Иосиф из Аримафеи упоминается во всех четырёх Евангелиях. По словам Луки, он был «добрым и справедливым членом совета, который не участвовал в вынесении смертного приговора Иисусу». После смерти Иисуса Иосиф пошёл к Пилату, попросил разрешение снять с креста Его тело, обвил плащаницею и предал погребению в своей новой гробнице, которую ещё прежде приказал устроить для себя неподалёку от города. (Гробница эта обычно представляла собой небольшое помещение, вырубленное в скале. Через низенькую дверь, минуя маленькие сени, можно было попасть в собственно погребальную камеру. Здесь с одной стороны было вытесано в мягком камне углубление для тела, а с другой стороны — небольшое пространство для посетителей гробницы. Вход в сооружение заваливался большим круглым камнем, который при необходимости можно было отвалить.) «Туда, — пишет апостол Иоанн, — положили они Иисуса ради пятницы иудейской, потому что гроб был близко».

О дальнейшей судьбе Иосифа Евангелия не сообщают, но зато она отразилась сразу в нескольких апокрифических сочинениях. Согласно «Никодимову Евангелию», когда Иосиф с помощью Никодима, другого тайного последователя Христа, снял тело Иисуса с креста, из раны, нанесённой копьём центуриона, снова потекла кровь, и её собрали в чашу, ту самую, в которой Иисус благословил вино во время Тайной вечери. Впоследствии она получила широкую известность в качестве Святого Грааля и стала объектом постоянных поисков.

После чудесного воскресения Иисуса власти обвинили Иосифа в похищении тела и заключили в темницу, откуда он был чудесным образом освобождён Самим Христом. Выйдя на свободу, Иосиф собрал вокруг себя общину единомышленников, и уплыл вместе с ней в дальние края. По преданию, в 35 г. переселенцы прибыли к южному берегу Галлии. Затем Иосиф перебрался через пролив и высадился в Англии. В месте, где он поселился (Гластонбери), потом возник монастырь. В этом монастыре бытовала легенда о привезённом Иосифом чудесном сосуде Граале и о созданном для него знаменитом Круглом столе (ставшим прообразом Круглого стола короля Артура). Кроме того, в Гластонбери растёт знаменитый терновник, разросшийся из веточки тернового венца Спасителя, посаженной Иосифом Аримафейским.

Мария Магдалина она являлась уроженкой города Мигдал-Эля) была одной из самых пылких и самых верных последовательниц Христа. Те немногие сведения, которые сообщают о ней Евангелия, мы уже привели выше в рассказе об Иисусе. Ни в Деяниях святых апостолов, ни в апостольских посланиях Мария Магдалина больше не упоминается. Её дальнейшая судьба в рамках новозаветного канона остаётся неизвестной. Но, разумеется, образ этой неординарной женщины, первой увидевшей воскресшего Христа, продолжал волновать воображение верующих и много веков спустя. До наших дней дошло несколько версий легенд о второй половине её жизни.

Согласно византийским преданиям, Мария перебралась из Иерусалима в Эфес к апостолу Иоанну (20-ю главу своего Евангелия тот написал с её слов), участвовала в его проповеднических трудах и скончалась от недуга. В западной традиции Мария Магдалина отождествляется с другой евангелической Марией — сестрой Марфы и Лазаря, а также с той грешницей, что омыла ноги Иисуса слезами и отёрла их своими волосами. Считается, что она вместе с братом Лазарем (прожившим после своего чудесного воскресения ещё тридцать лет) и сестрой направилась для проповеди христианства в Галлию. Здесь Мария Магдалина некоторое время прожила в Массилии (Марселе) или каком-то другом городке в устье Роны. Затем она удалилась в пустыню, где предавалась строжайшей аскезе, оплакивая свои прошлые грехи. Её распавшиеся от ветхости одеяния были чудесным образом заменены волосами, скрывавшими её наготу. Изнеможение от лишений пустынной жизни столь же чудесно целилось тем, что ангелы возносили её в небесные высоты.

Есть и другая известная легенда, объявляющая местом апостольского служения Марии Магдалины Италию. Обойдя всю страну, Мария повсюду возвещала людям о воскресшем Христе и Его учении, а когда ей не верили, повторяла то же, что сказала в светлое утро Воскресения Апостолам: «Я видела Господа». Однажды судьба свела её с императором Тиберием. Мария благовествовала ему о воскресшем Христе и преподнесла со словами: «Христос Воскрес!» — красное яйцо (символ Воскресения и новой жизни). От неё император узнал о том, что в его провинции Иудее был безвинно осуждён Иисус Галилеянин, муж святой, творивший чудеса, сильный пред Богом и всеми людьми, что казнили Его по приговору иудейских первосвященников, утверждённому прокуратором Понтием Пилатом. (В качестве подтверждения, что Мария Магдалина действительно проповедовала в Риме, ссылаются иногда на известное место в Послании к Римлянам (16: 6), где апостол Павел упоминает некую Марию (Мариам)).

Благодаря Марии Магдалине обычай дарить друг другу пасхальные яйца в день Светлого Христова Воскресения распространился между христианами всего мира. В одном древнем рукописном греческом уставе, написанном на пергаменте и хранящемся в библиотеке монастыря Святой Анастасии близ Фессалоник (Солуня), помещена молитва, читаемая в день Святой Пасхи на освящение яиц и сыра. В ней указывается, что игумен, раздавая освящённые яйца, говорит братии: «Так мы приняли от святых отцов, которые сохранили сие обыкновение от самых времён апостольских, ибо святая равноапостольная Мария Магдалина первая показала верующим пример сего радостного жертвоприношения».

У младшего из казнённых сыновей Ирода I, Аристобула, был маленький сын по имени Ирод Агриппа. Жизнь его (подробно рассказанная Иосифом Флавием) сложилась более счастливо, нежели судьба его несчастного отца, хотя и он испытал немало жестоких ударов судьбы. Ещё будучи ребёнком, Ирод Агриппа был увезён своей матерью в Рим и жил там при императорском дворе. Благодаря этому он избежал притеснений со стороны своего жестокого деда, но по образованию, воспитанию и образу мыслей сделался более римлянином, чем иудеем. Император Тиберий (14–37) очень жаловал его и считал своим близким человеком. Однако Ирод Агриппа понимал, что ждать от престарелого Тиберия больших благодеяний бесполезно и более надеялся на его внучатого племянника Гая Калигулу, молодого человека, который должен был унаследовать власть после смерти бездетного императора. Постаравшись сблизиться с Калигулой, он настолько преуспел в этом, что стал его наилучшим другом и проводил в его обществе целые дни.

Однажды во время прогулки, когда никто не мог слышать их, кроме возничего Евтиха, Агриппа сказал Калигуле: «Наступит ли наконец тот день, когда этот старик Тиберий умрёт и сделает тебя властелином мира? Открою тебе своё сердце — я давно жду его смерти, как величайшего праздника!» Гай, заметив, что возничий прислушивается к их разговору, промолчал и поступил благоразумно, потому что по прошествии некоторого времени Евтих донёс об этом неосторожном разговоре императору. Рассерженный и оскорблённый Тиберий велел немедленно схватить Ирода Агриппу и заключить его в темницу. Закованный в цепи несчастный царевич был препровождён в тюрьму. Там он томился в течение нескольких месяцев, не ведая даже, что ожидает его в дальнейшем.

Однажды, когда Ирода Агриппу вместе с прочими арестантами вывели на прогулку в тюремный двор, случилось знаменательное происшествие: на дерево, к которому он прислонился, слетел филин. Сам царевич не обратил на птицу внимания, но её появление не ускользнуло от внимания других заключённых. Один из них подошёл к Агриппе и сказал: «Господь открыл мне Свою волю, славный юноша! Позволь я предскажу тебе твоё будущее. Сегодня ты пребываешь в горе и печали и считаешь себя несчастнейшим из смертных. Но знай, что пройдёт всего пять дней, и ты вновь обретёшь свободу. После этого ты достигнешь величайшего почёта и власти. Господь, послав тебе эту птицу, показал тем самым, что взял тебя под Своё покровительство. Забудь теперь о муках и радуйся жизни. Только помни, что в следующий раз филин будет для тебя вестником смерти. Если вновь увидишь его сидящим над тобой, знай, что через пять дней ты умрёшь!»

Так говорил этот неведомый арестант, и Агриппа дивился его словам. Через пять дней пришло известие о смерти Тиберия. Гай Калигула, став императором, немедленно освободил своего друга из тюрьмы и осыпал его знаками внимания. Перво-наперво, взамен железной цепи, которую тот носил на своих царственных руках, он преподнёс ему золотую цепь, в которой было столько же весу, сколько в первой. Затем он возложил на голову Ирода Агриппы корону и провозгласил его царём над прежней тетрархией Филиппа, восстановив, таким образом, этот титул, утерянный потомками Ирода после его кончины. Получив, кроме этого, ещё много денег и подарков, Ирод Агриппа вернулся в родную страну, которую покинул когда-то едва ли не изгнанником.

Между тем невиданная удача Ирода Агриппы возбудила зависть в сердце его родной сестры Иродиады, бывшей, как уже говорилось, замужем за тетрархом Галилеи Иродом Антипой. Приступив к своему мужу, Иродиада стала говорить ему: «Как ты можешь, Ирод, сносить это унижение? Ведь это ты, преемник отца своего на троне, должен был получить царскую власть, которая досталась Агриппе. Неужели ты допустишь, чтобы человек, в течение многих лет гонимый и презираемый всеми, теперь так возвысился, чтобы повелевать тобой?»

К этому Иродиада прибавила много других слов, и в конце концов, понуждаемый ею, Ирод Антипа в 39 г. отправился в Рим, чтобы постараться очернить Агриппу в глазах императора, а заодно приобрести для себя каких-нибудь новых владений. Однако планам его не суждено было исполниться. Ирод Агриппа, извещённый о поездке своего дяди, немедленно предпринял ответные меры и послал вслед за ним в Рим своего вольноотпущенника Фортуната. Фортунат прибыл к императору как раз в ту минуту, когда он беседовал с Иродом Антипой, и передал ему письмо от Агриппы. Царь сообщал в нём, что Ирод, вступив в тайные переговоры с врагом Рима парфянским царём, готовится передаться под его власть. Агриппа писал также, что в арсеналах Ирода Антипы хранятся 70 тысяч мечей, предназначенных для того чтобы вооружить ими восставших иудеев. Когда Калигула прочитал об этом, он пришёл в беспокойство и стал расспрашивать тетрарха о его делах, а потом спросил: «Правда, что ты хранишь в своём дворце вооружение для 70 тысяч воинов?»

Ирод смутился, но, понимая, что утаить это оружие, коль скоро о нём стало известно императору, уже нельзя, почёл за лучшее сознаться, что это действительно так. Смущение и испуг князя не укрылись от глаз Калигулы, и он окончательно поверил в виновность Ирода Антипы. Не пряча уже своего гнева, он воскликнул: «Теперь мне понятно, почему ты наговариваешь на моего друга Агриппу! Ты злоумышляешь и против него, и против меня, и против всего римского государства! За твои происки ты заслуживаешь смерти, но, на твоё счастье, ты не успел ещё наделать большого зла, поэтому я ограничусь ссылкой!» И император немедленно отнял у Ирода Антипы все его земли и сослал на окраину своей империи, в Испанию. Его владения и все его богатства получил Агриппа, ещё раз доказавший, как думал Калигула, свою верность Риму и ему лично. Следующий римский император Клавдий (41–54) также благоволил к Агриппе. Он передал под его управление ту половину царства, которой прежде владел Архелай (то есть отдал ему Иудею, Идумею и Самарию).

Так территория бывшего Иудейского царства вновь объединилась под властью одного государя. Ирод Агриппа царствовал над страной спокойно и твёрдо. Он был щедрым господином и мудрым судьёй, за что его и любили все евреи. Но в одном Агриппа оказался слаб сердцем: он дал при себе огромную власть всякого рода льстецам, которые превозносили его на все лады. Это его и погубило. Однажды царь устроил в Кесарии торжественные игры. На них стеклась огромная масса народа и вся иудейская знать. И вот, на второй день праздника Ирод Агриппа явился в театр в затканной серебром одежде, удивительным образом блиставшей и сверкающей в лучах восходящего солнца. Сейчас же к царю подступили несколько льстецов и стали говорить ему: «Будь милостив к нам! Если мы до сих пор преклонялись перед тобой, как перед человеком, то теперь мы готовы признать тебя самим богом!»

Слушая эти кощунственные слова, Агриппа не содрогнулся от возмущения, а напротив, благосклонно продолжал разговор. Царедворцы между тем говорили: «Воистину, это бог, а не человек!» Их похвалы были очень приятны царю, и вдруг, подняв голову, он увидел сидящего над собой филина. Тут его душой овладели стыд и раскаянье. Он воскликнул: «Замолчите! Я, которого вы признали богом, стою на краю гибели. Истинный Господь, царящий над нами, только что напомнил мне, что я тоже смертен и дни жизни моей сочтены».

Сказав это, Ирод Агриппа почувствовал сильнейшую боль в животе. Ему стало дурно, и слуги поспешно отнесли его во дворец. Вскоре он в страшных мучениях испустил дух. Об этой кончине, случившейся в 44 г., в Деяниях святых апостолов говорится в следующих выражениях: «Ирод, одевшись в царскую одежду, сел на возвышенном месте и говорил к ним, а народ восклицал: „Это голос Бога, а не человека“. Но вдруг Ангел Господень поразил его за то, что он не воздал славы Богу; и он, быв изъеден червями, умер» (Деян. 12: 21–23). Христиане не могли простить Ироду Агриппе гонений, которым он подверг последователей Христа (казнь апостола Иакова, арест Петра), и потому относились к нему весьма неприязненно.

Подлинное имя Петра было Симон бар-Ионе (то есть сын Ионы). Происходил он из селения Вифсаиды. Андрей, брат Симона, первым пришёл к Иисусу и стал Его учеником. Позже он привёл к нему Симона. Однако Иисус сразу выделил Симона из остальных Своих последователей. Едва взглянув на него, Он сказал: «Ты — Симон, сын Ионин; ты наречёшься Кифа (то есть „Камень“)». В переводе на греческий это имя звучит как «Пётр». Под ним он и стал известен в дальнейшем. Порывистый темперамент сочетался в Петре с робостью. Но он больше остальных учеников был привязан к Наставнику, и эта любовь помогала побеждать свойственное ему малодушие. В грядущем Христос готовил для Петра совершенно особенную роль. В Евангелии от Матфея читаем, что однажды Иисус спросил учеников: «За кого люди почитают Меня, Сына Человеческого?» Они сказали: «Одни за Иоанна Крестителя, другие за Илию, а иные за Иеремию, или за одного из пророков». Он спросил: «А вы за кого почитаете Меня?» Пётр отвечал: «Ты — Христос, Сын Бога Живого». Иисус остался доволен этим ответом и сказал: «Блажен ты, Симон, сын Ионин, потому что не плоть и кровь открыли тебе это, но Отец Мой, Сущий на небесах; и Я говорю тебе: ты Пётр („Камень“), и на сём камне Я создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют её; и дам тебе ключи Царства Небесного: и что скажешь на земле, то будет сказано на небесах, и что разрешишь на земле, то будет разрешено на небесах».

После Тайной вечери Иисус вышел с учениками на гору Елеонскую. Он сказал: «Все вы соблазнитесь о Мне в эту ночь». Пётр возразил: «Все соблазнятся, но только не я!» — «Истинно говорю тебе, — промолвил Христос, — что в эту ночь, прежде нежели пропоёт петух, ты трижды отречёшься от Меня». Пётр не поверил Ему и воскликнул: «Если бы мне даже было суждено умереть с Тобою, не отрекусь от Тебя!» Но затем, когда Иисус был захвачен стражниками и отведён на судилище, Пётр в смущении и растерянности последовал за Христом к дому первосвященника. Слуги развели огонь и сели вместе. Пётр тоже присел между ними. Тут одна служанка первосвященника, всмотревшись в него, сказала: «И этот был с Иисусом Галилеянином». Пётр испугался и сказал женщине: «Я не понимаю, что ты говоришь». И он вышел вон на передний двор. Вскоре потом другая женщина, увидев его, сказала: «И ты один из них», имея в виду, что он ученик Христа. Но Пётр сказал ей: «Нет!» Прошло с час времени, и тут кто-то ещё стал говорить: «Точно и этот был с Ним, ибо он галилеянин». Но Пётр отвечал: «Не знаю Того Человека и не знал Его никогда». Не успел он этого сказать, как запел петух. Тогда Иисус, обернувшись, взглянул на Петра, и Пётр вспомнил слово Господа, как Он предрёк ему: «Прежде нежели пропоёт петух, отречёшься от Меня трижды». И, выйдя вон, Пётр горько заплакал.

Но Христос, конечно, не мог оставить такой груз на совести одного из любимейших своих учеников. Уже после Своего Воскресения Он явился апостолам при море Тивериадском. Во время этой встречи, когда они стали есть, Иисус спросил Петра: «Симон Ионин! Любишь ли ты Меня больше, нежели они?» Пётр отвечал: «Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя». Иисус сказал: «Паси овец Моих». И во второй раз спросил его: «Симон Ионин! Любишь ли ты Меня?» Пётр опять отвечал: «Так, Господи! Ты знаешь, что я люблю Тебя». Иисус сказал: «Паси овец Моих». И тут же спросил в третий раз: «Любишь ли Меня?» Пётр подумал, что Христос после его отступничества сомневается уже в его искренности. Он опечалился и отвечал: «Ты всё знаешь; Ты знаешь, что я люблю Тебя». Иисус опять велел ему: «Паси овец Моих». Считается, что этим троекратным утвердительным ответом Пётр освободился от греха своего отступничества. И действительно, во всей дальнейшей его жизни не было больше ни одного случая, когда бы он проявил слабость. Иисус, зная всю его грядущую жизнь и ожидающую его мученическую кончину, сказал Петру на прощание, незадолго до Своего Вознесения: «Когда ты был молод, то препоясывался сам и ходил, куда хотел; а когда состаришься, то прострешь руки твои, и другой препояшет тебя и поведёт, куда не захочешь». Этими словами Иисус дал понять, какой смертью Пётр прославит Бога.

Через десять дней после вознесения Иисуса, апостолы собрались на иудейский праздник Пятидесятницы. Внезапно сделался шум с неба, как бы от несущегося сильного ветра, и наполнил весь дом, где они находились. Вслед за тем явились разделяющиеся языки пламени по одному на каждого из двенадцати апостолов (место предателя Иуды занял другой ученик Христа — Матфий). После этого все они исполнились Святого Духа и стали славить Бога на разных языках, которых прежде не знали. В то время в Иерусалим сошлось множество иудеев из разных стран. Сильный шум привлёк их внимание. Народ собрался возле дома, где жили ученики Христовы. Люди в изумлении спрашивали друг друга: «Не все ли они галилеяне? Как же мы слышим каждый свой язык, в котором родились? Как они могут говорить нашими языками о великих делах Божьих?» В то время как одни так изумлялись, другие говорили: «Они перепились сладкого вина».

Пётр, слыша такие речи, вышел к народу вместе с другими апостолами и сказал: «Мужи иудейские и все живущие в Иерусалиме! Внимайте словам моим: люди эти не пьяны, как вы думаете, но это Дух Святой сошёл на них. Случилось же это во исполнение обещаний Учителя нашего Иисуса Назарея, Которого вы, пригвоздив руками, беззаконно убили. Но Бог воскресил Его, расторгнув узы смерти, потому что ей невозможно было удержать Его. И этому чуду мы все были свидетелями. Вознесённый десницею Божьей и приняв от Отца обетование Святого Духа, Он излил то, что вы ныне видите и слышите. Итак, твёрдо знай, весь дом Израилев, что Бог соделал Господом и Христом Сего Иисуса, Которого вы распяли». Многие иудеи, услышав эту проповедь, умилились сердцем и спросили Петра: «Что же нам делать?» Пётр отвечал: «Покайтесь и креститесь во имя Иисуса Христа для прощения грехов, и получите дар Святого Духа». Уверовавшие во Христа охотно приняли крещение. Таких оказалось в этот день около трёх тысяч человек.

В те дни руками апостолов совершалось много чудес и знамений. Однажды Пётр и Иоанн шли вместе в храм для молитвы. У входа они увидели калеку, который был хром от самого рождения. Апостолы позвали его: «Взгляни на нас!» Калека поднял голову, надеясь получить от них какую-либо милостыню, но Пётр сказал: «Серебра и золота у меня нет, а что имею, то даю тебе: во имя Иисуса Христа Назарея встань и ходи». И когда он поднял калеку за правую руку, его ступни и колени укрепились. Он вскочил, начал ходить и пошёл с ними в храм, скача и хваля Бога. Все бывшие в храме, увидев это, исполнились ужаса и изумления. А Пётр сказал им: «Мужи Израильские! Что дивитесь этому, или смотрите на нас, как будто бы мы своею силою сделали то, что он ходит? Бог отцов наших прославил Сына Своего Иисуса, Которого вы предали и от Которого отреклись перед лицом Пилата. И ради веры во имя Его, имя Его укрепило этого калеку. Итак, покайтесь и обратитесь, чтобы загладились ваши грехи».

Когда Пётр так говорил, к нему и к Иоанну приступили священники и велели заключить их под стражу. Однако многие из тех, кто слушал апостолов, уверовали, и было таких до пяти тысяч. На другой день собрались начальники, старейшины, книжники, и, поставив Петра с Иоанном перед собой, стали спрашивать их: «Какою силою или каким именем вы сделали это?» Пётр отвечал: «Именем Иисуса Христа Назорея, Которого вы распяли и Которого Бог воскресил из мёртвых». Священники велели им впредь не учить и не говорить от имени Иисуса. Но Пётр возразил: «Судите, справедливо ли перед Богом слушать вас более, нежели Бога? Мы не можем не говорить того, что видели и слышали». Священники, пригрозив, на первый раз отпустили их, так как не смогли найти в их поступке никакой явной вины.

В народе быстро распространился слух о свершившемся исцелении, так что верующие во множестве выносили больных на улицу в надежде, что хотя бы тень проходящего Петра осенит их. И действительно, к великому неудовольствию священников, многие из них исцелялись. Священники повелели вновь схватить апостолов. Но ангел Господень ночью отворил двери темницы и вывел их из неё. Когда поутру собрались члены синедриона, чтобы судить апостолов, оказалось, что тех нет в тюрьме, хотя двери заперты и все запоры целы. Первосвященник, начальник стражи и священники недоумевали, что бы это могло значить. Но тут пришёл кто-то и донёс им: «Мужи, которых вы заключили, стоят в храме и учат народ». Начальник стражи пошёл со служителями и привёл Петра с Иоанном. Первосвященник сказал: «Разве мы не запретили вам упоминать об Иисусе? А вы весь Иерусалим наполнили вашим учением и хотите навести на нас кровь Того Человека». Пётр возразил: «Хоть вы и запрещали нам учить, но мы повинуемся больше Богу, нежели человекам. Бог воскресил Иисуса, чтобы дать Израилю покаяние и прощение грехов. Свидетели тому мы и Дух Святой».

Ответ апостола сильно раздражил членов синедриона. Многие были готовы к тому, чтобы умертвить их. Но тут поднялся фарисей по имени Гамалиил и сказал: «Мужи Израильские! Говорю вам: отстаньте от этих людей и оставьте их. Ибо если это предприятие и это дело — от человеков, то оно разрушится само собой. А если оно от Бога, то вы не сможете разрушить его. Берегитесь, чтобы вам не оказаться богопротивниками!» Священники послушались его. Они вновь запретили апостолам говорить от имени Иисуса и отпустили их.

Пётр продолжал проповедовать по всей стране. Однажды, обходя церкви в Иудее, Галилее и Самарии, он пришёл в Иоппию и там узнал, что умерла одна из учениц Христовых по имени Тавифа, которая всегда была исполнена добрых дел и творила много милостынь. Пётр, приблизившись к её телу, преклонил колени, помолился, а потом сказал: «Тавифа! Встань». Она открыла глаза и, увидев Петра, села. Он подал ей руку, вывел из комнаты живой и передал в руки вдовицам, которые только что оплакивали её. Это чудо сделалось известным по всей Иоппии, и многие тогда уверовали в Христа.

На другой день около шестого часа Пётр пошёл наверх дома помолиться. Тут он почувствовал голод и увидел открытое небо и сходящее к нему большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю. В нём находились всякие четвероногие, пресмыкающиеся и птицы. И был голос к нему: «Встань, Пётр, заколи и ешь». Пётр отвечал: «Нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого». Тогда в другой раз был к нему голос: «Что Бог очистил, того ты не почитай нечистым». Это было трижды; и полотно опять поднялось на небо. Только позже Пётр понял, что это видение было ему неспроста и предвещало скорое обращение в новую веру язычников.

Из Иоппии он отправился в Кесарию и здесь был принят римлянином Корнилием, который числился сотником в Италийском полку. Пётр рассказал ему и его близким о земной жизни Христа, о Его казни и чудесном Воскресении. Во время его речи Святой Дух сошёл на всех, кто слушал его слово, и все они стали на различных языках величать Бога. Иудеи, сопровождавшие Петра, были сильно изумлены тем, что Святой Дух излился также и на язычников. До сих пор никто не думал, что и язычники могут принять учение Христа. Но Пётр сказал: «Кто может запретить креститься водою тем, которые, как и мы, получили Святого Духа?» И он крестил во имя Иисуса всех обращённых. По возвращении в Иерусалим некоторые из апостолов упрекали его в том, что он общался с язычниками и крестил их. Но Пётр отвечал: «Если Бог дал им такой же дар, как и нам, уверовавшим в Господа Иисуса Христа, то кто же я, чтобы мог воспрепятствовать Богу?» Тогда они успокоились и прославили Бога. В это время пришли известия и от других проповедников из Финикии, Антиохии и Кипра, которые писали, что многие из греков-язычников уверовали и обратились к Господу. Так Евангелие начало распространяться за пределами Иудеи.

Отношение самих иудеев к новому учению, напротив, с каждым годом делалось всё враждебней и враждебней. Царь Ирод Агриппа велел в 44 г. обезглавить апостола Иакова Зеведеева. Рассказывают, что человек, донёсший на него, во время суда раскаялся в своём поступке и громогласно объявил себя последователем Христа. Обоих приговорили к смерти. Когда их вели на казнь, доносчик умолял Иакова простить его. Тот, подумав, сказал: «Мир тебе» — и поцеловал своего обвинителя. Вскоре осуждённых обезглавили. Иаков был первым из апостолов, кто принял мученическую смерть. Затем Ирод приказал схватить Петра, посадить его в темницу и стеречь.

В ночь накануне казни Пётр заснул и спал между двумя воинами, скованный двумя цепями, а стражи у дверей стерегли темницу. И вот, ангел Господень явился вдруг в темноте и осветил всю её светом. Он толкнул Петра вбок, пробудил его и сказал: «Встань скорее!» Цепи упали с рук Петра, и апостол по слову ангела двинулся вслед за ним. Пройдя мимо первой и второй стражи, они пришли к железным ворогам, ведущим в город. Ворота сами собой отворились перед ними. Апостол и его спутник вышли и прошли в одну из улиц. Тут ангел скрылся из глаз, а Пётр возблагодарил Бога за помощь и поспешил укрыться у своих друзей.

О дальнейшей судьбе апостола Петра в Деяниях апостолов ничего не говорится. Сохранилась легенда, что Пётр, оставив Иудею, много лет проповедовал в Риме, хотя неизвестно, когда он сюда прибыл. В 60-х гг. римская церковь являлась одной из самых многочисленных, и Рим наряду с Эфесом и Антиохией был важнейшим центром христианства. Все дошедшие до нас послания Петра были отправлены им из Рима.

В 64 г. в столице империи разразился невиданный по силе пожар, уничтоживший большую часть города и погубивший бесчисленное множество людей. Хотя причины страшного бедствия остались нераскрытыми, многие обвиняли в нём императора Нерона. Говорили, что тому претили безобразные старые дома и узкие кривые переулки, поэтому он и велел поджечь Рим, притом настолько открыто, что многие домовладельцы ловили у себя во дворах его слуг с факелами и паклей, но не осмеливались их трогать. Нерон, чтобы пресечь бесчестящую его молву, обвинил в поджоге римских христиан. Сначала были схвачены те, кто открыто признавал себя принадлежащими к этому вероучению, а затем по их указаниям и великое множество прочих. Древнеримский историк Тацит пишет, что умерщвление несчастных сопровождалось неслыханными издевательствами и жестокостями. Христиан облачали в шкуры диких зверей, дабы они были растерзаны насмерть собаками, распинали на крестах, а обречённых насмерть в огне поджигали с наступлением темноты ради ночного освещения.

Апостол Пётр также не пережил этой жестокой годины. Узнав, что его всюду ищут, он закрыл лицо плащом и попытался тайком покинуть Рим. Когда Пётр был уже в безопасности за городом, он вдруг увидел идущего ему навстречу Иисуса. Пётр упал перед ним на колени и спросил, изумлённый этим видением: «Куда идёшь, Господи?» — «Иду в Рим, чтобы снова быть распятым», — отвечал Иисус и с этими словами исчез. Пётр сообразил, в чём состоит воля Господа. Он открыл лицо и пошёл обратно. Вскоре его узнали и схватили. После недолгого суда апостола приговорили к распятию. Перед смертью он попросил как о последней милости, чтобы его прибили к кресту вниз головой. Просьба его была уважена.

После того как Святой Дух сошёл на апостолов, новое учение стало постепенно распространяться среди иудеев. Верующие жили вместе и имели общее имущество. И не было между ними никого нуждающегося, ибо все, которые владели землями или домами, вступая в общину, продавали их, приносили цену проданного и отдавали апостолам. После этого каждому члену общины выдавалось то, в чём он имел нужду.

Отправление культа было ещё очень простым. Последователи Христа в то время не имели никаких особых религиозных церемоний. Они проводили время в молитве, пророчестве и чтении посланий. Не было ещё ничего священнического. Не было и самих священников. Необходимым условием приобщения к новому вероучению являлось крещение по обряду Иоанна Крестителя. Но за ним обязательно должно было следовать дарование даров Святого Духа (крещение Духом Святым), которое совершалось при произнесении апостолами установленной молитвы и возложении ими рук над головой обращённого. Этому возложению приписывалось величайшее значение: оно порождало вдохновение, внутреннее просветление, давало власть совершать чудеса, пророчествовать и говорить на чужих языках.

Первоначально все денежные дела и дела благотворительности решались апостолами. Но потом, из-за недостатка времени, они попросили освободить их от этой обязанности. Тогда впервые были избраны семь диаконов (то есть «служителей»), и среди них: Стефан, Филипп и Прохор, сыгравшие потом видную роль в историю апостольской церкви.

Впрочем, не все последователи Христа искали добровольной бедности. Один из обращённых в новую веру по имени Анания, посовещавшись со своей женой Сапфирою, утаил при продаже имения часть вырученной суммы. Когда он принёс деньги апостолам, Пётр сказал ему: «Анания! Для чего ты позволил Сатане вложить в твоё сердце мысль солгать Святому Духу и утаить из цены земли? Для чего ты положил это в своём сердце? Ведь ты солгал не людям, а Богу!» Услышав эти укоры, Анания упал на землю и умер. Его похоронили, а через три дня пришла его жена, ничего не знавшая о случившемся. Пётр спросил её: «Скажи мне, за столько ли продали вы свою землю?» Она отвечала: «Да, за столько». Пётр воскликнул: «Зачем вы согласились между собой искушать Духа Господня? Вот, входят в двери юноши, погребавшие твоего мужа; и тебя вынесут вслед за ним!» Потрясённая страшным известием, Сапфира вдруг упала у ног апостола и скончалась. Юноши вынесли её из дома и похоронили подле мужа. На всех это происшествие произвело сильное впечатление, и многие были в страхе.

Однажды, когда Иисус жил в Капернауме, Он вышел к Геннисаретскому озеру и учил здесь народ. Возвращаясь, Он увидел мытаря Матфея, сидящего за сбором пошлины, и сказал ему: «Следуй за Мной». Тот встал, оставил всё и последовал за Ним. И когда Иисус пришёл в его дом и возлёг за его столом, вместе с Ним возлегли Его ученики, а также многие мытари и грешники. Книжники и фарисеи, увидев, что Он ест с мытарями и грешниками, говорили ученикам Иисуса: «Как это учитель ваш ест и пьёт с мытарями и грешниками?» Иисус отвечал: «Не здоровые имеют нужду во враче, но больные; Я же пришёл призвать к покаянию не праведников, но грешников».

Это самый известный эпизод в евангельской истории с участием Матфея. О его дальнейшей судьбе сохранились одни только предания. Рассказывают, что после Вознесения Господня и сошествия Святого Духа на апостолов, святой Матфей сначала оставался в Палестине, проповедуя Евангелие в Иерусалиме и его окрестностях. Потом, когда наступило время апостолам разойтись из Иерусалима по разным народам, для обращения их к вере Христовой, иерусалимские христиане из иудеев обратились к Матфею с просьбой записать дела и учение Иисуса Христа. Тогда Матфей, исполняя общее желание, составил первое каноническое Евангелие. Позднейший христианский писатель Ириней Лионский пишет: «Матфей дал евреям Евангелие, написанное на их родном языке, как раз в то время, когда Пётр и Павел проповедовали в Риме и основывали церковь». Из обоих приведённых свидетельств следует, что Матфей писал свой труд прежде всего для иудеев. Этим объясняется своеобразие его Евангелия, на котором лежит явная печать иудейского духа. Содержащиеся в нём многочисленные цитаты из пророческих книг, должны были доказать исполнение на Иисусе древних пророчеств об ожидаемом Мессии.

Как Матфей работал над своим Евангелием, нам неизвестно. Возможно, он вообще был первым, кто стал записывать изречения Иисуса на арамейском языке. Благодаря ему они были хорошо известны уже в 40–50-х гг. (их, в частности, хорошо знал апостол Павел). На основе этих кратких записей в 60-х гг. на греческом языке было написано и само Евангелие. При этом Матфей опирался не только на свои личные воспоминания об Учителе, но и на устное предание о Нём, бытовавшее среди Его последователей. Ученики запомнили чудеса Иисуса, Его притчи, проповеди, поучения, а также обстоятельства, им сопутствовавшие. Всё это послужило материалом для письменной истории.

Удалившись из Иерусалима, Матфей проповедовал Евангелие во многих странах: прошёл Македонию, Сирию, Персию, Парфию, Мидию. Перебравшись потом в Африку, он обошёл всю Эфиопию и, наконец, добрался до города чернокожих, называемого Мирмены. Там, обратив несколько душ к Господу, он поставил им епископом своего спутника Платона и создал небольшую церковь. Затем Матфей взошёл на находившуюся вблизи гору и пребывал на ней в посте, усердно молясь Богу об обращении этого варварского народа. Неожиданно перед апостолом появился прекрасный юноша с жезлом в руке. Он повелел ему сойти с горы и водрузить жезл при дверях устроенной им церкви. «Этот жезл, — сказал Он, — Моею силою вырастет в высокое дерево, и дерево то принесёт обильные плоды, величиною и сладостью превосходящие все другие садовые плоды; а от корня его истечёт источник чистой воды. Всякий, кто только вкусит от тех плодов, а потом омоется в источнике, позабудет зверские нравы и станет добрым и кротким человеком».

Матфей взял чудесный жезл и сошёл с горы. У князя Мирмен по имени Фульвиан были жена и сын, оба одержимые бесами. При входе в город апостол встретил княгиню с сыном, и те сразу завопили на него дикими, угрожающими голосами: «Кто послал тебя сюда с тим жезлом на нашу пагубу?» Матфей молитвами изгнал бесов, после чего жена Фульвиана и сын сразу исцелились, поклонились апостолу и кротко последовали за ним. Приблизившись к церкви, Матфей сделал так, как ему было сказано: водрузил жезл, — и тот, на виду у всех, превратился в огромное дерево, на нём появились прекрасные плоды, большие и сладкие, а из-под корня забил источник. Весь город сошёлся на такое чудо. Люди вкушали плоды дерева и пили чистую воду. Апостол же Матфей, стоя на высоком месте, проповедовал собравшимся слово Божие на их языке. Вскоре большинство жителей Мирмен уверовали в Господа, и крестились в чудотворном источнике.

Узнав о случившемся, князь сначала порадовался исцелению супруги и сына, но потом разгневался на апостола за то, что весь народ приходит к нему, оставляя своих богов. Когда наступило утро и апостол в церкви вместе с верующими воспевал хвалу Богу, князь послал воинов взять его. По приказу Фульвиана Матфея растянули на земле лицом кверху, а руки и ноги крепко прибили гвоздями. Вслед за тем слуги собрали множество ветвей и хворосту, принесли смолы и серы и, положив всё это на святого Матфея, зажгли.

Среди первых христиан большой известностью пользовался диакон Стефан, который, исполнившись веры, совершал великие чудеса и знамения. Он часто вступал в споры с книжниками и священниками, обличая их перед народом и утверждая в сердцах людей новую веру.

Враги были не в силах противостоять ему в споре, и тогда они возвели на него клевету. Нашлись лжесвидетели, которые объявили: «Мы слышали, как Стефан говорил хульные слова на Моисея и на Бога». Первосвященник Каифа, узнав, что Стефан один из последователей Иисуса, повелел схватить его и привести к себе. Он спросил: «Правда, что говорят о тебе, будто ты ругаешь Господа и унижаешь Его имя перед чернью?» Он ждал, что Стефан будет оправдываться и защищаться, но тот сказал в гневе: «О жестокосердные! Ещё хуже вы отцов ваших. Те не слушали пророков Божьих, которых Он посылал к ним, и гнали их с глаз долой. Вы же убили Сына Божьего, что пришёл учить вас любви и добру. Как можете после этого защищать Бога, когда Сына Его Возлюбленного обрекли на смерть?»

Так говорил Стефан и прибавил к сказанному ещё много резких слов. Каифа, видя его упорство, повелел отвести узника за город и там побить камнями. Тогда иудеи вывели Стефана за городскую стену и стали бросать в осуждённого камни. А тот, истекая кровью, просил Господа простить его убийц и умер с этой молитвой на устах. Он стал первым мучеником, который принял смерть за Христа. (Кончину его датируют приблизительно 37 г.)

Диакон Филипп, один из ближайших сподвижников апостолов, отправился в Самарию и начал здесь проповедовать. Народ единодушно внимал тому, что говорил Филипп, и с удивлением взирал на совершаемые им чудеса. Ибо из многих одержимых с воплями выходили нечистые духи, а многие расслабленные и хромые совершенно исцелялись. Тогда значительная часть самарян уверовала в Христа. Среди прочих принял новую веру некий муж по имени Симон Маг — человек чрезвычайно искусный в магии и колдовстве. Под влиянием проповедей Филиппа, а также воочию наблюдая творимые им чудеса, он принял от него крещение.

Пётр и Иоанн, узнав об успехах Филиппа, тоже отправились проповедовать в Самарию и здесь, путём наложения рук, многих приобщили к Духу Святому. Симон, увидев, что Святой Дух передаётся через возложение рук, принёс апостолам деньги и попросил: «Дайте и мне эту власть, чтобы тот, на кого я возложу руки, получил Духа Святого». Пётр сказал ему: «Серебро твоё да будет в погибель с тобою, потому что ты помыслил дар Божий получить за деньги. Но нет тебе в этом ни части, ни жребия, ибо сердце твоё неправо перед Богом». С тех пор Симон сделался злейшим врагом Петра.

Этот Симон оказался также первым еретиком, извратившим чистое учение Христа, проповедуемое апостолами. Собственное учение Симона, которым он совратил многих самарян, было следующее. Изначально существовал Бог Отец — Творец всего сущего. От Него произошли: Ум-Дух, Глас-Имя и Разум-Мысль. Едва возникнув, Мысль не захотела следовать Отцу, а пожелала творить сама — своими силами создать мир. Она отпала от Бога и произвела ангелов, которые должны были стать её помощниками в миротворчестве. Однако те, унаследовав от своей матери её непокорство, восстали против неё, полонили и, вселив в материю, принудили к бесконечному ряду перевоплощений. Так Мысль воплощалась во множестве женщин, в том числе в Елене Троянской, супруге Менелая, и, наконец, сделалась блудницей в Тире.

О себе Симон говорил, что он есть сразу «Отец», «Сын» и «Святой Дух» — три явления единого сверхнебесного Бога, и пришёл в мир, чтобы избавить людей от власти отпавших ангелов. Как Отец он явился в Самарии в собственном лице; как Сын — в Иудее, в лице Иисуса, Которого оставил перед Распятием; как Святой Дух он будет просвещать язычников во всей вселенной. И только те, кто примут его учение, спасутся во время страшного суда. После своей неудачной попытки подкупить Петра Симон приехал в Тир, где на деньги, отвергнутые апостолом, выкупил из блудилища пребывавшую там десять лет женщину Елену и объявил её воплощением творческой Мысли Верховного Божества.

Проповедь Симона Мага имела чрезвычайный успех. Вскоре почти все самаряне отпали от апостольской церкви и стали почитать Симона за бога, господствующего над всеми силами. Одновременно поклонялись и его спутнице Елене. Им обоим воздвигались статуи, изображавшие их в виде верховного римского бога Юпитера и его жены Минервы. В дальнейшем у Симона Мага появилось множество последователей и учеников. Из них составилась значительная и влиятельная секта гностиков, имевшая большое влияние на умы современников. Вслед за Симоном Магом все гностики учили об Истинном Боге, Первопричине всего, Который находится на недосягаемой высоте, а также о некоем Высшем Существе, подверженном нечестию и отпавшем от Отца. С этой божественной катастрофой они связывали происхождение Демиурга — творца нашего материального мира и законодателя Ветхого Завета. Последний находится в полном неведении относительно Истинного Бога, однако считает себя Господом и любит говорить об этом в Библии, написанной по его вдохновению. Точно так же к Симону восходит общая для всех гностиков идея о том, что Иисус Христос был послан в мир для освобождения человека от тирании Демиурга. Этот Христос, по их учению, не был ни Богом ни человеком — Его духовная природа, будучи истечением от Верховного Бога, была по необходимости ниже своего первоисточника, но, с другой стороны, не была и чисто материальной. Чудо вочеловечивания Бога гностики никогда не признавали.

Согласно легенде, Симон Маг со временем перебрался в Рим. Благодаря познаниям в колдовстве он обрёл большую власть над бесами и, смутив своим нечистым искусством многих римлян, заставил их поклоняться себе как богу. Когда апостол Пётр также приехал в Рим, он стал укорять здешних христиан за то, что они молчат, видя как пособник Сатаны глумится над христовой верой. Те отвечали, что хитрый Симон сумел расположить к себе императора Нерона и потому трогать его очень опасно. Тем не менее Пётр решил при первой возможности изобличить козни еретика. Вскоре у одной знатной римлянки умер сын. Видя её горе, родственники захотели ей помочь, и один из них пригласил к гробу юноши Петра, а другой Симона. Пётр сказал: «Кто воскресит этого юношу, тот более прав в своей вере». Симон согласился, но сколько он ни призывал бесов, никто к нему не явился, так как Пётр своей властью запретил им это. Когда пристыжённый Симон отошёл от тела, Пётр стал молиться Господу, и тотчас мёртвый по его слову открыл глаза, стал ходить и говорить. Все видевшие это чудо уверовали в Христа и хотели убить Симона, но Пётр запретил им это.

Вскоре Симон опять объявился в Риме и провозгласил, что завтра поутру живым вознесётся на небо. Чтобы видеть это чудо, римляне заблаговременно собрались на форуме. Симон начал читать заклинания и, призвав бесов, стал с их помощью быстро подниматься в воздух. Поражённые люди говорили: «Воистину, это дело Божье!» Но тут Пётр громко приказал: «Господи, повели нечистым бесам бросить этого обманщика». Бесы немедленно покинули колдуна, и он, упав с огромной высоты, разбился насмерть. Это чудо ещё более поразило римлян, и многие из них крестились.

Марк происходил из небогатой семьи, близкой к апостолу Петру. Кроме того, он приходился родственником Варнаве, другу апостола Павла. Одно время Марк сопровождал последнего в его миссионерских путешествиях, но позднее они расстались, и юноша стал спутником Петра, который называл его «своим сыном». Апостолу нужен был переводчик, поскольку он плохо владел греческим и, тем более, латинским языками. Марк исполнял при нём эту обязанность. Постоянно общаясь с Петром, он стал записывать его свидетельства об Учителе. Так появилось на свет его Евангелие. Сообщают, что Марк не держался порядка слов и деяний Иисуса, потому что сам не слушал Его и не сопутствовал Ему. Этим объясняется своеобразие Евангелия от Марка, которое выглядит как сборник эпизодов, мало связанных между собой и помещённых без строгой последовательности. По-видимому, евангелист сначала записал за Петром отдельные рассказы, а затем, уже после его кончины, объединил их в едином повествовании. (Впрочем, сохранилось предание, что сам Марк в юности несколько раз видел Христа; утверждают даже, что Тайная вечеря состоялась в доме его матери.) Повествование Марка очень безыскусно и даже суховато. Сцены быстро сменяют друг друга. Словарный запас его беден, но удивительно конкретен. Адресовано было это Евангелие римским христианам, слабо знакомым с ветхозаветными текстами. Внимание автора сосредотачивается не на учении Христа, а на повествовательной стороне евангельской истории. Главное содержание Евангелия от Марка составляют чудеса Иисуса, передаваемые с яркими красочными подробностями.

Из Рима Марк удалился в Египет и в Александрии положил начало христианскому училищу, из которого впоследствии вышли такие знаменитые отцы и учители Церкви, как Климент Александрийский, святитель Дионисий, святитель Григорий Чудотворец и другие. Затем он с проповедью Евангелия посетил внутренние области Африки, был в Ливии. Возвратившись в Александрию, он поселился в доме крещённого им сапожника Анании. Его проповедь возбудила ненависть язычников, и они договорились убить Марка. Узнав об этом, тот поставил Ананию епископом над александрийскими христианами. Горожане напали на Марка, когда тот совершал богослужение. Его избили, волокли по улицам города и бросили в темницу. На следующий день разъярённая толпа снова повлекла святого по улицам города на судилище, но по дороге Марк скончался.

Настоящее имя Павла, данное ему при появлении на свет, было Савл. Он родился в Тарсе, в Малой Азии, около 11 г. и имел чисто иудейское происхождение, хотя отец его считался римским гражданином. Семья его, подобно всем старым иудейским семьям, принадлежала к партии фарисеев. Павел получил воспитание по самым строгим правилам этой секты, но при всём этом он с раннего детства не мог не иметь тесного общения с язычниками. В эпоху Тиберия Тарс был цветущим городом. Население его составляли главным образом греки и сирийцы. Павел с детства хорошо говорил и писал по-гречески, но скорее всего изучил этот язык в ходе живого уличного общения, а не путём правильного образования. Греческая речь, употребляемая им, была простонародной и грубой. Зато его познания в Моисеевом законе и древней иудейской премудрости были безукоризненны. Отец постарался дать ему хорошее фарисейское образование. Вместе с тем, по принятому обычаю, его сын изучал также ремесло и умел изготавливать палатки. Этот навык оказался очень полезным — именно им он и добывал себе в дальнейшем пропитание. Богатства или хоть сколько-нибудь порядочного состояния у Павла никогда не было, так как отец не оставил ему ничего, а сам он всегда очень мало заботился о приобретении земных благ. Красотой Павел тоже не отличался. Он имел невысокий рост, был лыс, невзрачен, неуклюж и ходил сгорбившись.

В юности Павел приехал в Иерусалим для того, чтобы изучать Тору. Возможно, это произошло уже после казни Христа. По крайней мере, учеником Иисуса он не был, чудес Его не видел и оставался после Его казни правоверным иудеем. Когда в 37 г. в Иерусалиме начались гонения на христиан, Савл принял в них самое живое участие. Именно он охранял одежду тех, кто побивал камнями первомученика Стефана. Сам Савл, правда, не кидал в него камней, но всецело одобрял это убийство. И позже он деятельно помогал гонителям. В книге Деяний святых апостолов говорится, что Савл «терзал церковь, входя в дома и влача мужчин и женщин, отдавал их в темницу». Затем, «ещё дыша угрозами и убийством на учеников Господа», он пришёл к первосвященнику и выпросил у него письма в Дамаск, чтобы искать там по синагогам последователей Христа и приводить их на мучения в Иерусалим.

И вот, когда он шёл по дороге и уже приближался к Дамаску, его внезапно осиял небесный свет. Юноша упал на землю и услышал голос, говорящий ему: «Савл, Савл! Что ты гонишь Меня?» Он спросил: «Кто Ты, Господи?» Господь отвечал: «Я Иисус, Которого ты гонишь. Трудно тебе идти против рожна». Савл в трепете и ужасе сказал: «Господи! Что повелишь мне?» И Господь повелел: «Встань и иди в город; и сказано будет тебе, что тебе надобно делать». Голос утих, но Савл был так потрясён, что по приходу в Дамаск три дня ничего не видел, не ел и не пил, а потом принял крещение от одного из христианских проповедников по имени Анания и стал сам проповедовать по синагогам об Иисусе и о том, что Он есть Сын Божий. Все слышавшие это дивились и спрашивали: «Не тот ли это самый, который гнал наших единоверцев в Иерусалиме?»

В Дамаске Павел прожил три года (с 38 по 41-й), но вынужден был покинуть его после того, как местные иудеи решили его убить. Он тайком отправился в Иерусалим и здесь попытался пристать к апостольской общине. Поначалу к нему относились с подозрением и не верили в искренность его обращения, пока из Дамаска не прибыл Варнава, пользовавшийся у апостолов большим авторитетом, и не подтвердил, что это чистая правда. Павел стал проповедовать в Иерусалиме. Когда это сделалось опасно, он перебрался в Антиохию-на-Оронте. Этот огромный город с полумиллионным населением в то время считался подлинной столицей Востока. Большинство жителей здесь были греки, а среди других народностей наряду с сирийцами преобладали евреи. Около года Павел проповедовал здесь вместе с Варнавой и обратил к Христу немалое число людей, как иудеев, так и язычников. Последние даже значительно преобладали над первыми. Именно в Антиохии верующие в Христа впервые получили прозвание христиан. Это был важный момент, знаменующий отделение Христовой церкви от иудейства. Основным языком христиан с тех пор становится греческий. Христианство всецело попадает в круговорот греческого и римского мира. Иерусалимская община, сплошь состоящая из одних иудеев, отступает на второй план. Не случайно именно Антиохийская, а не Иерусалимская церковь стала отправлять миссионеров в другие части Римской империи, прежде всего в Малую Азию.

Одним из первых таких миссионеров стал Павел. В 42 г. он вместе с Варнавой отправился проповедовать на Кипр и прошёл весь остров от Саламина до Пафа. Тут его захотел послушать римский проконсул Сергий, но один из иудеев — Елим Волхв — противился этому, стараясь отвратить проконсула от нового вероучения. Тогда Павел, устремив на него взгляд, сказал: «О исполненный всякого коварства и всякого злодейства сын дьявола, враг всякой правды! Перестанешь ли ты совращать с прямых путей Господних? И ныне вот, рука Господа на тебя: ты будешь слеп и не увидишь солнца до времени». И в тот же миг Елим лишился зрения. Проконсул, ставший свидетелем этого чуда, уверовал в Христа.

С Кипра Павел отплыл в Малую Азию, в город Пергию, а оттуда прибыл в Антиохию Писидийскую. Здесь он выступил с проповедью в синагоге. Однако иудеи слушали Павла с недоверием, в то время как многие эллины с жадностью внимали каждому его слову. По прошествии недели Павел снова хотел выступить в синагоге, но иудеи противоречили каждому его слову и сопротивлялись тому, что он говорил. Тогда Павел и Варнава с дерзновением сказали им: «Вам первым надлежало быть проповедану слову Божью, но так как вы отвергаете его и сами себя делаете недостойными вечной жизни, то вот, мы обращаемся к язычникам». С этого времени он проповедовал в основном среди галатов и других местных народов и многих обратил в христианство. Наконец иудеи изгнали Павла вместе с Варнавою из города. Они же, «отрясши на них прах от ног своих», пошли на восток, сначала в город Иконию, а потом в Листру. Здесь Павел чудесным образом исцелил одного калеку, который с рождения был хром и не мог ходить. Народ был так поражён этим чудом, что хотел принести Павлу жертвы, словно Богу. Он едва смог убедить горожан, что славить следует не его, а Того, Чьим именем это исцеление совершилось. Однако вскоре иудеям удалось возбудить народ против апостолов. Листрийцы побили Павла камнями, а потом вытащили его из города, посчитав за умершего. Но Павел пришёл в себя и отправился в Дервию. Во всех городах он организовывал жизнь христианских общин и ставил пресвитеров (слово это, в переводе с греческого, означает «старец»; главной обязанностью пресвитеров было учить народ и совершать таинства; начальствующие из пресвитеров стали тогда же именоваться епископами, то есть «блюстителями», «надзирателями»). И так, устроив всё, Павел возвратился в Антиохию.

Когда стало известно, что многие язычники охотно принимают крещение, в церкви поднялся горячий спор о том, должны или не должны новообращённые исполнять все иудейские обряды и, прежде всего, подвергаться обрезанию. Для обсуждения этого вопроса в 51 г. в Иерусалиме собрался апостольский собор. После долгих споров и рассуждений Пётр сказал: «Мужи братия! Вы знаете, что Бог избрал из нас меня, чтобы из уст моих язычники услышали слово Евангелия и уверовали, и Сердцеведец Бог дал им свидетельство, даровав им Духа Святого, так же как и нам; и не положил никакого различия между нами и ими, верою очистив их сердца. Что же вы ныне искушаете Бога, желая возложить на учеников иго, которое не могли вынести ни отцы наши, ни мы? Но мы веруем, что благодатию Господа Иисуса Христа спасёмся, как и они». Слова Петра поразили всех собравшихся. После этого никто уже не настаивал на том, чтобы новообращённые из язычников соблюдали иудейские законы, за исключением самых необходимых. Всего таких запрещений было четыре: воздерживаться от идоложертвенного (то есть от мяса, оставшегося после языческих жертвоприношений, которое обычно поступало в продажу; подобное мясо иудеи считали нечистым), воздерживаться от удавленины (то есть христиане не должны были употреблять мяса животных, умерщвлённых посредством удушения, без истечения крови), воздерживаться от блуда и не делать другим того, чего они сами себе не хотят. Об этом решении дано было знать особым соборным посланием во все христианские общины Антиохии, Сирии и Киликии.

Павел тоже участвовал в этом соборе и горячо одобрил его решения. Он и прежде всегда восставал против тех иудеев-христиан, которые каким-либо образом выражали свою брезгливость к инородцам. На этой почве у него даже вышла крупная размолвка с апостолом Петром, о чём он рассказал позже в одном из своих посланий. Суть её, со слов Павла, состояла в следующем: Пётр, приехав в Антиохию, поначалу был увлечён общим подъёмом и, в нарушение Моисеева закона, стал есть вместе с язычниками. Но когда из Иерусалима прибыли люди, посланные братом Иисуса Иаковом, Пётр стал удаляться от язычников и скрывать своё общение с ними, опасаясь осуждения со стороны правоверных иудеев. Вслед за ним так стали поступать и другие иудеи-христиане, даже Варнава. Павел был возмущён их лицемерием и сказал Петру при всех: «Если ты, будучи иудеем, живёшь по-язычески, а не по-иудейски, то для чего язычников принуждаешь жить по-иудейски?» Из этих слов видно, что Павел уже тогда считал, что вера в Христа неизмеримо важнее всех постановлений Моисеева закона и что исполнение этого закона вообще для христиан не обязательно. Это был чрезвычайно смелый и широкий взгляд на вещи, не доступный ещё многим иудеям-христианам. В то время Павел едва ли не единственный исповедовал такую точку зрения, но в последующем она стала общепринятой.

Впрочем, Павел не долго оставался в Антиохии и вскоре отправился в новое миссионерское путешествие по Малой Азии. Спутниками его на этот раз были его ученики Сила и Тимофей. Из Антиохии они через Листру, Писид, Гордий добрались до берегов Эгейского моря. Здесь Павлу было видение ночью — перед ним предстал некий муж, македонянин, и сказал: «Приди в Македонию и помоги нам». Павел заключил, что это призывает его Господь, и положил немедленно отправиться в Европу. На корабле они переправились в Филиппы — первый македонский город на побережье, а оттуда по суше дошли до Фессалоник. В Фессалониках была иудейская синагога, и Павел, по своему обыкновению, пошёл туда и в продолжение трёх суббот говорил с местными евреями о Писании, открывая и доказывая им, что Христу надлежало пострадать и воскреснуть из мёртвых и что этот Христос есть Иисус. Некоторые из них уверовали и присоединились к Павлу. Но гораздо больше было обращённых из эллинов. Потом он отправился на юг, в Верию. Здесь также многие приняли крещение.

Вслед за тем Павел поехал в Афины и некоторое время жил здесь, проповедуя. Местные стоические и эпикурейские философы не раз вступали с ним в споры. Потом привели его в верховное судилище афинян, именуемое ареопагом, и стали допытываться, что за учение он исповедует. Павел встал среди ареопага и сказал: «Афиняне! По всему вижу я, что вы как бы особенно набожны. Ибо, проходя и осматривая ваши святыни, я нашёл жертвенник, на котором было написано: „неведомому Богу“. Этого-то Бога, Которого вы, не зная, чтите, я и проповедую вам. Ныне Он повелевает всем людям покаяться. Ибо уже назначен день, когда Он будет праведно судить вселенную посредством предопределённого Им Мужа, воскресив Его из мёртвых…»

Услышав про воскресение из мёртвых, греки сразу утратили интерес к словам иноземца, словно он говорил вздор. Некоторые стали насмехаться над Павлом, а другие говорили: «Об этом послушаем тебя в другое время». Большинство ушло, не дослушав проповеди. Но некоторые из афинян всё же уверовали в Христа. Среди них был Дионисий Ареопагит и женщина по имени Дамарь.

Из Афин Павел отправился в Коринф, поселился у местного иудея по имени Акила и жил, зарабатывая на жизнь изготовлением палаток. Каждую субботу он говорил в синагоге про Христа. Как обычно, евреи противились новому вероучению и злословили его. Тогда Павел, отрясши одежды свои, сказал: «Кровь ваша на глазах ваших; отныне иду к язычникам». Всего он прожил в Коринфе около полутора лет, и усилия его не остались напрасны: многие коринфяне после его проповедей уверовали и крестились. Совершив всё это, Павел и его спутники отплыли в Иудею, а потом вернулись в Антиохию.

Уладив срочные дела и дав в Иерусалиме отчёт об успехах своей миссии, Павел сейчас же отправился в третье путешествие. Пройдя через всю Малую Азию и навестив христианские общины, организованные им в прежние путешествия, он добрался до Эфеса и задержался там на два года, проповедуя в училище некоего Тиранна. В эти годы он совершил множество чудес и исцелений. Но рассказ об этом периоде его жизни в книге Деяний святых апостолов очень краток и схематичен. Так автор ничего не говорит о поездке Павла в Коринф, где между апостолом и основанной им во второе путешествие общиной произошли разногласия, глухо упоминаемые Павлом в его Втором послании к коринфянам. Подробности размолвки неизвестны, но очень вероятно, что апостол подвергся тяжёлому оскорблению со стороны иудеев-христиан, сторонников Моисеева закона, и, подавленный скорбью, уехал обратно в Эфес. Из Эфеса он поплыл в Македонию, потом провёл три месяца в Греции, посетил некоторые города на азиатском побережье и отплыл обратно в Иудею. Несмотря на отдельные неудачи, путешествие Павла было очень плодотворным. Кроме множества обращённых самим апостолом в Эфесе, его учениками были основаны три новые малоазийские церкви: Колосская, Лаодикейская и Иерапольская. Эфес после продолжительного пребывания здесь Павла вообще превратился в один из важнейших центров христианства, затмив в этом отношении даже Антиохию.

Вклад Павла в распространение христианской веры был настолько велик, что сделанное им трудно переоценить. Оно тем более удивительно, что сам он был человек больной, а странствия его далеко не безопасны. О тяготах, с которыми сталкивался апостол во время своих путешествий, он сам пишет в одном из своих посланий: «От иудеев пять раз мне было дано по сорока ударов без одного; три раза меня били палками, однажды камнями побивали, три раза я терпел кораблекрушение, ночь и день пробыл во глубине морской; много раз был в путешествиях, в опасностях на реках, в опасностях от разбойников, в опасностях от единоплеменников, в опасностях от язычников, в опасностях в городе, в опасностях в пустыне, в опасностях на море, в опасностях между лжебратьями, в труде и в изнурении, часто в бдении, в голоде и жажде, часто в посте, на стуже и в наготе. Кроме посторонних приключений, у меня ежедневно стечение людей, забота о всех церквах. Кто изнемогает, с кем бы и я не изнемогал? Кто соблазняется, за кого бы я не воспламенялся?»

Ко времени третьего путешествия Павла большинство историков относят его Послание к римлянам — одно из важнейших сочинений апостольского века, положившее основание христианскому богословию. Тогда же он отправил два послания коринфской церкви: первое — из Эфеса, второе — из Македонии. В отношении первого послания известно следующее. Павлу донесли, что среди коринфских христиан царят зависть, споры и разногласия по поводу христианского учения. Апостол был огорчён тем, что человеческие страсти берут верх над безыскусной верой, а тщеславное мудрствование утверждается над чистосердечным смирением. Он писал: «Посмотрите, братия, кто вы, призванные: не много из вас мудрых по плоти, не много сильных, не много благородных. Но Бог избрал немудрое мира, чтобы посрамить мудрых, и немощное мира избрал Бог, чтобы посрамить сильное, и незнатное мира и уничижённое и ничего не значащее избрал Бог, чтобы упразднить значащее, — для того, чтобы никакая плоть не хвалилась перед Богом».

И сам Павел, когда проповедовал в Коринфе, старался утверждать веру не на мудрости человеческой, но на силе Божьей. Но это не значит, что в наставлениях его не было мудрости. Только эта мудрость особая. Павел пишет: «Мудрость мы проповедуем между совершенными, но мудрость не века сего и не властей века сего преходящего, но проповедуем премудрость Божью, тайную, сокровенную, которую предназначил Бог прежде веков к славе нашей, которой никто из властей века сего не познал; ибо если бы познали, то не распяли бы Господа славы. Но, как написано: не видел того глаз, не слышало ухо, и не приходило то на сердце человеку, что приготовил Бог любящим Его. А нам Бог открыл это Духом Своим; ибо Дух всё проницает, и глубины Божьи. Ибо кто из человеков знает, что в человеке, кроме духа человеческого, живущего в нём? Так и Божьего никто не знает, кроме Духа Божия. Но мы приняли не духа мира сего, а Духа от Бога, дабы знать дарованное нам от Бога».

Павел неоднократно писал, что человек по своей природе троичен: он состоит из плоти, души и духа. При этом дух, самая чистая и возвышенная часть человека, всегда противопоставлялась им двум остальным. Поэтому очень часто Павел говорит о «духовном» человеке и «душевном человеке». «Душевный» человек в этом контексте — это то же самое, что человек плотский. «Душевный человек, — писал Павел, — не принимает того, что от Духа Божия, потому что он почитает это безумием; и не может разуметь, потому что об этом надобно судить духовно». Обычный чувственный («душевный») человек видит и чувствует только материальное. Но о духовных предметах человек не может узнать естественным путём. И не только потому, что редко обращается к ним. Даже если он всеми силами стремится проникнуть в них, он не достигает ничего, ибо, как говорит Павел, духовные предметы нужно различать духовно. Это означает, что, будучи скрыты от человеческого разума, они освещаются только в откровении Духа, так что, пока не просветит его милость Божия, мудрость Бога представляется человеку безумием. Более того! Все знания человеческие — это пелена, мешающая ему созерцать Бога.

Из посланий Павла мы узнаём, что в Коринфе наблюдалось явление, подобное тому, которое пережили апостолы во время нисхождения Святого Духа: некоторые из молящихся вдруг заговорили на неведомом, непонятном языке (как они сами с гордостью уверяли, ангельском!). Коринфяне не знали, как относиться к этому дару, и у многих он вызывал смущение. Павел отвечал, что люди, которым ниспослан этот дар, молились духом, а не умом. Дар этот есть чудесное преодоление силою Духа Святого человеческой ограниченности. Дар языков имеет право на существование, как и прочие духовные дары, ниспосланные верующим. Но обладание этими дарами не должно порождать гордости. Ибо превосходнейший из даров духовных — это умение любить ближнего своего. Без любви к ближнему, писал Павел, все дары — ничто. «Если я говорю языками человеческими и ангельскими, — продолжает он, — а любви не имею, то я — медь звенящая или кимвал звучащий. Если я имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто. И если я раздам всё имение моё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, нет мне в том никакой пользы. Любовь долготерпит, милосердствует, любовь не завидует, любовь не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не ищет зла, не радуется неправде; всё покрывает, всему верит, всё переносит. Любовь никогда не перестанет, хотя и пророчества прекратятся, и языки умолкнут, и знание упразднится. Ибо мы отчасти знаем, и отчасти пророчествуем; когда же настанет совершённое, тогда то, что отчасти, прекратится».

В Коринфе некоторые упорно отрицали грядущее воскрешение мёртвых. Павел постарался развеять это заблуждение. Состояние смерти, писал он, не изначальное. Человечество попало под власть смерти в лице Адама, после первого грехопадения. Но воскресение Христово доказало, что воскресение человеческой природы в принципе возможно. Для Павла было очевидно, что Иисус Христос покорился смерти не ради собственной пользы и победил её не ради собственной выгоды, но ради всех людей. Своим воскресением Христос положил начало всеобщему воскресению. «Если о Христе проповедуется, что Он воскрес из мёртвых, — писал Павел, — то как некоторые из вас говорят, что нет воскресения мёртвых? Если нет воскресения мёртвых, то и Христос не воскрес; а если Христос не воскрес, то тщетна и вера ваша. И если мы в этой только жизни надеемся на Христа, то мы несчастнее всех человеков. Но Христос воскрес из мёртвых, первенец из умерших. Ибо, как смерть через человека, так через человека и воскресение из мёртвых. Как в Адаме все умирают, так во Христе все оживут».

Как именно произойдёт воскресение, Павел представлял себе достаточно ясно: люди воскреснут в той же плоти, какую имеют сейчас, но качество её будет совсем иное. Ведь плоть Иисуса Христа, которая была принесена в жертву, воскреснув, обладала иным достоинством и совершенством — она как бы полностью изменилась. Точно так же и наши тела перейдут в более благородное состояние. Поэтому при нашем воскресении это испорченное тело не погибнет и не исчезнет, а будет очищено от порчи и станет непорочным.

Началом спасения для нас стало восстановление нашей природы в Иисусе Христе. Именно по этой причине Павел и называет его «вторым» и «последним» Адамом, ибо Он возвратил нам подлинную целостность. Апостол противопоставлял животворящий дух Христа живущей душе Адама, какую тот имел при сотворении, и не сомневался, что в своём втором рождении люди будут иметь в себе большую меру благодати, чем в первоначальном состоянии человека. Поясняя свою мысль, апостол писал: «Но скажет кто-нибудь: „Как воскреснут мёртвые? И в каком теле они придут?“ Безрассудный! То, что ты сеешь, не оживёт, если не умрёт. И когда ты сеешь, то сеешь не тело будущее, а голое зерно, но Бог даёт ему тело, как хочет, и каждому семени своё тело. Так и при воскресении мёртвых: сеется в тлении, восстаёт в нетлении; сеется в немощи, восстаёт в силе; сеется в уничижении, восстаёт в славе; сеется тело душевное, восстаёт тело духовное».

Преображённое тело лишится своей тленности и станет способно к вечной жизни. «Скажу вам братия, — пишет Павел, — что плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия, и тление не наследует нетления. Все изменимся вдруг, во мгновение ока, при последней трубе; ибо вострубит, и мёртвые воскреснут нетленными. Ибо тленному надлежит облечься в нетленное, и смертному облечься в бессмертие». Когда тленное облечётся в нетленное и смертное облечётся в бессмертие, тогда сбудутся торжественные слова пророка Осии: «Смерть! Где твоё жало? Ад! Где твоя победа?»

В Послании к римлянам Павел коснулся такого сложного вопроса, как Божественное предопределение. Сам апостол, хотя и был до своего крещения правоверным фарисеем, больше склонялся к той точке зрения на предопределение, которую исповедовали ессеи. Он готов был согласиться, что род Авраама свят благодаря Завету и союзу с Богом, но при этом заявлял, что в нём всегда было немало чужих — и не только по их собственной вине, но и потому, что особое божественное избрание исходит только свыше. В качестве примера апостол ссылался на детей Авраама и детей его сына Исаака. «Не все те израильтяне, которые от Израиля, — пишет Павел, — и не все те дети Авраама, которые от семени его, но сказано: в Исааке наречётся тебе семя. То есть не плотские дети суть дети Божьи, но дети обетования признаются за семя. А слово обетования таково: в это время приду, и у Сарры будет сын. И не одно это; но так было и с Ревеккою, когда она зачала в одно время двух сыновей от Исаака, отца нашего. Ибо, когда они ещё не родились и не сделали ничего доброго или худого, сказано было ей: больший будет в порабощении у меньшего, как и написано: „Иакова Я возлюбил, а Исава возненавидел“. Что же скажем? Неужели неправда у Бога? Никак. Ибо Он говорит Моисею: „Кого миловать, помилую; кого жалеть, пожалею“. Итак, помилование зависит не от желающего и не от подвизающегося, но от Бога милующего. Итак, кого хочет милует; а кого хочет, ожесточает. Ты скажешь мне: „За что же обвиняет? Ибо кто противостоит воле Его?“ А ты кто, человек, что споришь с Богом? Изделие скажет ли сделавшему его: „Зачем ты меня так сделал?“ Не властен ли горшечник над глиною, чтобы из той же смеси сделать один сосуд для почётного употребления, а другой для низкого? Что же, если Бог, желая показать гнев и явить могущество Своё, с великим долготерпением щадил сосуды гнева, готовые к погибели, дабы вместе явить богатство славы Своей над сосудами милосердия, которые Он приготовил к славе, над нами, которых Он призвал не только из иудеев, но и из язычников?»

Бог кого хочет, милует, а кого хочет, ожесточает. И это происходит не потому, что Он предвидит заслуги одного и прегрешения другого. Павел не прибегает к подобному разъяснению, хотя оно первым приходит в голову. Для апостола Павла причина милости и гнева заключается исключительно в Божьей воле. Для него нет сомнения, что если бы Бог захотел, Он сделал бы благочестивыми тех, которые не были таковыми, но Он по своей воле призывает и обращает лишь того, кого хочет. Он принимает в Свою благодать избранных потому, что это Ему угодно, и только к ним проявляет Своё милосердие. Что до остальных, то Он их просто отвергает. Павел указывает, что нет никаких оснований спорить с тем, что приготовление и предназначение отверженных к погибели совершается согласно тайному Божественному плану. Ведь именно Он ожесточает их и направляет все их помыслы и поступки ко греху. Причина милости к одним и ожесточение других — только в Его непостижимом плане. Бог превращает волков в овец, преображая их мощнейшей благодатью; а упорствующие не обращаются потому, что Бог не изливает на них такую благодать, хотя Он вовсе не лишён этой возможности, если бы пожелал ею воспользоваться.

Итак, избранничество происходит не от желающего и стремящегося, но от Бога, творящего милость. Нет ни воли, ни стремления, которые вели бы нас к спасению, — здесь царит одна лишь милость. Доброта и расположение Бога к людям появились не благодаря делам праведности, которые бы мы сотворили, а по Его бесконечной милости. В человеке нет никакой доброй воли, если только её не приуготовит в нём Бог. Павел писал далее римлянам: «Или не знаете, что говорит Писание в повествовании об Илии? Как он жалуется Богу на Израиля, говоря: „Господи! Пророков Твоих убили, жертвенники Твои разрушили; остался я один, и моей души ищут“. Что же говорил ему Божеский ответ? „Я сохранил Себе семь тысяч человек, которые не преклонили колени свои перед Ваалом“. Так и в нынешнее время, по избранию благодати, сохранился остаток. Но если по благодати, то не по делам; иначе благодать не была бы уже благодатью. А если по делам, то это уже не благодать; иначе дело не есть уже дело. Что же? Израиль, чего искал, того не получил; избранные же получили, а прочие ожесточились, как написано: „Бог дал им дух усыпления, глаза, которыми не видят, и уши, которыми не слышат, даже до сего дня“».

По окончании третьего путешествия Павел отправился в Иерусалим, где предполагал праздновать Пятидесятницу. Здесь его ожидали крупные неприятности. Едва апостол появился во время праздника в храме, азийские евреи, с которыми ему не раз приходилось сталкиваться и спорить во время своего путешествия, узнали его и стали кричать: «Мужи израильские, помогите! Этот человек всех повсюду учит против народа и закона и места этого; притом и эллинов ввёл в храм и осквернил святое место». Последнее из возведённых на Павла обвинений было ложным, однако евреи, не рассуждая долго, набросились на апостола, стали бить его, а потом заключили в темницу. Римский военачальник Клавдий Лисий хотел его бичевать, но узнав, что Павел римский гражданин, воздержался от наказания и передал на другой день Павла суду синедриона. Апостол, узнав, что одна часть тут саддукеи, а другие фарисеи, сказал: «Мужи, братия! Я фарисей и сын фарисея; за проповедь воскресения мёртвых меня судят». Когда он так объявил, между фарисеями и саддукеями тотчас началась распря. Ибо саддукеи, как уже говорилось, не верили в воскресение, а фарисеи, напротив, верили. Сделался большой крик. Книжники-фарисеи кричали: «Ничего плохого не находим мы в этом человеке! Если Дух или ангел говорил ему что-то, не будем противиться Богу». Так как раздор увеличивался, тысяченачальник повелел вывести Павла из синедриона и отправил его в Кесарию, к прокуратору Антонию Феликсу. Тот, не зная, как решить его дело, и ожидая от него взятки, продержал Павла более двух лет в заключении.

В 60 г. на место Феликса был назначен прокуратором Порций Фест. Иудеи стали домогаться у него, чтобы он выдал им Павла для расправы, а Павел в ответ потребовал суда императора. Уступая его желанию, прокуратор велел вести его в Италию. Это четвёртое его путешествие сопровождалось многими опасными приключениями. По пути корабль, на котором везли узника, попал в сильный шторм и сел на мель возле острова Мальты. Управлявший островом Публий принял к себе всех потерпевших кораблекрушение. В то время его отец был тяжело болен — страдал от горячки и боли в животе. Павел молитвами и возложением рук исцелил его, после чего островитяне стали относиться к нему с большим почтением. Когда непогода улеглась, Павла отправили в Рим на другом корабле. Здесь ему позволили жить особо под надзором одного воина (к которому апостол был прикован цепью) и встречаться с кем пожелает. Так Павел прожил два года, поначалу проповедуя Евангелие всем приходившим к нему иудеям, а потом обратившись к язычникам.

Обстоятельства последних лет жизни апостола Павла известны нам очень плохо. Источники не сообщают, каким образом Павлу удалось оправдаться в возводимых на него обвинениях, но достоверно известно, что после двухлетнего пребывания «в узах» он обрёл свободу. Сохранилось смутное предание, что из Рима он отправился далее на запад и некоторое время проповедовал в Испании, а также, возможно, в Галлии. На всё это ушло два или три года. Затем Павел снова оказался под стражею и был в оковах доставлен в Рим. Единственным свидетельством этого заключения остаётся его 2-е послание к своему ученику Тимофею, проникнутое ожиданием близкого конца. Павел пишет: «Ибо я уже становлюсь жертвою, и время моего отшествия настало. Подвигом добрым я подвизался, течение совершил, веру сохранил; а теперь готовится мне венец правды, который даст мне Господь, праведный Судия, в день оный». Кончина Павла последовала в годы гонений Нерона. По древнему преданию, он, как римский гражданин, был усечён мечом. Случилось это, по всей вероятности, в 64 г.

Иаков Праведный был, видимо, одним из сыновей Иосифа от первого брака и потому был назван в христианских писаниях «братом Господним». В евангельской истории он не играл никакой роли, но после смерти Христа оказался вместе с Петром и Иоанном во главе иерусалимской общины христиан. Один из христианских писателей середины II в., Егезипп, сообщает о нём следующее: «Он был свят от чрева матери, не пил ни вина, ни пива, не вкушал мясной пищи, бритва не касалась его головы, он не умащался елеем и не ходил в баню. Ему одному было дозволено входить во Святая святых (Иерусалимского храма)… колени его стали мозолистыми, словно у верблюда, потому что он всегда молился на коленях и просил прощения народу. За свою великую праведность он был прозван „Праведным“».

Другой церковный историк Евсевий Памфил пишет, что когда Павел потребовал кесарева суда и Фест отправил его в Рим, иудеи, потеряв надежду на исполнение своих замыслов против него, обратили свой гнев на Иакова. Книжники и фарисеи пришли к нему и сказали: «Просим тебя: вразуми всех, кто придёт в день Пасхи, относительно Иисуса, тебе мы все доверяем. Мы и весь народ свидетельствуем о тебе, что ты праведен и не взираешь на лица. Убеди толпу: пусть не заблуждаются об Иисусе, и весь народ, и все мы послушаем тебя. Стань на крыло Храма, чтобы тебя видели, и чтобы слова твои хорошо слышал весь народ». Иаков согласился и во время Пасхи при огромном стечении народа поднялся на крышу храма. Однако сказал он совсем не то, что ждали от него книжники и фарисеи. Иаков провозгласил: «Что спрашиваете меня о Сыне Человеческом? Он восседает на небе одёсную Великой Силы и придёт в облаках небесных». Услыхав такое свидетельство из уст Иакова, многие из иудеев, которые прежде сомневались, уверовали в Христа. А книжники и фарисеи стали говорить друг другу: «Худо мы сделали, позволив дать такое свидетельство об Иисусе. Поднимемся и сбросим его, чтобы устрашились и не поверили ему». Так они и поступили. Но поскольку, упав с крыши, Иаков остался жив, то какой-то суконщик ударил его по голове скалкой. Иаков мученически скончался и был похоронен в том же месте возле храма. Случилось это, как считают, в 62 г. После смерти Иакова Иерусалимская церковь фактически прекратила своё существование. Большинство здешних христиан покинули святой город и обосновались в Пелле за Иорданом.

До наших дней дошло единственное произведение Иакова — его соборное послание. Оно интересно содержащейся в нём скрытой полемикой со взглядами апостола Павла. Если Павел, говоря о спасении, делал ударение прежде всего на вере, то Иаков отстаивал необходимость богоугодных дел. Он полагал, что христианская праведность выражается прежде всего в деятельном добре. Ибо любая вера требует дел! А поскольку вера непременно получает выражение в делах, то наличность дел и свидетельствует о наличности веры. «Что пользы, братия мои, — пишет Иаков, — если кто говорит, что он имеет веру, а дел не имеет? Может ли эта вера спасти его? Если брат или сестра наги и не имеют дневного пропитания, а кто-нибудь из вас скажет им: „Идите с миром, грейтесь и питайтесь“, но не даст им потребного для тела: что пользы? Так и вера, если не имеет дел, мертва сама по себе. Но скажет кто-нибудь: „Ты имеешь веру, а я имею дела“: покажи мне веру твою без дел твоих, а я покажу тебе веру из дел моих. Ты веруешь, что Бог един: хорошо делаешь; и бесы веруют и трепещут. Но хочешь ли знать, неосновательный человек, что вера без дел мертва? Не делами ли оправдался Авраам, отец наш, возложив на жертвенник Исаака, сына своего? Видишь ли, что вера содействовала делам его, и делами вера достигла совершенства? Видите ли, что человек оправдывается делами, а не верою только? Ибо, как тело без духа мертво, так и вера без дел мертва».

Святой Анания был проповедником в городе Дамаске. Известен же он более всего тем, что совершил крещение над Савлом — будущим апостолом Павлом. О подробностях этого важного в истории раннего христианства события книга Деяний святых апостолов не сообщает. Позднейшие предания живописуют его следующим образом.

Однажды Анании явился в видении Господь и сказал ему: «Встань и пойди на улицу, так называемую Прямую, и спроси в Иудином доме тарсянина по имени Савла; он теперь молится». Поначалу Анания никак не мог поверить в истинность этого видения. Ведь до Дамаска уже дошли слухи о том, сколько зла сотворил Савл Иерусалимской церкви. Однако Господь рассеял его сомнения. «Иди, — велел Он, — ибо Савл избран Мною, чтобы возвещать имя Моё перед народами и царями, и сынами израилевыми. Я покажу ему, сколько он должен пострадать за Имя Моё».

Следуя Божественному повелению, Анания пришёл к Савлу и, возложив на него руки, сказал: «Брат Савл! Господь Иисус, явившийся тебе на пути, послал меня, чтобы ты прозрел и исполнился Святого Духа!» К Савлу тотчас вернулось зрение, и Анания крестил его. Позже, когда дамасские иудеи сговорились между собой убить Павла, Анания помог ему бежать из города, спустив с городской стены в корзине.

Сам Анания некоторое время спустя также оставил Дамаск и стал проповедовать в южнопалестинском городе Елевферополе. Местный правитель Лукиан велел схватить его и подвергнуть допросу. Анания смело объявил себя последователем Христа. «Я не поклоняюсь лживым богам, — сказал он, — а поклоняюсь Единому истинному Господу Богу Иисусу Христу: я видел Его своими глазами и беседовал с Ним из уст в уста не только тогда, когда Он жил на земле, как человек, — но и по вознесении Его на небеса». Лукиан велел разложить Ананию на земле и нещадно бить. При этом правитель уговаривал его: «Отрекись от Распятого, чтобы не подвергнуться от меня ещё более тяжким мучениям». Однако Анания твёрдо отвечал: «Не отрекусь от Бога моего и не преклонюсь перед бездушным камнем и деревом». Палачи стали резать его тело железными когтями и жечь раны свечами. Увидев, что и это не помогает, они вывели святого за город и побили его камнями.

Евангелист Лука был врач, родом из Антиохии, и ученик апостола Павла, сопровождавший его в последнем путешествии. Лука находился при апостоле вплоть до его мученической кончины. Сам он умер глубоким стариком в Греции. Здесь же, по-видимому, было написано его Евангелие и другая книга Нового Завета, известная как Деяния святых апостолов. Возможно, что свои писания Лука закончил вскоре после Иудейской войны. Обе книги Луки были адресованы некоему Феофилу, о котором более ничего не известно. По происхождению Лука был сирийцем из Антиохии и писания свои предназначал прежде всего для язычников. В отличие от Марка, он не ограничился безыскусным рассказом, но пожелал придать своему творению совершенную художественную форму. План его Евангелия кажется хорошо продуманным. Его предваряет небольшое введение. Лука пишет здесь: «Как уже многие начали составлять повествования о совершенно известных между нами событиях, как передали нам то бывшие с самого начала очевидцами и служителями Слова, то рассудилось и мне, по тщательном исследовании всего сначала, по порядку описать…» По-видимому, Луке были известны два первых Евангелия, но он имел в своём распоряжении и другие источники. В частях повествовательных рассказ Луки часто совпадает с рассказом Марка. Но в изложении учения Христа он следовал в основном за Матфеем.

Евангелие от Луки отличается особенной точностью и ясностью. Считается, что последовательность событий, а также соотнесение речений Иисуса с внешними обстоятельствами, им сопутствовавшими, здесь выдержаны с наибольшей достоверностью. Главная мысль Евангелия — спасение от страданий — представлена у Луки как дело Божественной любви. Красной нитью через всё повествование проходит мысль, что Христос пришёл не к иудеям только, но ко всем людям земли. Именно здесь наиболее чётко сформулирована мысль, что Христос — это спаситель всего мира. К рассказу первых евангелистов Лука добавил много новых подробностей. Только он рассказывает нам о Благовещении Марии, только он подробно описал последний путь Иисуса в Иерусалим, во время которого Тот рассказывает Свои притчи (в том числе такие известные, как Притча о блудном сыне, Притча о богаче и Лазаре, Притча о милосердном самарянине, а также Притча о мытаре и фарисее). Все эпизоды, составляющие ткань Евангелия, отмечены несомненными художественными достоинствами.

Не менее важным сочинением Луки стали его Деяния апостолов. Это единственный источник, освещающий события апостольского века, и потому каждое свидетельство его чрезвычайно ценно, тем более что некоторые события Лука описывал как очевидец. Главной целью автора было рассказать о том, как благовестие, данное иудеям, перешло от них к язычникам. Поэтому, поведав в начале книги о деятельности апостола Петра, Лука всё своё внимание сосредоточил на апостоле язычников Павле. Именно он делается главным героем повествования, которое было доведено до символического события: проповеди апостола в Риме.

Варнава, один из часто упоминаемых действующих лиц книги Деяний святых апостолов, родился на острове Кипре в семье богатых евреев и был назван Иосифом. Образование он получил в Иерусалиме у знаменитого законоучителя Гамалиила. Иосиф был благочестив, часто посещал храм, строго соблюдал посты, хранил себя от юношеских увлечений. В то время Иисус Христос как раз начал Свою общественную проповедь. Иосиф сразу уверовал в Него как в Мессию и примкнул к Его последователям. Иисус вскоре обратил на него внимание и избрал в число 70-ти Своих учеников. Среди последователей Христа Иосиф получил второе имя — Варнава, что по-еврейски значит «сын утешения». После Вознесения Господа, он продал принадлежавшую ему близ Иерусалима землю и принёс деньги к ногам апостолов, ничего не оставив себе (Деян. 4: 36–37).

Когда Савл после своего обращения вернулся в Иерусалим и старался присоединиться к ученикам Христовым, то все опасались его как недавнего гонителя. Варнава же пришёл с ним к апостолам и рассказал, как Господь явился Павлу на пути в Дамаск (Деян. 9: 26–28). Затем Варнава привёл Павла в Антиохию, где они вместе потом учили народ. Когда царь Ирод Агриппа умертвил апостола Иакова Зеведеева и в угоду иудеям взял под стражу апостола Петра, Варнава и Павел, выведенные из темницы ангелом, скрылись в доме тётки Варнавы, Марии. Как только гонение утихло, они возвратились в Антиохию, взяв с собой сына Марии Иоанна, прозванного Марком, а некоторое время спустя вместе отправились благовествовать слово Господнее язычникам. Как уже говорилось выше, Варнава разделил с Павлом все тяготы и невзгоды его первого апостольского путешествия. Но после Иерусалимского собора апостолов они разлучились. Павел взял с собой Силу и отправился в Сирию и Киликию, а Варнава с Марком — на Кипр (Деян. 15: 36–41).

Умножив число верующих на Кипре, Варнава некоторое время проповедовал в Риме. Позже он основал епископский престол в Медиолане (Милане), а по возвращении продолжил свои труды на Кипре. Ожесточённые иудеи возбудили против Варнавы язычников. Те вывели святого из города, побили камнями и разложили костёр, чтобы сжечь тело, но не преуспели в этом нечестивом намерении. Позднее, придя на место казни, Марк взял оставшееся невредимым тело Варнавы и похоронил в пещере, положив на грудь покойного переписанное его собственной рукой Евангелие от Матфея. Случилось это, как полагают, около 62 г.

Святой Тимофей, один из корреспондентов апостола Павла, происходил из Ликаонской области в Малой Азии. Отец его был эллином, а мать — иудейкой. Воспитание и образование Тимофей получил в городе Листрах. Когда Павел и Варнава прибыли в Листры, мать Тимофея, Евника, была одной из первых, принявших от апостолов святое крещение. Павел некоторое время жил в доме Евники и, по её просьбе, занимался обучением юного Тимофея. Вскоре суровый апостол отечески привязался к мягкому, кроткому юноше (позже, отправляя Тимофею свои послания, он всегда называл его сыном).

Во время своего второго апостольского путешествия Павел вновь оказался в Листрах. Исполняя желание возмужавшего Тимофея, он сделал его своим постоянным спутником и сослужителем о Господе. (Перед этим, как повествует о том книга Деяний святых апостолов, Павел сделал ему обрезание — не потому, чтобы это было необходимо для спасения, но для предания ему авторитета среди иудеев, поскольку все знали, что отцом Тимофея был язычник.) В последующие годы Тимофей оставался постоянным спутником Павла. Он сопровождал его во втором путешествии от Листр до Троады, и отсюда по македонским и греческим городам, вплоть до Коринфа и Афин. Во время третьего путешествия Тимофей сопутствовал апостолу в Эфесе, где тот прожил долгое время. Павел посылал его оттуда в Македонию для сбора милостыни и потом в Коринф. (В своём Послании к коринфянам Павел говорит: «Я послал к вам Тимофея, моего возлюбленного и верного в Господе сына, который напомнит вам о путях моих во Христе». Неоднократно упоминает апостол о Тимофее и в других своих посланиях, именуя его «братом» и «сотрудником в благовествовании Христовом».) Впоследствии Тимофей был вместе с Павлом отправлен в Рим, разделил с ним тяготы узилища и радость освобождения. Возвратившись в Малую Азию, Павел рукоположил Тимофея в епископы Эфесской церкви (он был первым христианским епископом в этом городе). Вынужденный расстаться с любимым учеником, апостол и позже не забывал о нём, о чём свидетельствуют два его послания к Тимофею, вошедшие в число книг Нового Завета.

В годы Домициановых гонений (когда апостол Иоанн, также проживавший в то время в Эфесе, был сослан на Патмос) Тимофей не пожелал склониться перед преследователями и продолжал смело проповедовать эфесянам слово Христово. Однажды епископ попытался урезонить толпу буйных язычников, которые шумно справляли праздник, называемый «катогогиум». Рассерженные эфесяне набросились на Тимофея с дрекольем и забили его до смерти. (Позже честные мощи Тимофея были перенесены в Константинополь и помещены в одном гробу с мощами евангелиста Луки и апостола Андрея.)

Святой Дионисий, насколько можно судить из дошедших о нём преданий, родился в Афинах. Там же он воспитывался и получил классическое эллинское образование. Для пополнения знаний он ездил в Египет, где в городе Гелиополе изучал астрономию. Там же он стал свидетелем солнечного затмения, происшедшего в момент распятия на Кресте Иисуса Христа. По возвращении в Афины, он был избран членом ареопага (верховного афинского суда). Когда апостол Павел выступил в афинском ареопаге со своей проповедью (Деян. 17: 16–34), Дионисий оказался одним из немногих, кто принял это спасительное благовестие и стал христианином. В течение трёх лет он был сподвижником Павла в проповеди Слова Божия. Впоследствии апостол поставил его епископом города Афины. Ещё при жизни Марии Дионисий Ареопагит специально приезжал в Иерусалим, чтобы поклониться Богоматери.

После кончины апостола Павла, желая продолжить его дело, Дионисий, сопровождаемый пресвитером Рустиком и диаконом Елевферием, отправился с проповедью в западные провинции империи. В городе Лютеция (будущем Париже), во время преследования христиан языческими властями (как свидетельствует о том в своей «Церковной истории» Евсевий Памфил), все три исповедника были схвачены и ввергнуты в темницу. Ночью Дионисий совершил свою последнюю Божественную литургию, а наутро все три мученика были обезглавлены. Дионисию в то время было уже около девяноста лет.

Дошедший до нас сборник богословских сочинений, приписываемый Дионисию Ареопагиту («Ареопагитики»), принадлежит к числу самых загадочных памятников христианской древности. Имя Дионисия, как церковного писателя, впервые стало широко известным между 485 и 515 гг., когда в культурный оборот вошли четыре приписываемых ему трактата: «О Божественных именах», «О небесной иерархии», «О церковной иерархии», «О мистическом богословии». Вплоть до эпохи Возрождения сомнений в древности и подлинности «Ареопагитик» не возникало ни на Востоке, ни на Западе. И это способствовало их необычайной популярности. Исключительный религиозный подъём, необыкновенная глубина и острота мистических умозрений, сам язык, выразительный, тёмный и страстный, поражали воображение многих поколений христиан и заставляли признавать Ареопагита одним из величайших религиозных мыслителей прошлого.

Но потом авторство Дионисия стало вызывать всё большие сомнений, и в настоящее время можно считать твёрдо установленным фактом, что никаких сочинений настоящий Дионисий после себя не оставил, а приписываемые ему труды являются позднейшей имитацией. В пользу этого положения свидетельствует не только полное отсутствие каких бы то ни было упоминаний о творениях Ареопагита вплоть до начала VI в., но и самый характер памятника, слишком далёкого и по языку и по строю мысли от безыскусной простоты первохристианской эпохи. Нет сомнения, что подлинный автор «Ареопагитик» прекрасно знал и разрабатывал идеи неоплатоников: прежде всего Прокла, но также и Плотина, Порфирия и Ямвлиха (III–V вв.), что конечно же исключает всякую мысль об апостольских временах.

О действительном создателе «Ареопагитик» и о месте их составления ничего не известно. Можно предположить только, что неведомый автор был родом из Сирии и скрылся под именем Дионисия, желая придать своим творениям больше авторитета. Если это так, то замысел его увенчался полным успехом: церковь допустила «Ареопагитики» в свою святоотеческую письменность, и они сильнейшим образом сказались в развитии богословской и мистической мысли как на Востоке, так и на Западе. В Средние века Дионисий, несомненно, был самым сильным и уважаемым авторитетом для представителей всех школ, и без него будет совершенно непонятна вся история средневековой мистики и философии.

О жизни и смерти апостола Фомы в христианском предании сохранился следующий любопытный рассказ. Когда апостолы решили оставить Палестину и начали проповедовать христианство язычникам, Фоме выпало идти в Индию. Некоторое время он оставался в недоумении, так как не знал дороги в эту далёкую страну. Как раз в то время один из индийских царей по имени Гондофар — правитель Гандхары и Арахосии (государства эти располагались частично на территории нынешнего Афганистана, частично — в северо-западном Пакистане), желая выстроить себе новый дворец, отправил в Палестину купца Авана. Последнему было поручено найти искусного архитектора, который мог бы построить ему такой же дворец, какой был у римского императора. Узнав об этом, Фома разыскал Авана и выдал себя за человека, опытного в строительном искусстве. Купец поверил ему на слово и, заключив с Фомой договор, взял апостола на свой корабль и отплыл вместе с ним на родину.

Прибыв к Гондофару, Аван сказал: «Вот, государь, я привёз к тебе из Палестины искусного строителя». Царь обрадовался, показал Фоме то место, где он хотел строить дворец, дал ему большое количество золота для постройки, а сам отправился в другую страну.

Фома, получив золото, всё его раздал нищим. После этого он стал проповедовать христианское учение и многих крестил. Через два года Гондофар послал к Фоме узнать: скоро ли окончится постройка? Апостол отвечал посланным, что скоро, осталось только выложить крышу. Гондофар послал ещё золота, а Фома опять раздал его нищим.

Прошло ещё немного времени, и царю сообщили, что Фома даже не приступал к строительству, что всё золото он раздал нищим, и сам занимается лишь тем, что ходит по стране и проповедует новую веру. Гондофар пришёл в сильнейший гнев, приказал схватить апостола и привести его к себе. «Выстроил ли ты дворец?» — спросил царь. Фома ответил: «Выстроил и притом великолепный и прекрасный». Гондофар удивился его уверенности и сказал: «Что ж, пойдём посмотрим на него». На это Фома спокойно отвечал: «В этой жизни ты не сможешь его увидеть. Но зато, когда ты умрёшь, ты поселишься в нём и будешь жить там вечно». Услышав эти слова, царь потемнел от гнева, повелел бросить Фому в темницу и держать там до тех пор, пока он не придумает ему казни помучительнее.

Случилось так, что как раз в тот день умер брат царя, известный своей праведностью, и душа его вознеслась прямо в рай. Ангел Божий стал водить его по райским садам, показывая многочисленные дворцы, находившиеся там. Вскоре остановились они возле большого дворца, блеском и великолепием своим превосходившим все остальные. Ангел спросил: «В каком дворце ты хотел бы жить?» Брат царя не задумываясь ответил: «В этом, ибо ничего прекраснее мне не приходилось видеть!» Но ангел отвечал: «Увы, этот дворец уже занят. Он построен апостолом Фомой для твоего брата». — «Прошу тебя, — взмолилась душа, — отпусти меня обратно на землю, и я куплю этот дворец у своего брата!» Ангел согласился и возвратил душу в тело. Умерший тотчас ожил и, как бы пробудившись ото сна, стал звать к себе своего брата. Гондофар прибежал и страшно обрадовался, видя своего брата живым. А воскресший сказал ему: «Любезный брат! Не откажи мне в одной просьбе: позволь мне жить в том небесном дворце, что построил для тебя зодчий Фома. Во всей райской стране я не видел ничего прекраснее». Гондофар смутился, но потом стал расспрашивать брата о его видении. Поняв наконец, что Фома не обманул его и в самом деле выполнил то, о чём говорил, царь немедленно освободил его и осыпал своими милостями. Немного погодя он крестился.

Образовав несколько христианских общин в землях Гондофара, Фома отправился дальше и пришёл в Каламиду, где правил царь Муздий. Тамошние жители поклонялись идолу, которого почитали за бога солнца, но Фома своими проповедями многих из них отвратил от этого и обратил в веру Христову. Тогда жрецы пожаловались на Фому царю Муздию и потребовали: «Пусть этот чужеземец поклонится нашему богу и принесёт жертвы». Однако, едва Фому привели к идолу, тот начал таять под его взглядом и в конце концов совершенно исчез. Муздий, оскорбившись за своего бога, велел воинам пронзить Фому копьями. От этих ран он скончался.

До того как стать учеником Иисуса, Андрей состоял среди последователей Иоанна Крестителя. По свидетельству Евангелия от Иоанна, он был первым призван на апостольское служение. Поэтому в греческом предании он носит имя «Первозванного». После смерти, воскрешения и вознесения Иисуса Христа, Андрей, прияв вместе с прочими апостолами Св. Духа, отправился проповедовать слово Божие. По жребию он получил в удел малоазиатскую область Вифинию, земли, омываемые Чёрным морем, а также римские провинции на Балканском полуострове (Фракию, Македонию, Фессалию и Ахаю).

Андрей первым проповедал Христово учение в Византии (будущем Константинополе), многих обратил в новую веру и поставил византийским епископом того Стахия, о котором апостол Павел упоминает в своём Послании к римлянам (Рим. 16: 9). Продолжая свои труды, Андрей отправился вокруг Чёрного моря, побывал в Грузии, Армении, пересёк Кавказские горы и из Севастии по берегу достиг Тавриды. (По позднейшим русским преданиям, апостол добирался вверх по Днепру до самых Киевских гор.) Проповедав христианство «скифам» (то есть народам, жившим на южных, восточных и северо-восточных берегах Чёрного моря), Андрей перешёл во Фракию и Грецию.

В ходе своих апостольских странствий Андрей претерпел немало скорбей и страданий. Так в Синопе противники Христовой веры, распростёрши его по земле, влачили за руки и ноги, били палками, бросали в него камнями, вырывали зубы и пальцы, так что он едва остался в живых. В конце концов апостол добрался до Пелопоннеса и остановился в Ахайском городе Патрах у некоего благочестивого мужа по имени Сосий. Многие из местных жителей вскоре приняли новое учение. Жена проконсула Егеата Максимилла, получив от Андрея исцеление, также уверовала во Христа. Но сам проконсул, видя такие успехи проповеди Андрея, разгневался до неистовства. Он велел схватить апостола и распять его на кресте. Приказание было исполнено в точности. Считается, что мученическая кончина апостола последовала в 80 г. Позднейшее предание сообщает, что Андрей принял смерть на кресте, поперечные брусья которого были сбиты наискось (так называемый Андреевский крест).

Апостол Филипп происходил из того же селения Вифсаида, откуда были Пётр, Андрей и Иоанн. Но в отличие от них, он с юных лет был отдан в книжное обучение. Когда Иисус стал проповедовать на берегах Геннисаретского озера, Филипп тотчас всем сердцем уверовал, что он и есть Тот Самый Мессия, о котором возвещали древние пророки. Хотя в дальнейшем Филипп вошёл в избранное число двенадцати апостолов, упоминания о нём в Евангелиях редки. О дальнейшей судьбе его в новозаветных книгах ничего не сообщается. Рассказ о ней остался только в преданиях.

После вознесения Христа Филипп сподобился благодати Святого Духа и стал проповедовать новую веру в Галилее. Однажды ему встретилась женщина, которая несла на руках умершего младенца и неутешно рыдала. Апостол сжалился над ней, простёр руку над ребёнком и сказал: «Встань! Так повелевает тебе Христос, мною проповедуемый». Младенец тотчас ожил, а мать уверовала во Христа и приняла от Филиппа крещение.

Из Галилеи апостол отправился в Грецию. Здесь проповеди его вызвали сильное негодование местных иудеев. Один из них во время спора пришёл в такую ярость, что накинулся на Филиппа и хотел убить его, но в ту же минуту ослеп и весь почернел. Присутствующие хотели схватить Филиппа как колдуна, но их всех постигла та же кара, что и первого иудея. Тогда все затрепетали и признали великую силу Христа. Филипп обратился с молитвой к Богу и просил просветить их. По молитве святого все пострадавшие немедленно исцелились. Многие из них крестились.

Из Греции Филипп поплыл на корабле в Сирию и высадился в Азоте. Поселившись в доме некоего Никоклида, он вскоре исцелил от глазной болезни его дочь. Потом он отправился в Иераполь Сирийский, где разгневанные горожане едва не побили его камнями. Схватив апостола, они привели его к городскому начальнику Аристарху. Тот в гневе схватил Филиппа за волосы, но в ту же минуту рука его иссохла, он лишился зрения и слуха. Тогда в чувствах народа произошла перемена, он стал умолять апостола исцелить градоначальника. Филипп отвечал: «Если он не уверует в проповедуемого мною Бога, то не будет исцелён». В это время неподалёку показалось погребальное шествие. Кто-то, желая поглумиться над апостолом, воскликнул: «Если воскресишь этого мертвеца, тогда Аристарх и мы уверуем в твоего Бога». Филипп помолился, а потом, обратившись к умершему, сказал громким голосом: «Христос повелевает тебе: встань и говори с нами!» Умерший встал с одра и стал возносить хвалу Филиппу. Все видевшие это чудо единогласно прославили проповедуемого тем Бога. Когда Филипп исцелил Аристарха, народ совершенно уверовал в Христа и бросился сокрушать идолов.

Основав Иерапольскую церковь, Филипп отправился дальше, в Малую Азию, и здесь встретился с апостолом Варфоломеем. Вместе они стали проповедовать в малазийских областях Лидии, Мизии и Фригии. Переходя из города в город, апостолы добрались до Иераполя Фригийского. Тут между ложными божествами была одна ехидна, для которой был построен особый храм. Апостолы вооружились молитвою на эту гадину и силою своего слова, словно копьём, умертвили её. Вслед затем им удалось вернуть зрение одному слепому, после чего иерапольцы толпами стали стекаться к Филиппу и Варфоломею, желая слушать их проповеди. Многие уверовали и крестились. Но когда они излечили от змеиного укуса жену градоначальника Никанора, на святых внезапно обрушились гонения. Едва Никанор узнал, что жена его уверовала в Христа и крестилась, он велел схватить обоих апостолов и распять их на крестах. Первым пострадал Филипп. Язычники просверлили ступни его ног и повесили вниз головой перед дверями капища ехидны. Варфоломей был распят у стены храма. Но тут внезапно началось сильное землетрясение, во время которого рухнул дом градоначальника, и обратились в руины многие из языческих храмов. Это образумило горожан. Они поспешили снять с креста Варфоломея и таким образом сохранили ему жизнь. Но когда добрались до Филиппа, оказалось, что тот уже предал свою душу Богу. Новообращённые христиане с честью погребли его тело.

Апостол Варфоломей упомянут в евангелиях Матфея, Марка и Луки. Лишь в Евангелии от Иоанна его имя не встречается, но зато там фигурирует Нафанаил. По-видимому, речь здесь также идёт о Варфоломее, сыне Толмая.

По принятии Святого Духа, сошедшего на апостолов в виде огненных языков, святому Варфоломею выпал жребий, вместе с апостолом Филиппом идти на проповедь Евангелия в Сирию и в Малую Азию. Туда они и отправились — то проповедуя вместе, то расходясь отдельно по разным городам, то вновь сходясь и приводя людей к спасению через веру в Иисуса Христа. Оказавшись в Иераполе Фригийском, оба апостола были схвачены по приказу местного градоначальника Никанора и распяты. Филипп принял тогда мученическую смерть, но Варфоломея местные жители освободили, испугавшись начавшегося землетрясения. Апостол совершил над всеми уверовавшими в Господа обряд крещения и поставил им епископом Стахия.

Из Иераполя Варфоломей отправился в Индийские страны и провёл там несколько лет. Проповедуя среди местных жителей, он перевёл на их язык Евангелие от Матфея. Из Индии Варфоломей прибыл в Великую Армению. При его появлении здешние идолы, или, лучше сказать, бесы, обитавшие в идолах, умолкли, громко прокричав последние слова, что Варфоломей их мучит и скоро изгонит. И действительно, не только из идолов, но и из людей изгонялись нечистые духи при одном только приближении апостола; и ради этого многие обращались ко Христу.

У царя той страны, Полимия, была бесноватая дочь. Узнав о чудесах святого, царь приказал немедленно разыскать Варфоломея. Когда апостол пришёл к беснующейся, бес тотчас бежал от неё, и царевна получила исцеление. После этого царь, желая отблагодарить святого, послал к нему верблюдов, навьюченных золотом, серебром, жемчугом и другими драгоценными дарами. Но Варфоломей, исполненный духовной нищеты, ничего из присланного не оставил у себя, отослав всё обратно царю со словами: «Я не эти вещи приобретаю, а ищу души человеческие, и если приобрету их и введу в небесные селения, то явлюсь великим купцом перед Господом». Царь Полимий, умилившись такими словами, уверовал во Христа со всем своим домом, принял крещение от самого святого апостола вместе с царицей и исцелённой дочерью своей и со множеством вельмож и великим числом людей из народа. Всего же по примеру царя приняли тогда святое крещение до десяти городов.

При виде необычайных успехов нового учения идольские жрецы жестоко вознегодовали на апостола и приступили к брату царя Астиагу, добиваясь у него смерти для Варфоломея. Астиаг, улучив удобное время, велел схватить апостола в городе Альбан и распять его на кресте головою вниз. Варфоломей, вися на кресте, не переставал возвещать слово Божие. Тогда Астиаг для увеличения его мук, велел живьём содрать с апостола кожу. Бывшие при кончине святого верующие, сняв с креста его тело, положили его в оловянную раку и предали погребению в том же городе Альбан.

Апостол Иоанн, сын Зеведеев, родился в селении Вифсаиде. Мать его, Саломия, была дочерью Иосифа, земного мужа Девы Марии. Будучи людьми благочестивыми, родители Иоанна ещё в отрочестве обучили его Моисееву закону. С ранних лет Иоанн и его старший брат Иаков были дружны со своими односельчанами, братьями Симоном и Андреем, которые, так же как и они, были рыбаками. Подобно всем жителям Вифсаиды эти молодые люди жили в напряжённом ожидании Мессии и потому оказались лучше других иудеев подготовлены к восприятию Евангелия. Сначала они сделались учениками Иоанна Крестителя, но не оставляли тогда ещё своего дома и занятий.

Резкий перелом в их жизни наступил несколькими месяцами позже, когда Иисус, ходя по берегам Галилейского моря, избирал Себе из рыбаков апостолов. Сначала он избрал братьев Андрея и Симона. Потом Он увидел Иакова и Иоанна, которые занимались починкой сетей в лодке вместе со своим отцом. Христос призвал их, и они тотчас, оставив лодку и отца, пошли за Ним. Иисус вскоре назвал Иоанна Воанергесом («сыном грома»), так как предвидел, что его богословие как гром будет услышано во всём мире. Прозвище это также указывало на некоторые особенности характера Иоанна. Будучи человеком чистым, добрым, незлобивым и доверчивым, он в то же время был полон сильной ревности о славе Божьей. Христа он любил со всей силой своего невинного сердца, оттого и Иисус любил Иоанна более всех других Своих учеников. Уже через год после призвания Иоанн был избран в число 12 апостолов. В дальнейшем он был свидетелем самых таинственных чудес Христа, при совершении которых присутствовали только самые близкие Ему люди — при воскресении дочери Иаира и во время Своего Преображения на горе Фавор. Во время Тайной вечери Иоанн возлежал на груди Христа и слышал каждое Его слово. После того как Христос был схвачен и апостолы разбежались, Иоанн едва ли не единственный нашёл в себе мужество последовать за Учителем и был свидетелем всех Его мук. Уже вися на кресте, Иисус поручил ему заботу о Своей матери. И действительно, после этого Мария до самой Своей смерти жила в доме Иоанна, будучи окружена глубочайшим уважением и любовью.

В Деяниях святых апостолов об Иоанне говорится мало. О его дальнейшей жизни сообщают только легенды и предания. К проповеднической деятельности Иоанн приступил позже остальных апостолов (уже после успения Богоматери), избрав местом для благовестил малоазийский Эфес, где до него проповедовал апостол Павел. Сначала Иоанн и его ученик Прохор нанялись работать в баню, хозяйкой которой была женщина по имени Романа. Иоанн поддерживал огонь, а Прохор наливал воду. Баня та пользовалась среди горожан дурной славой, и тому были свои причины, ибо под полом здесь жил злой демон. Раз в год он поднимался на поверхность и убивал одного из моющихся.

Однажды в баню пришёл юноша по имени Домна. Он был сыном городского старейшины Диоскорида. Когда Домна мылся в бане, на него напал бес и похитил у несчастного душу. Юноша рухнул на пол и лежал без дыхания, словно мёртвый. Когда распространилась весть о кончине Домны, по всему городу поднялся плач, ведь очень многие искренне любили его. Вместе с тем горожане стали доискиваться до причины его смерти. Они схватили Прохора и Иоанна и стали говорить им: «Это вы убили сына Диоскорида! Больше было некому!» Иоанн возразил им: «В случившемся нет нашей вины! И юноша ваш не умер. Просто демоны похитили у него душу!» Он стал горячо молиться Господу, чтобы тот помог ему в беде. В тот же миг демон, почувствовав сильное жжение и тесноту, отпустил душу несчастного и бежал прочь из бани. А Домна вдруг очнулся, словно ото сна, и поднялся на ноги. Диоскорид так удивился этому чуду, что взял Иоанна с Прохором в свой дом и вскоре крестился.

Когда о случившемся узнал тот демон, что жил в храме Артемиды и выдавал себя перед людьми за богиню, то сильно обеспокоился. Приняв образ воина, он сел на видном месте и стал горько плакать. Проходившие мимо спрашивали у него, откуда он пришёл. Демон отвечал на это: «Я из Кесарии Палестинской и служу там начальником над темницами. Мне было поручено стеречь двух колдунов, пришедших из Иерусалима — Иоанна и Прохора, — которых за множество злодеяний осудили на смерть. Утром они должны были погибнуть лютой смертью, но благодаря своему колдовству сумели бежать. Из-за них я и попал в беду, так как меня хотят теперь казнить вместо них. Я насилу сумел бежать и теперь ищу беглецов, чтобы поймать их и оправдаться перед судом». Говоря так, демон показывал грамоту, в которой предписывалось схватить Иоанна и Прохора. Кроме того, он показывал слиток золота, обещая наградить тех, кто ему поможет.

Вскоре нашлось несколько воинов, которые решили помочь своему сотоварищу. Они возбудили народ против Иоанна, пришли к дому Диоскорида и стали кричать: «Или выдай нам колдунов, или сожжём твой дом!» Диоскорид между тем так полюбил Иоанна, что готов был скорее погибнуть вместе со своими домашними, чем предать своего учителя. Однако Иоанн не мог принять от него подобной жертвы. Он вышел из дома и отдался в руки народа.

В сопровождении большой толпы он дошёл до храма Артемиды и тут помолился Господу. В ответ на его мольбу с демона вдруг спало человеческое обличье, и он предстал перед всеми в своём истинном виде. Апостол спросил у него: «Ответь, нечистый бес, сколько лет ты здесь живёшь?» Демон ответил: «Уже 109 лет живу я здесь, верно служа Сатане и отводя этот народ от Бога». Иоанн приказал: «Во имя Иисуса Христа исчезни немедленно!» Нечистый тотчас исчез, а все, кто был свидетелем этого чуда, прониклись к Иоанну великим почтением и вскоре уверовали в Истинного Бога.

При императоре Домициане (81–96), когда начались гонения на христиан, Иоанн был сослан на остров Патмос. Случилось так, что на пути к месту ссылки на корабль обрушилась сильная буря и унесла его далеко в море. Вскоре вышла вся пресная вода. Моряков и воинов стала донимать сильная жажда. Тогда Иоанн велел Прохору: «Наполни кувшины морской водой!» Когда сосуды были наполнены, апостол сказал: «Во имя Иисуса Христа черпайте и пейте!» Воины попробовали воду, и оказалось, что в кувшинах содержится пресная вода, такая свежая и прохладная, словно только что взятая из ключа. Поражённые этим чудом, многие спутники Иоанна крестились.

Поселившись на Патмосе, Иоанн продолжал проповедовать христианство и многих обратил в свою веру. На этом острове был храм Аполлона. Жрецы храма увидели, что последователей Христа становится всё больше, а приверженцев их бога — всё меньше, и сильно встревожились. Они стали думать над тем, как бы им опорочить Иоанна, и тут вспомнили об одном знаменитом колдуне по имени Кинопс, который жил неподалёку. Они приехали к нему и стали молить о помощи. Кинопс сначала не соглашался на их просьбы, но потом уступил их настояниям.

Колдун приплыл на Патмос и явился к тому дому, где жили Иоанн и Прохор. Увидев, что они проповедуют перед народом, Кинопс сказал: «Мужи славные! Гладко говорит Иоанн, но вы не верьте ему. Пойдёмте на берег, и там каждый из нас покажет, на что он способен. Если Иоанн окажется сильнее меня, значит его Бог Истинный. А если я окажусь сильнее, значит истинный бог — Аполлон!»

Так говорил хитрый Кинопс, хотя прекрасно знал, что Аполлон не бог, но всего лишь мраморный идол. Сам же он общался с демонами и надеялся с их помощью одолеть Иоанна. Когда все пришли к морю, Кинопс спросил у одного юноши: «Жив ли твой отец?» Тот отвечал: «В прошлом месяце он утонул вместе со своим кораблём». Кинопс сказал апостолу: «Теперь, Иоанн, покажи свою силу и сделай так, чтобы отец этого юноши явился сюда живым». Иоанн возразил: «Иисус Христос не дал мне такой силы, чтобы извлекать мёртвых из моря!» Кинопс захохотал и сказал народу: «Видите теперь, что Иоанн льстец и обманщик? Теперь посмотрите, что я могу при помощи моего бога!» С этими словами колдун бросился в волны. Вскоре он вышел на берег, держа на руках отца юноши. Все изумились, а Кинопс спросил: «Твой ли это отец?» — «Да, господин!», — обрадовался юноша. Колдун прочитал заклинание, и на диво всем утопленник ожил. Кинопс спросил у Иоанна: «Удивляешься моему могуществу?» Но Иоанн возразил: «Не удивляюсь, и говорю тебе, что во второй раз ты этого не сделаешь!»

Колдун усмехнулся и вновь прыгнул в воду. А Иоанн подбежал к берегу и стал громко молить Господа, чтобы Он лишил Кинопса жизни. В тот же миг море закипело, возмутилось и поглотило колдуна. На берег он больше никогда не вернулся. А Иоанн повернулся к ожившему утопленнику и сказал ему: «Во имя Иисуса Христа стань тем, кто ты есть на самом деле!» С того спала человеческая личина, и все увидели перед собой страшного демона. Апостол сказал людям: «Видите, с чьей помощью хотел смутить вас этот колдун? Ясно теперь, какому богу он служит?» Апостол помолился ещё раз, и бес исчез с их глаз.

Иоанн прожил на Патмосе несколько лет и благодаря многим чудесам приобрёл большую известность. Когда, после кончины императора Домициана, апостол в 96 г. получил свободу, многие на острове уже приняли христианство. Именно для нужд этой общины Иоанн написал своё знаменитое Евангелие, которое во многих местах отличалось от трёх более ранних, написанных Матфеем, Марком и Лукой, ибо оно содержало в себе рассказ о том, о чём не сообщали другие евангелисты. Напротив, многие известные факты Иоанн в своём рассказе опустил. Кроме того, четвёртому Евангелию в гораздо большей степени было свойственно догматическое ударение. В особом озарении Духа орлиному взору Иоанна открылось в истории земного служения Христова то, что было закрыто для его предшественников. У Иоанна гораздо резче, чем у других евангелистов, подчёркивается, что Христос — Сын Божий, пришедший с Небес, но в то же время Иоанн едва ли не чаще других евангелистов оттеняет Его человеческую природу, говорит о смирении Иисуса, Его дружеских чувствах, усталости, скорби, слезах. Несомненным достоинством Евангелия от Иоанна является его высокая художественная форма. Иоанн был мастер диалога и драматических картин, от которых нередко веет живыми воспоминаниями очевидца. С первых глав Евангелия Иоанн говорит об Иисусе, как начале жизни для верующих в Него. Только Иоанн приводит беседу Иисуса с Никодимом и самарянкой, а также Его учение о Хлебе Живом, где эта мысль проходит красной нитью. Своё завершение она нашла в последнем поучении Христа Его ученикам во время Тайной вечери. Здесь окончательно становится ясным, что принятие в снедь Тела и Крови Сына Человеческого является, как исполнение веры, условием жизни вечной и воскресения в последний день. Таким образом, раскрывается смысл таинства причастия.

Когда апостол Иоанн получил свободу, он опять возвратился в Эфес. В это время многие азиатские церкви были взволнованы ересью Керинфа — гностика, одного из последователей нечестивого Симона Мага. Керинф разделял старые идеи эллинских философов о двойственности мира. Материя в его глазах являлась сосредоточием злого и пассивного начала и была резко отделена от всего божественного. Он учил, что материальный мир не может обрести спасение, что он обречён в конце времён на гибель и уничтожение. Христос, следовательно, не мог иметь в себе ничего материального и не обладал человеческой плотью. Керинф учил, что сын Марии Иисус и Сын Божий Христос совсем не одно и то же. Иисус был не Бог, но человек, на которого сошёл во время крещения Христос, или Дух, который был чистое божество, принявшее внешний образ человека. Так что на кресте страдал вовсе не Сын Божий, а человек Иисус. Что же касается Христа, то он не мог испытывать мук и оставался бесстрастным. Его тело лишь казалось телесным, имело только видимость материи, а на самом деле оставалось чисто духовным. Людские желания и страсти, телесные немощи, голод, жажда — всё это было Ему чуждо. Находясь на кресте, Он не мог испытывать боли и, будучи бессмертным, не мог умереть. Таким образом, Керинф не только разделял в Иисусе Христе божественную и человеческую природы, но также смешивал между собой Бога Сына и Святого Духа. Идеи Керинфа не могли не вызывать сильнейшего неприятия со стороны большинства христиан, поскольку он покушался на самый главный, самый сокровенный мотив их религии — догмат Боговоплощения. Ведь если Христос не истинный человек, то во всём его явлении не было ничего жертвенного, ничего искупительного. А какую ценность без этого могли иметь его проповеди и чудеса?

Опровергая домыслы Керинфа, Иоанн разослал в азиатские церкви своё послание, в котором писал:

«И как вы слышали, что придёт антихрист, и теперь появилось много антихристов, то мы и познаем из того, что последнее время (наступило). Они вышли от нас, но не были наши: ибо если бы они были наши, то остались бы с нами; но они вышли, и через то открылось, что не все наши. Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? Это антихрист, отвергающий Отца и Сына. Всякий, отвергающий Сына, не имеет и Отца; а исповедующий Сына имеет Отца.

Возлюбленные! Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире. Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста, о котором вы слышали, что он придёт и теперь есть уже в мире. Дети! Мы от Бога, и победили их; ибо Тот, Кто в вас, больше того, кто в мире. Они от мира, потому и говорят по-мирски, и мир слушает их. Мы от Бога; знающий Бога слушает нас; кто не от Бога, тот не слушает нас. По сему-то узнаем духа истины и духа заблуждения.

Возлюбленные! Будем любить друг друга, потому что любовь от Бога, и всякий любящий рождён от Бога и знает Бога. Кто не любит, тот не познал Бога, потому что Бог есть любовь. Любовь Божия к нам в том открылась, что Бог послал в мир Единородного Сына Своего, чтобы мы получили жизнь через Него. В том любовь, что не мы возлюбили Бога, но Он возлюбил нас и послал Сына Своего в умилостивление за грехи наши. И мы видели и свидетельствуем, что Отец послал Сына Спасителем миру. Кто исповедует, что Иисус есть Сын Божий, в том пребывает Бог, и он в Боге. Ибо всякий, рождённый от Бога, побеждает мир. Кто побеждает мир, как не тот, кто верует, что Иисус есть Сын Божий? Сей есть Иисус Христос, пришедший водою, кровию и Духом, не водою только, но водою и кровию, и дух свидетельствует о Нём, потому что Дух есть истина. Верующий в Сына Божия имеет свидетельство о себе самом; не верующий Богу представляет Его лживым, потому что не верует в свидетельство, которым Бог свидетельствовал о Сыне Своём. Свидетельство это состоит в том, что Бог даровал нам жизнь вечную, и эта жизнь в Сыне Его. Имеющий Сына Божия имеет жизнь; не имеющий Сына Божия не имеет жизни.

Мы знаем, что мы от Бога и что весь мир лежит во зле. Знаем также, что Сын Божий пришёл и дал нам свет и разум, да познаем Бога истинного и да будем в истинном Сыне Его Иисусе Христе. Сей есть истинный Бог и жизнь вечная».

Последние годы своей жизни Иоанн провёл в Эфесе, окружённый глубоким почитанием тамошних христиан. Несмотря на очень преклонные годы, он продолжал аскетические подвиги: питался лишь хлебом и водой, не стриг волос и одевался в простые полотняные одежды. Когда он совсем обессилил от старости и не имел сил проповедовать, ученики на руках приносили его в церковь. И там, встав перед народом, он произносил только одно наставление: «Дети! Любите друг друга!» Тем не менее каждый день в церковь стекалось множество народа, и все уходили глубоко потрясённые видом этого старца и силой его слов.

О кончине Иоанна сохранилась следующая легенда. Когда ему было уже более ста лет, он с семью учениками вышел из города и пришёл в одно, заранее им избранное место. Здесь ученики по его указанию вырыли крестообразную могилу. Иоанн лёг в неё и повелел засыпать себя землёй. Ученики с плачем и слезами исполнили это повеление. Когда об этом стало известно в городе, некоторые христиане поспешили на место погребения апостола и разрыли его могилу. Однако никакого тела они там уже не обнаружили. Из чего многие заключили, что Иоанн не умер, а был живым взят на небо. Случилось это в царствование императора Траяна (98–117).