№40. ИЗ СОБСТВЕННОРУЧНЫХ ПОКАЗАНИЙ ПОДПОЛКОВНИКА М. БРАУНА «ТУРЦИЯ И ЕЕ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ» [316]

20 января 1947 г.

Москва


Перевод с немецкого


ВНЕШНЯЯ И ВНУТРЕННЯЯ ПОЛИТИКА ТУРЦИИ, ЕЕ ОТНОШЕНИЯ С ДРУГИМИ ГОСУДАРСТВАМИ И ИХ ВЛИЯНИЕ
1. Внешняя и внутренняя политика

Великий вождь Кемаль Ататюрк наметил себе следующие линии поведения во внутренней и внешней политике:

Поддержание мира, чтобы дать возможность оправиться разоренной стране, хорошие взаимоотношения со всеми великими державами, но без особого сближения с какой-либо, устранение всех привилегий иностранцам и прием только тех, присутствие которых жизненно необходимо для Турции, устранение попыток увеличения территории Турции (исключая Хатай—Александретта), использование благоприятной географической ситуации Турции («Швейцария Ближнего Востока»), которая приводит к определенному соперничеству между великими державами, что выгодно Турции, особенно в области торговли и промышленности, упорная борьба (мирными средствами) против незаконных требований Италии на Измир и Киликийские ворота.

Форма правления — республика, но с сохранением только одной партии («Народная партия»), строгое правление главы государства, строгая цензура печати, устранение всех влиятельных лиц, связанных с султанским режимом, непрерывный призыв к народу — работать упорно, чтобы достигать успехов во всех областях и смыть позор, который заключается в интернациональном прозвище «больной человек на Босфоре».

Направление способных юношей за границу для обучения в высших учебных заведениях, особенно в области техники, индустриализации и сельского хозяйства, уничтожение всемогущества магометанского духовенства, которое держало народ в темноте и необразованности.

Реформы во всех областях (одежда, алфавит, права женщин, исправление языка и т.п.) по европейскому образцу, восстановление армии на основе всеобщей воинской повинности, но вне политики, которая сыграла отрицательную роль в султанские времена, сохранение устойчивости валюты, борьба со взяточничеством среди чиновников, предпочтительное покровительство крестьянскому сословию перед остальными сословиями как носителю народной силы, подавление опасных нацменьшинств или, по крайней мере, решительная парализация их деятельности, особенно армян и курдов.

Нужно признать, что Кемаль Ататюрк сделал очень много для того, чтобы выполнить эту программу. Но, наряду с успехами, он потерпел также много неудач и, в первую очередь, в области индустриализации, которая слишком поспешно начала развиваться. Народ, в первую очередь крестьяне, не были в состоянии использовать производимое количество товаров. На что, например, анатолийскому крестьянину цемент? Его дом построен из глины, а в другом он не нуждается. Что он должен делать с модными ботинками? Его ботинки-сандалии из овечьей или козьей кожи. Что он должен делать со стеклянной посудой? Его посуда вырезана из дерева.

С другой стороны, промышленность не была способна экспортировать свои продукты производства потому, что она не могла выдержать конкуренции с мощными европейскими державами.

Кемаль Ататюрк был тяжело болен (он страдал болезнью печени от алкоголизма) и предвидел свою скорую смерть, поэтому очень спешил. Как одну из важнейших, он до своей смерти хотел разрешить проблему Хатая (Хатай—Александретта, с небольшой территорией, прилежащей к турецкой границе). Речь шла об «освобождении» проживавших там турок, которым, правда, было совсем неплохо под властью сирийско-французской. В основном же борьба шла за порт, как военный, так и за порт по вывозу хрома. «Освобождение» было только рекламой для мира.

Кемаль Ататюрк вынуждал непрерывно своего премьер-министра Исмет Иненю предпринять решительные шаги в этом направлении. Последний же затягивал дело переговорами. Когда Гитлер без объявления вступил в Рейнскую область[317], это послужило для Кемаля Ататюрка сигналом. Он сел в самолет, прилетел в дивизию на турецко-сирийской границе, поднял ее по тревоге и повел ее лично на завоевание Хатая, чтобы поставить великие державы, прежде всего, Англию и Францию, перед свершившимся фактом.

В последний момент об этом узнал Исмет Иненю, полетел вслед за Ататюрком, настиг его еще перед границей и остановил движение. Ему удалось убедить последнего, что он (Исмет), получит Хатай путем мирных переговоров и, что Турция должна избегать всяких насильственных действий по образцу Германии.

Кемаль Ататюрк уже не был прежним «горячей головой», над ним уже витала смерть, и он уступил, потребовав только от Исмета Иненю скорейшего разрешения вопроса. Но Исмету Иненю не удалось разрешить эту проблему в назначенный ему срок и это было главной причиной, наряду с другими разногласиями, его устранения. Спустя несколько месяцев после его отставки, Хатай был передан Турции. Это был подарок англичан, которые нажимали в этом вопросе на французов (англичане охотно дарят то, что им не принадлежит).

Особого внимания заслуживает вражда с Италией. В секретном дополнении к мирному договору 1914—1918 гг. Италии была обещана часть юго-западной Турции перед Измиром и его провинцией. Это самая плодородная и дорогая для Турции часть территории. Без этого района от Турции останется один остов, неспособный к существованию. Я сам видел итальянский школьный учебник, в котором этот район был обозначен итальянским. Итальянская политика «Маге nostro» (Наше море) не знала никаких границ и «12-я островная страна» (Додеканезские острова), принадлежавшая Италии, по желанию Муссолини должна была распространяться на Азиатский континент. По этой, весьма понятной причине, первым врагом турок была Италия. И та большая симпатия, которую питали турки к немцам (до нацизма), была испорчена, в первую очередь, потому, что Германия заключила союз с Италией. Это неоднократно пришлось слышать от многих в Турции с достаточной ясностью.

Однажды у меня был разговор с начальником военной академии, в то время уже началась война с Польшей в 1939 году. Генерал сказал, примерно, следующее: «Возможно, что Турция тоже будет втянута в войну, тогда наше правительство будет ждать до без пяти двенадцать прежде, чем оно решит, на какой стороне ей вступить в войну. Это значит, что в это время должно быть уже совершенно ясно, кто будет победителем. Турция в течение 80 лет проиграла все войны и жертв было более, чем достаточно. Настало время, чтобы она выиграла войну». Это мнение я считаю мнением всех ответственных лиц Турции, в том числе и Исмета Иненю.

С моим сотрудником, другом и переводчиком Гермиан Оглу обсуждал я, однажды, проблему конституции Турецкого государства республиканского типа, в которой существует только одна партия. Я высказал свое мнение, что такая форма скорее диктатура, чем республика потому, что ни один гражданин не может выбирать никого, кроме кандидата Народной партии.

Гермиан Оглу был со мной согласен, но сказал, что это самый лучший исход по мнению всех патриотов потому, что три четверти населения составляют бедные крестьяне и пастухи, которые не имеют никаких политических убеждений. Они должны раньше научиться читать и писать, тогда их можно допустить с полным сознанием дела голосовать так, как полагается в республиканском государстве. И тот факт, что в Турции существует одна партия, гарантирует стране необходимое спокойствие для восстановления. Немногие граждане и интеллигенты, которые, возможно, имели желание иметь в стране другую партию, должны подчиниться. Кемаль Ататюрк очень хорошо знал свой народ и нашел правильную линию.

Преемник Кемаля Ататюрка — Исмет Иненю не был столь велик, как его предшественник. В стране нет растущего индустриального пролетариата. В стране нет также и «мужиков», как в России в царское время, которые эксплуатировались кулаками и помещиками. Коротко говоря, турецкий крестьянин, несмотря на свою бедноту, является королем и свободным господином, который в семье, в кругу своих товарищей, коз и баранов себя очень хорошо чувствует.

Налоги очень высоки и способствуют тому, чтобы бедность не обратилась в богатство. Но налоги не были меньше и в султанские времена. Народная партия делает все, что она может, чтобы поднять образование. В каждом городе, даже в больших деревнях имеются дома, организованные Народной партией, где имеются книги, проводятся беседы и т.п. для поднятия народного образования.

Депутаты Народной партии, которые попадают в парламент, подбираются под влиянием правительства. Среди них много бывших военных (офицеров). Последние особенно угодны правительству потому, что в силу своего бывшего призвания, они привыкли к повиновению.

Чтобы провести всеобщее школьное обучение также и в деревне, нужны были значительные преподавательские кадры, которые должны были быть подготовлены в короткий промежуток времени. В этом плане Ататюрк прибег к тому же способу, как в свое время Фридрих Великий в Германии. Он взял хороших унтер-офицеров, прослуживших несколько лет в армии, и направил их деревенскими учителями. Это имело хорошие результаты. Но постепенно росли и квалифицированные преподавательские кадры.

Исмет Иненю в 1938 или 1939 году произнес новогоднюю речь, обращенную к Английской империи. Эта речь была большой сенсацией, так как он произнес ее на английском языке. В этой речи он, в коротких словах пожелал английской короне[318] и английскому народу счастья в новом году. Этой речью он дал понять, какова будет его политика в будущем. Он был готов поддерживать английский курс потому, что как турецкий патриот он полагал, что это для Турции самое лучшее. Английский посланник в Турции поздравил Исмета Иненю с блестящим знанием английского языка.

Если бы Кемаль Ататюрк мог сегодня встать из могилы, то, по моему мнению, он сказал бы Исмету Иненю следующее: «Мой старый и боевой товарищ! Ты совершаешь глубочайшую ошибку, которая грозит кровью и жизнью турецкому народу потому, что ты слишком близко стоишь к Англии. В то же время ты отдаляешься от России, которая стоит у твоих дверей сильная и мощная более, чем когда бы то ни было. Интересы англичан на Ближнем Востоке сталкиваются с русскими, и англичане не будут ни на минуту колебаться заставить последнего “меметчика”[319] биться за ее интересы. Как легко может случиться, что война между этими двумя гигантами произойдет на турецкой территории. Подумай о турецкой пословице: лошадь лягается, мул лягается, в середине осел умирает»[320].


2. Турецко-русские отношения

У Турции по отношению к Советскому Союзу нечистая совесть, так как в 1923 году, когда Россия была слабой, она присвоила себе территорию, которая по праву, собственно говоря, принадлежит России. Этой территорией является район Эрзурум и Карс. Поэтому, вполне естественно, что турки теперь, когда Советский Союз стал державой первого разряда, испытывают ужасный страх. По этой причине, чтобы не раздражать Советский Союз, турецкое правительство запретило строжайшим образом так называемое «пан-тюркистское движение», которое ставит своей целью объединение всех национальностей, говорящих на тюркских языках по ту сторону границы. Страх перед русскими явился главной причиной, из-за которой Исмет Иненю отдал себя целиком в руки британцев. К этому следует добавить неправильное представление о русском коммунизме. Русский коммунист это, якобы, «выродок», кровожадный, жестокий зверь, таким разрисовывает его на стене пропаганда.

Мнение образованного турка о Советском Союзе заключается в следующих мыслях: «Война с Россией была бы ужасной, но и согласие с ней было бы ужасным, так как если между нами и Россией будет господствовать согласие, Россия мирным путем введет коммунизм в страну. Итак, руки прочь от России!».

Что касается значения северо-восточной зоны Турции для России, то тут можно сказать следующее: область мало плодородна, полезных ископаемых мало, заселена редко, покрыта горами, которые большей частью непроходимы. Таким образом, чисто материальная выгода от этой области незначительна. Но совсем другое положение она занимает с точки зрения ее стратегического значения. Территория между Черным и Каспийским морем можно охарактеризовать в стратегическом смысле как «теснину». Эта «теснина» еще усложняется непроходимыми Кавказскими горами. Теперешняя русская граница проходит как раз внутри «теснины». Чтобы иметь свободу движения и выйти из «теснины», нужно «предмостное укрепление» или «предполье», которое находилось бы по ту сторону, т.е. перед «тесниной», по теперешней турецкой территории. Этим предпольем является та зона, которая доходит, примерно, до линии Трапезунд—Эриджистан—оз[еро] Урмия. К этому присовокупляется проблема этнического и исторического порядка. Эта территория принадлежала ранее Армении. Армянский народ является составной частью России. Он вправе требовать эту территорию, которая принадлежала ему на протяжении веков. Правда, теперь на этой территории проживает лишь незначительное число армян. Но не их вина в том, что после 1920 года их систематически уничтожали, угоняли и переселяли или заставляли эмигрировать. Интересно в этой связи заметить, что очень богатый нефтяной магнат, владелец Мосульских нефтяных акций армянин Гюльбенкян по окончании войны 1914—1918 гг., используя свое колоссальное состояние, делал попытку возродить самостоятельность Армении. Он пытался привлечь на свою сторону для выполнения этого плана Англию и Францию. Но Англия отказалась. Она не желала иметь в качестве соседа нефтеносных районов, помимо Турции и Персии, еще и третье государство, о котором не знали, как оно будет развиваться дальше. Армянский вопрос будет всегда между Турцией и Россией яблоком раздора.


3. Отношение Турции к Ирану, Аравии, Болгарии, Румынии, Афганистану и к курдам

Когда иранский принц[321] справлял свое бракосочетание с египетской принцессой (примерно в 1936 или 1937 гг.)[322], в качестве почетной делегации от Турции прибыл авиаотряд, который должен был сопровождать свадебное путешествие. Демонстративно хотели тем самым показать, какое значение придает Турция хорошим отношениям с Ираном, Кроме того, демонстративно пытались показать, что молодые турецкие вооруженные силы находятся на высоте, и что стоит с ними сотрудничать. Авиаотряд благополучно прибыл из Анкары в Тегеран и произвел там очень благоприятное впечатление. Но, на обратом пути, при очень плохой погоде, пролетая над горами в районе оз[ера] Ван, отряд растерялся, более половины самолетов разбилось. Не хватало навыков в полете соединением, отсутствовала подготовка в «слепом» полете, не было радиоаппаратуры для связи с землей и других приборов для полетов во время плохой погоды. Хорошее впечатление, произведенное ранее на Иран, было омрачено, так как о трагедии узнали, хотя ее пытались держать в строжайшей тайне.

Между турками и арабами существует глубокая, едва преодолимая вражда. Когда турки господствовали над арабами, они их сильно угнетали. С другой стороны, турецкий офицерский корпус не забыл тех жестокостей, которые проявили арабы в момент, когда турецко-немецкая армия в районе Иерусалима была разбита и отступала на север, арабские племена в пустыне, щедро оплачиваемые английским золотом, нападали на открытый восточный фланг отступавших, измученных турок, убивали некоторых очень жестоко, заставляли их умирать от жажды и голода. Турок говорит: «Араб — трусливый волк. Он нападает, лишь имея численное превосходство, когда подвергнувшееся нападению животное болеет». Когда, таким образом, англичане рассматривают Турцию не только как защитный вал для Мосульской нефти и как трамплин против России, но, так же как своего боевого союзника против арабов, они действуют психологически правильно.

К болгарам отношение такое же, как к арабам. К этому незабываемым поводом явилась Балканская война[323]. Но при этом играет известную роль «комплекс неполноценности» турок причиной которому следующее: после войны 1914—1918 гг. было взаимное соглашение о переселении болгар, проживающих в турецкой Фракии. Здесь речь идет почти исключительно о крестьянах. Вскоре после возвращения турецких крестьян из Болгарии выяснилось, что они разбираются в современном ведении сельского хозяйства гораздо больше и лучше, чем турецкие крестьяне. Они этому научились у болгар. Во время моих поездок, я видел несколько таких деревень, где крестьяне, переселенные из Болгарии, создали на турецкой земле цветущий сад. По моему мнению, болгарский народ превосходит турецкий и во многих других областях. Он интеллигентен, более прилежен и вынослив.

Когда в начале 1940 года произошло в районе Эрзерума землетрясение, которое нанесло большой ущерб турецкому хозяйству, румынский король Кароль 2-й подарил туркам целую румынскую деревню с большим количеством домов, хлевов, сараев и т.д. Деревня была разобрана и переправлена в Турцию. Это как раз и должно соответствовать желанию англичан, которые охотно хотели бы иметь против «славянской» Болгарии «клещи», т.е. на севере Румынию и на востоке Турцию. Кроме того, Румыния для Турции ценный поставщик нефти. В афганской армии турецкие офицеры были преподавателями.

Так называемое «восстание курдов»[324], которое произошло примерно в 1927 году, было спровоцировано турками, чтобы «усмирить» этот свободолюбивый, неспокойный и враждебный туркам народ. Курдские деревни, расположенные в районе оз[ера] Ван, были уничтожены авиабомбами. Курдам нечем было бороться с турками. Правда, небольшое количество оружия они покупали у англичан из Ирака, но этого было совершенно недостаточно. Одна часть оставшихся в живых курдов была переселена в западный район Турции, другая бежала за границу и небольшая часть, которая считалась благонадежной, осталась в стране курдов.

На сегодня нужно считать удавшимся турецкий план ликвидации враждебных туркам народностей — армян и курдов. Но, несмотря на это, до тех пор, пока где-либо на земле живет хоть один курд или армянин, он всегда будет бороться против Турции.


4. Иностранные влияния

Начиная с правления Кемаля Ататюрка Турция была местом дуэли, где боролись две державы: Германия и Англия. Какова была ситуация в этих двух странах по отношению к Турции? У Англии были дорогие деньги, которые высоко ценились во всем мире — английский фунт. Деньгами она оказывала давление на печать и общественное мнение, подкупала чиновников, в первую очередь путем дорогих подарков их женам. Кроме этого, Англия обладала нефтью — жизненно необходимым продуктом для Турции. За Англией стояла мощь всей Британской империи, за Англией стояли также США.

Германия имела, правда, ничего не стоящую марку, которую не хотел брать за границей даже нищий, но Германия покупала с помощью клиринга все продукты, которые экспортировала Турция и, которые были не нужны Англии (лесные орехи, низкие сорта табака, меха, оливковое масло и т.д.) и поставляла Турции за это машины, технические средства всех родов, медикаменты, короче говоря, все, в чем нуждалась Турция. И если бы Турция подвела бы баланс от клирингового расчета, то торговля с Германией оказалась бы много выгоднее, чем торговля с Англией.

У английского посла было задание как можно скорее втянуть Турцию в войну на своей стороне, а если бы это не удалось, то причинить как можно больше препятствий германскому экспорту.

Германский посол имел подобное же задание. Немецкая пропаганда, руководимая крикуном Геббельсом, должна была оказать в этом поддержку. Клика Гебельса полагала, что у нее это получается исключительно хорошо. В действительности же она приносила больше вреда, чем пользы.

Однажды, примерно в конце 1939 года, появилась в главной национал-социалистической газете «Фелькишер Беобахтер»[325] карикатура следующего содержания: тележка застряла в грязи. В тележке сидят: англичанин, француз, бельгиец, поляк и голландец. В оглобли тележки впряжен потный турок, который всеми силами стремиться вытянуть тележку из грязи, что ему совершенно не удается. Турок изображен в феске, одетый как во времена султана. Под карикатурой подпись: «Ищут еще дураков». Эта глупая карикатура, которую сделал пропагандист, ничего не понимающий в турецкой душе, очень испортила отношение турок к немцам. Турецкие интеллигенты говорили: «У немцев мы все еще носим феску, немцам, вероятно, неизвестно, что у нас была революция, и мы являемся теперь европейцами, мы все еще у немцев глупцы».

Еще один пример плохой немецкой пропаганды: когда английские, американские и французские войска, после проведенной высадки на западном французском берегу, предприняли еще одну опасную высадку на французском средиземноморском побережье у Марселя, германское радио объявило, что: «Новые американо-английско-французские силы высадились широким фронтом у Марселя, и дошли до линии а—б—в. Германская разведка уже давно знала о предстоящей высадке, для которой концентрировались пароходы на северо-американском побережье. Поэтому это не является для германского командования неожиданностью».

Турецкий военный атташе в Бухаресте обсуждал это безгранично глупое заявление, которое, он сказал, вызвало смех в кругах турецкого Генерального штаба, но, одновременно показало, как слаба Германия. Потому, что каждый здравомыслящий человек задавал себе вопрос: «Если германское командование предвидело высадку, почему же она тогда удалась? Только потому, что Германия находится на исходе своих сил».

В борьбе между Папеном и Кнечвелл[326] к концу победа для обоих была только наполовину, ни один из них не одержал полной победы. Немцам удалось удержать Турцию от вступления в войну, хотя большинство турок видели, что война для Германии уже проиграна (со Сталинграда). Английскому послу удалось сократить важнейшую часть экспорта в Германию, особенно хрома. В конце же удалось добиться формального объявления Турцией войны Германии и взаимодействия между Генеральными штабами, в первую очередь для организации опорных авиабаз.

Курс на Англию возник, конечно, не внезапно. Исмет Иненю камень за камнем вынимал из здания прогерманской крепости. Папену удавалось некоторые вывернутые камни положить обратно. Самым большим сторонником германского направления был маршал Чакмак и его заместитель, начальник штаба Азим Гюндюс. В парламенте Папен имел также несколько преданных ему лиц из депутатов, которые ранее, будучи турецкими офицерами (когда Папен был офицером Генерального штаба), воевали вместе с ним на Иерусалимском фронте. Но самым лучшим помощником Исмета Иненю было все ухудшающееся военное положение Германии. Самый лучший посол в мире, в конце концов, окажется бессильным, если армия его страны будет разбита.

Нужно отметить два важных эпизода борьбы между Англией и Германией на политической турецкой арене. Со стороны Англии поступило в 1942 году предложение турецкому правительству послать делегацию из высшего офицерского состава на боевой участок в Африке, чтобы там собрать интересующие их данные об англо-американском командовании и армии и лично наблюдать ход боев в Африке.

Подобное же предложение было получено и от германского военного атташе в Турции. Делегация, которая направлялась на германский фронт состояла из 2-х офицеров — корпусного генерала Фуад Эрдена, бывшего начальника военной академии, тогда руководителя военного суда в Анкаре и генерала в отставке Эркилет (Эркилет — самый известный военный писатель Турции, писал в самой крупной турецкой газете «Чумгурьет» ежедневные сообщения о ходе военных действий)[327]. Состав группы, ехавшей в Африку, мне неизвестен. Но она была гораздо многочисленнее и состояла из офицеров генерального штаба.

Делегация Фуада выехала летом 1942 года и прибыла в начале в Бухарест, где я был им придан в качестве переводчика и проводника[328]. Мы отправились на машине в штаб армии (маршала фон Манштейна), который находился тогда в «Аскания-Нова». Здесь нам была предложена программа, примерно, на неделю. В числе прочих мероприятий мы посетили германские дивизии на Перекопском перешейке, одна из которых вела бои на этом участке фронта. Кроме того, мы посетили эскадрилью известного капитана Голлоп[329], которая вела бои на этом участке. В этот же день мы осматривали недавно занятые немцами укрепления на «Татарском вале» у выхода на Перекопский перешеек. На аэродроме произошла встреча и разговор генерала Фуад с лучшим немецким летчиком полковником Мельдерс[330].

Обратный путь мы совершили на самолете до Бухареста. Отсюда оба генерала были приглашены в ставку Гитлера, я же был заменен майором генерального штаба фон Приттвиц, так как Гитлеру было бы нежелательным мое присутствие. В ставке Гитлер лично сделал доклад о военном положении и, затем гости отбыли в Бухарест, а оттуда на родину.

Фуад, мой бывший начальник в военной академии и хороший писатель, поделился со мной откровенно о своих впечатлениях, которые, правда, в общем и целом были положительными, но содержали все же некоторые отрицательные моменты. Например, он не увидел стратегических резервов в тылу. Во время своих ежедневных поездок в автомашине и на самолете, он не увидел в тылу ни одного крупного воинского соединения. При этом это было на главнейшем участке наступления! Части, участвовавшие в боях за Перекоп, выглядели несколько усталыми. На заданный по этому поводу вопрос, пехотинцы отвечали, что в течение долгих месяцев не имели отдыха.

Полковник Мельдерс рассказывал, что немецким истребителям приходится день ото дня вести все более упорные бои, так как у русских истребители нового типа, и они многому научились.

Фуад был в восторге от командования высших немецких соединений: дивизии, корпуса, армии, армейской группы, работу которых он имел возможность наблюдать, находясь в течении нескольких часов на КП этих соединений.

Что касается доклада Гитлера, то Фуад сказал примерно следующее: «Доклад был очень хорошим, ясным и энергичным. После окончания его я хотел обсудить с фюрером некоторые пункты, чтобы услышать его мнение об интересовавших меня некоторых моментах (Фуад имел в виду отрицательные стороны), но, к сожалению, это было невозможно. Фюрер не дал мне произнести ни одного слова, говорил непрерывно, как из пулемета и выпроводил меня за дверь».

После возвращения Фуад представил маршалу Чакмак доклад, примерно в том же духе, как здесь изложено. Эркилет писал целые серии статей в «Чумгурьет», которые были все прогерманского духа и только кое-где содержали критику увиденного. Германский атташе в Анкаре информировал о тех впечатлениях, которые вынесла делегация, посланная в Африку. Кроме того, об этом же мне рассказывал турецкий военный атташе в Бухаресте.

По этим сообщениям, турецкая делегация, наряду со многим положительным, увидела также и недостатки. Турки, в первую очередь, вынесли впечатление, что английское командование нельзя сравнить с германским верховным главнокомандующим Роммелем, особенно в подвижности, инициативе и неожиданным приемам, и что германские части воюют более умело, чем англо-американские. Но материальная часть моторизованных войск англичан и американцев, от танка до велосипеда, гораздо лучше немецких и лучше применимы в пустыне.

Если же обобщить все вышеизложенное, то можно сказать, что тогда, еще до Сталинграда, в глазах турок немцы выглядели лучше, чем их противники. Поэтому вновь на некоторое время получил силу прогерманский курс маршала Чакмак.

США отдалены от Турции на многие тысячи километров, но, несмотря на это, питает жгучий интерес к Турции. Как это возможно? «Жидкое золото» в Мосул и на Персидском заливе дает ответ на этот вопрос. США ищут нефть по всему свету и придают большое значение Ираку и Ирану. В этом смысле они являются партнером Англии. Одним из самых интересных планов США является создание большой стратегической, воздушной линии через океан, через Среднюю Африку в Египет. Этот план на сегодняшний день уже осуществлен и будет в дальнейшем развиваться. Какой другой смысл может иметь этот план, кроме англо-американского сотрудничества на Ближнем Востоке?

Франция не проявила активных действий по оказанию влияния на Турцию и, несмотря на это, ее влияние очень велико. Большинство образованных турок говорят в своих домах по-французски и придерживаются французской культуры. На предприятиях и в магазинах крупных городов, как, например, Стамбул, Измир, Бурса, говорят по-французски гораздо больше и лучше, чем по-английски или по-немецки. Французский язык и в будущем будет считаться в Турции языком образованных людей. Многие французские слова перешли в турецкий язык. Самая крупная турецкая ежедневная газета «Чумгурьет» имеет тираж 10—15 тысяч. Но она выходит не только на турецком, но и на французском языке, причем находит большой спрос.

Когда Турция в 1939 году заключила первый договор с Англией, это было большим ударом для Германии. Руководящие нацисты требовали тогда экономической блокады для Турции. Они были того мнения, что Турция понесет очень большой убыток, если у нее будет недостаток в следующих видах — паровозах, медикаментах, электрическом оборудовании, моторах и т.д. Частично эта блокада была проведена. Но она прошла, не причинив особого вреда Турции, точно так же, как экономическая блокада, объявленная Англией Италии во время абиссинской войны[331]. Из этого следует извлечь урок, что мероприятие в теперешнее время международной торговли не имеет большого значения. Тот, кому намереваются нанести блокадой ущерб, находит, хотя бы путем жертв, другие источники и выходы из положения.

Если говорить об иностранных влияниях на Турцию, нельзя не остановиться на радио, которое играет все большую роль в области пропаганды. Берлинская радиостанция вела специальные передачи для Турции, которые ежедневно передавали сводки Верховного командования, другие сообщения и короткие доклады на всевозможные темы. Передачи вели лица турецкой национальности. Германия потребовала от других стран, в частности от Румынии, проводить такие же передачи на турецком языке. По моему мнению, эта пропаганда не имела особых успехов. Расчеты немцев строились совершенно ошибочно по примеру Германии, где большинство населения имеет возможность слушать радио. Но во всей Турции имеется, примерно, 100 000 радиопередатчиков и из них только немногие могут принимать немецкие радиостанции.

К вопросу о «пятой колонне»[332]. Говорят, что Германия во Франции имела очень хорошие результаты с «пятой колонной». В Турции поле деятельности для нелегальной пропаганды очень ограниченное, т.к. пастухи и крестьяне для этого весьма неподходящие объекты. В противоположность этому в Турции, учитывая редкость населения, может иметь успех диверсионная деятельность. Если, например, удастся повредить единственный туннель Тарсусской железной дороги или западно-восточной ж[елезной] д[ороги] Анкара—Эрзурум, то военные действия могут от этого пострадать в очень значительной степени. Для создания в Турции «пятой колонны» имеются налицо силы, которые ненавидят турок, хорошо знают местные обычаи и язык, именно армяне и курды, начиная с Кемаля Ататюрка, подвергаются жестоким репрессиям со стороны турок.


ТУРЕЦКИЕ ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ[333] Характеристика родов войск
I. Пехота

Турецкая пехота храбра, нетребовательна и вынослива. В наступлении она лучше, чем в обороне. Особенно слаба она в затяжной обороне, где вся тяжесть лежит на самостоятельности рядового и унтер-офицера. Турецкий «меметчик» (уменьшительное название, вроде «Томми») подобен барану на пастбище. Если старый (старший) баран бежит вперед, он бежит за ним на любую опасность. Но существует определенная граница, за которой кончается выдержка и начинается паника, как показывают опыты войн (например, отступление турецкой армии в 1918 году на Ерусалимском фронте[334])[335]. Если паника началась, она принимает огромные формы. Я очень сомневаюсь в том, что турецкая пехота выросла до современного боя в окружении, когда она окажется полностью в котле, отрезанной со всех сторон.

Турецкая пехота не обладает той способностью, которая присуща вообще солдату и даже характеризуется как геройский подвиг, а именно: охватить с флангов равного или даже превосходящего по численности еще морально сильного врага, окружить его и уничтожить.

Для этого у турецкого солдата и офицера недостаточно знаний и инициативы. Далее, турецкой пехоте недостает, прежде всего, тяжелого оружия, особенно такого рода оружия, которое показало себя незаменимым в этой войне — минометы, пехотные пушки, противотанковые пушки и зенитные пушки.

Турецкая пехота очень много внимания уделяет формальному обучению строевой подготовке на казарменных дворах (построению, отданию почестей и т.п.) и очень мало внимания уделяет боевой подготовке.

Ночные учения — большая редкость в турецкой армии, потому что ее офицеры слишком ленивы для этого. Каждое упражнение, маневры, это своего рода театральное представление, которое до этого много раз репетировалось и изучалось. Свободные, неожиданные решения от командира вовсе не требуются.

Но самый большой недостаток турецкой пехоты заключается в ее неумении взаимодействовать с другими родами войск. Она совершенно не умеет контактировать свои действия с артиллерией, танками, авиацией и осталась в этом отношении на уровне войны 1914 года. Для этого не хватает самого основного — средств связи. Турецкая пехота имеет совершенно недостаточное количество телефонного кабеля, а тот, который она имеет, совершенно недоброкачественный, совершенно отсутствуют ранцевые радиотелефоны, оптические телефоны, слишком мало мотоциклов, велосипедов и гелиографов[336]. Большая часть турецких солдат после окончания срока активной службы (3 года) оказывается никогда не упражнялась во взаимодействии с авиацией и танками и только, может быть, два—три раза во время больших маневров с артиллерией.

Стрелковая подготовка пехоты очень недостаточная, как установил германский полковник Гефель (руководитель стрелковой школы в Стамбуле). Пехота стреляет, примерно, три раза в году в порядке учебном и один раз бывают боевые стрельбы, боевыми снарядами и патронами.

Дальность маршевых переходов пехоты определяется еще старым понятием, что пехота может совершать в сутки переход лишь на 20 км (требование старого немецкого устава). О переходах, которые требовали от пехоты условия этой войны, например 60 км в день, турецкая пехота имеет слабое представление.

Борьбе с танками в области, которая известна под названием «ближнего боя» (связки ручных гранат, бутылки с горючим, магнитные подрывные заряды и т.п.), в турецкой армии не уделяется почти никакого внимания. Кроме того, вообще противотанковая оборона плохо организована. Судить об этом можно по следующему факту: пехотная дивизия имеет 20 малокалиберных противотанковых пушек (калибр 2 см), далее, примерно, 20 среднекалиберных противотанковых пушек, которые, одновременно, предназначены и для борьбы с самолетами. Если рассчитывать, что обороняемый дивизией участок имеет 8—10 км в ширину и 6 км в глубину, то становится ясным, что нигде не будет ударного оборонительного противотанкового участка.

Плохо обстоит дело в турецкой армии с обмундированием, особенно с зимним. В походе против России в 1914—[19]18 гг. на Кавказе зимой замерзало, примерно, 80 000—100 000 турецких солдат[337]. В турецкой армии совершенно отсутствуют меховые шубы, шапки, жилеты, рукавицы и т.п. Трагедия 1914—[19]18 гг. может в любое время повториться. Германская армия в 1941 году зимой понесла тяжелые потери благодаря морозам и неподготовленности к ним, поэтому я рассматриваю этот вопрос как очень важный. В связи с тем, что в турецкой армии насчитывается еще 20% неграмотных, то те солдаты, которые не умеют писать и считать, не могут быть использованы в качестве связистов, радистов, в стрельбе по невидимым целям.

Благодаря большому количеству денщиков, фронтовые части теряют много солдат. Каждый офицер, особенно женатый, имеет 2—3 денщиков. Один пасет коз, другой нянчит детей, третий делает закупки в городе. Все эти солдаты совершенно не обучены в военном отношении. В гарнизоне Стамбула, например, можно сформировать целый полк из денщиков. Все попытки устранить такое положение в армии, наталкивались на сопротивление со стороны всего офицерского корпуса.

Основной причиной этого является плохая оплачиваемость турецких офицеров. Например, корпусной генерал Али Фуад Эрден, начальник военной академии, получал в 1939 году денежное содержание в 250 турецких фунтов, что равняется 500 германских золотых марок, — «недостаточно для жизни, много для смерти». Это мало отражалось на его жизни, так как Али Фуад Эрден очень богат, но он, в данном случае, является исключением, т.к. большинство турецких офицеров очень бедны.

Пехотинец до сих пор носит в походе тяжелый ранец старых времен, вследствие чего он очень связан в своих действиях. Разделение, как, например, в германской армии на походный багаж и багаж, который находится в тылу, в турецкой армии едва ли возможно (из-за недостатка в тыловых средствах перевоза, автомашин, лошадей, вьючных животных).

В отношении маскировки Турция еще очень далека от рекордных достижений в этой области Советской Армии. Для этого им не хватает фантазии и практики. То же самое можно сказать о борьбе с применением военной хитрости и обмана противника. Борьбе в лесу и в домах в учебных планах не уделено совершенно никакого внимания. Части лыжников имеются только в немногих горных дивизиях и бригадах.

Переправочные средства для переправы через реки (резиновые лодки и т.п.) имеются только в саперных частях, но не в пехоте. Автотранспортному делу обучаются только в моторизованных войсках, а в остальных частях, из-за недостатка технических средств обучение отсутствует.

Противогазами турецкая пехота была снабжена в 1938 году примерно на 50%. Возможно, что теперь этот пробел восполнен (имеется фабрика в стране по производству противогазов).

Различные системы вооружения в турецкой армии приводили, по моим личным наблюдениям, к следующим неудобствам: пехотинец, после 3-х лет активной службы, где он изучал, например, легкий французский пулемет, призывается вновь как резервист на несколько недель в армию, в другой полк, он сталкивается там с германской моделью легкого пулемета. В таком случае ценность этого солдата не больше, чем обычного рекрута.


II. Артиллерия

В артиллерии, еще сильнее, чем в пехоте, сказывается недостаток боеприпасов для учебных занятий. В области взаимодействия с пехотой, танками и авиацией почти ничего не делается. Те батареи, которые стреляли боевыми снарядами при помощи воздушных наблюдателей, можно, буквально, пересчитать по пальцам.

Во время больших маневров отдельные орудия дивизионной артиллерии придаются в качестве сопровождения пехоте, или как полковая артиллерия, благодаря этому ослабляется дивизионная артиллерия. Те качества, которые присущи современной, хорошо организованной артиллерии, отсутствуют у турецкой артиллерии. Лошади для артиллерии на конной тяге ввозятся из-за границы (Венгрия), т.к. анатолийская порода лошадей слишком мелка и слаба для этого. Во время войны этот ввоз станет невозможным.

Имеется только одна наблюдательная батарея оптической и звуковой разведки в армейском корпусе как отдельное корпусное подразделение. Поэтому возможности засечь вражескую артиллерию очень ограниченные. Из сообщений офицеров мне известно, что связь в бою с пехотой, осуществляемая с помощью заранее обусловленных обозначений и системы кодирования, находится еще в зачаточном состоянии. Так же обстоит дело с фото-планами и фотосхемами, для изготовления которых не хватает достаточно работоспособных картографических частей. Фотопланы и фотосхемы турецкая армия может изготовлять только при наличии позиционной войны и то, в ограниченном количестве.

Аэростатные части и залповые орудия вообще в турецкой армии отсутствуют. Руководство артиллерийской стрельбой всецело зависит от телефонной связи, т.к. в артиллерии отсутствует современная беспроволочная радиосвязь.

Германская артиллерия имела следующую шкалу огневой мощности:

мощность 1 — на ширину фронта в 100 м, по крайней мере, 25 выстрелов в минуту;

мощность 2 — более 25 выстрелов в минуту;

мощность 3 — более 50 выстрелов в минуту.

Если принять эту огневую мощность за примерный масштаб для возможности современной артиллерии, то нужно сделать вывод, что турецкой артиллерии невозможно развить огневую мощность 2-й или 3-й группы во время войны в течение более чем нескольких дней, так как у нее для этого недостаточен запас боеприпасов.

В германской артиллерии два положения играли особую роль, именно во взаимодействии пехоты с артиллерией, которые оправдали себя в последней войне.

1. Артиллерийский дивизион посылает в пехотный полк, с которым он взаимодействует, команду связи (примерно 6—8 человек). Эта команда снабжена телефонной и радиосвязью, она остается большей частью при КП полка и передает артиллерии указания пехоты.

2. Кроме того, высылается передовая группа наблюдателей-артиллеристов (2—3 человека) во главе с унтер-офицером, которая также снабжается телефонной и радиосвязью. Эта группа сопровождает передовые части пехоты. Эти положения, правда, известны турецкой артиллерии, но за недостатком средств для их применения, практически не реализуются. Дымовые стрельбы почти не применяются из-за недостаточного количества дымовых зарядов. О наличии в турецкой артиллерии газовых снарядов мне ничего неизвестно.


III. Моторизованные части

Основой каждой тактики моторизованных войск является в первую очередь, хорошо работающая материальная часть, мотор, который не останавливается во время боя. Это как раз самое больное место турецких моторизованных войск. У турок нет ни умения, ни средств для ухода за машиной, уход должен быть постоянным. Если, к примеру, турки получают сегодня 20 танков из-за границы, то через три месяца их останется только 18, еще через три месяца 15 и, наконец, спустя еще три месяца только 12 из них являются боеспособными. У одних испортился мотор, у других не вставляется вынутое орудие, у третьих разбилась оптика, у четвертых не работает радио. И все это связано с отсутствием обученных в этом направлении специалистов ремонтных мастерских, механиков, мотористов, водителей и техников. Ремонтные мастерские организованы очень плохо, запасные части достать очень трудно.

Бензин и масло для учебных целей отпускается очень мало. Каждое моторизованное соединение покидает едва ли один раз в неделю казарму для учебных походов. Так же плохо обстоит дело с резиновыми камерами и покрышками.

Командиры танковых соединений, которые руководили бы своими войсками впереди, а не сзади своих войск, которые отдавали бы короткие, четкие приказы (не такие приказы, какие отдают медленно думающие пехотные офицеры) в турецкой армии отсутствуют. Я часто предлагал командованию свои услуги по проведению учений танковых войск во Фракии, но мои предложения постоянно отклонялись. Генерал-полковник Фареттин Алтай говорил мне откровенно, что у них нет еще настоящих командиров танковых войск, что их еще нужно воспитывать.

Следует считать неправильным, что турецкое командование перешло к созданию танковых дивизий из того небольшого количества танков, которые имелись у Турции. К этому его побудила «мания величия». Было бы более правильным распределить танки по-батальонно в армейские корпуса, где они обучались бы взаимодействию с пехотой. На «стратегические рейды» танковыми дивизиями турецкому армейскому командованию рассчитывать не приходится. Мое предположение, основанное на этом, было отвергнуто.

При такой организации танковых дивизий, какая имеется в турецкой армии на сегодняшний день, они смогут с трудом оперировать во Фракии и в небольших районах Западной Анатолии, потому что моторизованная пехота не имеет машин, которые не проходят без дорог (один полк с двумя батальонами и одним пулеметным батальоном). Вследствие этого она не сможет сопровождать танки по непроходимой местности. Она почти во всех случаях связана с дорогами (машины обычные, 4-х колесные, 3-х тонные, грузовые). Об остальных моторизованных частях (корпусная артиллерия, артиллерия РКГ[338], тыловые части) нельзя сказать ничего особенного.


Постановка обучения в турецкой армии

а) Общие характерные особенности

Когда закончилась война 1914—[19]18 гг. и армия должна была строиться заново, встал вопрос, по образцу какой великой державы ее строить. Мнения делились между Францией и Германией. Маршал Чакмак принял решение в пользу Германии. Как мне однажды рассказал начальник военной академии, маршал при принятии этого решения основывался на следующем:

1. Новая германская армия после Версаля насчитывала 100 000 человек. Эта армия ежедневно должна была думать о том, как небольшими средствами достигнуть больших результатов. Турецкая армия может, поэтому научиться экономии у немцев.

2. Германская армия лишена схематизма, т.к. турецкие офицеры склонны к схематизму, им должна быть внушена мысль о вредности этой болезни армии. Французская же военная школа направлена к схематизму и к преувеличенной плановости.

3. Германский солдат по складу характера сходен с турецким. Он всегда предпочитает наступление обороне. Французский же солдат больше думает об обороне. Поэтому германские уставы более подходят к характеру турецкого солдата.

Но отношения с Францией не должны были быть окончательно порваны. Ежегодно посылались турецкие офицеры во французскую академию в Париж, гак же, как и в германскую — в Берлин. Кроме этого, начальник военной академии получил в 1938 году приказ составить секретный словарь специальных военных выражений из немецкого и французского языка, которые должны быть однородными в переводе на турецкий язык. Я был сотрудником организованной для этой цели комиссии. Влияние французского течения одно время было очень сильным в турецкой армии, особенно в военной академии, но благодаря большим неудачам французов в начале войны, оно становилось все менее значительным.

Важнейший германский устав по обучению, который переведен на турецкий язык — это устав «Управление войсками» (т.н. «ТФ»). По нему работают во всех военных школах и в военной академии.

Как велико было желание турецкого командования усовершенствовать новыми военными данными этот устав, видно из следующего: турецкий военный атташе в Бухаресте постоянно спрашивал меня, какие дополнения и изменения внесены в «ТФ» на основании опыта войны и убедительно просил дать ему эти изменения и дополнения к уставу. Но у германского военного атташе их не было, а если бы даже они и были, без согласования с ОКВ он не имел права с ними никого знакомить. Нужно полагать, что турецкий военный атташе в Берлине не обращался в ОКВ с этой же просьбой.

б) Военные академии

Военная академия Генерального штаба турецкой армии до 1940 года находилась в гор. Стамбул и размещалась в бывшем дворце султана «Индиз», в восточном конце европейской части города. В 1940 году военная академия была переведена в гор. Анкара. Вместе с военной академией в том же самом районе были размещены: воздушная академия, основанная в 1938 году, морская академия, интендантская академия и примыкавшая к военной академии, приданная ей военная киносъемочная служба. Далее, военная академия имела в своем распоряжении типографию и два кавалерийских эскадрона для снабжения верховыми лошадьми личного состава на учениях. Кроме того, имелось два автобуса для перевозок личного состава на учения в отдаленных окрестностях города. Собственно академия состояла из трех курсов: I-го, II-го, III-го. Кроме того, при академии имелся курс для высшего командного состава, для старых полковников и генералов.

I-м и II-м курсом руководили исключительно турецкие офицеры, третьим курсом — немецкий корпусной генерал Миттельбергер. Германский генерал фон Шикфус преподавал на всех курсах военную историю. Я лично, начиная с осени 1934 года, преподавал на всех курсах, включая и курс для высшего командного состава, тактику и стратегию моторизованных войск, в частности, танков, а также тактику и стратегию воздушных сил. Когда была создана самостоятельная академия воздушного флота, необходимость в преподавании последнего предмета отпала, и я преподавал лишь тактику и стратегию моторизованных войск, в особенности танков, и борьба с танками, а также взаимодействие моторизованных войск с авиацией и противовоздушной обороной страны в той мере, в какой это необходимо было знать офицерам генерального штаба наземной армии. В основу преподавания для первого курса была положена моя книга, переведенная на турецкий язык, — «Батальон в бою», напечатанная в 1934 году издательством «Миттлер и сын» в Берлине.

Слушателями военной академии были старшие подполковники и молодые капитаны, которые сдали экзамены на допуск их в академию. Численность каждого курса была примерно 25—30 человек. Первому курсу тактика преподавалась в пределах пехотного полка. Второму курсу — в пределах дивизии и третьему курсу тактика и стратегия в пределах армейского корпуса и дальше.

Ежегодно летом каждый курс совершал длительную поездку верхом, которой заканчивался учебный год курса. Выезд верхом для первого и второго курсов состоялся в дальние окрестности города. Для третьего курса поездки организовывались в большом масштабе, в какую-нибудь отдаленную часть страны, длительностью около 3—5 недель. В выезде третьего курса принимал участие также курс высшего командного состава. Выезд третьего курса состоялся на основании указаний большого Генерального штаба, который давал для этой поездки особую тему по обороне страны.

Лошадей для этой поездки, смотря по обстоятельствам, давала кавалерийская часть, которая дислоцировалась в районе, где происходила практическая учеба курса.

Выезд в указанный район происходил по железной дороге, на пароходе или на автомашинах. Каждый год к концу учебы для третьего курса устраивалась большая стратегическая военная игра, которая длилась несколько дней, и в которой принимали участие офицеры морской и воздушной академии. Кроме того, для третьего курса устраивалась тыловая военная игра.

Преподавание велось в аудиториях с помощью карт, планов, военных игр и ящиков с песком. Один раз в неделю для каждого курса устраивались практические занятия на местности. В военной академии преподавались следующие дисциплины: тактика, теория оружия, тактика моторизованных войск и тактика воздушных сил, тактика артиллерии, инженерное дело, связь, подвоз. Кроме этого, преподавались иностранные языки: немецкий, французский, английский (по выбору слушателей), а также военная экономика и национальная экономика. Преподавание последних предметов вели университетские профессоры или гражданские преподаватели. Занятия велись очень интенсивно, каждый день утром и после обеда.

По окончании третьего курса, после состоявшегося выезда и военной игры производились зачеты по категориям «очень хорошо», «хорошо», «годен лишь в крайнем случае». «Очень хорошо» означало, что выпускник пригоден для работы по линии «1-А» (оперативный отдел высших штабов) и начальником штаба. «Хорошо» — по линии отделов «1-Б» и «1-Ц» (для работы по линии снабжения или разведки в качестве офицера генерального штаба)[339]. «Пригоден лишь в крайнем случае» — означало, что выпускник мог быть использован в качестве офицера генерального штаба лишь в случае крайней нужды, но все же он пользовался в части привилегиями.

Уже после окончания первого и второго курсов отчислялись те из слушателей, в отношении которых было ясно, что они не смогут получить ни одной из указанных выше категорий. Поэтому число выпускников с оценкой «годен лишь в крайнем случае» к концу третьего курса было очень незначительно.

Выезды совершались в следующие местности: три выезда на юго-запад страны в район Измира (Смирна), Кутахья (северо-восточнее Измира), Бурдур (юго-восточнее Измира), Мугла (юго-западнее Бурдура). Один выезд вглубь Фракии в районы севернее и северо-восточнее Адапазары (восточнее Измира, юго-восточнее Стамбула). Выезд в 1933 году (до моего прибытия) совершался в Тарсус около Марас (юго-восточнее Кайсери).

Интересно заметить, что темы всех больших военных игр и выездов были почти следующего порядка:

а) Оборона против крупного морского десанта в юго-западном районе (подразумевается Италия с Додеканезскими островами как база для высадки десанта).

б) Битва во Фракии.

в) Битва на турецко-сирийской границе.

Лишь один раз в районе устья р. Сакария была разыграна оборона против морского десанта, высаженного с севера (северо-восточнее Адапазары). Но никогда поездки не совершались в северо-восточные районы страны (у русской границы).

Выезду в 1939 году (северо-восточнее Адапазары) предшествовала разведка черноморского побережья от устья Босфора на Черном море до Шиле, предпринятая на канонерской лодке военно-морского флота.

Это было для меня первым признаком того, что турецкий Генеральный штаб впервые серьезно начал думать о возможности высадки десанта с севера. Руководили этой разведкой немецкий адмирал Арнольд де ла Перьер. В результате разведки было установлено, что побережье во многих местах, особенно западнее Шиле, было пригодно для высадки морского десанта.

Слушатели военной академии были чрезвычайно прилежными и внимательными, почти преувеличенно любознательными. Некоторые из них к концу третьего курса чувствовали себя совершенно обессиленными и переутомленными.

Многие из них выходили из академии, охваченные большой страстью к широким «реформаторским планам». Но на новом месте службы, куда они поступали, им быстро подрезали крылья и использовали их, пожалуй, прежде всего, для точки карандашей, чем для проведения в жизнь каких-либо новаторских идей.

Среди слушателей третьего курса (около 10 человек) некоторые были действительно очень одаренными и хорошими личностями с высокими качествами командиров, которые в любой современной армии могли бы служить в качестве офицеров генерального штаба. Но у них не хватало большей частью, так сказать, возможности дальнейшего развития. Почти все слушатели имели склонность к схематизму. Они желали на всякое положение иметь «готовый рецепт», который они заучивали наизусть и применяли в каждом более менее подобном положении. Они любили длинные письменные доклады, великолепно разработанные со множеством цифр. Часами, с лихорадочным усердием, они работали над этими приказами. Краткие, ясные, отрывисто брошенные отдельные распоряжения, которые в германской армии имеют наименования «приказы с седла» и которые побуждают войска к быстрым действиям, могли отдавать лишь немногие. Немецкие преподаватели стремились передать это высшее искусство, но с незначительным успехом. В военной академии имели место небольшие инциденты, из которых можно сделать заключения о психологии турецкого офицера. С этой целью я упоминаю здесь кратко о них.

Когда я приехал в академию (1934 г.), я имел звание майора. Для главного преподавателя, с турецкой точки зрения, это слишком маленький чин. Главные преподаватели должны иметь звание, по меньшей мере, подполковника, и только младшие имеют звание майора. Поэтому работать в академии мне было нелегко.

Во время первого выезда верхом (1935 г.) встал вопрос, разместить ли меня одного в палатке или вместе с другими турецкими офицерами, равными мне по званию. Но поскольку я должен был каждый вечер работать в палатке до поздней ночи, подготавливая работу для следующего дня занятий и мне приходилось много писать на пишущей машинке, то мое совместное размещение с другими офицерами было бы как для меня лично, так и для них очень неудобным. Начальник школы генерал Фуад Эрден решил дать мне отдельную палатку. Но утром, на третий день поездки, произошла небольшая революция, которую устроили турецкие майоры, подполковники и полковники. Они явились к начальнику школы и заявили, что их честь сильно задета, потому что майору Брауну дали отдельную палатку, тогда как турецкие майоры вынуждены размещаться в одной общей палатке. Они, мол, не могут принимать дальнейшее участие в поездке и будут жаловаться маршалу. Начальник школы был в затруднительном положении. Он вызвал меня для разговора. Я ему заявил, что я, разумеется, должен быть размещен вместе с турецкими офицерами в одной палатке. Я о себе ничего не воображаю и не являюсь честолюбивым глупцом. Но турецкие офицеры должны принять во внимание, что 2/3 ночи я провожу без сна, так как должен работать для подготовки занятий на завтрашний день. Тогда решили, что ко мне переберется один турецкий майор. Но генерал Миттельбергер, который лучше знал душу турок, чем я, новичок, предложил сделать иначе. Он заявил, что мы, оба немцы, и должны иметь отдельную «рабочую» палатку, где бы мы могли работать вечером и ночью, подготавливая занятия для следующего дня. В этой палатке должен быть большой стол, хорошее освещение, отдельный столик для пишущей машинки и т.д. Начальник школы разрешил выделить нам такую «рабочую» палатку.

Второй пример. В 1936 году из Анкары для третьего курса был получен приказ для большого выезда по теме — оборона страны. Требуемая величина перехода была очень большой, район выезда был очень большой, и заданная работа не могла быть выполнена за четыре недели. Проверив и установив это, генерал Миттельбергер и я предложили сократить требования. Начальник военной академии пришел в ужас от такой смелости, «как он скажет маршалу, который подписал этот приказ, что, приказ составлен им плохо». Проблема казалось, не может быть разрешенной, так как начальник военной академии не осмеливался обратиться к маршалу с просьбой изменить требования, поставленные в приказе.

Случайно в Стамбул в военную академию приехал сам маршал. Генерал Миттельбергер доложил ему в вежливой форме свое мнение о приказе. После этого маршал немедленно внес изменения в приказ, который небрежно разработал какой-то офицер Генерального штаба. Он был доволен, что благодаря предпринятому изменению не был нанесен ущерб.

О слишком большой обидчивости офицерской души можно было судить из того факта, что при даче ученику какой-либо тактической или стратегической задачи я никогда не должен был говорить: «Такое решение задачи слушателем неправильно». Слово «неправильно» задело бы самолюбие слушателя и его товарищей. Я должен был говорить: «способ решения задачи слушателем X содержит в себе много положительного, но, несмотря на это я решил бы вопрос не так, я решил бы иначе, а именно следующим образом». Такой формулировкой критики был доволен каждый слушатель. Мой способ решения был признан всеми правильным, его использовали как рецепт для каждого более менее подобного случая и чувствовали себя счастливыми.

Физическая выносливость слушателей военной академии была отчасти крайне незначительной. Некоторые слушатели страдали из-за большой жары анатолийского лета и от длительных, утомительных поездок верхом в большей мере, чем немцы, которые не были привычны к климату. Генералы с курса высшего командования предпочитали ехать в машинах, насколько позволяла местность, держась позади нас.

Большая часть офицерского корпуса набирается из жителей городов, среди них лишь небольшое количество крестьянских сыновей и пастухов. Этим объясняется малая физическая выносливость. Слушатели обладали выдающимся талантом по черчению схем, отчетных карточек и стратегических планов.

На курсах высшего командного состава были такие полковники, которые должны были стать командирами бригад и такие генералы, которые должны были получить квалификацию командира корпуса. Они должны были изучить «Современный бой соединенного рода войск и тактику танков и авиации в бою».

Генералы часто вздыхали по поводу того, что они в преклонном возрасте, должны были сидеть на школьной скамье. Полковники не были офицерами Генерального штаба, а строевыми офицерами. Они могли продвинуться по службе лишь после командиров бригад. Среди них были более способные, чем офицеры генерального штаба, но закон ограничивал их карьеру до командира бригады. Это был большой вред для армии. Не все полковники знали новый алфавит, введенный по приказанию Ататюрка. Если бы об этом узнали в Генеральном штабе, эти полковники немедленно были бы уволены в отставку.

Кинослужба при военной академии должна была выпускать учебные фильмы по немецкому образцу. Я видел всего лишь один единственный фильм на тему — «освободительная война против греков». Фильм хороший. Кинопроизводство страдает из-за отсутствия материала, аппаратуры, персонала и денег.

Воздушная академия была создана в 1938 году, руководилась английскими офицерами. До 1940 года она находилась в Стамбуле, во дворце Ильдиз. Переведена в Анкару, место размещения в Анкаре неизвестно.

Морская академия состояла из трех курсов. В ней преподавали три немецких преподавателя: адмирал Лютцов, адмирал Арнольд де ла Перьер, капитан I-го ранга Лойке. Курсом высшего командования руководил сначала полковник германской армии фон Фюхтбауэр[340], затем с 1938 года германский генерал Шиндлер[341].

Военная литература турецкой армии состоит из одного журнала, редактируемого Генеральным штабом. Офицеры генерального штаба, преподаватели в военной академии, в соответствии с приказами, должны написать в год определенное количество статей для журнала. Духовный уровень журнала равноценен духовному уровню журналов других малых армий.

в) Характеристика генералитета и офицерского корпуса

Генералитет состоит из преклонных возрастов, большей частью свыше 60 лет. Их физическая изношенность бросается везде в глаза. Попытки омолодить генералитет всегда терпели неудачу. Кроме того, большая часть генералов толстые и обрюзгшие. Даже если они и больны, они все еще умеют удерживаться на своих постах.

Многочисленные военные игры, учебные тренировки и командирские занятия, проводимые в академии, давали мне возможность наблюдать их искусство управлять войсками и отдавать приказания. Дача приказания представляла собой длинный разговор между генералом, начальником штаба, офицером генштаба и другими, присутствовавшими в данный момент людьми. Отсюда следствие — неясные, длинные приказы. Во время военных игр тот генерал, который оказывался на проигравшей стороне, чувствовал себя принципиально обиженным, потому что он был того мнения, что его не могут побить и приписывал свой проигрыш несправедливому отношению руководителей военной игры.

Большая часть генералов пользовалась каждым случаем, чтобы заявлять офицерам генерального штаба, что они ни на что не годятся. Через это страдала необходимая профессиональная гордость офицеров генерального штаба, их не боязнь ответственности и энергия. Широких задач, интересных проблем офицерам генерального штаба не давалось, вследствие чего страдало их дальнейшее образование. Генералы ревниво следили за тем, чтобы кто-либо из офицеров генерального штаба «не украл жемчужины из их короны» и, чтобы сохранить по-прежнему преувеличенное чувство страха и смирение перед «пашой», которые берут свое начало еще со времени султана[342]

«Современное оружие», как, например, танки, авиацию и зенитные пушки, большая часть офицеров не любит. На маневрах они крепко держатся за КП, управляют войсками лишь оттуда, и если что-либо не так по их же вине, они обрушиваются по телефону на командиров частей. Каждый стремиться уклониться от ответственности. Слова Фридриха Великого «для этого я имею моих генералов, чтобы они брали часть ответственности на себя», требовалось почти ежедневно повторять турецким генералам.

Генеральный штаб работал усердно. Заслуживает внимания то обстоятельство, что отдельные отделы Генерального штаба враждуют между собою, в результате чего они часто дают противоречащие друг другу приказы, особенно в отношении обучения войск. Я объясняю эту вражду постоянными спорами между французским и германским направлениями. Между министерством обороны и Генеральным штабом согласие бывает редко. Противоречие между офицером генерального штаба и строевым офицером примерно такое же, как между Папой и полковником. Офицер генерального штаба считает строевого офицера глупцом, с которым он желает иметь дело по возможности меньше. И в самом деле, нет ни одного командира дивизии, который не был бы офицером генерального штаба. Самое высокое звание, которое может получить в исключительных случаях строевой офицер — звание генерал-майора в качестве командира бригады.

К передовым идеям генералы относятся очень скептически. Пример. Однажды я предложил заместителю начальника Генерального штаба вести штабное занятие по немецкому образцу, объясняя, что при таких занятиях можно сократить расходование денег, бензина и большую концентрацию войск, и повысить блестящим образом знание командиров в деле отдачи приказов в условиях, похожих с боевой обстановкой. Одновременно с этим представляется замечательный случай для тренировки войск связи, которые играют столь большую роль как войска управления. Но мое предложение было отклонено со ссылкой на то, что все это представляет собой довольно безынтересную игру, потому что при этом не действуют настоящие войска.


БРАУН


Показания отобрал: зам[еститель] нач[альника] отд[елени]я 4 отдела 3 Гл[авного] управления МГБ СССР майор ВАЙНДОРФ

Перевела: переводчик 4 отдела 3 Гл[авного] управления МГБ СССР ст[арший] лейтенант ПОТАПОВА


ЦА ФСБ России. Д. Н-20839. В 4-х тт. Т.1. Л.54—144. Заверенная копия. Машинопись. Подлинник на немецком языке — т.1, л.д. 145—317.



Примечания:



3

Die deutschen Kriegsgefangenen des Zweiten Weltkrieges. Bd. 11-VIII: Zur Geschichte der deutschen Kriegsgefangenen in der UdSSR. Mtinchen—Bielefeld, 1965—1971; Streit Ch. Keine Kameradon. Stuttgart, 1978; Blank A. Die deutschen Kriegsgefangenen in der UdSSR. Koln, 1979; Frieser K.-H. Krieg hinter Stacheldraht. Die deutschen Kriegsgefangenen in der Sowjet-union und das “Nationalkomitee Freies Deutschland”. Mainz, 1981; Lehmann A. Gefangen-schaft und Heimkehr. Deutsche Kriegsgefangene in der Sowjetunion. Mtinchen, 1986; Kamer S. Im Archipel GUPVI. Kriegsgefangenschaft und Intemierung in der Sowjetunion 1941 — 1956. Wien—Mtinchen, 1995; «Gefangen in RuBland». Die Beitrage des Symposions auf der Schalla-burg 1995. Graz—Wien, 1995; Kriegsgefangene — Военнопленные. Sowjetische Kriegsgefangene in Deutschland. Deutsche Kriegsgefangene in der Sowjetunion. Dtisseldorf, 1995; Chavkin B. Deutsche Kriegsgefangene in der Sowjetunion // Europaische Sicherheit. Hamburg — Bonn, 1995, № 11; Chavkin В. Die deutschen Kriegsgefangenen in der Sowjetunion 1941—-1955 // Forum fur osteuropaische Ideen und Zeitgeschichte. 1997, № 2. Советские и немецкие военнопленные в годы Второй мировой войны / Сост. В. Селеменев, Ю. Зверев, К-Д. Мюллер, А. Харитонов. Дрезден—Минск, 2004. Более полную библиографию немецких исследований по проблеме пребывания военнослужащих вермахта в советском плену см.: Мюллер К.-Д. Немецкие военнопленные. Современное состояние исследований и будущие перспективы // Советские и немецкие военнопленные в годы Второй мировой войны. С. 338—351.



31

В Виннице в период немецкой оккупации действительно был неплохой театр. Его описала в письме от 14 августа 1942 г. своей подруге Йоханне Нуссер секретарша фюрера Криста Шрёдер, которая сопровождала Гитлера в ставке «Вольфсшанце» под Винницей. См.: Шрёдер К., Я была секретарем Гитлера. М., 2007. С. 130-131.



32

Об обещании Геринга не допустить бомбежек Германии упомянул в собственноручных показаниях 14 апреля 1945 г. немецкий разведчик К. Янке: «В одном из своих выступлений Геринг как-то заявил, что если хоть одна неприятельская бомба упадет на Германию, тогда его надо будет называть не Герингом, а Майером. С тех пор в Германии Геринга именуют Майер». См.: Агония и смерть Адольфа Гитлера. С. 137.



33

Гауляйтер (или гаулейтер, нем. Gauleiter) — высший партийный функционер, возглавлявший областную партийную организацию — гау. Гауляйтер осуществлял политическое руководство частью рейха и должен был «творчески действовать в этих пределах» (т.е. имел крайне широкие полномочия), он нес перед фюрером ответственность за вверенную ему сферу власти. Назначался непосредственно фюрером и подчинялся лично ему или по его поручению заместителю фюрера (позже — начальнику партийной канцелярии).



34

Геринг отправил телеграмму Гитлеру 23 апреля 1945 г. См.: Неизвестный Гитлер / О. Гюнше, Г. Линге; авт.-сост. М. Уль, X. Эберле. М., 2005. С. 333.



316

В приложении к архивному следственному делу Н-20839 (пакет) имеется справка, подготовленная следователем следотдела 2-го Главного управления МГБ СССР старшим лейтенантом Смирницким. В документе говорится: «Собственноручные показания Брауна Макса “Турция и ее вооруженные силы”, три тома немецких документов о советской и немецкой армиях, материалы о турецкой армии вместе с картой укрепрайонов во Фракии и в районе проливов и пакетом с фотокарточками были направлены в ГРУ Генштаба ВС Союза ССР согласно отношению №34387 от 6 мая 1947 года».



317

Речь идет о Рейнской демилитаризованной зоне. Включала в себя территорию Германии по левому берегу Рейна и 50-километровую полосу на его правом берегу. В этой зоне запрещалось размещать немецкие войска, проводить военные маневры и строить укрепления. В соответствии с решением международной Локарнской конференции (15—16 октября 1925 г.) в Лондоне 1 декабря 1925 г. был подписан ряд договоров, основным из которых являлся Рейнский гарантийный пакт (Западный пакт), подписанный Германией, Францией, Бельгией, Великобританией и Италией. Рейнский гарантийный пакт предусматривал неприкосновенность германо-французской и германо-бельгийской границ, соблюдение постановлений Версальского договора 1919 г. о демилитаризованной зоне. Планы ремилитаризации Рейнской зоны подготовил военный министр генерал В. фон Бломберг (операция «Шулунг»), за что Гитлер после введения войск в Рейнскую область 7 марта 1936 г. присвоил ему звание маршала. В тот же день Гитлер распустил рейхстаг и объявил о новых выборах и референдуме по поводу занятия Рейнской зоны. По официальным данным за 29 марта на избирательные участки пришли 99% избирателей и 98,8% из них одобрили деятельность Гитлера. Подробнее см.: Наумов А.О. Дипломатическая война в Европе накануне Второй мировой войны: История кризиса Версальской системы. М., 2007. С. 79—107.



318

В тот период королем Великобритании был Георг VI (правил в 1936—1952).



319

Прозвище турецкого пехотинца. (Примеч. перев.)



320

В этом плане интересна оценка фон Папеном стратегического положения Турции, после назначения его на пост германского посла в Турции. См.: Папен Ф. фон. Вице-канцлер Третьего рейха. С. 438.



321

Речь идет об иранском принце Мохаммеде Реза-шахе Пехлеви Арьямере.



322

Так в документе. Бракосочетание иранского принца Мохаммеда Реза-шаха Пехлеви Арьямера, будущего шахиншаха Ирана, с дочерью короля Египта Фуада I, египетской принцессой Фавзией состоялось 16 марта 1939 г. в Каире.



323

Речь идет о Первой Балканской войне (9 октября 1912 г. — 30 мая 1913 г.), которая велась между Балканским союзом (Болгария, Греция, Сербия, Черногория) и Турцией и завершилась поражением последней. По Лондонскому договору Турция утратила все свои европейские владения, кроме Стамбула и небольшой части Восточной Фракии.



324

Возможно, М. Браун имеет в виду курдское восстание в Араратских горах (по-курдски Агри), т.н. восстания Агри (1926—1930), руководимые Инсан Нури-пашой. Это были первые восстания, которые курды пытались вести по правилам регулярной войны.



325

«Фёлькише Беобахтер» (нем. «Folkische Beobachter», «Народный обозреватель») — центральный орган НСДАП. После прихода нацистов к власти стала самой массовой германской газетой, ее тираж в 1933 г. составил 130 тыс. экземпляров, в 1940 — 1 млн экземпляров. После окончания войны была закрыта.



326

Так в документе, речь идет о британском после в Турции сэре Хью Монтгомери Нечбулл-Хью гессене.



327

О визите делегации турецких военных на советско-германский фронт писали и советские историки. См. Ибрагимбейли Х.М. Крах «Эдельвейса» и Ближний Восток. С. 58.



328

Однако из мемуаров Ф. фон Папена следует, что поездка турецкой военной делегации на Восточной фронт состоялась в конца лета — начале осени 1942 года. Именно германский посол в Турции лично обратился с такой просьбой к Гитлеру. См.: Папен Франц фон. Вице-канцлер Третьего рейха. С. 476—477. Остается допустить возможность, что таких визитов было два (первый — не позднее ноября 1941 г.), так как полковник люфтваффе Мёльдерс 17 ноября 1941 г. разбился в результате авиакатастрофы. Далее речь идет о корпусном генерале Али Фуад Эрдене, который в 1930—1940 гг. являлся начальником турецкой военной академии в Стамбуле, а затем был председателем Главного военного трибунала турецкой армии.



329

Так в документе, речь идет о полковнике люфтваффе Гордоне Максе Голлобе.



330

Так в документе, речь идет о полковнике люфтваффе Вернере Мёльдерсе



331

Речь идет об итало-эфиопской войне 1935—1936 гг. 3 октября 1935 г. итальянские войска без объявления войны вторглись в Эфиопию. Подробнее см. Советская военная энциклопедия. Т. 3. С. 652—653.



332

Термин «пятая колонна» впервые вошел в обиход в начале октября 1936 г. во время Гражданской войны в Испании, когда франкистский генерал Эмиль Моло заявил по радио, что мятежники ведут войска на Мадрид четырьмя колоннами, а пятая находится в самом Мадриде и в решающий момент ударит с тыла. Во время Второй мировой войны — условное название фашистской агентуры в различных странах, которая осуществляла диверсионную и шпионскую деятельность, сеяла панику, занималась саботажем и помогала захвату этих стран германскими войсками.



333

Бывший посол Германии в Турции Ф. фон Папен подробно охарактеризовал турецкие вооруженные силы, а также ситуацию с перевооружением турецкой армии в начале Второй мировой войны. См.: Папен Франц фон. Вице-канцлер Третьего рейха. С. 451.



334

Так в документе



335

Вероятно, М. Браун имеет в виду боевые действия между объединенными британско-австралийско-новозеландскими войсками с одной стороны и германо-турецкими силами с другой в ходе Синайско-Палестинской кампании (28 января 1917 г. — 28 октября 1918 г.) на Средне-Восточном театре военных действий Первой мировой войны. В ходе Третьего сражения за Газу (3 ноября — 9 декабря 1917 г.) британские войска атаковали германо-турецкие силы и захватили Иерусалим.



336

Здесь — светосигнальный прибор для связи, работающий при помощи зеркал, отражающих солнечные лучи на большие расстояния.



337

Речь идет о ряде поражений, которые турецкая армия потерпела на Кавказском фронте в ходе Саракамышской (1914—1915), Алашкертской (1915), Эрзурумской и других наступательных операций русской Кавказской армии. См.: Советская военная энциклопедия. Т. 6. С. 268—271.



338

Артиллерия РГК — артиллерия Резерва главного командования.



339

Речь идет о штабных должностях, принятых в германской армии: 1-й офицер Генштаба руководил всей штабной работой дивизионного штаба (фактически — начальник штаба). В отсутствие командира дивизии исполнял его обязанности.



340

Возможно, речь идет о полковнике (впоследствии — генерал-майоре) Генрихе Риттере фон Фюхтбауэре.



341

Возможно, речь идет о генерал-лейтенанте Максе Шиндлере.



342

Имеются в виду годы правления султанов Османской империи Мехмета V и Мехмета VI.









 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Верх