Заговор вампиров

В начале 1981 года американцы узнали неизвестные им доселе закулисные события, происходившие в центральном госпитале ВМС США в Бетесде 22 ноября 1963 года.

В тот день и вечер мы, советские журналисты в США, как и американцы, были прикованы к телеэкрану. Глубоко в память врезались передававшиеся тогда телевидением сцены прибытия к центральному подъезду госпиталя ВМС кортежа машин, появление вдовы Жаклин Кеннеди, брата убитого — министра юстиции США Роберта Кеннеди и самого доверенного адъютанта покойного президента генерала ВВС Годфри Макхью. Они прибыли на автомобиле, в котором привезли гроб с покойным.

В 1967 году вышла книга Уильяма Манчестера «Смерть президента»,[5] написанная по заказу клана Кеннеди. В ней подробно рассказано и о том, как Жаклин и другие летели с гробом из Далласа, как на военном столичном аэродроме Эндрюс их встретил Роберт Кеннеди, кто и как грузил тяжелейший бронзовый гроб, купленный в Далласе за 3.900 долларов, в серого цвета легковую «карету» скорой помощи ВМС, поданную к самолету «ВВС-1» на Эндрюс, и т. д. Примерно около 19 часов 22 ноября телевидение показало, как Жаклин вышла из этой «кареты» и на глазах у нескольких тысяч людей, собравшихся на лужайке перед госпиталем, вошла в вестибюль. Ей сказали, что вскоре приступят к вскрытию трупа.

В вестибюле госпиталя, который имеет вид цокольной залы с балконом, опоясывающим ее на уровне второго этажа, было довольно много народу, в основном военных, журналистов, операторов телевидения. Агенты секретной службы с трудом расчищали путь Жаклин, на которую были устремлены взоры всех. С нескрываемым любопытством рассматривал ее и оказавшийся неподалеку невысокого роста молодой человек в белом больничном халате. Спустя много лет он описывал свои впечатления так: «Она вошла через центральную дверь, направляясь в башенную часть здания. Ее окружали репортеры. Агенты секретной службы распихивали журналистов, прокладывая ей дорогу. Когда они оттолкнули репортеров, я явственно увидел ее. Не помню, какого цвета была ее одежда, но я помню на ней пятна крови».

Прежде чем вернуться к воспоминаниям этого случайного свидетеля, посмотрим на «карету» скорой помощи, оставшуюся у входа. Она все еще стояла там, пробыв в общей сложности у центрального подъезда около четверти часа, и уехала лишь тогда, когда Жаклин уже поднялась наверх в президентские апартаменты госпиталя. У человека в белом больничном халате был, ну скажем, спутник. Здоровенный детина, который в тот момент, когда они почти столкнулись с «эскортом» Жаклин, тронул молодого человека за плечо и проговорил: «Ну, хватит глазеть, пошли…» Немногословным детиной был агент секретной службы, его подопечным — рентгенотехник госпиталя ВМС в Бетесде Джеррол Кастер. «По какой-то причине, — продолжает свои воспоминания о том вечере Кастер, — агент секретной службы не хотел, чтобы хоть кто-то узнал, чем мы с ним занимались».

Еще бы! В руках Кастера были непроявленные пленки рентгеновских снимков мертвого тела президента Кеннеди. Вот так Кастер, скажет читатель. Невидимкой проник в «карету» скорой помощи, пустил в ход новое гениальное изобретение центрального госпиталя ВМС и под носом ничего не подозревавших вдовы и брата президента сделал рентгенограмму!

Но агент секретной службы был приставлен охранять не новое гениальное изобретение американской науки и техники. Они с Кастером направлялись уже в третий (!) раз с непроявленной пленкой в верхнюю башенную часть госпиталя. В расположенной там лаборатории пленка проявлялась. Нетрудно догадаться, что первая и вторая рентгеновские съемки трупа и доставка снимков в лабораторию совершались еще до прибытия кортежа с телом президента к центральному подъезду госпиталя. Да, кто-то в Бетесде снимал мертвое тело Кеннеди уже в то время, когда, по всем данным, оно еще следовало с аэродрома к госпиталю.

Разумеется, неуместно звучат в этой ситуации слова «Фигаро — здесь, Фигаро — там», но они приходят на ум невольно и не оставляют вас до того, пока наконец не поймешь, что бронзовый далласский гроб, сопровождавшийся Жаклин и Робертом Кеннеди из Эндрюса в Бетесду, был… пуст. Пуст уже хотя бы потому, что пока двигался кортеж машин, рентгенотехник Кастер под неусыпным наблюдением секретной службы делал снимки трупа Кеннеди и таскал пленку для проявления в другую часть госпиталя.

Кастер и его напарник рентгенотехник Эдвард Рид, а также фотограф Джон Стрингер начали работать в морге примерно в 18 час. 35 мин. — 18 час. 40 мин. Буквально каждый их шаг, каждое движение регистрировалось агентами секретной службы. В отличие от рентгеновских, фотоснимки секретная служба проявляла сама. Иными словами, она отбирала у Стрингера цветные и черно-белые негативы. Стрингер был квалифицированным медицинским фотографом, специализировавшимся на съемках при вскрытиях. Он отметает как недостойные попытки специальной комиссии по расследованию убийств списать на его неопытность плохое качество фотоснимков. Ему не дали проявить свое умение и искусство. Ему приказывали фотографировать на таких расстояних и под таким углом, которые не позволяли создать необходимо четкие и объективные документальные свидетельства для будущих экспертиз. Стрингер ахнет, когда через несколько лет увидит качество отпечатанных снимков — бледные, трудно различимые, смазанные! Позднее он убедится, что некоторые из снимков вообще исчезли. «Пропали», в частности, снимки продольного разреза правого легкого, которое имело «кровоподтек» или «отек». В морге делался и кинофильм, но почему-то агенты секретной службы засветили его там же, на виду у присутствующих!

Рентгенотехники, фотограф и другие медицинские работники, допущенные в морг, занимаясь порученным им делом, оказались в уникальном положении. Они могли увидеть, в каком состоянии был доставлен убитый президент в Бетесду.

Один из них сказал, что его первым впечатлением было: Кеннеди привезли с поля боя. Кастер вспоминает: «Рана на голове была колоссальная. Я мог просунуть через нее обе мои руки сразу». Далее он выразил мнение, что выстрел в голову пришелся спереди. «Если вы когда-либо участвовали в охоте, вы, как и я, знаете, что, когда пуля проходит через тело, она проделывает маленькое входное и большое выходное отверстие. Вот точно так выглядела его голова».

Без подробностей, но такую же мысль высказали Рид и Стрингер: пуля вошла в голову спереди.

У рентгеновских снимков и фотографий, сделанных при таких необычных обстоятельствах, был и необычно тернистый путь, о котором мы еще расскажем. Здесь же хотелось бы отметить, что Кастер, Рид, Стрингер и все другие присутствовавшие на вскрытии дали подписку никогда и никому не разглашать то, что они видели и слышали 22 ноября 1963 года в госпитале Бетесды. Подписку с них по указанию секретной службы брало начальство госпиталя, в случае ее нарушения виновному грозил суд военного трибунала. И они молчали 15 лет, хотя то, что они узнали из доклада комиссии Уоррена, явно не вязалось с реальными событиями, очевидцами и участниками которых им пришлось стать.

Под нажимом специальной комиссии по расследованию убийств конгресса США, и в особенности ее председателя конгрессмена-негра Л. Стоукса, Гарольд Браун — министр обороны в администрации Дж. Картера — отменил в 1978 году запрет, содержавшийся в подписках. Это обстоятельство способствовало появлению на свет многих (но еще далеко не всех) данных, объясняющих возникновение ситуации «Фигаро — здесь, Фигаро — там».

Многие, дававшие подписку, верили, что эта ситуация возникла из-за необходимости обеспечить сохранность тела убитого. Они слышали о прибытии пустого гроба к центральному подъезду и воспринимали это как один из маневров с целью гарантировать сохранность трупа в «первозданном» виде. Они говорили между собой 6 каком-то ложном санитарном автомобиле-«каретё», идентичном тому, который прибыл из Эндрюса, о маскировочном гробе, об использовании разных ворот для въезда на территорию госпиталя, о каких-то трех (!) вертолетах, участвовавших в операции по доставке ложного гроба, и т. д. и т. п.

В случаях насильственной смерти сохранение мертвого тела в «первозданном» виде, пока оно не попадет к экспертам судебной медицины, — азбучное правило. Но от кого было охранять тело президента в Бетесде? Кто мог посягнуть на него?

Были поэтому среди свидетелей скептики. Они не могли принять на веру слухи о том, что использование ложного маскировочного гроба было продиктовано какой-то особой, в том числе судебно-медицинской, необходимостью. Этот гроб был внесен в морг госпиталя на глазах у врачей, прозекторов и других. Гроб имел очень простой вид. «Мы их называем «жестянками», так как ими пользуются самые бедные люди для перевозки трупов», — сказал один из медицинских работников, вынимавший труп президента из «жестянки». Скептики уже тогда заподозрили что-то неладное в «маскировке». Они сомневались, что она была вызвана соображениями безопасности, хотя это слово и было на устах у многих находившихся в Бетесде сотрудников секретной службы.

КРАТКОЕ ОТСТУПЛЕНИЕ

В функции секретной службы входит охрана президента, членов его семьи, вице-президента, основных кандидатов в президенты и вице-президенты, бывших президентов и их жен на протяжении всей их жизни, несовершеннолетних детей бывшего президента, а также приезжающих с визитом глав государств и правительств других стран. К моменту покушения в Далласе число агентов секретной службы составляло 389 человек, в 1981 году их насчитывалось около 1.500.

К скептикам в известной степени можно отнести двух агентов Федерального бюро расследований Джеймса Сайберта и Фрэнсиса О'Нейла. В отличие, однако, от Кастера, Рида, Стрингера и других они не видели прибытия «жестянки». Не видели по той простой причине, что в момент внесения «жестянки» в морг они ехали в кортеже, сопровождавшем бронзовый далласский гроб из Эндрюса в Бетесду.

Нет никаких данных, устанавливающих факт то ли официального, то ли неофициального посвящения двух агентов ФБР в то, что тело убитого президента было доставлено раньше. Скорее всего об этом никто прямо не сказал, и они либо узнали что-то сами, либо услышали какие-то наводящие на эту мысль слова, либо почувствовали нечто неладное. При них в морг около 20 часов вечера внесли бронзовый гроб. Вносили гроб члены военного эскорта — представители всех родов войск. «Жестянку» вносили примерно в 18 час. 40 мин. люди в штатском, предположительно сотрудники секретной службы. Это Сайберту и О'Нейлу, видимо, не было известно.

Вообще их пребывание в морге вызывало почему-то явное раздражение секретной службы. Кто бы они ни были, секретной службе не нужны были лишние свидетели. Однако надо было соблюдать формальности. Ведь тогда еще мало кто мог предсказать убийство «убийцы» президента — Освальда, впереди был суд над ним. «Поэтому, — пишет независимый расследователь Джошуа Томпсон, — представители ФБР, как и секретной службы, находились в Бетесде, чтобы наблюдать за вскрытием с точки зрения перспективы предстоящего суда, получить пулю, которую могли извлечь из трупа, и доложить своим соответствующим ведомствам о сделанных (в ходе вскрытия. — Прим. (авт.) заключениях».

Сайберт и О'Нейл состояли в штате маленького отделения ФБР в мэрилендском городке близ Балтимора. Неясно, почему именно на них пал выбор (может быть, тайная надежда на их неопытность). Но им дали задание встречать самолет «ВВС-1», присутствовать на вскрытии, получить пулю или пули, которые могли быть извлечены из тела убитого президента. На следующий день после вскрытия они составили докладную записку о том, что они видели и слышали накануне. Обычно по своим рабочим заметкам агент или агенты тут же диктуют докладную записку стенографистке, затем визируют напечатанный текст и сдают начальству. На этот раз диктовку и визирование (26 ноября) разделяло три дня. Но и этот текст, судя по оригиналу, был основательно изменен и подчищен, правда, когда, неизвестно, но не позднее осени 1966 года — когда в архиве была получена фотокопия этого документа. Как ни работали в ФБР над усовершенствованием текста докладной, все же из нее не вытравили тех нескольких слов, которые послужили толчком для многолетнего кропотливого исследования. В конечном итоге в процессе изысканий были найдены свидетели событий, незафиксированных ни в документах комиссии Уоррена, ни в книге Манчестера, ни в десятках и сотнях других статей и книг на эту тему.

Но прежде чем повести рассказ об этих ключевых словах и о том, кто их нашел, посмотрим, как реагировали Сайберт и О'Нейл на события, происходившие в тот вечер в госпитале Бетесды.

Так, 27 ноября эти сотрудники ФБР допрашивают (?!) нескольких агентов секретной службы. Причем — неслыханное для взаимоотношений этих двух спецслужб дело! — они снимают и записывают физические приметы Уильяма Грира, который управлял лимузином Кеннеди в Далласе. Допросили они и Роя Келлермана, который возглавлял группу секретной службы в Далласе и сидел рядом с Гриром в президентском «линкольне». Самое интересное, что эта пара — Грир и Келлерман — была на вскрытии трупа Кеннеди в морге Бетесды 22 ноября и, как явствует из слов очевидцев, не отходила ни на шаг от Сайберта и О'Нейл а.

Из их докладной следует, что в беседе с начальником отдела секретной службы, несущего охрану Белого дома, Джеральдом Беном, агентам ФБР разъяснили, по какой системе летали в Техасе во время рокового для Кеннеди визита самолеты «ВВС-1» и «ВВС-2». Бен сообщил, что «ВВС-1» с президентом Кеннеди подымался в воздух первым, а вслед за ним взлетал «ВВС-2» с вице-президентом Джонсоном. Во время перелетов «ВВС-2» обгонял «ВВС-1» и приземлялся первым, чтобы вместе со своими земляками-техасцами Джонсон мог встретить президента. Есть основания считать, что отнюдь не из праздного любопытства или желания отомстить за недружелюбие в Бетесде Сайберт и О'Нейл допрашивали Бена. Они, видимо, проверяли гипотезу, что на обратном рейсе из Далласа в Вашингтон в президентском самолете, на борту которого находилась Жаклин, бронзовый гроб мог быть уже пустым, а тайно упрятанное тело Кеннеди было на борту «ВВС-2». Короче говоря, Сайберт и О'Нейл решали головоломный ребус, как могло мертвое тело вечером 22 ноября оказаться вне бронзового гроба, и, видимо, проверяли, не было ли оно вынуто из него еще в Далласе.

Это не могло быть проявлением личного любопытства агентов ФБР, как не могли остаться лишь при них их подозрения. О всех подозрениях — даже малейших — в ситуации, когда прошли считанные часы с момента убийства президента, не доложить они не могли. Значит, об этом немедленно должны были сообщить директору ФБР Гуверу или его заместителям. В свою очередь, Гувер докладывал обо всем, включая сплетни личного интимного характера, хозяину Белого дома. С новым же хозяином — Джонсоном он жил по соседству в Вашингтоне и вообще был на короткой ноге. Даже если Джонсону ничего не было известно о загадочном «опустении» бронзового гроба, то новый президент сразу же узнал бы от Гувера все то, что донесли последнему.

Насколько известно, Джонсон не предпринял каких-либо официальных шагов для выяснения подозрительных событий вокруг доставки тела его покойного предшественника в Бетесду. Новый президент постарался поскорее передать все расследование далласского преступления созданной им комиссии Уоррена! В нее вошли известные деятели: сенатор-демократ Ричард Рассел, сенатор-республиканец Джон Шерман Купер, конгрессмен-республиканец Джеральд Р. Форд (будущий президент США), бывший директор ЦРУ Аллен У. Даллес и доверенное лицо всех американских послевоенных правительств, разведчик, дипломат, юрист, богач Джон Дж. Мак-Клой. Одна из задач комиссии состояла в том, чтобы похоронить все неприятные для правительства слухи и возможные подозрения, в том числе и те, что просочились бы из-за кулис военно-морского госпиталя.

В докладе комиссии Уоррена и в 26 томах приложений не нашлось места для наблюдений и сомнений Сайберта и О'Нейла. В документы не попала и их докладная записка от 26 ноября с довольно подробным описанием событий, происходивших в секционном зале Бетесды позже 20 часов 22 ноября. Почему же?

Сайберт и О'Нейл писали, что в теле президента (не считая головы) нет сквозной раны, что таково было мнение врачей, обследовавших и вскрывавших труп. Лишь на основе этого донесения (по телефону из госпиталя в штаб-квартиру ФБР) могла родиться телеграмма, отправленная в ночь с 22 на 23 ноября из штаб-квартиры ФБР в Вашингтоне в отделение ФБР в Далласе. В ней, в частности, сообщалось: «Общее вскрытие и общая рентгенография обнаружили одно пулевое отверстие чуть ниже плеча вправо от позвоночника… Отверстие неглубокое, без выхода. Пули в теле не обнаружено… Патологоанатом в национальном медицинском центре ВМС высказывает мнение, что пуля сама выбралась из спины во время закрытого массажа сердца в Далласе до перевозки тела в Вашингтон». Сходная констатация содержится, как говорилось выше, в основных и дополнительном томах отчета ФБР о далласском преступлении.

Но позднее патологоанатомы «переосмыслили» раны, в частности, определили сквозной характер раны в верхней части спины. Поэтому упомянутые документы, вышедшие из недр ФБР, как теперь очевидно по межведомственной неувязке (в первую очередь, между ФБР и ВМС, а также и секретной службой), и неподогнанные к последующей официальной версии убийства Кеннеди, ни в один из 26 томов не включили.

Но независимый расследователь убийства Кеннеди физик Пол Хоч осенью 1966 года обнаружил, что два агента ФБР, присутствовавшие на вскрытии, составили докладную. По-видимому, в Вашингтоне решили, что, поскольку доклад комиссии Уоррена выдержал двухлетнее испытание, можно постепенно выпускать из архивов материалы, как-то связанные с расследованием. Кто мог предвидеть, что докладная Сайберта и О'Нейла является буквально кладом для искателей истины в преступлении века? По просьбе Хоча, респектабельного ученого, архивариусы нашли и выдали ему фотокопию этой докладной, которая хранилась не в центральном, а далласском архиве ФБР.

У серьезных независимых расследователей сложилась к тому времени традиция: как только им в руки попадал важный документ, относящийся к убийству Кеннеди, они тут же его размножали и рассылали «собратьям по оружию». Один экземпляр пришел по почте и к Дэвиду Лйфтону — студенту-выпускнику инженерного факультета Калифорнийского университета. Пришел в довольно неприятный для него час. Ему угрожало исключение из университета за «хвосты». Действительно, предыдущие два года он был настолько захвачен исследованием «темных пятен» Далласа, что запустил учебу. «Вы окончательно свихнулись на почве убийства Кеннеди», — сказал ему декан факультета на прощанье.

Прошло много дней, много дискуссий с товарищами вокруг докладной двух агентов ФБР, и наконец Лифтон замечает поразительный смысл слов, на которые он раньше не обращал внимания и которые не вызвали подозрений у большинства независимых расследователей, в том числе у Хоча.

«Тело президента было вынуто из гроба, в котором оно было доставлено, — сообщала докладная агентов ФБР Сайберта и О'Нейла, — и положено на стол для анатомического вскрытия. В тот момент тело было полностью завернуто в простыню, а на голове была к тому же дополнительная повязка, пропитавшаяся кровью. Вслед за удалением этих покрытий было установлено, что на президенте не было никакой одежды и белья. Стало также очевидно, что ранее была: произведена как трахеотомия, так и хирургическая операция в районе головы, а именно в верхней части черепа».

Обращают на себя внимание в докладной слова: «из гроба, в котором оно было доставлено». Спрашивается: из какого другого гроба мог быть извлечен мертвый президент? Специалисты легко обнаружили, что строка с этими словами в оригинале докладной подчищалась и исправлялась. Сайберт и О'Нейл, возможно, узнав о «жестянке», решили лишний раз перестраховаться, указав, что ведут речь лишь об официально известном им — далласском бронзовом гробе. Лифтон высказывает предположение, что агенты ФБР видели «жестянку» в морге.

Нейрохирурги в США и других странах говорят теперь по поводу последней части докладной двух агентов ФБР, что, хотя сделанное ими описание выглядит весьма непрофессионально, в общем оно понятно было предпринято какое-то вмешательство после черепно-мозгового ранения.

Ни в Далласе, ни на пути из Далласа, ни в Бетесде, согласно докладу комиссии Уоррена и всем другим показаниям, никаких «хирургических операций» на голове никто не производил. О чем же тогда писали Сайберт и О'Нейл? Каким образом могла родиться подобная констатация? Что за ней скрывается?

Эти вопросы всецело поглотили Лифтона. Да, его декан как в воду глядел, отказывая ему еще в одной отсрочке на сдачу четырех экзаменов. Он ушел с головой в доказательство сложившейся у него в конце октября 1966 года следующей гипотезы. В Далласе с травянистого бугра, к которому приближался лимузин Кеннеди, в президента был произведен выстрел; пуля спереди вошла в его голову, тайно была извлечена, пулевой канал нарушен, чтобы скрыть истинное направление полета пули и вместо него «проложить» новый, доказывающий, будто стрелял один человек сзади. В изданной в конце 1980 года книге «Лучшее свидетельство. Сокрытие фактов и обман в деле об убийстве Джона Ф. Кеннеди»[6] Лифтон описывает ощущения, охватившие его в тот момент, когда у него сложилась эта гипотеза.

«Я колебался, верить ли в то, что я обнаружил. Это была модель заговора вампиров… До этого момента мое исследование убийства Кеннеди напоминало туристское путешествие по дому, в котором якобы завелись призраки. Туристам ведомо, что дом, конечно же, свободен от призраков. Некоторые из них могут поволноваться и даже вскрикнуть, а то и возопить, но они больше прикидываются. Все эти возникшие в доме опасности и страхи — кажущиеся. Но в тот вечер, когда я натолкнулся на докладную ФБР, я будто попал в такой коридор дома, который до этого никто никогда не обследовал, и, увидев кровь, струящуюся из-под двери, открыл дверь и нашел труп. Я бы вздохнул с облегчением в тот вечер, если бы мне сказали, что это открытие, каким бы ужасным оно ни было, известно властям и что-то было сделано, пусть даже и за кулисами… Но я был уверен, что я гляжу на что-то новое и ранее неизвестное, на механизм, с помощью которого заговор на высоком уровне замаскировал свои собственные следы… Я обнаружил нечто фундаментальное — я увидел краешком глаза возможность государственной измены!»

На слова двух агентов ФБР о хирургической операции на голове президента обратили внимание и калифорнийские журналисты Перри Эдамс и Фред Нью-коум. Они тоже начали большую исследовательскую работу по сравнению описания ран далласскими врачами, пытавшимися спасти Кеннеди, и военными патологоанатомами. Разница двух описаний была существенной. Не зная о гипотезе Лифтона, калифорнийские журналисты в начале 70-х годов пришли к сходному с ним выводу, выразив его так: «Должен был существовать сговор с преступной целью: изменить единственный в своем роде самый важный элемент свидетельства — тело президента и таким образом замаскировать и происхождение его ран».

В подтверждение своего вывода Эдамс и Ньюкоум ссылались и на мнение американских медицинских кругов. В концентрированном виде подозрения американских медиков были выражены журналом «Джорнэл оф форенсик сайенсиз» («Журнал судебных наук»), который писал, что серьезнейшей ошибкой комиссии Уоррена было отсутствие с ее стороны «попыток установить, доставлен ли был труп в госпиталь ВМС в Бетесде в основном в том же состоянии, в каком его отправили из Далласа, или же нет».

Журнал многозначительно продолжал: «При любом судебном разбирательстве потребовалось бы это сделать», т. е. удостовериться, что фальсификации ран не было. В 1974 году калифорнийские журналисты закончили рукопись «Убийство изнутри», показав несоответствие описаний ран в Далласе и Бетесде. Эдамс и Ньюкоум отвергали мысль о том, что две группы медиков, если бы они имели один и тот же труп, могли бы прийти к различным описаниям. Значит, раны были изменены. Журналисты писали, что после того как «предполагаемые изменения ран были сделаны, их характер (т. е. были ли они входными или выходными) стал достаточно неясным и двусмысленным, чтобы позволить представить дело так, что президент был якобы застрелен выстрелами сзади».

Примечания:

5

Манчестер У. «Убийство президента Кеннеди». М.: Прогресс, пер. с англ., 1969 г.

6

Книга объемом 747 страниц выпущена одновременно в США издательством «Макмиллан паблишере компани» и Англии — «Колльер Макмиллан паблишере».