XXXV

Представления Гиммлера об Англии

Гиммлер лично не был знаком с Англией и слабо разбирался в английской политике, что странно для человека с таким явным интересом к истории. Правда, он знал кое-что о некоторых институтах английского государства и о том, как пополняются ряды английской аристократии, но фактически суть английской истории оставалась ему неведома. Он не мог понять морскую державу с ее собственными традициями, а все военные вопросы рассматривал исключительно с точки зрения сухопутной стратегии. В политическом же смысле он считал Англию германской страной, родственной немцам. Помимо того, для него оставалось непостижимым значение торговли для английской нации. Подобно большинству национал-социалистов, он ставил политику выше экономики. Такая идея понятна с точки зрения внутренней политики в военное время, но она не проливает никакого света на народ, для которого политика и экономика являются неразрывным целым.

Гиммлер с энтузиазмом говорил о грядущем Великом Германском рейхе, который будет защищен могучим английским флотом, в то время как рейх взамен обеспечит охрану Англии своими сухопутными силами и неприкосновенность ее колоний. Он совершенно забывал о том факте, что вся цель традиционной английской политики заключалась в том, чтобы не допустить появления на континенте какой-либо великой державы, и что вследствие этого Англия обречена сражаться с Великим Германским рейхом, в каком бы виде тот ни возник; к этому Англию вынуждали и ее политика, и традиции. Гиммлер усматривал за давней политикой Англии по отношению к континенту тайные происки евреев и считал, что именно они не дают объединиться двум германским странам. Представления Гиммлера об Англии, разумеется, в значительной степени сложились под влиянием Гитлера.

Гиммлер абсолютно не разбирался во взаимоотношениях Англии и Америки и не понимал, что Англия занимает подчиненную политическую позицию по отношению к Америке. Вообще американский образ мысли был настолько чужд ему, что он ни на шаг не приблизился к его пониманию.

Я снова отобрал несколько наиболее существенных из записанных мной разговоров.

Фриденау, Берлин

6 февраля 1940 года

Сегодня Гиммлер был в отличном настроении. Он сказал мне, что фюрер получил очень благоприятные известия о положении в Англии. Английский народ не хочет воевать, и все указывает на то, что Англия вскоре выдвинет мирные предложения, которые, конечно, не будут отвергнуты, а наоборот, встречены с радостью как выражение великогерманской солидарности в этом вопросе. Фюрер проявит великодушие по отношению к Англии. Германия не намеревается ослаблять позицию Англии как великой державы. Напротив, Англия станет одним из краеугольных камней новой германской Европы. Англия и Германия обречены на единую судьбу в братстве германских народов. Конфликт между двумя этими нациями не оправдан с великогерманской точки зрения.

Англия имеет не меньшее историческое право существовать в качестве великой державы, чем Германия. В мире достаточно места, чтобы они обе могли жить в мире. Прежнюю враждебность должно сменить сотрудничество, преимущества которого очевидны. Германия может защищать Англию своими сухопутными силами и охранять ее колониальные владения, а Англия предоставит в распоряжение Германии свой могучий флот. Вместе они создадут блок, который выдержит любое нападение и протянется до самого сердца Европы, свидетельствуя о германской мощи. Ошибочно считать Англию народом торговцев и противопоставлять солдат лавочникам. Англичане – германский народ, не более склонный к наживе, чем немцы. Первая мировая война продемонстрировала их воинский героизм. Противоположные утверждения выдвигаются лишь для того, чтобы искусственно раздуть ненависть. Однако зародившееся во время Первой мировой войны изречение «Англия – наш единственный враг» имело еще более пагубные последствия. Оно совершенно неверно оценивает обстановку, потому что реальный враг находится на востоке. То, что современная Германия вынуждена снова воевать со своими германскими братьями, – настоящая трагедия. Каждый выстрел в сторону Англии действует на фюрера как сердечный приступ, но ситуация вскоре изменится.

Мне хотелось разрушить этот идеологический карточный домик, но этого не удалось, потому что у Гиммлера было мало времени и его постоянно отвлекали во время лечебного сеанса.

Берлин

8 февраля 1940 года

Сегодня Гиммлер вернулся к теме будущих отношений Англии и Германии и, в частности, указал на значение понимания между «германской сухопутной державой и германской морской державой» для всемирного господства белой расы.

Я спросил, понимает ли он, что англичане рассматривают Германию не в свете великогерманской идеологии, а скорее с точки зрения традиционной английской политики по отношению к континенту. Неизменной целью английской политики было предотвратить создание блоков и поддерживать баланс силы. Все английские традиции противоречат созданию Великого Германского рейха. Гиммлер должен очень четко это осознавать, потому что только на этой основе можно серьезно судить об английской политике.

Гиммлер решительно отрицал мои аргументы. Расовые узы – великая реальность. Если верно, что раса определяет характер и отдельных людей, и народов, то от этого зависят все прочие факторы и даже то, будут ли дружить или враждовать данные народы. Настоящая враждебность между народами одной крови совершенно невозможна. Речь скорее идет о семейных ссорах, которые случаются даже между братьями; чтобы положить им конец, достаточно здравого смысла с обеих сторон.

Я снова не согласился и указал, что семейные ссоры и гражданские войны нередко оказываются наиболее свирепыми. Кроме того, не стоит игнорировать традиционную тенденцию английской политики просто потому, что она не согласуется с идеологией Гиммлера.

Гиммлер ответил:

– Этот английский баланс сил, которому вы придаете такое значение, был уместен сто или больше лет назад, но сегодня все совсем по-другому. Национал-социализм открыл народам глаза на реальные законы, управляющие их жизнью, и Англия не сможет игнорировать их. Она поймет, что создание сильного Германского рейха отвечает ее интересам, так как она сможет полагаться на любые соглашения, заключенные с ним, что обеспечит ей большую безопасность, нежели натравливание континентальных держав друг на друга.

– Англичане неизменно вели войны в защиту своей традиционной политики, – ответил я, – и никогда не позволяли брать над собой верх чувствам расового родства.

– Так поступала лишь малочисленная группа правителей, за спиной которых стояли евреи, – ответил Гиммлер, – а не сам английский народ. Именно эта группа разжигала враждебность между германскими народами и проливала германскую кровь ради своих дьявольских планов. Англии следует избавиться от евреев – это необходимое условие для какого-либо понимания между Германией и Англией. Когда фюрер заключит мир с Англией, он потребует изгнания всех евреев. У Англии столько колоний, что ей будет нетрудно передать одну из них в распоряжение евреев. Вы еще при своей жизни увидите мирное соревнование Англии и Германии, мой дорогой господин Керстен. Адольф Гитлер, фюрер величайшей германской сухопутной державы, поедет в Лондон с государственным визитом к королю Англии, вождю величайшей германской морской державы; в качестве равноправных партнеров они заключат справедливый мир, чтобы защищать интересы германской расы на всей земле.

Мне было трудно найти ответ на столь фантастические планы. Я смог лишь сказать:

– Но пока что вы воюете с Англией и конца войне не видно. Вы забываете об упорстве, которое всегда проявляют англичане, решив воевать. А вы вдобавок нанесли англичанам несколько жестоких поражений; эта проблема не может быть решена так просто, как вы себе представляете.

– Боевые действия не имеют никакого значения, господин Керстен. Разумные англичане не обращают на них внимания. Если полученные нами известия верны, то вскоре мы добьемся новых успехов. Возможно, сама судьба велела, чтобы мы начали войну с Англией – исключительно как доказательство того, что нам не нужно ничего, кроме истинного мира и согласия с обеих сторон.

Хохвальд

9 февраля 1942 года

Сегодня Гиммлер снова говорил об Англии. Я напомнил ему о нашем разговоре о традиционной английской политике и спросил его, кто оказался прав. Он ответил, что, если Англия действительно добивается баланса сил на континенте, она должна понимать, какая угроза будет исходить от победоносной России. С другой стороны, в лице Великого Германского рейха Англия найдет надежного партнера и вместе они смогут править миром.

Вполне может быть, если бы англичане по его желанию придерживались национал-социализма, – предположил я, – но в настоящее время их настроения чисто английские. Наполеон, чуть не покоривший весь европейский континент, получил отпор от Англии, которой помогал Священный союз Пруссии, Австрии и России. Англия сколотит аналогичный союз для борьбы с Великим Германским рейхом. Дальше произойдет то, что будет напоминать события после падения Наполеона, которые способствовали возобновлению английской политики в Европе. Любая нация, рассчитывающая прийти к пониманию с Англией, в первую очередь должна принимать в соображение ее традиционную политику и ее специфическую точку зрения. Англию следует принимать такую, какая она есть, а не такую, какой вы хотите ее видеть. В противном случае не следует удивляться недоразумениям и противоположным интересам, а также тому, что предполагаемый партнер решительно отвергнет все сделанные ему предложения.

Гиммлер ничего на это не ответил.

20 февраля 1942 года

Гиммлер сказал сегодня, что английская политика очень близорука. Англия позволила своему населению слишком сильно вырасти, не имея возможности прокормить его, вместо того чтобы отправить 20 миллионов человек в доминионы, где они имели бы превосходные условия для жизни и обеспечили бы господство белой расы. Если бы, например, сейчас в Австралии жило 20 миллионов англичан, это очень много значило бы и для Англии, и для белой расы в целом.

– У Британской империи очень узкая основа. Сколько бы мы смогли сделать, если бы все эти земли были в нашем распоряжении! Мы бы отправляли туда потоки людей. Это единственный возможный способ контролировать судьбы мира. Но в долговременном плане для этого нужны люди, а не деньги. Всегда настает день, когда люди восстают против денег и их революция оказывается успешной. Англия – городская страна, не имеющая крестьянства, остров, на котором сгрудились 50 миллионов человеческих существ. Если Англия лишится своих заморских владений, ей угрожает голод. Я не сомневаюсь, что рано или поздно это произойдет.

3 ноября 1943 года

Как заявил Гиммлер, в свете общей напряженной ситуации он не в силах понять, почему английский правящий класс не замечает, какую ошибку он делает, поддерживая Россию. Победа России неминуемо приведет к падению Англии. В то же время Америка настолько возвысится над Англией, что от ее статуса великой державы ничего не останется. Соглашение с национал-социалистической Германией моментально изменит положение Англии; угроза со стороны Азии будет отстранена, и Англия сможет начать войну с Америкой, будучи надежно защищена с тыла Германией. Я напомнил Гиммлеру о сталинградской катастрофе, после которой Англия еще менее склонна к тому шагу, о котором он мечтает.

В конце концов я спросил Брандта, не излечился ли еще Гиммлер от своих иллюзий в отношении Англии, по-прежнему ли он не желает видеть, что Англию интересует лишь уничтожение национал-социалистического рейха.

– Ни в малейшей степени, – сказал Брандт. – Гиммлер уверен, что рано или поздно в Англии возьмут верх люди других убеждений, и усиливает нажим на Англию, чтобы навязать ей такие убеждения. Частным образом он постоянно старается выявить настроения англичан и нисколько не скрывает своих взглядов от тех, кто служит ему.

10 декабря 1944 года

Во время сеанса лечения Гиммлер сообщил мне: к несчастью, стало очевидно, что эта братоубийственная война будет доведена до горького конца. Евреи в Англии взяли верх; Англия бросила и свой народ, и Азию на всеобщее восстание против Германской федерации в Европе. Где бы была Европа сегодня, если бы не ваффен-СС, вставшие волноломом на пути азиатских орд? Через сто лет эту битву будут сравнивать с подвигами немецкого императора Генриха I, разбившего полчища из азиатских степей.

Я напомнил Гиммлеру о наших прежних разговорах о традиционной политике Англии.

– Вы были правы, господин Керстен, мы неверно оценивали ситуацию. Мы заглядывали далеко в будущее, а в данный момент ошиблись. Одно лишь время покажет, были ли ошибочны наши прогнозы на будущее, хотя я их ошибочными не считаю. Однако если цель английской политики – препятствовать возникновению великих держав на континенте, то Англия уже должна понять, что вместе с Америкой они идут к тому, чтобы допустить господство России, и каждый проходящий день не может не приближать Англию к соглашению с нами. С каждым днем английская континентальная политика будет все больше склоняться к тому, чтобы рассматривать Германию как естественного союзника в этом балансе сил.

Мне стало очевидно, на что направлены усилия Гиммлера; он связывал традиционную английскую политику на континенте со своей старой идеей соглашения между Англией и Германией. Я ответил, что, хотя его предположение в принципе может быть верным, бои все еще продолжаются и такой поворот не может произойти мгновенно. Другой партнер, Америка, тоже обладает собственным мнением.

Гиммлер сказал, что вся пропаганда, особенно осуществляющаяся по нейтральным каналам, сосредоточится на том, чтобы донести до англичан, как они выиграют от подобного соглашения. Он поговорит с Геббельсом и Риббентропом об этом очень важном политическом аспекте. На англичан, конечно, произведет впечатление то, что такое предложение исходит от него, который со своими СС отвечает за порядок в Европе. Всем известно, что СС могут не только сражаться, но и подчиняться. На пути к такому повороту не стоит никаких психологических препятствий.

Гиммлер посмотрел на меня, ожидая ответа. Мне было очевидно, что он по-прежнему находится в плену идеологии, не осознавая, что имеет за границей репутацию не защитника порядка, а палача, кровавого убийцы и в первую очередь – человека, ответственного за чудовищную кампанию против евреев. Никакое правительство не осмелится иметь с ним дела, даже если он этого захочет. Мгновение я колебался – стоит ли говорить ему жестокую правду, но затем высказал все, что думал, ничего от него не скрывая.

Каково же было мое изумление, когда я услышал от Гиммлера заявление, что он должен очиститься от этой «клеветы», которую распространяет вражеская пропаганда.

– Запад взял себе в союзники такого человека, как Сталин, а про него можно сказать кое-что и похуже.

На этом Гиммлер закончил разговор, поскольку не хотел слышать того, что не соответствовало его теории, которая для него в последнее время стала почти что навязчивой идеей – что вполне понятно, так как ситуация с каждым днем становится все более безнадежной.

Больше я не говорил с Гиммлером об Англии. Он так и не оставил своих попыток заставить англичан прислушаться к нему. Это вполне соответствовало его позднейшим настроениям после краха Германии и создания правительства Деница, когда он продолжал считать себя человеком, в котором Запад видит фактор поддержания порядка, – и следовательно, именно тем, с кем следует вести переговоры.