Письмо XI. Сила

"Наес est totius fortitudinis fortitudo fortis: quia vincet omnem rem subtilem oranemque solidam penetrabit".

"Оно сильнее всех сил и сила всех сил, ибо уловляет все тонкое и проницает все плотное".

(Tabula Smaragdina,9)

"Virgo potens,

 Virgo clemens,

 Virgo fidelis".

 ("Дева Владычица, Дева Милостивица, Дева Благоверная".)

(Из литании)

Дорогой неизвестный друг,

В предыдущем письме речь шла о трансформации падшей твари в священную — обоженную, где обожение представляет собой добровольное повиновение Богу, без всяких раздумий, сомнений или соображений выгоды. Такое повиновение является, в сущности, инстинктом. Вот почему обоженная тварь представлена в герметической традиции, в видении Иезекииля, в Апокалипсисе Св. Иоанна и в христианской иконографии четырьмя священными животными, синтез которых — сфинкс является Божественной инстинктивностью или Царством Божиим внутри подсознания и через него. Ибо Бог царствует — т. е. Его почитают, Ему повинуются и Его любят — не только посредством четких теологических и философских формулировок или посредством идущих от души молитв, медитаций и религиозных обрядов, но и в целом через "алкание и жажду правды" (Мф. 5:6), истины и красоты, а также через всякое проявление щедрости и всякое выражение почитания, восхищения и поклонения... Да, мир преисполнен скрытой религии, и ни в коей мере не ошибаются богодухновенные святые и поэты, говоря, что птицы "славят Господа" своим пением. Ибо это сама их крошечная жизнь воспевает "великую жизнь" и в бесчисленном разнообразии разносит по свету одну и ту же старую, как мир, и юную, как утренняя заря, весть: "Жизнь живет и трепещет во мне". Сколь же великое благоговение к источнику жизни выражено этими малыми ее ручейками: поющими птицами!

Religio naturalis, естественная религия, безусловно существует и заполняет собою мир. Ее воды проистекают от престола Господня, ибо — наполняя все живые существа, большие и малые, огромной надеждой и верой, лежащей в основе их жизненного порыва — они не могут проистекать ниоткуда более, кроме как от Самого Бога. Водопады надежды и веры, порождаемые тем великим "да", которое возглашают все живые существа самим фактом своего существования и тем, что они предпочитают жизнь смерти, эти водопады не могут нести в себе ничего иного, кроме достоверного свидетельства основополагающего Присутствия Бога, т. е. смысла и цели всякой жизни.

Волны этого свидетельства достигают подсознательной природы живых существ и преобразуются в ней в безграничную убежденность, лежащую в основе жизненного порыва. "Изначальное откровение", о котором говорит теология и благодаря которому возникла естественная религия, — это пронизывающая как мир в целом, так и каждое живое существо в отдельности (главным образом как подсознательная убежденность) надежда и вера в то, что жизнь берет начало из священного источника, что течение ее направлено к высочайшей цели и что она есть "дар, благословение и призвание".

Таинство естественной религии, которое в то же время является таинством жизненного порыва, с замечательной силой нашло выражение в Апокалипсисе Св. Иоанна:

"Перед престолом море стеклянное, подобное кристаллу; и посреди престола и вокруг престола четыре животных, исполненных очей спереди и сзади. И первое животное было подобно льву, и второе животное подобно тельцу, и третье животное имело лице, как человек, и четвертое животное подобно орлу летящему. И каждое из четырех животных имело по шести крыл вокруг, а внутри они исполнены очей; и ни днем, ни ночью не имеют покоя, взывая: свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, который был, есть и грядет!" (Откр. 4: 6-8).

Вот яркая картина действия естественной религии, ее структуры и составных частей. Присутствие Господа отражается в прозрачном море "подобном кристаллу", а Обоженная Тварь воспевает, не зная устали: "Свят, свят, свят Господь Бог Вседержитель, который был, есть и грядет!"

"Море стеклянное" — это око всей Природы, раскрытое навстречу Господу; четверо животных, "исполненных очей вокруг и внутри", — они сами и то, что они делают, — символизируют естественную реакцию на Присутствие Бога. Восприятие и реакция — вот сущность естественной религии, заполняющая сердцевину подсознания живых существ и проявляющая себя в жизненном порыве. Ибо все сущее участвует в коллективном восприятии "стеклянного моря" и в коллективной реакции хора: "Свят, свят, свят...", поскольку это участие есть Жизнь жизни и источник, из которого проистекает Порыв жизненного порыва.

Стало быть, в высказывании "Природа в основе своей сверхъестественна" заложена глубокая истина. Ибо и естественная, и сверхъестественная жизнь всегда берет свое начало из одного и того же источника. Источником всякой жизни является религия, сознательная или подсознательная, т. е. восприятие Присутствия Бога и реакция на Его Присутствие.

До той поры, пока сердце мое бьется, позволяя мне дышать, а крови струиться по жилам, — иными словами, до той поры, пока живут во мне вера и надежда — дотоле и я сопричастен великому космическому ритуалу, в котором участвуют все живые существа, все иерархии от Серафимов до мотыльков... а это значит — в "таинстве крещения" естественной религии, каковое есть погружение в воды "стеклянного моря", и в "таинстве причастия" естественной религии, каковое вершится денно и нощно всегласным хором наделенной жизнью Природы: "Свят, свят, свят ...". Все твари получают крещение и причащение в естественной религии. Ибо пока они живы, они верят и надеются. Но крещение и причастие "огнем и Духом", этими таинствами любви, превосходят собою таинства естественной религии. Они несут падшей природе прощение и исцеление.

Падшая Природа также обладает своим подсознательным таинством, т. е. своей коллективной инстинктивностью восприятия ("вод") и своей коллективной инстинктивностью реакции ("тварей"). И это, опять же, раскрывает нам Апокалипсис Св. Иоанна. Вот источник происхождения "моря" падшей Природы, согласно Апокалипсису:

"И пустил змий из пасти своей вслед жены воду как реку, дабы извлечь ее рекою. Но земля помогла жене, и разверзла земля уста свои, и поглотила реку, которую пустил дракон из пасти своей" (Откр. 12: 15-16).

Различие между водами "стеклянного моря" перед престолом и водами, выпущенными змеем, заключается в том, что первые суть покой, мир и незыблемость созерцания, или чистое восприятие, — и "подобны стеклу", "подобны кристаллу", — тогда как вторые пребывают в движении, "пущенные из пасти", "как река", преследуя некую цель, т. е. стремясь увлечь с собою женщину.

В мире, следовательно, существуют два различных пути к итоговому убеждению: можно испытать просветление путем безмятежной ясности созерцания, либо можно оказаться захваченным электризующим потоком страстных аргументов, направленных к желанной цели. Вера просветленных преисполнена терпимостью, смирением и непоколебимым покоем — она "подобна кристаллу"; вера же тех, кто захвачен неким течением, напротив, фанатична, лихорадочна и агрессивна — ради утверждения себя она нуждается в бесконечных завоеваниях, поскольку лишь завоевание сохраняет ей жизнь. Вера тех, кто захвачен течением, жадна до успеха, составляющего весь смысл ее существования, критерий истины и побудительную силу. Такова вера нацистов и коммунистов, т. е. они захвачены некоей идеей. Истинные же христиане и истинные гуманисты могут принадлежать лишь к иной вере, - вере, порожденной просветлением.

В мире, следовательно, существуют два вида веры, два вида инстинктивности, два различных способа видения мира, два различных взгляда на него. Есть открытый и невинный взгляд, который стремится лишь к отражению света, т. е. хочет только видеть; и есть пытливо изучающий взгляд, который стремится отыскать и схватить желанную добычу. Есть души, чьи помыслы и воображение отданы без остатка на службу тому, что истинно, прекрасно и добродетельно, — и есть души, чья воля, опьяненная страстью достижения цели, все помыслы и воображение направляет на то, чтобы склонить других на свою сторону и увлечь их водами реки собственной воли. Платон никогда не имел и не будет иметь успеха как революционер. Но Платон, как он есть, пребудет во все века человеческой истории; он живет в ней вот уже двадцать три столетия — и в каждом новом веке будет другом юношам и старцам, возлюбившим чистое мышление и пребывающим в поиске лишь мерцающего в нем света. Напротив, Карл Маркс за одно лишь столетие достиг удивительного успеха и революционизировал весь мир. Он увлек за собой миллионы людей — тех, кто вышел на баррикады и попал в окопы гражданских войн, и тех, кто шел в тюрьмы как тюремщики или как заключенные. Но вы, как отдельно взятая человеческая душа, душа глубокая и рассудительная, чем вы обязаны Карлу Марксу? Вам ведь достаточно хорошо известно, что несмотря на все интеллектуальные раздоры, кровь и грязь, спровоцированные Марксом, все те юноши и старцы, которые возлюбят свет мысли в грядущих веках, с воцарением спокойствия в мире вновь обратятся к Платону. Ибо Платон просветляет, тогда как Маркс захватывает.

Представьте себе только христианского герметиста на Красной площади в Москве в день Первого мая или в годовщину Октябрьской революции, великой социалистической революции!

Но вернемся к Одиннадцатому Аркану Таро, остерегаясь, однако, попасть под гипноз какого угодно "массового движения", вынуждающего маршировать в колоннах и выкрикивать лозунги вместе с толпой...

Итак, воды, выпущенные из пасти змея, увлекают прочь, тогда как подобные кристаллу воды "стеклянного моря" перед престолом просветляют. И точно так же, как коллективное восприятие девственной Природы ("стеклянное море" перед престолом) сопровождается коллективной реакцией на это восприятие (вечным поклонением четырех священных животных), так и в падшей Природе есть своя реакция на воды змея, поглощенные землей, - это звери Апокалипсиса. Апокалипсис именует их не словом "животные" (???????), которым обозначаются четыре существа у престола, а словом "зверь" (?????????; лат. "bestia"). Таким образом, Апокалипсис противопоставляет животность звериности. Истинная животность священна; звериность есть вырождение.

Кроме "красного дракона с семью головами и десятью рогами" (Откр. 12: 3), этого извечного змея, Апокалипсис говорит и о звере "с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять диадам, а на головах его имена богохульные" (Откр. 12: 1). Св. Иоанн видел этого зверя выходящим из моря: "Зверь, которого я видел, был подобен барсу, ноги у него, как у медведя, а пасть у него, как пасть у льва" (Откр. 12: 2). Далее Св. Иоанн описывает "другого зверя, выходящего из земли; он имел два рога, подобные агнчим, и говорил как дракон" (Откр. 13:11). Апокалипсис повествует также о "звере багряном, преисполненном именами богохульными, с семью головами и десятью рогами", на котором сидит "жена вавилонская" (Откр. 17: 3). Наконец, упоминается в нем и "зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса перед ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоня-ющихся его изображению" (Откр. 19: 20).

Итак, есть четыре^{79} зверя (в том числе "лжепророк", являющийся зверем в человеческом обличье), которые соотносятся с четырьмя Hayoth, священными животными перед престолом.

Поскольку здесь (в двух представленных выше "картинах") речь идет о таинстве Силы (шакти в тантрической традиции), т. е. о том, что движет как падшей, так и не падшей Природой, и поскольку понятие "силы" сводится к принципу реакции, которая предполагает предшествующее ей восприятие, то две эти картины подытоживаются двумя женскими фигурами:

"... жена, облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд; она имела во чреве, и кричала от болей и мук рождения..." — "...жена, сидящая на звере багряном... облечена была в порфиру и багряницу, укра-шена золотом, драгоценными камнями и жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями и нечистотою блудодейства ее" (Откр. 12:1-2; 17: 3-4).

Первая из них есть душа космической безгрешной Природы (солнце, луна, звезды), вторая же есть душа земной падшей Природы (золото, драгоценности, жемчуга и зверь). Первая — мать; вторая — блудница. Одна есть восприятие того, что пребывает свыше и реакция на это восприятие посредством его реализации ("рождение младенца"); другая есть горизонтальное восприятие ("блудодейство") и реакция на то, что таким образом воспринято — посредством бесплодного наслаждения ("чаша, наполненная мерзостями и нечистотою блудодейства ее", — Откр. 17: 4). Одна есть Дева-Мать, другая же — великая блудница вавилонская.

Дева-Мать... душа естественной девственной Природы, т. е. Природы безгреш-ной, пребывающая в муках непрерывного рождения до тех пор, пока не свершится то Рождение, которое есть венец всех рождений.

Эволюция... ортогенез... естественный отбор... мутации в наследственном механизме... Аватары... Пришествие... Рождество... Сколько проблем и идей, относящихся к одному-единственному великому ожиданию и одной-единственной великой надежде на то, что эволюция достигнет наивысшего расцвета и принесет свои плоды: и тогда ортогенез создаст существо, являющееся вершиной эволюции; естественный отбор приведет в будущем к появлению сверхчеловека; механизм наследственности явит свету свой оптимальный вариант; а то, во что мы веруем свыше, проявится среди нас внизу; и явится нам Мессия, и Бог станет человеком! Эволюция, прогресс, генеалогии, пророчества, многовековые надежды — что они значат в корне своем, если не многовековые "муки рождения" и постоянное ожидание того единственного Рождения? Какой здесь может быть иной идеал, который проникал бы свои сиянием в самые глубины всякого материнства? Какая иная цель могла бы столь животворно воздействовать на свободную Природу (natura naturans) в ее тысячелетнем процессе произрождения?

Итак, вот что гласит "благая весть": "И слово стало плотью и обитало с нами" (Ин. I: 14). Свободная Природа, естественная религия, "жена облеченная в солнце; под ногами ее луна, и на главе ее венец из двенадцати звезд" — Дева-София (Премудрость) — явилась в Марии, и именно таким образом душа безгрешной Природы дала рождение Слову Божию.

Свободная Природа, следовательно, выполнила свою задачу. Она превзошла самоё себя, и с того времени берет свое начало эпоха сверхъестественного — эпоха Божественной магии. Естественную религию в настоящее время затмило сияние ("слава") религии сверхъестественной, а безгрешная Природа стала выполнять роль Божьего промысла и помощника в свершении чудес новой эволюции, "эволюции" Второго Рождения.

В нашем случае это прежде всего значит, что Дева является принципом Силы, т. е. принципом, способствующим реализации сверхъестественных деяний Святого Духа. Это означает, что Божественная магия не только не действует против безгрешной Природы, но что последняя даже помогает ей. Солнце, луна и звезды, следовательно, споспешествуют деяниям Божественной магии, стремящейся к Воскресению. Если бы это было не так, если бы девственная Природа не участвовала в деяниях Божественной магии (чудесах), тогда эти последние всегда оказывались бы новыми созданиями, сотворенными "ex nihilo", а не преображениями, превращениями или исцелениями. Ведь не было же вино на бракосочетании в Кане сотворено из ничего — это была вода, претворенная в вино. Отметим также и тот факт, что Дева-Мать не только присутствовала при этом чуде, но и явно принимала в нем участие, так как оно свершилось именно благодаря ее инициативе.

Умножение хлеба в пустыне было чудом умножения числа хлебов, а не сотворением хлеба из ничего. Здесь также очевидно содействие Природы. И слепорожденный должен был омыться в Силоамской купальне для того, чтобы исцелиться по слову Учителя, приложив к глазам брение из Его плюновения. И здесь участие Природы столь же несомненно.

Даже чудо из чудес, само Воскресение, не было сотворением нового тела, а преображением тела распятого: последнее должно было исчезнуть из гроба для того, чтобы Воскресший смог явиться Марии Магдалине и остальным апостолам. Сам же Воскресший продемонстрировал преемственность Своего тела, предложив Фоме коснуться ран от гвоздей на Его руке и вложить персты в рану на теле.

Следовательно, во всех этих чудесах девственная Природа играет свою роль. Именно эта девственная Природа, активно участвующая в чудесах Божественной магии, и является предметом Одиннадцатого Аркана Таро, т. е. Силой, изображенной в виде женщины, победившей льва и руками держащей его пасть открытой. Женщина делает это с такой же явной легкостью — без усилий, — с какой управляется со своими предметами Маг Первого Аркана. Более того, у нее такой же головной убор, как и у Мага, — в форме горизонтальной восьмерки. Можно сказать, что оба они в равной степени пребывают под знаком ритма — дыхания вечности — горизонтальной восьмеркой; и что оба суть проявления двух аспектов одного и того же принципа, гласящего, что усилие означает наличие препятствия, тогда как природная целостность, с одной стороны, и ничем не отвлеченное внимание — с другой — исключают какой-либо внутренний конфликт — а посему и всякое препятствие, и всякое усилие. Как без всяких усилий достигается полное сосредоточение, так же действует и истинная Сила. Итак, Маг есть Аркан цельности сознания, или сосредоточения без усилия; Сила же есть Аркан естественной целостности бытия, или могущества без усилий. Ибо Сила смиряет льва не силой, подобной силе самого льва, но силой высшего порядка и принадлежащей к высшему плану бытия. Таков Аркан Силы.

Чему же он учит?

Посредством того же символизирующего его изображения он гласит: Дева смиряет льва, тем самым призывая нас отрешиться от сферы количества (ибо Дева явно слабее льва, если измерять физическую силу количественно) и возвыситься в сферу качества (ибо столь же очевидно и превосходство Девы над львом).

Чему же тогда покоряется лев? Чему он добровольно уступает? Может быть, гипнозу? Нет, поскольку Дева даже не смотрит на него; ее взгляд обращен вдаль, в сторону от льва, чью пасть она держит открытой. Лев не подвергается принуждению — ни физическому, ни гипнотическому, — т. е. не подчиняется ничему, что выходило бы за пределы его собственной природы, и, стало быть, действует в нем его же истинная природа. В данном случае лев уступает Льву; звериная животность покоряется животности священной.

Итак, Сила, о которой говорит карта, — это сила естественной религии, сила безгрешной Природы. Магия девственной Природы пробуждает девственную природу льва, и вот эту самую Силу призван раскрыть Одиннадцатый Аркан.

Есть два принципа, которые следует понимать и различать, если мы желаем глубже вникнуть в сущность Аркана Силы. Первый — это принцип змея, второй — принцип Девы. Первый — это противостояние, следствием которого является трение, порождающее энергию. Второй — это согласие, следствием которого является слияние, порождающее силу.

Это значит, что вследствие яростного противоборства интересов и притязаний в мире высвобождаются огромные психические энергии; а при столкновении мнений энергии интеллектуального свойства переходят из виртуального состояния в актуальное. Говорят, что "в споре (т. е. в столкновении мнений) рождается истина", — но в действительности рождается не истина, а воинственная интеллектуальная энергия, ибо истина раскрывается в слиянии мнений, а не в их противоборстве. Столкновение, безусловно, порождает интеллектуальную энергию, но едва ли когда-нибудь раскрывает истину. Споры никогда не приводят к истине, пока одна из сторон не уступит и не запросит мира. Разумеется, полемика может так наэлектризовать умы, что в мире разразится настоящая интеллектуальная буря; но полемика не в силах ни развеять грозовые тучи, ни заставить светить солнце.

Должен признать, дорогой неизвестный друг, что входе долгих поисков истины я поистине обогатился плодами созидательных трудов многих ученых, духовного подвижничества многих мистиков и эзотеристов, а также нравственным примером многих людей доброй воли, — но я ничем не обязан ни полемике, ни полемистам. Я ничем не обязан ни раннехристианским авторам, совершавшим нападки на язычество, ни языческим авторам, нападавшим на христианство. Я ничем не обязан ученым протестантским богословам шестнадцатого века; да и академики эпохи Просвещения и Революции восемнадцатого века тоже не научили меня ничему. Ничего я не почерпнул и у воинствующих ученых девятнадцатого века, и у таких революционеров нашего времени, как Ленин.

Этим я хочу сказать, что перечисленные выше полемисты дали мне многое в плане объектов знания — благодаря им я понял всю бесплодность, присущую духу противоречия как таковому, — но они не дали мне ничего в плане источников знания. Иными словами, я многое узнал через них, но ничего не узнал от них. Я взял от них то, чего они не хотели давать, и не взял ничего, что они хотели дать.

Итак, свет истины возгорается из слияния мнений. Со-беседование — этот процесс "совместного общения" (течения вместе) — в корне противоположно дискуссии, процессу столкновения мнений (течения против). Собеседование — это процесс слияния мнений; осуществление синтеза. Истинное собеседование всегда имеет в своей основе изречение Христа: "Где двое или трое собраны во имя Мое, там Я посреди них" (Мф.18: 20). Ибо все истинные собеседования обращаются к тому трансцендентному Центру, который есть путь, и истина, и жизнь.

По-видимому, наилучший пример той творческой роли, которую может играть беседа, мы находим среди прочего в историческом документе — книге Zohar. В ней раввины — Елеазар, Симеон, Хосе, Авва и другие — объединяют усилия и опыт с тем, чтобы совместно прийти к более глубокому, возвышенному и широкому пониманию Торы. И вот, эти раввины плачут и обнимаются друг с другом, когда это происходит! От страницы к странице читатель книги Зогар — этого замечательного документа духовности, которая была испытана сообща, к которой стремились и которую высоко ценили сообща — учится все более понимать, ценить и любить беседу, направленную на слияние и синтез мнений.

Итак, действующая здесь сила есть сила Девы (которую ученые книги Зогар именуют SHEKINAH), тогда как энергия, электризующая полемистов, является силой змея.

Сила жизни и электрическая энергия: не являются ли они наиболее выразительными проявлениями двух этих принципов?

Следует проводить четкое различие между жизнью и электричеством, хотя в наше время существует тенденция к их смешению и сведению к одному лишь электричеству. Однако электричество обусловлено антагонизмом противоположностей, в то время как жизнь является слиянием полярностей. Эмпедокл, живший в V в. до н. э., ясно видел это различие и учил, что движение четырех стихий — земли, воды, воздуха и огня — обусловлено двумя противоположными причинами: дружбой (любовью) и раздором (враждебностью). Апокалипсис Св. Иоанна повествует о войне между небесным войском Архистратига Михаила и красным драконом с его полчищами, с одной стороны, и о браке (???????????) Агнца и Его невесты — с другой.

Дракон (или "древний змей") противопоставляет себя высшим сферам — и в этом источник "земного электричества"; небесные же иерархии, возглавляемые Архистратигом Михаилом, должны оказать дракону сопротивление — и в этом источник "небесного электричества". Это небесное электричество и было средством свершения всех чудес гнева Господня в Ветхом Завете: вспышки огня, вышедшей из кадильницы и испепелившей Надава и Авиуда, сыновей Аароновых (Лев. 10: 1-2); огня Господня, который возгорелся в стане у Табера, и сжег край стана (Числ. 11: 1 -3); земли, которая "разверзла уста свои и поглотила" Корея и всех людей его (Числ. 16:32); Озы, пораженного на месте после того, как он схватился за ковчег, когда волы споткнулись и наклонили его (2 Цар. 6: 6-7); огня свыше, который сжег всесожигаемую жертву Илии перед пророками Бааловыми (3 Цар. 18: 38); огня, который дважды обрушивался с неба, уничтожив пятьдесят воинов и их военачальников вблизи горы, на вершине которой сидел Илия (4 Цар. 1:10-12); чудес Елисея (2 Цар.) и т. д. А земное электричество мы используем не только в технической сфере нашей цивилизации, но и в гипнозе, в демагогической пропаганде, в революционных массовых движениях... ибо электрическая энергия имеет свои аналоги в различных сферах — физической, психической и даже ментальной.

Что касается жизни, то она как вода "стеклянного моря, подобного кристаллу", исходящая от престола; она есть Сила, естественная религия, душа безгрешной Природы, Дева.

Девственность есть повиновение Господу и, следовательно, пребывает с Ним в гармонии и согласии. А посему Дева является душой жизни, т. е. Силой, которая, не оказывая принуждения, движет всем сущим. И лев одиннадцатой карты, покоряясь Деве, раскрывающей его пасть, покоряется Силе своей собственной жизни, могучему импульсу, исходящему из самых глубин его существа.

Понятие "жизнь" обозначается в Библии двумя различными греческими терминами: ??? и ????. Первый обозначает "жизнь животворяющую", второй - "жизнь полученную". ??? соотносится с ???? так же, как свободная Природа (natura naturans) с Природой связанной (natura naturata) (см. также учение Иоанна Скотта Эриугены). Таким образом, ??? является источником, а ???? есть то, что проистекает из этого источника. ???? течет от поколения к поколению; а ??? наполняет индивидуума в молитве и медитации, в актах жертвоприношения и приобщения святых тайн. ??? есть животворение свыше в вертикальном смысле; ???? есть та жизненность, которая, произойдя некогда из того же самого источника свыше, распространяется горизонтально от поколения к поколению.

Итак, ????, биологическая жизнь, протекает по владениям змея. По этой причине она весьма сложно и запутанно смешивается с электрической энергией; биологические процессы порождают электрические токи, которые в свою очередь воздействуют на эти процессы в живых организмах. Но истощает ресурсы организма не ????, а электричество. Ибо электричество генерируется посредством химического разложения и взаимодействия противоположных сил, т. е. внутреннего трения в организме. А это приводит к утомлению, истощению, старости и смерти. ????, как таковая, не знает ни усталости, ни истощения, никогда не стареет и не умирает. Сердце и дыхание не нуждаются в отдыхе, тогда как остальная часть организма — и прежде всего мозг — каждую ночь погружается в сон и отдыхает, утомившись за день. И тогда ???? исправляет во время сна повреждения, нанесенные организму электричеством. Сон — это время, когда электрическая активность снижается до минимума, и наступает преобладание ????.

Дерево, в котором ???? господствует всегда — которое "спит", так сказать, непрерывно, — в принципе бессмертно. Ибо конец его жизни кладет не истощение его внутренней жизненной энергии, а механическое разрушение извне. Дерево не умирает от старости; оно всегда умерщвляется — вырывается с корнями бурей, сгорает от удара молнии, валится на землю под действием силы тяжести или под топором.

Таким образом, плод Древа Познания Добра и Зла — плод полярности противоположностей — это электричество; а электричество влечет за собой утомление, истощение, смерть. Смерть — вот цена, которую приходится платить за познание добра и зла, т. е. это цена жизни среди противоположностей. Ибо электричество — физическое, психическое и ментальное — вошло в бытие единого Адама-Евы и тем самым во всю наделенную жизнью Природу с того момента, когда Адам-Ева отведали от древа противоположностей, т. е. от принципа электричества. И таким образом во владения наделенной жизнью Природы вошла смерть.

Тем не менее наделенная жизнью Природа не является однородной и целостной сущностью. Она разделена. И это разделение прежде всего соответствует тем ведущим ролям, которые играют ????, электричество, и ???. Душой наделенной жизнью Природы, в которой ???? подчиняется электричеству, является "жена вавилонская" Апокалипсиса. Наделенная жизнью Природа, в которой ???? и электричество пребывают в равновесии, является "тварью страдающей", о которой Св. Павел сказал, что она "стенает по освобождению" (Рим. 8:19-23). И, наконец, наделенная жизнью Природа, в которой ???? преобладает над электричеством, но которая сама отступает перед ??? — является безгрешной Природой. Ее душа есть небесная Дева — верховная жрица естественной религии. Таково содержание Аркана одиннадцатой карты Таро.

Оно может быть сформулировано следующим образом: Сила есть непорочность.

Что такое непорочность?

Состояние непорочности представляет собой полное созвучие трех элементов — духа, души и тела. Человек, в котором дух, душа и тело полностью созвучны, непорочен. Иными словами, это принцип единства трех миров: небес, чистилища и земли. С земной точки зрения это полное повиновение тела душе. С точки зрения чистилища, это полное повиновение души дыханию вечности, — или целомудрие. С точки зрения небес это абсолютная восприимчивость по отношению к Богу, — или бедность.

Таким образом, непорочность представляет собой единство того, что вверху, с тем, что внизу, а это и есть Сила, т. е. гармоническое взаимодействие трех миров. Ибо Сила — "сильнее всех сил и сила всех сил" (Tabula Smaragdina, 9) — есть единство трех миров в действии, в котором дух Божий, сердце и тело едины.

И вот, Дева говорит устами Соломона:

"Когда полагал основания земли, тогда я была при Нем художницею" — вот четкое обозначение роли Девы, содействующей Богу не только в чудесах искупления, но и в чудесах творения.

Co-creatrix, Co-redemptrix, Co-sanctificatrix, Virgo, Mater, Regina...^{80} В этой формуле сведены воедино все идеи, относящиеся к непорочности. Здесь следует отметить, что принципы не существуют отдельно от тех существ, в которых они воплощены и находят проявление. Принципы, по сути, всегда имманентны. Вот почему реальностью принципа Божественности является Бог; реальностью принципа Слова Божия является Иисус Христос; а реальностью принципа плодородной и продуктивной непорочности является Мария-София. Мария-София представляет т. е. воплощает и проявляет — принцип непорочности, принцип безгрешной Природы, принцип религии и принцип Силы... Это центральная индивидуальность "царица" — всей данной сферы. Это сознательная индивидуальная душа, конкретный идеал — "царица" — непорочности, материнства и созидательно-продуктивной, или царственной премудрости.

У всякого, кто всерьез воспринимает духовную жизнь человечества, даже при недостатке достоверного духовного опыта нет и тени сомнения в том, что Пресвятая Дева есть не только идеал, не только ментальный образ, не архетип подсознания (глубинной психологии) и даже не оккультистский эгрегор (коллективное астральное творение верующих), но конкретная и живая индивидуальность — как вы или я, — которая любит, страдает и радуется. И не одни лишь дети Фатимы, девочка Бернадетта из Лурда, дети из Ла Салетт-Фаллаво и дети из Борена в Бельгии видели "Богоматерь" воочию, но и великое множество взрослых на протяжении многих веков, включая нынешний. Немало таких встреч так и сохранилось по сей день в тайне, не получив огласки (мне известно о трех сериях таких встреч, одна из которых произошла в Японии, в Токио), но одна серия встреч с Пресвятой Девой состоялась недавно в голландском городе Амстердаме, где Пресвятая Дева явила себя как "Матерь всех народов" (de Vrouwe van alle Volkeren) и особой молитвой^{81}, имеющей целью спасение всех народов от"вырождения, бедствий и войн" ("verwording, rampen en oorlog"), стала зачинательницей молитвенного движения.

Могу добавить, что я специально ездил в Амстердам, чтобы исследовать этот случай самым тщательным образом, и результатом этого исследования (впоследствии подтвержденным на личном опыте) стала полная уверенность не только в достоверности восприятия ясновидящей (женщины сорока лет от роду), но и в достоверности самого объекта этого восприятия.

Говоря обо всем этом, я не могу не согласиться с чувством раввина Симеона из книги Зогар, воскликнувшего:

         "Горе мне, если я поведаю, и горе мне, если не поведаю! Если поведаю, тогда люди неправедные узнают, как поклоняться своему учителю; если же не поведаю, тогда собратья останутся в неведении о том, что мне открылось!" (139: vol. I, p. 48).

Как бы то ни было, встречи с Пресвятой Девой столь многочисленны и достоверны, что несомненно следует по меньшей мере признать их объективную реальность. Я говорю "по меньшей мере", так как для моего сознания этого недостаточно. Напротив, я не был бы вполне честен или откровенен с вами, дорогой неизвестный друг, не поведав об абсолютно достоверном результате (на внутреннем суде моего сознания) моих более чем сорокалетних усилий и опыта. А их результат таков:

Для человека, достигнувшего определенной интенсивности духовного стремления, встреча с Пресвятой Девой неизбежна, если это стремление искренно и чисто. Сам факт достижения духовной сферы, подразумевающий определенную степень интенсивности и чистоты намерений, ставит вас в присутствие Пресвятой Девы. Эта встреча так же относится к определенной "сфере" духовного опыта — т. е. к определенной степени интенсивности и чистоты духовного стремления, — как опыт задушевной близости между матерью и ребенком относится к земной жизни человеческой семьи. А посему эта встреча столь же "естественна" для духовной сферы, сколь естествен факт присутствия матери в семье для земной жизни. Вся разница в том, что на земле человек безусловно может оказаться без матери, тогда как в духовной сфере такое невозможно.

Следовательно, тезис, выдвигаемый мною с полнейшей убежденностью, заключается в том, что каждый герметист, искренне посвятивший себя поиску подлинной духовной реальности, рано или поздно встретится с Пресвятой Девой. Эта встреча, помимо сопутствующих ей озарения и утешения, означает защиту от весьма серьезной духовной опасности. Ибо тот, кто продвигается к глубинам и высотам "сферы незримого", однажды достигает сферы, известной эзотеристам как "сфера миражей", или "зона иллюзий". Эта зона окружает землю поясом призрачных миражей, а пророки и Апокалипсис именуют ее "Вавилоном". Душой и царицей этой зоны и в самом деле является Вавилон, эта великая блудница, вечно враждующая с Девой.

Так вот, пройти эту зону невозможно, не облекшись совершенной чистотой. Нет через нее переправы без защиты "покрова Пресвятой Девы" — того покрова, которому особо поклонялись в России (Покров Пресвятой Богородицы). Стало быть, защита этого "покрова" совершенно необходима для того, чтобы пройти "сферу миражей", не пав жертвой ее иллюзий.

Путь герметизма, будучи уединенным и сокровенным, содержит в себе подлинный опыт, из которого следует, что Римско-Католическая Церковь является по сути кладезем христианской духовной истины, и чем дальше продвигается человек в свободном поиске этой истины, тем более он приближается к Церкви. Рано или поздно непременно приходит ощущение, что духовная реальность — с удивительной точностью — соответствует тому, чему учит Церковь: что есть Ангелы-хранители; что есть святые, которые активно участвуют в жизни каждого христианина; что Пресвятая Дева действительно существует и что она почти совершенно такая, как ее представляет, изображает и ей поклоняется Церковь; что святые таинства действительно обладают силой, и что их семь — а не два, не три и не восемь; что три священных обета — послушания, целомудрия и бедности — составляют сущность всей подлинной духовности; что молитва есть могучее орудие любви к ближнему как в горнем, так и здесь, в дольнем мире; что церковная иерархия отражает небесный иерархический порядок; что Папский Престол и папа суть олицетворения таинства Божественной магии; что ад, чистилище и небо реально существуют; что, наконец, сам Учитель — любя всех, — как христиан всех вероисповеданий, так и нехристиан — пребывает со Своей Церковью, ибо Он всегда присутствует в ней, являясь верующим и уча в ней Своих последователей. Здесь всегда можно найти и встретить Учителя.

Но вернемся к Аркану Силы.

Сказано, что "единство порождает силу", и под этим понимается объединение индивидуальных волеизъявлений ради достижения некоей общей цели. Такова формула количественного прироста силы. О качественной силе уместнее будет сказать, что "единство есть сила", ибо человек силен в той мере, в какой ему присуще единство духа, души и тела, т. е. непорочность. Наличие внутреннего конфликта, т. е. одновременное служение двум, а то и трем господам ослабляет нас.

Гермесова Изумрудная Скрижаль формулирует не только принцип универсальной аналогии, но также и принцип универсальной силы: "ради завершения чудес единого". Учит она и тому, что "сильнее всех сил и сила всех сил, ибо уловляет все неуловимое и проникает во все непроницаемое" (Tabula Smaragdina, 9). Согласно учению Изумрудной Скрижали, сила есть единство в действии между небом и землею, ибо ?????? (основополагающая воля) "восходит от земли к небесам и снова нисходит к земле и соединяет в себе силу верхнего и нижнего" (Tabula Smaragdina, 8).

Рассмотрим теперь те два аспекта Силы, о которых говорит Изумрудная Скрижаль, а именно: что она "уловляет все тонкое" и "проницает все плотное".

         1. "Она уловляет все тонкое".

Глубинное — мистическое, гностическое, магическое и герметическое — значение "уловления" заключаются в превращении врага в друга. Обессилить врага — это еще не победа. Так, Германия образца 1914 года была в 1918 году обескровлена неприятелем, но не побежденакак это доказывает год 1939. Однако после разгрома в 1945 году Германия (а затем и ее союзница — Япония) была, разумеется, уловлена — ибо вступила в честный союз со своими бывшими противниками.

В иной сфере столь же истинно то, что дьявол будет побежден лишь в тот момент, когда его голос — будь он грубым или приятным — раздастся в хоре славящих Господа небесных иерархий.

Савл из Тарса был ревностным гонителем христиан; апостол Павел стал подвижником приобщения к христианству так называемого "языческого" мира. Вот пример подлинной победы в истинном значении этого слова.

На такую же подлинную победу должно надеяться и уповать в противоборстве, которое традиция изображает как битву между Архистратигом Михаилом и драконом. День, когда она будет одержана, станет днем нового празднества — празднества коронации Девы на земле. Ибо тогда на смену принципу противоборства придет на земле принцип сотрудничества. Это будет триумф жизни над электричеством. А церебральный интеллект склонится перед Премудростью (?????) и соединится с нею.

"Уловление всего неуловимого" эквивалентно, стало быть, замене противоборствующих сил — ментальных, психических и электрических — силами дружественными и объединенными. Подлежащее уловлению "неуловимое" суть интеллектуальные силы искушения, основанного на сомнении, психические силы искушения, основанного на бесплодном наслаждении, и электрические силы искушения, основанного на власти.

В конечном счете "все неуловимое", о котором здесь идет речь, эквивалентно искушению. Однако всякое искушение подобно улице с двухсторонним движением. Ибо когда зло искушает добро, оно само в то же время подвергается "искушению" со стороны последнего. Искушение всегда влечет за собой контакт и, следовательно, взаимный обмен влияниями. Любая прекрасная искусительница, пытаясь соблазнить святого, рискует в конечном счете уподобиться женщине, которая "начала обливать ноги Его слезами и отирать волосами головы своей, и целовала ноги Его, и мазала миром" (Лк. 7:38). Не предвидение ли это победы над "великой вавилонской блудницей"? Не раскрылась ли нам здесь сущность воспетого и оплаканного в 17 и 18 главах Апокалипсиса "падения Вавилона"?

Сомнение, бесплодное наслаждение, власть — все это вместе взятое представляет собой "технологию" искушения.

Прежде всего, сомнение есть принцип разделения и противопоставления, а значит, недуга. Ибо как интеллектуальное сомнение расчленяет разум, представляя ему две противоположные по смыслу ситуации и тем самым обрекая его на бесплодную нерешительность, точно так же действует и болезнь телесная, будучи "сом-нением" внутри организма, т. е. ситуацией, при которой противоборство двух тенденций лишает его сил и приковывает к постели.

Сомнение по отношению к вере есть то же, что зрение глаз, пораженных астигматизмом, по отношению к нормальному зрению. Точно так же, как нормальные глаза либо не видят, либо видят вместе, так и вера видит — в той или иной степени — "высшим оком" и "низшим оком" вместе. Ибо уверенность есть следствие скоординированности зрения высшей, или трансцендентной Сущности — т. е. "высшего ока" — и низшей, или эмпирической сущности, т. е. "низшего ока". Сомнение возникает, когда зрение "высшего ока" и "низшего ока" не фокусируется. Это и есть духовный астигматизм, отсутствие в человеке координации между двумя "наблюдателями". Сомнение — это зверь о двух рогах, ибо оно приводит к раздвоению.

Однако укрощенное сомнение, поставленное под контроль и на службу воли, приносит огромную пользу, как это показывает вся история науки. Здесь сомнение используется как орудие научной веры; ученый сомневается в четко очерченных пределах научного метода, руководствуясь интересами — и в интересах — научной веры. Если бы Пастер, с одной стороны, не усомнился в стихийном зарождении, а с другой стороны, не имел твердой веры в результаты наблюдений и экспериментов, мы бы сейчас не пользовались плодами "пастеровской революции" в биологии и медицине.

Несмотря на всю свою продуктивность в сфере науки, сомнение все же влечет за собой определенные издержки. Его практика, пусть даже лишь в качестве метода, приводит к частичной слепоте, делая нас одноглазыми. Ибо постоянное игнорирование образов и свидетельств "высшего ока", довольствуясь лишь зрением "низшего" (пяти органов чувств плюс церебральный интеллект), рано или поздно оказывает свое губительное воздействие, и тот, кто упорно смотрит лишь одним глазом вместо двух, неизбежно становится одноглазым.

И если великие доктора теологии, метафизики и мистики средневековья проявили полную несостоятельность в области медицины, биологии, физики, физиологии и других наук, — достижения которых только в одной Франции ежегодно спасают от туберкулеза 69 000 человеческих жизней, более чем на 97 процентов снизили смертность от брюшного тифа, на 97 процентов смертность от дифтерии и на 98 процентов - от скарлатины и т. д. (cf. 91: pp. 336-337), — то ученые наших дней точно так же несостоятельны во всем, что касается жизненно важных духовных потребностей человечества. Первые видели одним лишь оком духовности; взору последних открыто лишь все преходящее.

Так ли необходимо быть одноглазым, чтобы создать что-либо ценное — то ли в научной, то ли в духовной сфере? Нет. Отдельные примеры, включая недавний пример Тейяра де Шардена, служат тому доказательством. А эзотерический герметизм, т. е. герметизм, культивируемый во внутреннем суде сознания, призван играть роль — зримую или незримую — связующего звена между тем, что представляется на суд сознания индивидуума обоими "очами". Герметизм может служить фактором координации зрения обоих "очей", между культурой и цивилизацией, между духовностью и прогрессом, между религией и наукой. Он может стать спасительным средством в лечении своеобразного современного недуга (разновидности шизофрении) — расщепления между духовностью и интеллектуальностью, — действуя, однако, лишь во внутреннем суде человеческого сознания, дабы уберечь его от присвоения общезначимых функций, по праву принадлежащих Церкви и Академии. Короче говоря, роль, которую призван сыграть герметизм, анонимна, сокровенна и не располагает такими наличествующими в арсенале коллективов средствами, как брошюры, пресса, радио, телевидение, громогласные съезды и конгрессы. Магия непрерывного служения, которое вершится в безмолвии, - вот о чем идет речь.

Тогда, значит, тайна? Вовсе нет, ибо частное не является тайным. Частная жизнь не является тайной жизнью. Безмолвие, как важнейшее условие для сокровенных трудов, никоим образом не равносильно ревностно оберегаемой тайне. И как монахи-трапписты хранят молчание, ни у кого не вызывая подозрений в какой-либо скрытности, так и рассеянное по всему свету сообщество герметистов в праве хранить молчание ради поддержания атмосферы уединенности, столь необходимой для их трудов, не вызывая при этом подозрений в сокрытии мрачных тайн. Подлинная духовная жизнь требует неприкосновенного прибежища для уединения - которое не имеет ничего общего ни с "тайнами посвящения", ни с тайнами "тайных обществ", которые, к тому же, неизменно становятся "открытыми тайнами".

Обратимся теперь к бесплодному наслаждению. Роль, которую некоторые философские и психологические школы приписывают наслаждению как конечной причине всякой человеческой деятельности - в том числе и нравственной, - хорошо известна. Согласно этим учениям, побудить человека к любому действию может лишь перспектива реального или воображаемого наслаждения.

Что такое наслаждение? Это наинизшая метка шкалы "наслаждение - радость - счастье - блаженство". Это лишь психофизический сигнал, извещающий о соответствии между объектом желания, и тем, что было получено. Будучи только сигналом, наслаждение само по себе не обладает моральной ценностью; под классификацию нравственных критериев добра и зла подпадает то желание, об удовлетворении которого оно сигнализирует. Вот почему, в зависимости от обстоятельств, наслаждению может сопутствовать либо радость, либо отвращение. Таким образом, наслаждение есть поверхностная реакция психической сущности человека на объективные события. Иными словами, жизнь, посвященная лишь погоне за наслаждениями, была бы для человека самой поверхностной, какую только можно вообразить.

Радость представляет собой более глубокое чувство по сравнению с наслаждением. Будучи таким же показателем, она отражает соотношение более глубокое, нежели взаимосвязь между желанием и его удовлетворением. Радость есть состояние души, всеми силами участвующей в жизни и в полной мере осознающей ее ценность. Радость - это выход души за пределы чувственного сознания. Она означает нарастание жизненных сил души.

Счастье есть состояние человека, в котором дух, душа и тело объяты единым ритмом. Это приведенный в гармонию ритм духовной, психической и телесной жизни.

В свою очередь, блаженство есть то состояние, которое превосходит собою счастье, поскольку оно выше того, в котором полновластно царит единый ритм человеческого духа, души и тела; блаженство есть состояние фактического Присутствия "Четвертого" - Бога, а стало быть, состояние признанного в христианской традиции "видения райского блаженства" (visio beatifica).

Таким образом, во всей гамме счастья наслаждение является наиболее второстепенным и поверхностным элементом. Впрочем, в последовательности искушения оно играет по отношению к душе такую же роль, какую сомнение играет по отношению к духу. Ибо точно так же, как сомнение низводит дух к полной несостоятельности, так и удовольствие (или бесплодное наслаждение) низводит к бессилию и пассивности душу. Оно порабощает ее и превращает из субъекта действия в его объект.

Наконец, власть... И здесь философские и психологические учения воздвигли на пьедестал "жажду власти" как высший принцип человеческой деятельности. По их представлениям, человек стремится только к власти, а религия, наука и искусство являются лишь средствами для достижения этой цели.

Что ж, это верно, никто не желает для себя бессилия как такового. И если мы поклоняемся Распятию, этому символу полнейшей физической немощи, мы поступаем так потому, что одновременно оно является символом высшего духовного могущества. Ибо есть власть и Власть. Одна порабощает, а другая освобождает. Одна принуждает, а другая вдохновляет.

Истинная власть всегда проявляется как немощь, ибо она всегда есть следствие своеобразного распятия. Ложная власть, напротив, распинает других. Вот почему ей неведомо никакое иное развитие, кроме как за счет других. Деспот обретает могущество, лишь полностью ослабив всех прочих соперников, т. е. все независимые силы в своей стране; власть гипнотизера сильна до тех пор, пока невелико число людей, сопротивляющихся его гипнозу; философская система сильна до тех пор, пока она всей совокупной тяжестью своих аргументов принуждает умы принять ее (Фихте пытался заставить читателя понять - "Ein Versuch, die Leser zum Verstehen zu zwingen"); наконец, любая машина сильна до тех пор, пока она способна сокрушать препятствия, мешающие ей работать.

Итак, последовательность и сам принцип искушения в сфере власти состоит в замене истинной власти на ложную - в замене власти свободы вдохновения и исцеления, или "жизни" - на власть принуждения, или "электричества".

Священная магия не имеет ничего общего с властью принуждения. Она имеет дело лишь стечениями "жизни", или ???, - духовным, психическими физическим. Даже ее "арсенал" - как, скажем, "мечи" Архангела Михаила и Святого Херувима, охраняющего врата Рая, - это мощные потоки лучей "жизни", чьей силы довольно, чтобы отразить вторжение или обратить в бегство любого, кто либо противостоит "жизни", либо не способен поддерживать ее интенсивность, а с другой стороны - чтобы привлечь и вселить жизнь во всякого, кто стремится к "жизни" и может поддерживать ее интенсивность. Кто знает, сколь многое число пораженных недугом либо отчаявшихся людей обязано восстановлением своего физического или психического здоровья "мечу" Архангела Михаила? Нет на свете такой статистики, но если бы она была, нас поразило бы огромное число "жертв" этого пламенного меча!

Как бы то ни было, "мечи", о которых идет речь, суть могучие орудия истинной власти. Они являются результатом физического бессилия, т. е. силами, порожденными распятием. Ибо страж свободы - это тем самым и ее жертва; он сам должен устоять перед извечным соблазном злоупотребления той же свободой, которую защищает. Вот эта извечная неспособность злоупотребить свободой - а именно, извечное распятие - и есть источник силы, сконцентрированной в "мече" Архистратига Михаила ...

То же относится и к "пламенному мечу" Херувима, "поставленного на востоке у сада Едемского". И его "меч" черпал свое могущество в Божественном бессилии по отношению к той человеческой свободе, которая избрала путь Грехопадения.

Итак, каждому из нас предстоит сделать выбор между властью распятия и властью принуждения. Чему мы отдадим предпочтение? Молитве или приказу?

"Электричество" в его тройственном виде - физическом, психическом и ментальном - это орудие, которое всегда к услугам жажды власти, т. е. желания приказывать и подчинять. По этой причине оно представляет собой немалое искушение для человечества. Человечество поставлено перед выбором между властью священной магии и властью механизмов - выбором, который в конечном счете сводится к выбору между жизнью (???) и электричеством.

Итак, существуют три элемента "всего неуловимого", уловляемые Силой, или непорочностью.

2. "Она проницает все плотное".

Непроницаемость есть ощущение преграды свободе нашего движения. Очевидно, что воздух такой преградой не является, тогда как каменная стена именно такова. Подобным же образом и недоверие по отношению к вам может воздвигнуть настоящую психологическую стену, которая может оказаться непреодолимым препятствием вашему движению, направленному на общение и взаимный обмен идеями. И таким же образом человек, находящийся во власти четко сформулированной и жесткой интеллектуальной системы, может оказаться глухим ко всем вашим доводам. Невозможно, скажем, найти хотя бы какой-то отклик понимания в душе ортодоксального марксиста или психоаналитика-фрейдиста, говоря с ними о достоверном мистическом опыте. Один услышит лишь то, что укладывается в его толкование религии как "опиума", оставаясь совершенно глухим ко всему остальному; другой же услышит лишь то, что поддается истолкованию с помощью теории "сублимации либидо", т. е. то, что можно низвести до уровня трансформаций сексуальности. И здесь, стало быть, та же стена.

Итак, существует "непроницаемость" физическая, психическая и ментальная. Для всех трех форм непроницаемости общим является то, что они ощущаются как препятствия нашему движению. Они воспринимаются как нечто непроницаемое. Тем не менее Изумрудная Скрижаль утверждает, что "все непроницаемое", т. е. всякое физическое, психическое и ментальное препятствие безусловно проницаемо для Силы, или непорочности.

Каким же образом?

Посредством действия, противоположного взрыву, т. е. путем размягчения. В случае ментального препятствия в виде жесткой интеллектуальной системы Сила не станет заниматься самой ментальной конструкцией, но проникнет своим дыханием в сердце человека. Сердце, вкусившее жизнь (???) и ставшее причастным ее созидательному движению, направит ее дыхание в голову и вдохнет движение в ментальную конструкцию. Последняя, будучи приведенной в движение - не сомнением, но созидательной жизненной силой - утратит свою жесткость и обретет текучесть. Так осуществляется расплавление кристаллических ментальных конструкций.

В случае психических препятствий размягчающее действие точно так же приводит к трансформации психического комплекса из состояния ригидности в состояние восприимчивости. И здесь дыхание жизни, проходя через сердце, растворяет комплекс так что сконцентрированные в нем недоверие, страх или ненависть, рассеиваются, а душа избавляется от его ослепляющего воздействия.

И наконец, физические препятствия существуют для Силы, т. е. для излучения жизни, лишь постольку, поскольку они обусловлены болезненными процессами кристаллизации в живых организмах. Наиболее всеобъемлющим наименованием этих процессов был бы "склероз"; это и будет самое обобщенное понятие препятствия. Склероз - это процесс постеленного отчуждения тела от души и духа. Крайним его пределом является мертвое тело, поскольку оно полностью отчуждено от души и духа.

Вот какую оценку дает этому доктор Этьен Мэй с точки зрения современной медицины:

"Что касается артериосклероза, то он в какой-то мере является естественным возрастным изменением артерий. В крайнем выражении это значит, что при устранении всех прочих недугов один лишь склероз артерий - неизбежный в конечном счете - мешает нам обрести бессмертие" (91: р. 341).

Следовательно, склероз есть сама смерть, на протяжении всей жизни кро-потливо и неустанно преобразующая живое тело в труп. Так это по крайней мере выглядит в свете современной медицины и биологии.

Тем не менее есть два различных пути умирания. Один заключается в отказе тела служить в качестве вместилища души, - это и есть склероз в общеупотребительном смысле слова. В другом - само оживляющее и одухотворяющее начало по-кидает осиротевшее тело; и тогда речь идет о покинувшей тело душе.

В первом случае тело изгоняет душу, во втором же - сама душа не желает более использовать это тело. Стало быть, человек умирает либо потому, что тело становится непригодным для жизни, либо, наоборот, потому, что жизнь сама покидает тело. В последнем случае с клинической точки зрения отмечается общий спад всех биологических функций вплоть до остановки дыхания и кровообращения, т. е. до состояния клинической смерти. Это может произойти в состоянии глубокого сна, т. е. в часы, когда жизнедеятельность организма находится обычно на минимальном уровне - между двумя и четырьмя часами ночи. Тогда говорят, что смерть наступила просто от старост, не вызванная никакими особыми недугами, включая склероз. Что до потери артериями эластичности, или артериосклероза, то этот процесс давно уже считается неизбежным следствием старения. "Но в наше время известно, что артериосклероз наблюдается и у молодых людей и что есть старики, чьи артерии (в том числе сосуды мозга, а также нервная система) остаются эластичными" (91: р. 346). Следовательно, можно умереть и с эластичными артериями, не став жертвой ни рака, ни какого-либо болезнетворного вируса. Можно просто полностью уйти из жизни, как это частично происходит во время сна.

Дело в том, что есть несколько видов сна. Есть сон - и Сон. Можете брать или не брать на веру свидетельства Каббалы, где описывается, что происходит во время сна праведников, сна обычных людей и сна грешников. (В ней повествуется, как в полночный час Ветхий Денми приближается к земле и прибывает к вратам Эдема, где Его встречают души праведников и т. д.) Однако нет никого, кто не знал бы из собственного достоверного опыта, что является в ночных снах при различных состояниях не только здоровья, но и души. То, что днем вызывало огромную тревогу и беспокойство, во сне может превратиться в нечто второстепенное и даже представиться совсем пустячным; тогда как незначительные события предыдущего дня, почти незаметно промелькнувшие перед сном на экране памяти, могут обрести в сновидении исключительную значимость, о которой и речи не могло быть накануне. А сколь различны бывают пробуждения! Как несхожи меж собою настроения, состояния ума, желания, общие душевные состояния, когда вы пробуждаетесь, например, после Рождественской или Пасхальной ночи, или ноябрьским или февральским утром... Если виды пробуждения так же различны, как черное и белое, то причиной этому столь же великое разнообразие видов сна.

Подобно тому как существует несколько видов сна, существует и несколько разновидностей умирания. Об этом упоминается все в той же Каббале, которая приводит полную их градацию, которую венчает смерть от поцелуя Предвечного. Согласно Каббале, наиболее возвышенной причиной смерти был бы сознательный или подсознательный экстаз.

Должен ли экстатический восторг обязательно быть внезапным, или он может быть медленным и постепенным? Рассмотрим процесс умирания, в котором не тело отказывается служить душе, а сама душа постепенно покидает тело - не может ли это быть зримым проявлением незримого экстаза, возрастающего притяжения Господа, исподволь действующего в сокровенных глубинах души? Не будет ли возрастающая ностальгия достаточным объяснением тому постепенному истощению жизненных сил, которое отмечается в случаях общего упадка, приводящего к смерти?

Как бы то ни было, этому учит не только Каббала, но и современный христианский герметизм. Герметическое учение состоит в следующем:

В период подготовки к так называемой "естественной" смерти - т. е. смерти, которую нельзя приписать неспособности организма выполнять свои функции, насильственному воздействию извне или случайному отравлению - в "живом теле" ("эфирном теле", - nephesch, согласно Каббале) происходит вполне определенный процесс. В ходе него жизненные силы понемногу концентрируются в области восьмилепесткового лотоса, т. е. в теменном центре. По мере концентрации сил в этом центре (а в действительности даже немного над головой, если под "головой" подра-зумевается физический мозг), происходит и снижение жизненной активности - вначале в нижней части организма, т. е. в области гениталий и кишечника, затем в области желудка и, наконец, в центральной области вблизи сердца. В момент завершения концентрации жизненной энергии в теменном центре сердце, а также система кровообращения и дыхания прекращают свою деятельность - и наступает смерть.

         Так вот, данный процесс соответствует тому экстазу, к достижению которого стремятся в практике Йоги. Ибо состояние самадхи, или йогического экстаза, достигается, говоря языком эзотерической физиопсихургии, путем концентрации энергии - восходящей из нижней части тела - в теменную область, в область "тысячелепесткового лотоса" (сахасрара). Восьмилепестковый лотос обозначается в Индии как "тысячелепестковый" потому, что его мощное излучение создает ощущение бесчисленного множества ("тысячи") лепестков. Как только энергия концентрируется в теменной области, тело впадает в оцепенение, а сознание человеческой сущности покидает его и соединяется с сознанием Сущности трансцендентной, т. е. в состояние самадхи, или экстаза. Самадхи, или йогический экстаз, представляет собой временную или искусственную смерть.

Хотя христианский экстаз "sursum corda" ("вознесение сердца") существенно отличается от самадхи, нет причин отрицать реальность или подлинность йогического экстаза, хотя он и не является единственно возможным.

Таким образом, совершенно обоснованным будет утверждение, что так называемая "естественная" смерть является в своей основе естественным экстазом - и прежде всего естественным состоянием самадхи, в котором трансцендентная Сущность соединяется с индивидуальной сущностью, извлекая ее из тела. И здесь также Сила "проницает все плотное", когда человек с эластичными артериями и нормальной нервной системой умирает естественной смертью. В этом случае Сила (???) смягчает и сохраняет эластичность кровеносных сосудов и открывает возможность естественной смерти в результате "естественного экстаза", или концентрации жизненных сил над головой.

Таковы некоторые факты и мысли, которые могут внести вклад в понимание изречения Изумрудной Скрижали:

"Она проницает все плотное".

Понятие Силы есть понятие посредника между чистым сознанием и проявлением. Это связующее звено между идей и феноменом.

Сила имеет два аспекта - аспект электричества и аспект жизни (или противоборства с одной стороны и сотрудничества - с другой). Эти два аспекта соотносятся со змеем (nahash) и Девой. Оккультисты школы Элифаса Леви считали "великим магическим фактором", главным образом, змея, почти не уделяя внимания Деве как носительнице принципа священной магии. Они прежде всего интересовались психическим и ментальным аспектами принципа электричества, называемого ими "подвижным астральным фактором", стремясь, таким образом, распространить сферу науки - в которой исследования сводятся лишь к физическому аспекту электричества - на психическую и ментальную сферы. Они хотели перетянуть во владения науки, т. е. такого постижения окружающего, которое пользуется методами наблюдения и экспериментов, всю сферу электричества - физическую, психическую и ментальную.

А потому главную свою задачу они усматривали в том, чтобы продемонстрировать, что традиция античной и средневековой магии содержит немало истин - открытых благодаря наблюдениям и экспериментам, - оставленных наукой в не-брежении, и что "великий магический фактор" может быть точно так же поставлен на службу человеческому разуму и воле, как энергия электричества и магнетизма. Но дело в том, что эта идея, уже при ее появлении окутанная дымкой патетического романтизма, сопровождалась эффектно-многозначительными намеками на "тай-ные посвящения" и "таинства" древних тайных братств, объединяющих адептов, которым известно и доступно все то, что только достойно знания и реализации; на таинственные сообщества мудрецов и магов, которые в течение многих веков обла-дают знанием и властью оккультного правления миром и втайне формируют судьбу человечества. Этот романтизм - вполне понятный и даже простительный - ничуть не препятствует пониманию истинной задачи, которую они преследовали, доказывая факты и отсеивая законы и принципы из всей суммы оккультных традиций и опыта. В действительности же - сбросив со счетов романтизм - они занимались тщательной разработкой современной науки из сырого материала оккультных традиций и опыта.

Да умолкнут наконец сплетники - все те, кто распространял слухи о трудах этих оккультистов, подозревая их в "сатанизме" и "темных делишках"! Они не более - и не менее - сатанисты, чем те, кто лечит душевно больных электрошоком, и уж во всяком случае они невинны как ангелы по сравнению с физиками, открывшими ядерную энергию и поставившими ее на службу разрушению!

Пришла пора раз и навсегда положить конец нелепым и досадным обвинениям ученых оккультистов в "сатанизме" или "черной магии". В наихудшем случае они всего лишь романтики, опьяненные доставшимся от славного прошлого идеалом абсолютной науки, а в лучшей своей ипостаси это пионеры науки в пренебрегаемой или забытой области магии, т. е. науки динамичной взаимосвязи, существующей между субъективным сознанием и объективными явлениями.

Но отвергая с решительным негодованием всякие подозрения и обвинения в "сатанизме", выдвигаемые против классиков современного оккультизма, я тем не менее сожалею о том, что они предпочли науку герметизму и, следовательно, посвятили свои усилия, главным образом, изучению принципа змея, т. е. принципа психического и ментального электричества, вместо того, чтобы все силы направить на обретение способности сознательного служения принципу Девы, принципу психической и ментальной жизни. Останови они свой выбор на герметизме, т. е. на духовной жизни, охватывающей всю совокупность мистицизма, гнозиса, магии и "вечной философии" ("philosophiaperennis", по определению Св. Фомы Аквинского) - они все вместе "написали" бы современную христианскую книгу Зогар (что на иврите означает "Блеск") и обогатили бы мир целым потоком мудрости и духовной жизни, который привел бы к настоящему духовному возрождению западного мира. "Satis scientiae, sapientiae panim" ("знаний довольно, но мудрости мало") - вот что следует сказать нынешним представителям оккультной науки. Не ученые и экспериментаторы призваны свершить духовную весну в западном мире, а те, кто причастен к подлинным источникам основ жизни - глубинной жизни мышления, чувства и воли! Чтобы это осуществилось, мышление должно стать медитативным, чувство - созерцательным, а воля - аскетической. Ибо чтобы припасть к подлинным источникам основ жизни, необходимо стремиться к глубокому мышлению, каковое есть медитация; необходимо стремиться к глубокому чувству, каковое есть созерцание; и необходимо стремиться к главенству воли (над желаниями и страстями), что есть аскетизм. Только так человек приходит к сознательному участию в подлинной духовной жизни, и только так открываются ее источники.

Дева, "Сила" нашего Аркана, представляет собой принцип весны, т. е. принцип творческого духовного порыва и духовного расцвета. Ошеломляющий расцвет философии и искусств в древних Афинах происходил под знаком Девы^{82}. Под тем же весенним^{83} знаком Девы расцвело и флорентийское Возрождение. Да и Веймар^{84} в начале девятнадцатого века был местом, где дыхание Девы явственно ощущалось в сердцах и умах.

В Древнем Египте владыкой таинств смерти считался Озирис, а всей сфере жизни - в том числе языку, письменности, законам и искусствам - покровительствовала Изида. Таким образом, Изида была душой цивилизации Древнего Египта, которой мы восхищаемся по сей день, более чем двадцать веков спустя.

Нынешний Запад страдает все большей нехваткой творческого порыва. Реформация, рационализм, Французская революция, материалистическая вера девятнадцатого века и большевистская революция свидетельствуют о том, что человечество повсюду отворачивается от Девы. В результате один за другим иссякают источники творческого духовного порыва, а во всех сферах духовной жизни Запада неуклонно воцаряется бесплодная пустыня. Говорят, что Запад стареет. Но почему? Причина в том, что ему не хватает творческого порыва; отвернувшись от Девы, он отвернулся и от самого источника творчества. Без непорочности нет весны, как нет ни свежести, ни молодости.

По этой причине можно лишь сожалеть о том, что большинство авторов и докторов современного оккультизма также примкнуло к "ниспровергателям" Девы. Тем самым они обратились к "сциентизму", т. е. к знанию, разоблачающему и срывающему покровы, и отвернулись от премудрости, т. е. от знания, скрытого под покровом и облеченного в символы, источник которого не в пристальных наблюдениях, но в Богооткровенном поклонении. Ибо существует громадное различие между научным исследователем "голой истины" и тем, кто поклоняется истине, открытой с помощью символов. Первый неизменно будет иконоборцем, второй же - иконопочитателем. Первый ищет наготы; второй готовит себя к получению откровения через всю полноту символики.

Так вот, герметист - это, в сущности, иконопочитатель. Для него символы являются не помехами, которые следует устранить, дабы прийти к постижению истины, а средствами получения откровения. "Одежды" - символы - истины не скрывают, но раскрывают ее перед ним. Весь мир, представляя собой ряд символов, не скрывает, но раскрывает Слово. Библейская заповедь Не убий применима также и к сфере знания. Тот, кто отрицает жизнь символов, убивает их в своем мышлении. Ибо отрицание того, что открывает истину, означает убийство того, что живет в сфере мышления. Иконоборец является интеллектуальным убийцей. Напротив, герметист является иконопочитателем и традиционалистом. Это означает, что он не примыкает к очередным волнам иконоборчества - именуемым то " реформацией", то "просвещением", то "научной верой" -испепеляющим лесной покров символов, который оберегает интеллектуальную почву человечества от бесплодия и эрозии. Это означает также, что он руководствуется не только заповедью "Не убий", но и заповедью, лежащей в основе всех традиций - т. е. всей преемственности прогресса, роста, развития и эволюции - заповедью: Почитай отца твоего и мать твою.

Почитаемые "отец" и "мать" - это дух и душа традиции, конструктивной преемственности между прошлым и настоящим, истинного продвижения на мно-говековом жизненном пути человечества к истине. Более того, в этом почитании вся суть жизни духа и души. Ибо только ощущение возвышенной отеческой любви наделяет нас способностью возвести взор к небесам и промолвить с идущей из глубины души искренностью: "Pater noster qui est in coelis" ("Отче наш, сущий на небесах"). И только ощущение возвышенной материнской любви лежит в основе нашей молитвы: "Sancta Maria, Mater Dei, ora pro nobis" ("Пресвятая Богородице, моли Бога о нас").

Источник духовной жизни заключен в ощущении обоих этих аспектов любви: любви мужественной, заботливой и направляющей наши шаги к тому, что для нас благо, и любви нежной, осушающей все наши слезы. Что ж, если забота и нежность проявляются среди людей на земле, то просто немыслимо, чтобы это бесценное сокровище не существовало в самых потаенных глубинах мироздания, из которых возникло человечество. В этом вся основа естественной религии в человеческом сознании - а, стало быть, и всей веры в Божественный порядок, всего поклонения незримому и всего стремления к незримому. И у этого стремления вполне надежная основа - ведь незримое в действительности не является ни глухим, ни немым, что и составляет, в свою очередь, основу сверхъестественной религии в опыте человеческого сознания, которое испытывает на себе воздействие благодати и откровения свыше. Благодать же и откровение суть проявления отеческой любви свыше, как это сказано в Нагорной проповеди:

"Есть ли между вами такой человек, который, когда сын его попросит у него хлеба, подал бы ему камень? И когда попросит рыбы, подал бы ему змею? Итак, если вы будучи злы умеете даяния благие давать детям вашим, тем более Отец ваш небесный даст блага просящим у Него!" (Мф. 7: 9-11).

Герметизм, будучи живой традицией - вот уже более тридцати столетий, - обязан своей жизнью заповеди "Почитай отца твоего и мать твою". Ибо исполнение этой заповеди - залог долгожительства, как об этом еще сказано в Писании: "Почитай отца твоего и мать твою, чтобы продлились дни твои на земле, которую ГОСПОДЬ, Бог твой, дает тебе" (Исх. 20:12). Только в почитании трансцендентного Бога ("Отца нашего небесного") и души непорочной Природы ("Девы-Матери") герметизму - несмотря на многочисленные преходящие искажения, допускаемые некоторыми его представителями, пускавшимися то в языческий "философизм", то в "каббализм" без Христа, то в "алхимию" ради получения материального золота, то, наконец, в современный "сциентизм" - удалось пережить упадок древнего Египта, упадок греко-римского язычества, окаменевший в схоластику "теологизм" средневековья, иконоборчество Реформации, рационализм Просвещения и, наконец, "сциентизм" девятнадцатого века. Хотя и у герметизма есть все основания для сожалений, покаяния и извлечения уроков из своего прошлого, - в этом он не исключение, ибо все духовные традиции человечества отягощены немалыми прегрешениями. Однако своей долговечностью он обязан превыше всего глубокому почитанию своих небесных и земных родителей. Неверно - как утверждают его противники, - что своей долговечностью он обязан склонности человеческой натуры к порокам болезненного любопытства и дерзкой самонадеянности, не желающей склоняться перед тайной. Нет, герметизм живет и выживает из века в век благодаря своей нерушимой верности Божиим заповедям "Не убий" и "Почитай отца твоего и мать твою".

Как герметист, я глубоко почитаю всех духовных "отцов и матерей" земного прошлого человечества, включая всех античных мудрецов, патриархов, Моисея, пророков, греческих философов, каббалистов, апостолов и святых, ученых схоластов, христианских мистиков и многих других, кто внес вклад в духовную жизнь человечества. Стало быть, это синкретизм? Нет, это необходимая дань благодарности тем, кто ее заслуживает. Отречься значит убить; забыть значит похоронить. Почитать и ценить значит поддерживать и продлевать жизнь; восстанавливать в памяти значит воскрешать к жизни. Многое почитая, герметизм участвует в жизни многого; а значит, и у него самого много жизни. Этому герметизм и обязан своим долгожительством.

Размышляя обо всем этом, я все время не упускал из виду тему Силы, Одиннадцатого Аркана Таро. Ибо Сила есть жизнь, а долговечность является важным ее аспектом. Дева - это источник не только творческого порыва, но и духовного долголетия. Вот почему Запад, все более отвращаясь от Девы, стареет, т. е. удаляется от омолаживающего источника долголетия. Каждая революция, происходящая на Западе, - Реформация, Французская революция, научная революция, бредовые идеи национализма, социалистическая революция, - лишь ускоряла процесс старения Запада, ибо каждая означала все большее отдаление от принципа Девы. Иными словами, Наша Богоматерь есть Наша Богоматерь, и ее нельзя безнаказанно замещать ни "богиней разума", ни "богиней биологической эволюции", ни "богиней экономики".

Низкопоклонство перед всеми этими "богинями" и "богами" свидетельствует о неверности так называемого "христианского" человечества. Оно весьма сродни той разновидности духовной измены, на которую с таким гневом обрушивались библейские пророки. Более того, это еще и нарушение одной из заповедей верности принципу безгрешной Природы, Непорочной Матери, т. е. заповеди Не прелюбодействуй.

Всякая живая духовная традиция должна хранить верность своему изначальному импульсу, духу и плоти причины, вызвав ее к жизни, и той идеальной цели, которую она преследует. Иначе говоря, она сохранит свое лицо лишь оставаясь верной своей побудительной причине, своей формальной и материальной причинам и своей конечной причине. Четыре вида причинности традиционной логической школы - causa efficiens, causa formalis, causa materialis и causa finalis^{85} - лежат в основании логики причинности и актуальны для всякой живой духовной традиции. Ибо у каждой духовной традиции есть свой изначальный импульс, свой принцип и свой метод, равно как и свой идеал. В основе как реальной жизни, так и логической причинности лежит все тот же Тетраграмматон - (ЙОД-ХЕ-ВАУ-ХЕ). Побудительная причина, изначальный импульс - это ЙОД Тетраграмматона; формальная причина - его первое ХЕ; материальная причина - ВАУ; и причина конечная - второе ХЕ. Источник, закон, метод и цель составляют "Тетраграмматон" всякой живой духовной традиции.

Духовная традиция вселенского значения (чьей побудительной причиной был Бог, формальной - Закон, материальной - народ Израиля, или Shekinah, и конечной - Христос) была основана - вернее, порождена - в пустыне на горе Синай. Эта традиция была союзом, подобным брачному. И условия долговечности этой традиции - или завета, или брака - изложены в десяти заповедях, полученных на горе Синай. Их совокупность представляет собой своеобразный "портрет" Девы Shekinah, т. е. безгрешной Природы, или Божественной Силы. Каббалисты книги Зогар несомненно понимали, что душа Торы (Закона) есть Дева-Мать.

"Тора расположена между двумя домами, одним скрытым на вершине и другим более доступным. Тот, что на вершине, есть "Громкий Глас", упоминаемый в стихе "громкий глас, который не переставал" (Втор. 5:22). Этот голос, пребывая в глубинах души, не слышится и не обнаруживается, когда же он издается гортанью, то звучит как одно дыхание без звука и проистекает беспрестанно, хотя он так слаб, что совершенно неслышен. Отсюда происходит Тора, которая есть голос Иакова. Доступный слуху голос происходит из голоса неслышного. Со временем к нему присоединяется речь, и силой этой речи он выходит наружу. Голос Иакова, который есть Тора, таким образом присоединяется к двум женским началам, к внутреннему голосу, который неслышен, и к внешнему голосу, который слышен. Строго говоря, есть два [голоса] неслышных и два слышных. Два неслышных суть, во-первых, высшая Премудрость, пребывающая в Мысли, не раскрывающаяся и неслышная; и, во-вторых, та же Премудрость, исшедшая и слегка приоткрывшая себя в неслышном шепоте, что именуется тогда "Громким Гласом", который весьма слаб и звучит подобно шепоту. Те же два, которые слышны, суть те, что исходят из этого источника - голос Иакова и сопровождающее его прорицание^{86}. Этот "Громкий Глас", который неслышен, есть "дом" высшей Премудрости (женское начало всегда называется "домом"), а упомянутое нами прорицание есть "дом" Голоса Иакова, т. е. Тора, и потому Тора начинается с буквы beth (), являющейся как бы "домом" для нее" (139: 50 b; vol. I, pp. 160-161).

Итак, писаный Закон есть "дом" Закона неписаного, а неписаный Закон есть "дом" Гласа шепчущего, каковой, в свою очередь, является "домом" Гласа безмолвного, который есть Мысль или "дом" трансцендентной Премудрости.

Именно в этом смысле "нашептывают" десять заповедей свое представление о целостной сущности Девы, которая стала орудием осуществления конечной цели завета, заключенного на горе Синай, - Воплощения Слова. Десять заповедей представляют собой формальную причину (принципы, или Закон) реализации конечной причины (Воплощения Слова) традиции, заложенной на горе Синай. В то же время они шепотом внушают идею Девы, ставшей материальной причиной этой реализации.

Таким образом, и здесь перед нами "Тетраграмматон" традиции, заложенной патриархами и вновь основанной Моисеем: откровение Бога через слова и дела - это ЙОД, ее побудительная причина; Богооткровенный Закон - это первое ХЕ, ее формальная причина; Дева, сущая в Законе и в народе Израиля как его жизненная Сила, - это ВАУ, ее материальная причина; и, наконец, Мессия, чье рождение является конечной причиной традиции - союза - брака Израиля, - это ее второе ХЕ.

В силу того, что духовная традиция Израиля имеет вселенское значение, под закон ее зарождения, жизни и действия подпадает любая иная духовная традиция. Иначе говоря, ни одна духовная традиция не может ни существовать, ни выполнять свое предназначение в мире, если она не соответствует важнейшим условиям зарождения, жизни и предназначения традиции Израиля. Или, опять же, иными словами, нет ни одной истинной традиции, которая не была бы сформирована по образу и подобию традиции Израиля. Ибо это единственная в своем роде духовная традиция - образец прототип и закон всех жизнеспособных духовных традиций, призванных выполнять те или иные миссии.

Ниже приводятся важнейшие условия, которым должна соответствовать всякая жизнеспособная духовная традиция: она должна быть основана свыше; она должна соблюдать десять заповедей и вдохновляться идеалом непорочности; цель ее должна быть заложена в основавшей ее воле; в ней не должно быть места никакой человеческой "программе".

1. Она должна быть основана свыше.

Это означает, во-первых, что исходный импульс жизнеспособной духовной традиции должен быть дан свыше либо в виде недвусмысленного откровения, либо в виде прямого нравственно неотразимого действия. Именно таким путем были основаны живущие доныне традиции, представленные бенедиктинским, доминиканским, францисканским, иезуитским и другими орденами. Источником их зарождения было либо явственное откровение, либо неодолимое призвание. Вот почему бенедиктинский орден процветает вот уже пятнадцать столетий, доминиканский и францисканский ордена - семь, а иезуитский - четыре. Хотя нетрудно было бы составить длинный перечень их недостатков и прегрешений, эти ордена, тем не менее, дают пример замечательной долговечности. И объединяет их прежде всего то, что инициатива их основания исходила свыше.

2. Она должна соблюдать десять заповедей и вдохновляться идеалом непорочности.

Десять заповедей означают значительно больше, нежели просто моральный кодекс повседневной жизни. Они означают сверх того гигиену, методы и условия плодотворности духовной жизни, включая все формы и степени практического эзотеризма. В этом смысле их можно сформулировать следующим образом (см. Исх. 20: 1-17):

I: подчинение Богу живому ("да не будет у тебя других богов пред лицем Моим");

II: не замещать плодами деятельности человеческого разума или Природы реальность живого Бога ("не делай себе кумира и никакого изображения");

III: деятельность во имя Господа без использования Его имени ради увеличения собственной силы ("не произноси имени Господа Бога твоего напрасно");

IV: практика медитации ("помни день субботний, чтобы святить его");

V: преемственность усилии и опыта ("почитай отца твоего и мать твою");

VI: созидательная жизненная позиция ("не убий");

VII: верность союзу ("не прелюбодействуй");

VIII: отказ от благ, либо не добытых собственным трудом, либо не принесенных в дар ("не кради");

IX: отказ от роли обличителя по отношению к другим ("не произноси ложного свидетельства на ближнего своего");

X: почтительное отношение к частной и личной жизни других людей ("не желай дома ближнего твоего").

Вот десять основных принципов не только нравственно здоровой жизни, но и всей мистической, гностической и герметической практики.

В сущности, мистицизм есть пробуждение души к реальности присутствия Бога. Это пробуждение возможно только по отношению к живому Богу, только по отношению к Божественной Личности, тогда как пантеизм предлагает лишь перспективу упокоения в мерном колыхании волн океана обожествленной Природы, а атеизм предлагает одно лишь небытие. Гнозис есть то, что постигается отраженным сознанием в мистическом опыте и откровении свыше. Основополагающий закон гнозиса заключается в том, чтобы не замещать Божественную интуицию образами, извлеченными из человеческого разума или Природы. Магия приводит в действие все то, что получено сознанием от мистицизма и гнозиса. Фундаментальный же закон священной магии состоит в том, чтобы действовать во имя Бога и с именем Бога, остерегаясь в то же время использовать имя Бога как орудие собственной воли. Герметизм - это жизнь мысли внутри всего организма мистицизма, гнозиса и магии. Его фундаментальным законом является медитация, т. е. исполнение заповеди "помни день субботний, чтобы святить его". Медитация - это "освященный отдых", когда мысли обращены к тому, что свыше.

Такова, следовательно, роль первых четырех заповедей в духовной практике. Шесть остальных заповедей устанавливают фундаментальные законы духовной культуры или дисциплины, составляющей основу той духовной практики, о которой говорят первые четыре заповеди.

Поистине, дабы продвинуться вперед, надлежит учиться. Для того же, чтобы учиться, следует воспринять весь опыт прошлого и продолжить его. Всякий прогресс предполагает преемственность - связь между прошлым, настоящим и будущим. Это же провозглашает и пятая заповедь: Почитай отца твоего и мать твою. Реальный прогресс происходит лишь внутри живой традиции. Ибо жизнь - как духовная, так и биологическая - это всегда традиция, т. е. преемственность. Поэтому следует остерегаться любых действий, которые могут разрушить их преемственность и прервать течение жизни. Таков фундаментальный закон созидательной жизненной позиции, имеющий огромное значение для духовной жизни и провозглашенный шестой заповедью: Не убий. Преемственность - или традиция и жизнь - предполагает верность избранному делу и направлению, идеалу, взятому в качестве путеводного, а также всем союзам с сущностями высших сфер и земными человеческими существами во имя преемственности жизни. Все это формулируется седьмой заповедью: Не прелюбодействуй. Бывает прелюбодеяние плотское, душевное и духовное. Об этом говорили еще библейские пророки, порицая за измену заключенному на горе Синай завету царей и народ Израиля, нередко предававшихся поклонению ханаанским божествам. Так бывает и в наши дни, когда, скажем, человек обращается к Веданте или буддизму, будучи крещеным и достаточно подготовленным к тому, чтобы приобщиться - по доброй воле - к высшим христианским таинствам. Я говорю не об изучении или усвоении технических приемов Йоги, умозрений Веданты или буддизма, а лишь о смене веры, т. е. о замене идеала любви идеалом освобождения, идеала персонифицированного Бога идеалом Бога безличного, царствия Божия возвращением в состояние потенциальности (или нирваны), Спасителя - мудрым наставником и так далее. Однако, например, трудно усмотреть элемент духовного прелюбодеяния в сочинении Ж. М. Дешане "Христианская Йога", где технические приемы Йоги адаптированы к христианской духовной практике. Ибо нет ничего более естественного и правомерного, нежели изучение и использование всего полезного опыта, накопленного на Востоке или на Западе. Если западная медицина спасает жизни миллионов на Востоке, почему бы и восточной Йоге не прийти на помощь миллионам занимающихся духовной практикой людей на Западе в обретении того равновесия и психофизического здоровья, к которому столь эффективно приводят ее технические методы? Обмен плодами опыта между различными культурными центрами человечества является простым выражением общечеловеческого братства. В нем выражается взаимопомощь между членами единой семьи, не имеющая ничего общего с духовной изменой, т. е. неверностью духовному завету или вере, к которой человек принадлежит либо призван принадлежать.

Все плоды человеческого опыта достойны изучения и исследования, и в зависимости от их достоинств они могут быть приняты либо отвергнуты. Но одно дело опыт, и совсем другое - вера или метафизический идеал. В последнем случае под угрозой оказываются моральные ценности, которые нельзя сменить без значительных разрушений, либо приобретений в жизни души и духа. Без приобретений или потерь веру сменить невозможно. Негритянский идолопоклонник, обратившийся в ислам, приобретает; принявший же ислам христианин теряет. Первый приобретает для души новые моральные ценности; душа второго их утрачивает. Прискорбно или похвально, но каждая религия устанавливает свою шкалу моральных и духовных ценностей. Они не равнозначны - будучи, с одной стороны, ступенями эволюции человечества на протяжении многих тысячелетий, и все новыми откровениями свыше - с другой. Не существует, следовательно, ни религии, не имеющей никакой ценности, ни тем более изначально ложной или "сатанинской"; но, с другой стороны, нет религии, имеющей ценность превыше любви.

Таким образом, духовная измена представляет собой вытеснение высших моральных и духовных ценностей низшими. Такова, например, замена живого Бога безликим божеством; Христа распятого и воскресшего - мудрецом, погруженным в медитацию; Пресвятой Девы-Матери - Природой в процессе эволюции; лика святых, апостолов, мучеников, монахов, исповедников, ученых богословов и непо-рочных дев - "сообществом гениев" философии, искусства, науки и т. д.

Мы говорили уже, что все плоды человеческого опыта достойны изучения и исследования - и в зависимости от их достоинств они могут быть приняты либо отвергнуты. Говоря о духовном опыте, отметим, что есть, разумеется, и такие его плоды, которые должны быть отвергнуты. Речь здесь о плодах, полученных в результате воровства, т. е. там, где есть желание без всяких усилий или жертв получить результаты, ценность которых требует и усилий, и жертв. Так, Гурджиев, учитель П. Д. Успенского, учил, что есть три пути выхода за тесные рамки обычного опыта и сознания - путь йога, путь монаха и путь хитрого человека^{87}. Чего йоги и монахи достигают на долгом и трудном пути трезвения и подвижничества, дисциплины и самопожертвования, то хитрый человек может получить без усилий, без жертв и почти мгновенно, приняв лишь пилюлю^{88}, содержащую хорошо подобранные элементы.

Действительно, есть люди, стремящиеся к обретению трансцендентного опыта с помощью мескалина (Echinocactus Williamsii или Anhallonium Williamsii, или даже Lophophora Williamsii Lemaire), сильного галлюциногена, употребление которого бы-ло широко распостранено среди индейских племен от Мексики до Канады, что привело к основанию "Native American Church" ("Туземной Американской Церкви") (cf. 50). Но что вполне понятно у американских индейцев и для них простительно - учитывая их ужасное положение, - то совершенно недопустимо для европейцев по происхождению, наследников христианской цивилизации Запада. Те, кто стремится к обретению трансцендентного опыта такими средствами, явно желают без всяких затрат, свойственных пути постоянного духовного развития, получить даром то, что другие обретают только в результате немалых усилий и жертв.

Заповедь Не укради все еще сохраняет свое основополагающее значение для духовной жизни. Каждая школа подлинной духовности обязана своим существованием этой заповеди, оберегающей ее аутентичность, которая в духовной сфере сводится к основному закону крестьянского труда: собрать урожай можно только после того, как земля была вспахана, засеяна и прошло некоторое время, пока плоды созрели для сбора. Все технические "уловки", нацеленные на избежание усилий и жертв, необходимых для нормального духовного роста и развития, попадают, таким образом, в разряд прегрешений против восьмой заповеди.

Поскольку восьмая заповедь нами уже рассмотрена, остаются еще две, без которых невозможно обойтись в духовной жизни: Не произноси ложного свидетельства на ближнего твоего и Не желай дома ближнего твоего.

Обе эти заповеди относятся к духу соперничества, который проявляется либо как критиканство, либо как зависть. Это означает, что любое духовное движение, любая духовная традиция, любая школа духовности, любой последователь или так называемый "учитель" школы духовной жизни должен непременно руководствоваться не духом соперничества, но стезей и идеалом любви.

Так, Св. Тереза Авильская, увлеченная стезей и идеалом жизни, всецело посвященной Богу, осуществила глубокую реформу ордена кармелиток, не нарушая единства Церкви, никого не обвиняя и не осуждая. В то же время августинский монах Мартин Лютер, поддавшись духу критики, измыслил реформу всей Церкви и, движимый желанием сделать лучше, основал "Церковь-соперницу", объявив Рим "логовом антихриста", а верных католиков "заблудшими овцами" либо "волками в овечьих шкурах". Если следовать логике Лютера, Св. Тереза, Сан Хуан де ла Крус, Свв. Педро из Алькантары, Хулиан Авильский и прочие их современники того же духовного склада были либо "заблудшими овцами", либо "волками в овечьих шкурах", т. е. либо обманутыми, либо обманщиками. Вот яркий пример "ложного свидетельства на ближнего", порожденного духом безоглядной критики и соперничества. Всякий, кто возлагает на себя миссию судии, своими действиями приводит только к разрушению. Всякий, кто начинает с критики, вскоре переходит к порицанию и рано или поздно заканчивает осуждением, что неизбежно ведет к разделению на враждующие лагеря и к иным формам разрушения.

Критика и полемика суть смертельные враги духовной жизни. Ибо они означают замену созидательной жизненной силы разрушительной электрической энергией. Полная же замена вдохновляющего и побуждающего источника происходит, когда отдельный человек или духовное движение становятся на путь соперничества - с неизбежно сопутствующей ему критикой и полемикой. Кто однажды был захвачен потоком электричества, "лжесвидетельствуя против ближнего", тот в глубине души навсегда останется лжецом.

Итак, не существует подлинной духовности, которая была бы обязана своим происхождением и существованием противоборству или соперничеству. "Быть против чего-либо" означает бесплодие и полную неспособность породить жизнеспособную традицию или основать школу духовной жизни; тогда как "быть за что-либо" означает плодотворность и необходимое условие любой созидательной деятельности, в том числе и любой традиции или жизнеспособной школы духовности.

Дух, таящийся в подоплеке "ложного свидетельства на ближнего" и "желания дома ближнего", духовно бесплоден и разрушителен. Чтобы сохранить жизнь, отдельные духовные школы и традиции должны не соперничать, но жить в сознании родства своей стези и идеалов, если такое родство существует; либо - если его нет - они должны уважать сферу свободы - "дом" - друг друга, не допуская ни враждебности, ни критических выпадов. Если же нет сотрудничества, основанного на родстве мотивов и идеалов, тогда духовные традиции и школы должны жить и позволять другим жить в мире!

Как бы там ни было, десять заповедей в своей совокупности представляют собой закон жизни, прогресса и плодотворности для духовных традиций и школ точно так же, как и для каждого индивида, ступившего на путь духовной практики. Ибо десять заповедей - понятые и неукоснительно соблюдаемые - означают гармонию с безгрешной Природой и принципом непорочности, т. е. с "Силой" Одиннадцатого Аркана Таро.