Армия в опасности

К югу от озера Ильмень наши дивизии непрерывно наступают. Они останавливаются перед Старой Руссой. Говорят, за город разгорелись ожесточенные бои. Наша медико-санитарная часть в Александрове оказалась глубоко в тылу. Нужно переместиться ближе к линии фронта. Передовые команды уже расположились в Борках, между Сольцами и Мшагой, прямо на реке Шелонь. 4 сентября мы переезжаем. Колонна движется мимо городов Порхов, Дно по направлению к населенному пункту Борки.

Когда мы приближаемся к небольшому городку Порхов на Шелони, меня охватывает чувство необъяснимой тревоги. Словно я непременно должен посетить местный лазарет. В доме ощущается неспокойная атмосфера. Солдаты носятся взад и вперед, какие-то группы перешептываются между собой. У входа меня радостно встречает начальник лазарета, он явно взволнован.

– Слава богу, это вы, профессор! – с облегчением восклицает он.

– Что такое, – удивляюсь я, – что-то случилось?

– Да, нас сильно беспокоит один пациент из терапевтического отделения. Наш терапевт полагает, что у него туляремия*[11] или чума.

– Как?! – восклицаю я, совершенно обескураженный. – Туляремия или чума? Ну знаете ли, это просто невероятные диагнозы!

– Я, конечно, сразу принял все необходимые меры, отдал распоряжение изолировать больного. У двери поставили дежурить постового. Выставлены дезинфекционные тазы. Следует незамедлительно известить главного врача. Сейчас должен прийти главный гигиенист. – Начальник не замолкает ни на секунду. От переживаний он весь вспотел. – Только подумайте об ответственности: чума – даже представить трудно, это же опасность для всей нашей армии, для всего наступления…

– Погодите, успокойтесь! А то я ничего не разберу. Каким образом ваш доктор пришел к такому экстравагантному диагнозу?

– У больного сильный жар, все железы набухли, невозможно себе представить, бубонная чума!

– Отведите меня, пожалуйста, к больному. А также мне хотелось бы поговорить с вашим терапевтом.

Идем. В небольшой комнатке, куда мы заходим, перед постелью больного сидит совсем юный бледный доктор. Он поднимается, приветствуя нас. Я тотчас же задаю вопрос:

– Скажите, пожалуйста, какие у вас основания для такого диагноза – бубонная чума?

– Обнаружена ригидность затылка, высокая температура, сопровождаемая ознобом. Кроме этого, все железы в области шеи, под ключицей и подмышечные железы чрезвычайно набухли и очень болезненны. Опухоль еще не распространилась на лимфатические железы в паховой области, но это ведь возможно.

Нет сомнений в том, что юный солдат очень болен. Глаза воспалены. Температура наверняка выше 39 градусов. От испуга у него даже не поворачивается голова.

– Где больней всего? Ты можешь вертеть головой туда-сюда? – обращаюсь я к нему.

– Нет, господин доктор. Больше всего болит сзади под головой.

– Та-ак, посмотрим.

Я осторожно поднимаю его рубашку, освобождая грудную клетку, и ощупываю железы: поднижнечелюстную, подъязычную, околоушные и подмышечные. Терапевт оказался прав – все они набухли и при надавливании очень болезненны.

– Хм, – буркнул я. – Ваша правда, доктор, все местные лимфатические железы набухли, отсюда и подозрения.

– Конечно!

Но лимфатические железы в области паха не набухли, вероятно, они и не болят. Чтобы убедиться в этом, я спрашиваю больного:

– Здесь болит, когда я надавливаю?

– Нет, господин доктор, внизу совсем не больно.

Теперь переходим к затылку. Кожа подвижная, но горячая; слева от средней линии в глубине прощупывается большая твердая опухоль. Хм, значит, вот в чем причина ригидности затылка. С сердца будто камень свалился. Медленно я выпрямляюсь и встаю со своего места.

– Кажется, я могу вас успокоить. Немедленно отправляйте своего пациента в операционную к вашему хирургу рассекать нарыв в области затылка.

Гной тек рекой, армия была спасена.









 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Верх