.

Подойдя ближе, он увидел, что на каждом из лепестков, а также в его середине, были вышиты уже знакомые ему изображения животных: дракона, змеи, обезьяны, тигра и орла — на лепестках — и журавля с боевым слоном в центре. От этого произведения искусства веяло неведомой для него энергетикой, и один лишь взгляд на цветок навевал думы о чем-то запредельном и недоступном простому взгляду.

Выйдя из храма, Стефан спросил Учителя о смысле символа, который был вышит на той драпировке, а в стилизованном виде служил знаком отличия темным одеждам монахов. Старик внимательно посмотрел на ученика и не улыбнулся, как обычно, а замолчал. Некоторое время они шли, не разговаривая. Подойдя к стоящей возле сливы скамейке, старик присел на нее и жестом показал Стефану сделать то же самое.

— То, о чем ты спрашиваешь, — неожиданно тихим голосом произнес Учитель, — является эмблемой, включающей в себя основные положения нашего видения жизни. Думаю, ты уже готов выслушать меня, и поэтому я открою некоторые знания, заключенные в этом символе. Они помогут увидеть целое, и тогда будет легче идти по ступеням познания, которые уже давно ждут твоего следа.

Слушай внимательно, — продолжал начатую речь Наставник, — и прими сказанное как нечто единое, целое, без деталей. Пусть пройдет некоторое время, за которое ты сумеешь обдумать и осознать сказанное мною, и только затем мы вернемся к обсуждению отдельных частей этого вопроса.

Учитель некоторое время пристально смотрел вдаль, хотя у Стефана возникло отчетливое чувство, что смотрят как раз в него. Причем этого специально не скрывают, предоставляя возможность и ему самому удостовериться, что он понимает важность момента и находится в состоянии повышенной концентрации, где нет места напряжению, но, в то же время все силы отданы погружению в интересующую тему.

Стефан не просто ощущал энергию этого взгляда, — он буквально чувствовал, как невидимые, но мощные лучи, исходящие от Наставника, непостижимым образом входили в его сознание. Однако ни страха, ни беспокойства он не испытывал. Неожиданно он услышал внутри себя легкий щелчок, и его внимание удивительным способом поменяло свою фокусировку. Все было тем же, и в то же время что-то незаметно изменилось.

— Изменилось состояние твоего сознания, а вместе с этим, и его восприятия. Оно стало концентрированнее, и, следовательно, качественнее, — откуда-то изнутри прозвучал голос Учителя.

— Как интересно! — восхитился Стефан тем переменам, которые в нем произошли.

Он отчетливо видел сидящего рядом с ним старика, видел, как шевелятся его губы, а вот голос звучал внутри сознания ученика. Прислушиваясь к звучанию слов, он почувствовал, что они по своей мощности все больше напоминают звуки огромного колокола, который сейчас находился внутри него самого.

— Перенеси свое внимание в центр, — раздался повелительный голос Учителя, и Стефан понял, что он действительно находится на периферии этого звона, и в силу этого волны били его тяжело и нещадно.

В сознании ученика тут же сформировались вопросы:

— Как же я туда попаду? Что мне для этого нужно сделать?

И вновь тяжелым, давящим гулом, который способен был разорвать голову на части, прозвучали слова старика:

— Создай намерение! Захоти этого! — били его слова, словно прибой о скалы.

— Но как, как это сделать?! — вскричал Стефан, и в этот миг гул стал настолько мощным, что он буквально ощутил, как вся его голова стала колоколом, который вибрировал и уже не гудел, а буквально ревел во всю свою мощь. — Еще немного, и мне конец, — мелькнула мысль, и он отчаянно ринулся туда, куда влекли его внутренние силы, спасающие от разрушения.

В наступившей оглушительной тишине Стефан ощутил себя вместе с окружающим миром таким же, как и прежде. Сидящий рядом Учитель спокойно и мягко обратился к нему, предлагая послушать, а затем вслушаться в шорох листьев, в полет птицы, в движения паука, плетущего свою паутину. Удивительным было то, что слова Наставника опять исходили из его уст, снаружи. Все было так же… и не так. Мир неуловимо изменился в его восприятии.

— Смотри, смотри, сейчас поймешь. Я предлагал тебе слушать и вслушиваться, смотреть и вглядываться, думать и вникать. В этих словах и заключен тот главный смысл, через который ты поймешь изменения, произошедшие в тебе. Вон на том дереве по стволу вверх ползет бабочка. Ты ее видишь?

— Нет, ничего не вижу, — ответил ученик. — Разве можно увидеть маленькое насекомое на таком расстоянии?

— Можно, — улыбнулся Учитель, — ведь я вижу.

— Так это Вы!..

— Да, это я. Однако это же самое можешь и ты.

Стефан недоверчиво покосился на Учителя, затем посмотрел на ствол дерева и ответил:

— Нет, не вижу.

— Хорошо, — продолжал старик, — но мне-то ты веришь, что ты тоже способен на это, как и я, как и любой другой человек?

Стефан хотел по своей привычке возразить, пытаясь оправдаться, но внутри, в самой середине груди, что-то сжалось, как будто чья-то властная рука схватила его такое родное и драгоценное, бешено содрогающееся сердце. Волна тоски и жалости хлынула в сознание Стефана, и слезы уже навернулись на его глаза. Однако, пересилив себя и успокоившись, он вновь ощутил равновесие и произнес, будто выдохнул:

— Верю!

И в тот же момент почувствовал, что действительно он верит этому убеленному сединой Наставнику. Ассоциативно в памяти всплыл образ прыгающего через яму Тхао, и ему стало стыдно за свою минутную слабость. Уже твердо и осознанно он выговорил:

— Верю!

— Ну, вот и отлично, — произнес Старец, и его внимательный взгляд скользнул по ученику, — а теперь давай перейдем ко второй части нашего урока. Ты должен захотеть увидеть эту бабочку. Для этого тебе необходимо проявить волю.

— Волю?

— Да, именно ее. Это такое состояние сознания, когда все силы в человеке, не сдерживаемые и не связанные страхами и сомнениями, единым порывом направлены точно в заданную цель. Давай, — ободряюще кивнул головой Наставник, — попробуй, попытайся это сделать.

Стефан, изо всех сил таращась на стоящее от него в метрах пятнадцати дерево, старался на его стволе рассмотреть насекомое, но тщетно. У него даже слезы пошли из глаз, однако и это не помогло, а, скорее, наоборот, мешало: слезы, застилая глаза, размазывали спектр воспринимаемого пространства.

— Что, не получается? — хитро улыбаясь, спросил у него Учитель.

— Нет, — разочарованно протянул Стефан.

— Правильно, так и не получится, потому что ты просто смотришь, хотя и с усилием. Я же хочу, чтобы ты вгляделся.

— Но как я узнаю, что я вглядываюсь? — продолжал спорить Стефан.

— Вот, — произнес Старец, — для этого вначале необходимо стать Наблюдателем. Определи дерево центром своего полевого внимания, а когда почувствуешь целостность состояния и беспристрастность, на этом фоне выдели нужную тебе точку, тем более что на возникшем контрасте сделать это будет нетрудно, и тогда ты посмотришь, что произойдет.

Стефану показалось, что он понял, и, выпрямив спину, расслабившись, стал смотреть в сторону нужного дерева.

— Удивительно, как много можно увидеть вокруг, если не ограничивать обзор сиюминутными задачами, — заметил ученик, обозревая своим континуальным вниманием довольно широкий спектр окружающего пространства.

Наблюдая панорамным зрением, Стефан сосредоточился на центре воображаемой окружности, которую он поместил точно посередине ствола. Вначале этот маленький круг казался черной точкой.

Развивая возникшее состояние двойного внимания и насыщая его энергией воли, Стефан заметил, что центральная точка из плоской превратилась во вздувшийся пузырь, заметно посветлевший, а, затем, и вовсе отделившийся от ствола. Постепенно он трансформировался в светлый шарик, зависший на некотором расстоянии от дерева.

Это было поразительно. Концентрируя усилие на этом состоянии, он заметил, что наблюдаемое им поле продолжало сохранять четкость, хотя общий фон заметно потемнел. А вот центр, шарик, наоборот, с каждым мгновением светлел и становился матовым.

Через некоторое время Стефан увидел, что эта матовость стала напоминать туман, который движется, подчиняясь каким-то внутренним силам. Постепенно (очевидно, под влиянием все той же волевой энергии) он стал замечать, что туман рассеивается, исчезает в пространстве шара.

И тут произошло совершенно невероятное явление: полностью очистившись от тумана, шар предстал в виде кристалла чистой воды. Затем он начал преобразовываться в своеобразное увеличительное стекло, через которое ученик совершенно отчетливо увидел кусок глубоко потрескавшейся коры и сидящую на ней бабочку, причем в мельчайших деталях. Он даже заметил крупинки пыльцы, которой были усыпаны ее, хотя и неброско, но затейливо украшенные крылышки.

— Очень хорошо, — как будто издали прозвучал голос Наставника, — а теперь вслушайся в то, что ты видишь.

Ученик, сделав это, с удивлением услышал четкие, ритмичные звуки, возникавшие оттого, что бабочка шевелила усиками. Ему даже захотелось прочистить уши, настолько полным возникало впечатление шуршания в них.

— Восхитительно, — пытался произнести Стефан, но осознал, что он лишь что-то нечленораздельно промычал сквозь крепко сжатые губы.

— Вижу, что на первый раз достаточно, — заканчивал свой урок Учитель, — а сейчас постепенно возвращайся обратно тем же путем, которым ты туда и вошел. Для этого отключи вначале свое дискретное внимание и полностью перейди в континуальное, а затем вернись в состояние обычного восприятия.

Стефан попытался сделать требуемое, но не тут-то было. Магический шар не хотел его отпускать.

— Я не могу, — судорожно разжав губы, с ужасом выдавил из себя Стефан.

— Можешь, — вновь усмехнулся Учитель, — просто создай устремленность воли, для реализации чего прекрати энергетическую накачку процесса восприятия.

Оказывается, сделать это было не менее трудно, чем сконцентрироваться. Для выполнения этого маневра потребовалось еще большее усилие. Это походило на судорогу, когда сжать-то руку несложно, а вот разжать ее не так уж и просто.

Воля продолжала качать энергию в центр внимания. Тогда Стефан стал растягивать свое осознание, давая приоритет полевому зрению. Вскоре его усилия увенчались успехом, и окружающее пространство стало светлеть.

Наконец оно наполнилось светом, а центральный шар, потемнев и закрывшись, трансформировался в черное пятно. После этого Стефан уже без особого труда смог перевести свое восприятие в обычный режим. Легкий щелчок, раздавшийся в ушах, подтвердил его ощущения. Прошло еще довольно много времени, прежде чем ученик окончательно пришел в себя.

— Это невероятно, — смог произнести он, в конце концов разлепив губы.

— И, тем не менее, это произошло, у тебя получилось. Помнишь, я сказал, что ты сможешь? Ты поверил — и сделал.

— Да, — откликнулся Стефан, — но я все еще не могу понять идею этого урока, ведь я спрашивал Вас о цветущей ветке.

— Верно, все так, но это была не просто ветка, а ветка с цветком сливы. Знания, которые хранит он в своей структуре, дают человеку могучие силы, открывая перед ним магические просторы.

Сейчас ты пережил один из принципов, составляющих это знание, а также получил о нем общее представление, и я думаю, что тебе необходим отдых.

Давай сегодня наш урок закончим и продолжим обучение в следующий раз, — и они расстались.


*


Разговаривая ежедневно с Учителем, Стефан стал постепенно проникаться тем мировоззрением, которое исповедовали жители скального храма.

Особенно ему понравилось, что обучение шло не в виде зазубривания догматов, а в свободном общении на любую достойную внимания тему. И собственное видение Наставником только поощрялось. Хотя надо было обязательно развернуть свою версию ответа на возникший вопрос с тем, чтобы обосновать его правильность.

Конечно, в своих беседах они затрагивали и такие знания, которые были пока недоступны ученику. И у него был выбор или принять на веру то, что открывал ему Старец, либо отложить размышления на определенную тему до тех времен, когда непонятое сегодня откроется ему само, в результате его личностного роста. Но этот выбор был всегда за учеником.

Однажды ранним утром, когда монахи только начали подниматься, еще находящегося в дреме Стефана окликнул мальчуган-послушник, поднявшийся к ним в домик. Он сообщил, что летчика зовет Наставник, поручивший привести его к внешнему, пяти-струйному водопаду.

Быстро собравшись, Стефан вслед за худеньким, но подвижным мальчиком прошел мимо ринга, где уже начали тренироваться некоторые монахи, и, обойдя скалу-храм справа, вышел к тому самому месту, которое нашло сознание летчика во время своих бестелесных поисков людей.

Тот же восторг, который потряс его тогда, и сейчас пленил его чувства. Величественный водопад, делящийся на пять разноцветных струй, был все тем же. Однако местность вокруг, когда-то безлюдная, теперь была преображена присутствием жителей монастыря.

Стефан сразу заметил Старца, стоящего на берегу озера и задумчиво смотрящего поверх воды. Подойдя к Учителю и произнеся слова приветствия, ученик стал ожидать дальнейшего развертывания событий.

Наставник, с каким-то юношеским блеском в глазах посмотрев на ученика, указал на нескольких монахов, которые, стоя на берегу озера в зоне досягаемости брызг от водопада, делали плавные, скользящие движения, как будто исполняя загадочный танец. На вопрос Стефана о том, что они делают, Старец ответил:

— Они выполняют утреннюю дыхательную гимнастику, которая называется "Полет журавля".

Приглядевшись, Стефан обнаружил, что исполнявшие эту гимнастику симметрично двигали в обе стороны руками, напоминая раскрытия крыльев этой грациозной птицы.

Затем Учитель показал на другую группу, которая, стоя на поляне соснового бора, находившегося неподалеку, делала сложные пассы. Стефан отметил, что эта гимнастика состоит из четырех частей, в каждой из которых совершались одни и те же движения, но в разные стороны.

Монахи как будто рисовали розу ветров, в конце упражнения оказываясь на том самом месте, с которого начинали ее делать. А один пожилой монах выполнял гимнастику в непроницаемой маске, ориентируясь в пространстве без помощи глаз.

Учитель пояснил:

— Данная гимнастика — "Распределительная", и призвана гармонизировать энергетику человека.

После этого Стефан увидел, как монах плотного телосложения, который был экзаменатором на посвящении послушников, подошел к озеру. Аккуратно сняв одежду и оставшись в одних коротких штанах, он вошел в воду и встал под самую сильную струю водопада, позволяя ей свободно бить прямо по голове.

— Что он делает?! — встревожено вскрикнул Стефан, боясь, что сейчас случится беда.

— Не волнуйся, — успокаивающе похлопал его по плечу старик, — это тренировка, а не истязание, ведь она направлена на развитие уже имеющихся сил. Все будет хорошо.

И действительно, монах, не имея возможности дышать, тем не менее, стоял, как ни в чем не бывало под секущим потоком, и вдруг стал совершать быстрые движения всем телом, как будто передвигая сквозь себя большой невидимый шар.

От Учителя Стефан узнал, что этот комплекс движений делается на задержке дыхания и имеет название "Гимнастика натяжения". Указав на нескольких детей, покачивающих в разные стороны невидимые шарики на противоположном берегу озера, Наставник добавил:

— Эти начальные упражнения являются подготовительными к более сложным, и ты постепенно сможешь научиться всем этим видам гимнастик, направленных на оздоровление тела и приведения психики к гармонии. А дыхание в них используя, как отправной принцип.

— А что будет делать вон та команда, которая сейчас уже почти достигла вершины утеса, нависающего над песчаным пляжем противоположного берега и водой озера?

— Смотри внимательно, — отвечал Старец, — и ты все сам увидишь.

Наблюдая, Стефан отметил, что на самой вершине, на которую уже поднялся отряд примерно из десяти монахов, есть узкая, но довольно длинная природная площадка, тянущаяся над озером и почти достигавшая правой струи водопада. На левый край площадки (над местом, где еще находился песок) встал один из взошедших.

Немного постояв, как бы настраиваясь, он присел, нагнув голову и вытянув руки, как крылья, назад и вверх. Стремительно подпрыгнув, монах раскрылся дугой в полете.

Да — он, несомненно, парил, медленно приближаясь к земле. Однако чем ближе человек был к ней, тем все большее ускорение приобретало его тело, и в момент приземления удар о песок был достаточно ощутим, — хотя и не настолько, как ожидалось.

— Как у него это получилось? — не мог понять Стефан. — Ведь тело, обладая массой, причем ускоряясь в падении, неминуемо должно было разбиться.

— Какой же ты еще глупый и инертный, — огорченно покачал головой Старец. — Ты уже столько раз был свидетелем необычных явлений…

Более того, сам являлся исполнителем некоторых из них, а до сих пор не можешь понять, что силе концентрированного сознания подвластно очень многое, включая законы гравитации.

Но об этом мы успеем еще поговорить, а сейчас смотри и постарайся проникнуться тем состоянием, в котором прыгают твои братья по школе. А посмотреть было на что. Один за другим, монахи прыгали по диагонали вверх, наслаждаясь свободой парения.

Возникало ощущение, что они, разведя в стороны руки и ноги, как рейки у воздушных змеев, над телами имели прозрачные полотнища, которые и создавали эффект парения… Хотя отчетливо было видно, что ничего материального у монахов, кроме коротких брюк, не было.

После того как весь отряд оказался на земле, на гору поднялся еще один, состоящий из совсем еще молодых пареньков. Этот, в отличие от прежнего, прошел по площадке дальше и остановился над водой озера.

Поочередно юноши прыгали в воду. Причем некоторые выбирали места с явно большой глубиной озера, а несколько человек уверенно прыгали на мелководье, рискуя в случае неудачи разбиться. Однако и на этот раз никаких трагических происшествий не было.

Постепенно монахи закончили утренние процедуры и разошлись, а Стефан вслед за Учителем пошел по аллее, ведущей к скальному храму, чувствуя, что их разговор еще не окончен.











 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Верх