«Master Virgo Inter Virgines»[6]

(Для Чикагского Института Искусств)

С большим интересом читается статья г-на Даниеля Каттона Рича в мартовском выпуске Бюллетеня Чикагского Института Искусств. Касаясь замечательной картины «Се Человек», поступившей из нашего Музея в Чикаго, г-н Рич замечает: «Многие картины этого периода тяжело пострадали от реставраций или чрезмерного смывания, но эта – „Се Человек“ – дошла до нас в нетронутом виде, необыкновенно свежая красками».

Это справедливое замечание для меня имеет особое значение. Когда в 1923 году в Риме мы приобрели эту замечательную картину для коллекции наших учреждений, я был привлечен не только редкою характерностью этой картины, но и ее прекрасною сохранностью. Первоначально я относил эту редкую сохранность к тому, что картина эта долгое время находилась в монастыре Св. Луки, где, оставленная в покое, не была повреждена ни реставрацией, ни перевозками. Во время последней конференции музейных экспертов в Риме, устроенной международным Институтом Интеллектуальной Кооперации Лиги Наций, мною было выражено мнение, единогласно принятое конференцией о непоправимом вреде для картин от частых передвижений. Но в случае указываемой картины «Се Человек» другое, очень характерное, обстоятельство было указано мне, благодаря которому сохранилась ненарушенная поверхность картины. Оказывается, долгое время наша картина была записана сверху позднейшим священным сюжетом. Разница времени в течение нескольких веков позволила снять верхние наносы, оставив совершенно неприкосновенной первоначальную живопись.

Подобные случаи неоднократно встречались мне в течение моего коллекционирования. Не раз приходилось улыбаться, свидетельствуя, как подобный акт вандализма, когда прекрасная старая картина употреблялась позднейшим художником как доска для его более модных сюжетов, – как этот вандализм донес до нас в сохранности целый ряд отличных произведений. Вспоминаю несколько случаев из моего собрания. Помню картину Барента ван Орлея, которая была покрыта ужасно написанным портретом старика. Помню, как в картине Абраама Блемарта «Поклонение Пастырей» все небо было покрыто, очевидно позднее, тяжело написанными облаками, под которыми открылся совершенно неиспорченный, очень колоритный хор херувимов. Подобный вандализм записывания сверху сохранил также характерную картину Ролланда Саварея «Ноев Ковчег», которая была записана огромными деревьями, каким-то замком и безобразными хороводами вакханок. Другая картина так и осталась скрытою, но она была записана самим Корреджо также сюжетом «Се Человек». Через краски Корреджо вы могли совершенно ясно различать силуэт мужского портрета сидящего в кресле. Это мог быть портрет Папы или Кардинала, но картина Корреджо была так замечательна, что скрытое сокровище, может быть, еще более ценное, так и осталось не вскрытым. Эти случаи напоминают нам еще раз о значении преходящей моды, которая часто загоняла во временное изгнание даже мастерские произведения, закрывая их более модными, но низшими по качеству наслоениями. Но, как видим, это справедливое изгнание послужило многим мастерам лишь во славу, донеся до нас их произведения непопорченными. Конечно, к сожалению, часто рука вандала иногда обращалась безжалостно с закрываемым произведением и предварительно для уравнения поверхности сцарапывала его. Мы видели несколько таких умышленно сглаженных мастерских произведений, когда только выжженный на обороте знак гильдии Святого Луки напоминал о безвозвратно погибшем сокровище.

Во всяком случае можно радоваться, что в картине «Се Человек», которая по щедрости г-на Рейерсона теперь находится в Чикагском Институте Искусств, долговременное покрытие картины сохранило до нашего времени нетронутым красоту этого мастерского создания.









 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Верх