Глава 12

Один день на линии фронта

Роммель лихорадочно обустраивал соллумский фронт. Позвольте рассказать вам, что это означало для нашей повседневной жизни.

Ровно в семь утра мы, как всегда, выезжали на линию фронта. Поскольку до нее было недалеко, «мамонт» оставался дома. На двух открытых машинах мы выезжали из расположения штаб-квартиры Африканского корпуса через единственные ворота, шлагбаум за нами опускался, часовой отдавал честь. После отъезда Альдингера с Роммелем стал ездить я. Он садился на переднее сиденье рядом с водителем, а я устраивался сзади с доктором Хагеманом, переводчиком. Мы проезжали мимо Капуццо через брешь в колючей проволоке и ехали в сторону границы. Мы углублялись в пустыню далеко за наши передовые позиции. На горизонте у нейтральной полосы мы часто видели дозорные машины противника. Они и не знали, какой ценный приз движется в зоне видимости их биноклей.

Роммель изучает наши позиции с удобных точек со стороны противника. Он рассматривает их в полевой бинокль с кропотливостью ученого, склонившегося над микроскопом. Вдруг он фыркает – что-то ему не понравилось. Мы запрыгиваем в машину вслед за ним и едем к опорному пункту, который генерал рассматривал; Роммель едет стоя.

Часовой, вытаращив глаза, глядит на Роммеля.

– Почему не приветствуешь? – рявкает генерал.

Солдат мгновенно становится по стойке «смирно»; он каменеет и немеет от страха.

– Где командир поста? – сердито спрашивает Роммель.

– Он спит, господин… э-э… майор! – заикаясь, отвечает часовой.

Он новобранец и Роммеля раньше не видел. Знаков различия он разобрать не может и, думая, что человек, который ведет себя так властно, должно быть, фронтовой командир, наугад называет его майором.

– Да, солдат! – рявкает Роммель. – Здесь, похоже, все спят. Пожалуйста, разбуди этого господина.

Но часовому не пришлось заниматься этим. Из блиндажа появился молодой офицер с раскрасневшимся лицом. Увидев генерала, он лихо встал по стойке «смирно», козырнул и доложил:

– Полевой пост Франко, никаких происшествий не произошло.

– А откуда вы это знаете, господин лейтенант?! – воскликнул Роммель. – Вы же спали – да еще так сладко!

Лейтенанту было нечего сказать. Последовала зловещая пауза. Роммель сказал:

– Господин лейтенант, личный состав вашего поста не выполнил мои инструкции. Ваше укрытие слишком заметно. Мост не замаскирован. Солдаты слоняются, где хотят, вы же – спите! Завтра я вернусь и хочу надеяться, что мои требования будут выполнены до мелочей. До свидания, господин лейтенант.

Он сделал знак шоферу трогаться. Молодой офицер стоял как вкопанный. Роммель умчался раньше, чем тот смог выкрикнуть привычное «так точно, господин генерал». Если когда-нибудь служба в североафриканской пустыне и казалась ему романтикой, то этот строгий выговор разрушил все его иллюзии.

На следующем посту, который назывался Кова, наши машины были узнаны еще до того, как мы доехали до него. Опорный пункт был поднят по тревоге. Лейтенант, командующий постом, хорошо знал свое дело. Здесь Роммель вел себя совсем по-другому. Но тем не менее, не мог удержаться от поучений.

– Хорошо выбранная позиция и хорошая диспозиция, – комментировал он, – крайне важны. Нам нельзя рисковать. Трудности поставок через Средиземное море не позволяют нам запастись снаряжением и провизией для большего количества войск, чем мы имеем сейчас в Африке. По этой причине мы должны использовать любые естественные возможности и все, что есть в нашем распоряжении. Один хороший опорный пункт может заменить два плохо спланированных и полностью укомплектованных личным составом…

– Так точно, господин генерал.

– Как у вас боеприпасами и продуктами?

– У нас много боеприпасов, господин генерал, а продуктов хватит на три дня.

– Три дня, друг мой? Вам нужна провизия на три недели. Но… ничего, мы об этом позаботимся.

После короткого «спасибо» Роммель продолжает свой путь.

На каждом передовом посту Роммель выходит из машины. И хотя он почти в два раза старше меня, признаков усталости он не проявляет. Мои же ноги болят и словно налились свинцом: очень тяжело ходить по песку. Я непрерывно делаю заметки, записываю каждое требование, каждый приказ, каждый результат наблюдения. Когда мы вернемся, моей задачей будет довести все, что касается начальника штаба или старшего штабного офицера, до их внимания.

Мы посетили один из наших постов радиопрослушивания. На соллумском фронте два таких поста, расположенных на определенном расстоянии. Они настраиваются на частоты противника, ориентируясь при помощи направленных антенн и методом триангуляции пеленгуют его стационарные и подвижные передающие станции.

«Слухач» на посту доложил, что, по данным радиоперехвата, противник передвигает свои радиостанции к северу в сторону моря.

– Неудивительно, – воскликнул Роммель, – в такую-то погоду! Вы что думаете, англичане не любят купаться?

Мы часто посещали Халфаю. В тот день мы попали туда после долгого объезда передовых постов. Капитан Бах, хромая и опираясь на тросточку, вышел нам навстречу. Ни один другой офицер не имел привилегии ходить с тросточкой, но он был уже не молод. Пастор в гражданской жизни, он пользовался любовью своих солдат за участливое отношение к ним. Несмотря на свою невоенную профессию, Бах командовал своим сектором гораздо лучше, чем многие профессиональные офицеры. Роммель был очень высокого мнения о нем.

Халфая до этого была местом активных боевых действий. Роммель понимал ее огромное стратегическое значение, поскольку с нее можно было контролировать прибрежную дорогу Египет—Киренаика. И если противник вздумает атаковать Киренаику, то стоит только перерезать эту дорогу, как он будет оттеснен далеко на юг в пустыню. Поэтому Роммель спешил укрепить этот сектор. Он тут же послал в Халфаю несколько подразделений 90-й легкопехотной, которая была по-прежнему лишена подвижности из-за отсутствия транспорта.

Бах пригласил командиров рот на совещание. Роммель воспользовался этим, чтобы преподать им небольшой урок тактики.

– Господа, – сказал он, – битву в пустыне можно сравнить с морским сражением. Здесь, как и на море, преимуществом обладает тот, чьи орудия стреляют дальше. Кто обладает большей подвижностью за счет эффективной моторизации и хорошей организации снабжения, тот может быстрыми действиями заставить противника играть по его правилам. Наши войска здесь в Халфае лишены подвижности. Они смогут сдержать натиск моторизованных войск противника только в том случае, если будут размещены на хорошо укрепленных и тщательно подготовленных позициях. И опять-таки, преимущество здесь у того, у кого длиннее руки. А наши руки длиннее – у нас есть орудия калибра 88 миллиметров. Но для вас, как и для подвижных частей, особенно важно иметь хорошие укрытия, отличную маскировку и самый лучший сектор обстрела для 88-миллиметровых орудий и другого вооружения.

Роммель помедлил, а затем продолжил с присущей ему энергией:

– Я намерен создать длинную оборонительную линию, протянувшуюся от моря до Сиди-Омара. Передовые посты, численностью до роты, должны располагаться довольно далеко друг от друга; но в целом линия должна быть спланирована на подходящую глубину.

Каждый пункт обороны представляет собой независимую оборонительную систему. Орудия следует расположить таким образом, чтобы они обеспечивали огонь по всем направлениям. Я представляю себе организацию оборонительных пунктов следующим образом.

Одна 88-миллиметровая зенитка должна быть врыта в землю на глубину, позволяющую сохранить сектор обстрела. От этого места три траншеи расходятся радиально к трем позициям – одна к пулеметной точке, другая – к позиции тяжелого миномета и третья – к 22-миллиметровой зенитной установке или к 50-миллиметровой противотанковой пушке. Необходимо иметь в наличии недельный запас воды, боеприпасов и провизии. Солдаты должны высыпаться и быть готовыми к бою. – Голос Роммеля потеплел: – Господа, несколько слов относительно боевой тактики. В случае нападения противника огонь нашего оружия должен полностью перекрывать пространство между обороняемыми пунктами. Если противнику все же удастся прорваться здесь, скажем, из-за плохой видимости, все огневые точки должны быть способны развернуться и вести огонь в сторону тыла. Давайте уясним, что нет понятия «направление, фронт», а есть понятие «направление, противник».

Роммель завершил свою речь следующими словами:

– Победу в бою, в случае атаки противника, определят действия танков и моторизованных частей, расположенных позади линии фронта. И не важно, где они будут действовать. Победа приходит тогда, когда противник уничтожен. Помните одно – нельзя сдавать ни одной позиции, независимо от общей обстановки. Наши танки и моторизованные части не оставят вас на произвол судьбы, даже если они появятся через несколько недель… Спасибо, господа.

Офицеров отпустили. Бах сопровождал нас до итальянской батареи. Здесь Роммель поинтересовался, как происходит снабжение боеприпасами. Доктор Хагеман переводил беседу с итальянского; но я заметил, что Роммель сразу же чувствовал, когда перевод не полностью выражал все нужные оттенки значений. Он знал итальянский довольно хорошо, только не хотел показывать это итальянцам. Я помню, что, когда мы ехали через перевал адского огня к прибрежной равнине, нас обстреляли с востока. Генерал вычислил, что обстрел велся с самоходных артиллерийских установок, временно выдвинутых вперед.

На прибрежной равнине Роммель заметил, что на некоторых оборонительных позициях трофейные британские танки «Мк-II» были вкопаны в землю по самую башню. Это умное применение трофейного материала очень обрадовало Роммеля, и дальше он ехал в отличном настроении.

Когда мы достигли берега, я предложил окунуться. У нас не было с собой плавок, но в пустыне на линии фронта никому не было до этого дела. Роммель и я нырнули в прохладные воды Средиземного моря. Оно играло на солнце, как голубое шампанское. Роммель плескался в воде, радуясь как мальчишка.

Дорога шла вверх по Серпантиновому перевалу к соллумским казармам на краю насыпи. На полпути мы видели саперов, которые взрывами проделывали углубления на склоне горы для установки итальянского берегового орудия. Мы остановились посмотреть на их работу. Как обычно, Роммель вертелся во все стороны, рассматривая в бинокль подернутые дымкой позиции противника на востоке.

Итак, поздно вечером мы въезжаем через шлагбаум назад в Бардию. За целый день у меня во рту не было ни маковой росинки, а в канцелярии ждет целая куча бумаг. Роммелю предстоит решить множество проблем, даже у боевого генерала за день накапливается гора документов.

Так проходили наши с Роммелем дни.