12 секретных апостолов

Одним из самых старых агентов «охранки» был видный член социал-демократической партии Яков Абрамович Житомирский, о котором в четвёртом списке раскрытых секретных сотрудников, составленном комиссией при Министерстве юстиции по ликвидации Департамента полиции имеется такая справка:

«Житомирский, Яков Абрамов, доктор, 37 лет, с. – д., большевик, поступил в заграничную агентуру в 1902 г. Будучи студентом Берлинского университета, освещал берлинскую группу „Искры“, ездил в Россию по партийным поручениям и проч. Начал с 260 марок в месяц, а в последний год, живя в Париже, получал 2000 франков в месяц, освещал не только с. – д., но и вообще жизнь эмигрантской колонии. Охранные клички: Обухов, Ростовцев, Андре и Додэ.»

Крупным осведомителем петербургской «охранки» был Мирон Ефимович Черномазов, о котором в списке, найденном среди других бумаг, сказано:

«Черномазов Мирон Ефимович (Москвич) – 200 руб. жалованья, бывший член Центрального Комитета с. – д. партии. Был главным руководителем большевистской газеты „Правда“. Освещает общее положение партии частью местной организации».

В списке секретных агентов царского правительства, опубликованном министерством Керенского, М. Е. Черномазов значится, но о нем не дано никаких справок.

О Василии Егоровиче Шурканове в списке провокаторов, опубликованном Министерством юстиции, имеется такая справка:

«В. Е. Шурканов, крест. Московск. губ., кличка (охранная) Лимонин, рабочий-металлист завода „Новый Айваз“, член III Госуд. думы с. – д. фракции, большевик. Был членом Петроградского и Выборгского районных комитетов и товарищем председателя союза металлистов. В Охр. Отделении с 1913 г. Жалованье 75 руб. Арестован».

В списке секретных сотрудников, найденном в бывшем Петербургском охранном отделении, при его фамилии имеется характеристика: «Жадный, просит прибавки».

В том же «министерском» списке значится:

«Сесицкий Иван Петрович, работал на Невском судо-строит. заводе, ленинец, член Петроградского комитета. В 1911 году был заподозрен в провокации, а в 1912 – 1913 гг. все же дал ценные сведения о составе Петроградского комитета латышской группы. В 1912 году благодаря ему ликвидировано несколько ленинцев, ав 1913 г. – две нелегальные типографии. Сотрудничал с 1910 года; получал 60 р. в месяц. Охранная кличка – Умный. Революц. клички: Александр, Владимир, Илья. Арестован».

О Житомирском, Черномазове, Шурканове и Сесиц-ком, не имевших тесных связей с Москвой, в делах Московского охранного отделения никаких сведений не найдено, что объясняется, конечно, тем, что они по московской «охранке», как не москвичи, не проходили.

Иначе, естественно, обстоит дело с московскими секретными сотрудниками, из которых наиболее крупными (кроме Малиновского и Бряндинского) из работавших по эсдекам были Андрей Сергеевич Романов и Алексей Иванович Лобов.

Член Совета министра С. Е. Виссарионов, производивший в декабре 1915 года ревизию Московского охранного отделения, в своём отчёте об этой ревизии товарищу министра внутренних дел С. Л. Белецкому даёт такую характеристику А. С. Романова:

"Пелагея (охран, кл. Романова) – с марта 1910 года (служит в охр. отд.), получает 100 рублей в месяц; большевик; до 1912 года дал весьма много ценных сведений благодаря близости к центру – о каприйской школе пропагандистов и агитаторов, о Пражской конференции; в настоящее время состоит членом областного бюро Центрального промышленного района РСДРП, имеет сношение с наиболее видными членами партии, живущими в России и за границей (Лениным); по его сведениям арестована в ноябре 1914 г. в Озерках вблизи Петрограда конференция большевиков с участием членов социал-демократической фракции Государственной Думы.

Пользуясь большими партийными связями и состоя единственным членом названного областного бюро, Пелагея имел возможность отметить прибытие в Москву видных партийных деятелей (Веры Арнольд, Ульяновой и других), а также поддерживать партийную связь с провинцией и в этом отношении быть ценным сотрудником. Однако как «областник», могущий освещать партийные «верхи», Пелагея по своему положению должен давать директивы по партийной работе и поэтому крайне осторожно действовать во избежание провокации; освещать же мелкую текущую работу (в группах и на местах) он не может; таким образом, Пела-гее (по своему положению), чтобы обеспечить в партийных кругах положение «областника» и оставаться в то же время добросовестным сотрудником, необходимо быть под руководством опытного розыскного офицера и находиться под тщательным контролем. Руководит им ротмистр Ганько".

Посланный во второй половине 1909 года Московской окружной организацией в школу пропагандистов на о. Капри, Романов по возвращении из-за границы был арестован в Москве 1 марта, а 8 марта помечена составленная на основании полученных от него сведений «агентурная записка» о каприйской школе.

Так блестяще начав свою предательскую деятельность, Романов продолжал вести её с неослабным старанием в течение семи лет, вплоть до революции, получая за свою работу вначале 40 рублей, а впоследствии поднявшись до 100 рублей в месяц. В 1910 году по его сообщениям была ликвидирована московская «инициативная» группа, членом которой он состоял. Сведения о Пражской конференции большевиков (в январе 1912 г.) даны охранному отделению Романовым, представительствовавшим область Центрального промышленного района.

Из дальнейшей деятельности его как провокатора нужно отметить провал им совещания, устроенного думской социал-демократической фракцией 4 ноября 1914 года в Озерках, и участие его в подготовке выступления 10 августа 1915 года рабочих в Иваново-Вознесенске, когда безоружные толпы расстреливались казаками. Дело с арестом совещания в Озерках, очень тонко проведённое Романовым под руководством начальника Московского охранного отделения Мартынова, оставив его вне подозрений со стороны преданных им товарищей, должно было чрезвычайно высоко вознести его в глазах начальства. Имея в лице Мартынова защитника и покровителя, Романов теперь пускается в дела, которые даже Департаментом полиции квалифицируются как провокационные. Участие его в подготовке событий, разыгравшихся 10 августа 1915 года в Иваново-Вознесенске, было одним из поводов назначения ревизии московской «охранки», но и ревизия эта сошла для Романова вполне благополучно: так ценен был он для охранников, конечно, главным образом из-за своих связей с Лениным и его сестрой.

А. С. Романов значится в списке агентов Московского охранного отделения опубликованном московской «Комиссией по обеспечению нового строя», по распоряжению которой он был в своё время арестован.

Алексей Иванович Лобов, поступивший на службу в московскую «охранку» в июне 1913 года, состоял в рядах социал-демократической партии с 1903 г., работая с этого года по ноябрь 1905 года в Крыму, где дважды был арестован. С ноября 1905 года до января 1907 года, когда уехал за границу, работал в партийных организациях в Саратове, Крыму, Харькове и Одессе. В Берлине вошёл в состав заграничной организации при Центральном Комитете. Арестованный в ноябре 1907 года германской полицией, Лобов был выслан из пределов Пруссии и вернулся в Россию. В Москве арестовывается в мае 1910 года; в конце 1911 года входит в состав Московского комитета РСДРП. В 1911 – 1913 годах Лобов в московской организации занимал исключительно важное положение. К этому же времени относится его участие в петербургской газете «Правда». Первые месяцы 1913 года Лобов в Москве занят организационной работой по созданию рабочей газеты, но 19 марта арестовывается и после одного из допросов поступает на службу в охранное отделение.

С конца июня 1913 года появляются «агентурные записки», составленные на основании поступивших от него сведений.

О его деятельности как секретного сотрудника «охранки» «Комиссией по обеспечению нового строя» была составлена такая справка: «(сообщал) о Московской окружн. организации с. – д., о деятельности депутата Государственной думы Р.Малиновского, об организации партийной школы в Поронине (Галиция). В 1914 г. давал подробнейшие сведения о деятельности областного бюро Центрального района, о работе партийных кругов. Выдал участников так называемого „ленинского совещания“ (принимал участие в нем сам), где был арестован делегат Новожилов. В октябре 1913 г. был вызван в Петербург Малиновским, от которого получил поручение объехать Владимирскую и Костромскую губ., причём выдал охранному отделению явочные адреса. В связи этим были аресты в Иваново-Воз-несенске, вызвавшие запрос в Госдуме. Выдал также бывших выборщиков с. – д. в IV Госдуму, собиравшихся в Москве в октябре 1913 г. По доносам Лобова было произведено очень много арестов. Один из наиболее крупных провокаторов».

В указанном отчёте Виссарионова говорится, что сотрудник Мек (охранная кличка Лобова) был уволен начальником, О.О.Мартыновым в конце 1915 года за пьянство. Революция застала Лобова в Крыму. Арестованный в Симферополе в ночь на 18 апреля, он под стражей был доставлен в Москву. По дороге дважды пытался бежать.

Старым партийным работником с хорошим революционным прошлым был Андрей Александрович Поляков, оказавший немалые услуги московской «охранке». О нем «Комиссия по обеспечению нового строя» опубликовала следующее:

«Поляков Андрей Александрович, крест, деревни Дубков, Калужской губ., 40 лет, с. – д., в партийных кругах известен под псевдонимом Кацап (охранная кличка Сидор). Бывший член областного комитета партии с. – д. Давнишний партийный работник в Одессе и Москве. Делегат на международном съезде с. – д. в Вене. Неоднократно судился. Работал в охранном отделении с 1911 г. Во время предвыборной кампании в IV Думу входил в Комитет по выборам в качестве представителя от с. – д. Тогда же был заподозрен в сотрудничестве с охранным отделением. По недостатку улик объявлен провокатором не был, но от работы в партии устранён. После революции прислал на имя А. М. Никитина письмо, в котором выразил желание реабилитироваться. Сознался. Один из наиболее крупных осведомителей».

К этому нужно добавить, что Поляков был послан начальником Московского охранного отделения Мартыновым на Венскую конференцию социал-демократов 1912 года, о которой он дал «охранке» весьма обстоятельный отчёт. Послан он был со специальной целью препятствовать объединению собравшихся представителей различных социал-демократических организаций, проводя идеи большевизма. «Одним из осведомителей исключительной важности», по определению «Комисии по обеспечению нового строя», являлся Алексей Ксенофонтович Маракушев, о котором в списке провокаторов, опубликованном комиссией, сказано:

«Маракушев Алексей Ксенофонтович, крест. Владимирской губ., Ковровского у, Ложневской вол., (кличка Босяк). Монтёр фирмы Эриксен, с. – д., меньшевик. В 19 1 г. вступил в состав руководящего коллектива (имевшего целью восстановление московской организации с. – д.) В 911 г. сделался сотрудником охранного отделения, которому дал подробный обзор партийной организации и деятельности с. – д. с 1905 г. по 1912 г., назвав членов всех комитетов и комиссий. Указал деятелей всех партий, принимавших участие в ковровских волнениях в 1905 г. В 1914 г. играл видную роль в с. – д. организациях, ведя примиренческое направление. Обо всем сообщал охранному отделению. 1 июля 1914 г. избирается делегатом от металлистов на международный социалистический конгресс в Вене, не состоявшийся из-за войны. Кроме сообщений о партийных организациях, осведомлял охранное отделение о профессиональных обществах. Доносил о лицах, принадлежавших к анархистам-коммунистам и к военным организациям. Получал 50 р. в месяц. Один из осведомителей исключительной важности. Арестован».

По сравнению с указанными Иван Григорьевич Кри-вов является осведомителем менее крупным. В списке «Комиссии по обеспечению нового строя» о нем имеется такая справка: "Кривов Иван Григорьевич, мещ. Нижнего Новгорода (кличка А. Н. О.), техник на заводе Бутырского т-ва «Устрицева и Виноградова». Служил в охранном отделении не менее 5 лет до последнего времени. Осведомлял главным образом о движении трамвайных служащих.

Кроме перечисленных, провокатором оказывается ученик ленинской школы пропагандистов в Лонжюмо, носивший кличку Василий, которого Бряндинский так характеризовал: «Делегат от Нижнего Новгорода, Василий по взглядам большевик-примиренец, уроженец Владимирской губ., по профессии чернорабочий; старый партийный работник, обыскивался и арестовывался».

Что этот Василий – провокатор, даёт нам основание утверждать письмо в Департамент полиции помощника начальника Владимирского губернского жандармского управления в Шуйском ротмистра Орловского следующего содержания:

"7 июня 1911 г. Совершенно секретно.

Доверительно.

Состоящий в моем распоряжении в качестве секретного сотрудника Владимирец сего 6-го июня, будучи командирован в партии в школу пропагандистов при посредстве Нижегородской организации социал-демократической партии, выехал в Париж, адрес ему дан: «Chatillon par Paris, rue du Plateau, 17», спросить Николая Александровича Семашко, а в его отсутствии, жену Семашко, Надежду Михайловну, сказать им: «Прибыл из Иваново через Нижний от Бориса Павловича» и добавить, что «из Сормова товарищ не поехал, так как вышла задержка». Владимирец выехал по легальному паспорт, выданному Владимирским губернатором от 2 нюня за № 106.

Явка была получена 3 июня в Н.Новгороде, в квартире Василия Иванова (адр. – Мининская ул., новая стройка, д. № 8, Морева, кв. 2) от Бориса Павловича – фамилия неизвестна, равно как и то, является ли это имя-отчество настоящими или кличкой. Тут же находился неизвестный, только что прибывший из Петербурга, по профессия переплётчик, административно высланный. Борис Павлович сообщил, что Семашко по профессии врач, но практикой не занимается, состоит редактором «Пролетария», что в Париже Владимирцу придётся встретиться: с Александровым, Станиславом Вольским, лично знакомым Владимирцу Юрием, который в 1907 году был известен Владимирцу в гор. Костроме.

Деньги на командировку 2-х лиц в размере 110 рублей были получены Нижегородской организацией, которая и выдала Владимирцу 65 рублей.

Владимирцу в Н. – Новгороде предложено немедленно выехать в Париж, так как курсы должны открыться в очень скором времени. Ввиду того, что в момент прихода ко мне сотрудника (6 июня) полковника Байкова, бывшего начальника сего Управления, уже во Владимире не было, и заявление сотрудника, что он в видах конспирации должен непременно выехать 6-го же июня и его ждут уже некоторые товарищи в условленном месте, чтобы проститься с ним, а потому он не может ещё раз зайти ко мне, а тем более отложить свой отъезд до получения распоряжений из Владимира, я решился дать ему согласие на выезд самостоятельно.

Сотруднику указано, что по прибытии на место он должен будет сообщить свой адрес для письменных с ним сношений, причём для первого его письма в г. Иваново-Вознесенск условлен конспиративный адрес, вменено в обязательство сообщать о всех полученные им в пути по России сведениях, касающихся партийной работы, о лицах, могущих с ним встретиться, каковые также могут направляться за границу с ним с одной целью.

Владимирец удовлетворён ежемесячным вознаграждением (20 рублей) по 1 июня с. г., и мною ему выдан аванс в счёт вознаграждения 40 рублей); принимая во внимание просьбу Владимирца, его личные и семейные расходы, каковые при проживании за границей, безусловно, увеличатся, а также серьёзность занимаемого им ныне положения в партии, каковое ещё более увеличится по возвращении из поездки, я полагаю возможным и желательным повысить ему вознаграждение по 50 рублей в месяц. О чем прошу.

Ротмистр Орловский".

Сотрудника Владимирца в известных нам списках разоблачённых провокаторов нет, и потому мы пока не знаем, кто работал под этой кличкой, но что Владимирец и Василий, о котором писал Бряндинский, одно лицо, это несомненно.

Эти 12 человек, повторяем, составляют лишь небольшую часть всех провокаторов и просто «осведомителей», работавших в социал-демократической партии.