Глава 12 Ад


На вторую ночь[89] после сотворения моего Бога в видении мне стало известно, что я достиг подземного мира.

Я оказываюсь в мрачном склепе, пол которого покрыт влажными каменными плитами. Посредине стоит столб, с которого свисают веревки и топоры. У основания столба ужасное змееобразное переплетение человеческих тел. Сначала я замечаю фигуру юной девушки с прекрасными красно-золотыми волосами: человек дьявольской наружности наполовину скрыт под ней, голова его откинута назад, тонкая струйка крови стекает со лба, два похожих демона бросились к ногам девушки и телу на полу. На лицах у них нечеловеческое выражение — это живое зло — мускулы у них тугие и мощные, а тела лоснятся, как змеи. Они лежат без движения. Девушка держит руку над глазом человека, скрытого под ней — он могущественнейший из троих — рука ее крепко сжимает удочку, которую она направляет в глаз дьявола.

Я прерываюсь, обливаясь холодным потом. Они хотели замучить девушку до смерти, но она защитилась силой крайнего отчаяния и сумела проткнуть глаз дьявола маленьким крючком. Если он двинется, она вырвет его глаз последним рывком. Ужас парализует меня; что случится? Голос говорит:

«Злой не может принести жертву, он не может пожертвовать глазом, победа с тем, кто может пожертвовать»[90]


Видение исчезло. Я увидел, как душа пала во власть бездонного зла. Сила зла несомненна, и мы не без оснований его боимся. Здесь не помогут ни молитвы, ни благочестивые слова, ни магические речи. Когда грубая сила приходит за тобой, ничто не поможет. Как только зло безжалостно овладевает тобой, ни отец, ни мать, ни правда, ни стена, ни башня, ни броня, ни защитные силы не помогут тебе. Бессильно и безнадежно ты падаешь в руки высшей силы зла. В этой битве ты совершенно один. Поскольку я хотел родить моего Бога, я также хотел зла. Тот, кто хочет создать вечную полноту, также создает вечную пустоту.[91] Нельзя предпринять одного без другого. Но если ты хочешь спастись от зла, ты не создашь Бога, все, что ты делаешь, прохладно и серо. Я хотел моего Бога ради благодати и бесчестья. А значит, я хотел и моего зла. Но я хотел, чтобы мой Бог был могучим и превзошел пределы счастья и блеска. Только таким я люблю моего Бога. И блеск его красоты также заставил меня испробовать самое дно Ада.

Мой Бог восходил на Восточном небе, ярче владыки небес, и принес новый день всем людям. Вот почему я хотел в Ад. Не захочет ли мать отдать свою жизнь за ребенка? Насколько проще было бы отдать мою жизнь, чтобы только мой Бог смог преодолеть мучения последнего часа ночи и победоносно прорваться сквозь красный туман утра? Я не сомневаюсь: я также хотел зла ради моего Бога. Я вступаю в неравную битву, потому что она всегда неравная и без сомнения безнадежна. Насколько ужаснее и отчаяннее была бы эта битва иначе? Но все должно быть и будет именно так.

Нет ничего более важного для зла, чем его глаз, ибо только через его глаз пустота может завладеть блестящей полнотой. Из-за того, что пустоте не хватает полноты, она жаждет ее и ее сияющей силы. И она пьет ее при помощи своего глаза, который способен воспринять красоту и незапятнанное сияние полноты. Пустота бедна, и если у нее не будет глаза, ее положение безнадежно. Он видит прекраснейшее и хочет поглотить его, чтобы испортить. Дьявол знает, что прекрасно, и потому он — тень красоты и следует за ней повсюду, ожидая момента, когда прекрасное и благодатное пытается дать жизнь Богу.

Если твоя красота прибывает, ужасный червь также будет надвигаться на тебя, поджидая свою добычу. Для него нет ничего священного, кроме глаза, которым он видит прекраснейшее. Он никогда не откажется от своего глаза. Он неуязвим, но его глаз ничто не защищает; он чувствителен и ясен, знаток в питии вечного света. Ему нужен ты, яркий красный свет твоей жизни.

Я осознаю пугающую демоничность человеческой природы. Я прикрываю глаза перед ней. Я выставляю перед собой руку, если кто-то хочет приблизиться ко мне, ибо боюсь, что моя тень падет на него, или его тень падет на меня, ведь я вижу демоническое и в нем, безвредном спутнике своей тени.

Никто не притронется ко мне, смерть и преступление затаились в ожидании тебя и меня. Ты невинно улыбаешься, мой друг? Разве ты не знаешь, что мягкое мерцание твоего глаза выдает ужасающее, чьим посланником ты, сам того не подозревая, являешься? Твой жаждущий крови тигр мягко рычит, твоя ядовитая змея неслышно шипит, пока ты, зная только о своей доброте, протягиваешь свою человеческую руку ко мне в приветствии. Я зная твою тень и мою, что следует и ходит с нами, и лишь ждет часа сумерек, чтобы задушить тебя и меня всеми демонами ночи.


Какая бездна кровоточащей истории отделяет тебя от меня! Я взял твою руку и смотрел на тебя. Я положил свою голову тебе на колени и почувствовал живое тепло твоего тела на себе, будто это было мое собственное тело — и внезапно ощутил скользкую петлю вокруг шеи, которая безжалостно душила меня, и жестокий удар молота вонзил гвоздь в мой храм. Ноги несли меня по мостовой, и дикие гончие глодали мое тело в пустынной ночи.


Не следует изумляться тому, что люди так отделены друг от друга, что больше не могут друг друга понять, что они развязывают войны и убивают друг друга. Скорее следует поражаться тому, что люди верят, будто они близки, понимают и любят друг друга. Две вещи предстоит открыть. Первая — это бесконечный провал, который отделяет нас друг от друга. Вторая — тот мост, который может соединить нас. Представляешь ли ты, сколько неожиданной животности может принести с собой человеческая компания?


[92]Когда моя душа пала в руки зла, она была беззащитна, и могла воспользоваться только слабенькой удочкой, ее силой вытягивать рыбу из моря пустоты. Глаз злого высосал всю силу моей души; осталось только это, только этот маленький рыболовный крючок. Я желал зла, потому что знал, что не смогу его избегнуть. Тот, кто не хочет зла, не имеет ни единого шанса спасти свою душу от Ада: чем дольше он остается в свете высших миров, тем вернее становится тенью самого себя, и душа его зачахнет в подземельях демонов. Таково действие противовеса — вечного ограничителя. Высшие круги внутреннего мира останутся для него недостижимыми. Он остается там, где был; в действительности, он даже сдает назад. Ты знаешь таких людей, и ты знаешь, как расточительно природа рассеивает человеческую жизнь и силу по бесплодным пустыням. Не стоит стенать об этом, иначе ты станешь пророком, и будешь стремиться искупить то, что не может быть искуплено. Ты не знаешь, что природа удобряет свои поля и людьми? Прими ищущего, но не выходи искать тех, кто сбился с пути. Что ты знаешь об их ошибке? Возможно, она священна. Не следует тревожить священное. Не смотри назад и ни о чем не сожалей. Видишь, что многие рядом с тобой пали? Чувствуешь сострадание? Но ты должен жить своей жизнью, и тогда останется хотя бы один из тысячи. Ты не сможешь задержать умирание.

Но почему моя душа не вырывает глаз злого? У злого много глаз, и потерять один все равно, что не потерять ни одного. Но если она сделала это, она полностью падет под заклятьем злого. Злой не может лишь принести жертву. Не следует ранить его, и прежде всего его глаз, потому что прекраснейшего не будет, если злой не увидит его и не возжелает. Злой — свят.


Пустота не может принести в жертву ничего, потому что она всегда страдает от нехватки. Только полнота может жертвовать, потому что она полна. Пустота не может пожертвовать голодом полноты, ибо не может отвергнуть собственную сущность. Потому нам тоже нужно зло. Но я могу принести свою волю в жертву злу, потому что ранее получил полноту. Вся сила втекает обратно в меня, потому что злой уничтожил мой образ о творении Бога. Но образ творения Бога во мне все еще не уничтожен. Я боюсь этого уничтожения, потому что оно ужасно, это неслыханное осквернение храмов. Все во мне восстает против этой безмерной мерзости. Ибо я все еще не знал, что значит дать жизнь Богу.





Примечания:



8

Термины hinubergehen (движение через), Ubergang (переход), Untergang (гибель) и Brucke (мост) используются в «Заратустре» Ницше в связи с переходом от человека к Ubermensch (сверхчеловеку). Например: «В человеке важно то, что он мост, а не цель: в человеке можно любить только то, что он переход и гибель. / Я люблю тех, кто не умеет жить иначе, как чтобы погибнуть, ибо идут они по мосту» (слова подчеркнуты в копии Юнга).



9

Юнг, видимо, ссылается на эпизоды, которые произойдут далее в тексте: исцеление Издубара (Liber Secundus, гл. 9) и питие горького отвара, приготовленного одиночкой (Liber Secundus, гл. 20).



89

12 января 1914 г.



90

Отдельная пометка Юнга в каллиграфическом томе: «сataphatha-brahmanam 2,2,4.» То же дано у рисунка 64.



91

В «Так говорил Заратустра» Ницше пишет: «нужно носить в себе еще хаос, чтобы быть в состоянии родить танцующую звезду» («Пролог Заратустры», § 5, стр. 46; подчеркнуто в копии Юнга).



92

Отдельное примечание Юнга в каллиграфическом томе: «Кхандохья-упанишада I.2.I-7». В «Чхандогья-упанишаде» читаем: «Когда боги и асуры, и те, и другие происшедшие от Праджапати, вступили в борьбу, то боги завладели удгитхой, [подумав]: "С ее помощью мы одолеем их". / Они стали почитать удгитху, как обоняние. И асуры поразили это [обоняние] злом. Поэтому им обоняют и то, и другое — благоухание и зловоние, ведь оно поражено злом. / Затем они стали почитать удгитху, как речь. И асуры поразили эту [речь] злом. Поэтому ею говорят и то, и другое — истину и ложь, ведь она поражена злом. / Затем они стали почитать удгитху, как глаз. И асуры поразили этот [глаз] злом. Поэтому им видят и то, и другое — приглядное и неприглядное, ведь он поражен злом. / Затем они стали почитать удгитху, как ухо. И асуры поразили это [ухо] злом. Поэтому им слышат и то, и другое — достойное слуха и недостойное слуха, ведь оно поражено злом. / Затем они стали почитать удгитху, как разум. И асуры поразили этот [разум] злом. Поэтому им размышляют и о том, и о другом — достойном размышления и недостойном размышления, ведь он поражен злом. / Затем они стали почитать удгитху, как дыхание во рту. И, столкнувшись с ним, асуры рассыпались, как рассыпается [ком земли], столкнувшись с твердым камнем».









 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Верх