Глава 6

БЕЗ НАДЕЖДЫ

В противоположность 8-й армии, исполненной уверенности в победе, немецкая танковая армия «Африка» смотрела в будущее без радужных надежд на исход новой битвы, со смирением, а в некоторых случаях и с отчаянием, усиливавшимся от отсутствия испытанного и воодушевлявшего войска командира. После окончания сражения при Алам-эль-Хальфе, когда на южном участке фронта германские и итальянские войска оказались отброшенными на линию старых британских укреплений, у Роммеля не осталось больше никаких иллюзий относительно исхода кампании. Лечащий врач генерал-фельдмаршала профессор Херстер настаивал на том, чтобы Роммель отдохнул и подлечился в Европе хотя бы в течение нескольких недель. Исполнять обязанности командующего остался генерал Штумме, пятидесятишестилетний командующий 7-й танковой дивизией, который до этого командовал корпусом на советско-германском фронте. У Роммеля оставалось меньше двух недель на то, чтобы привести в порядок свою армию и подготовить ее к наступлению Монтгомери, которое, как полагал германский командующий, должно было начаться через четыре – шесть недель. Первым делом Роммель вывел 15-ю танковую дивизию на побережье для кратковременного отдыха, а потом перебросил ее в пункт в 6 милях к юго-западу от Сиди-Абд-эль-Рахмана. 21-я танковая дивизия осталась на юге, но переместилась на северо-запад, в район Гебель-Калаха. Был разделен 20-й корпус. Дивизия «Литторио» была придана 15-й танковой дивизии на севере, а дивизия «Арьете» была придана 21-й танковой дивизии на юге. Дивизия «Триест» осталась в резерве в северном секторе южнее расположения 90-й дивизии легких танков, которая располагалась на побережье к востоку от Дабы.

21-й корпус Наварини продолжал удерживать северный участок фронта, доходивший на юге до хребта Рувейсат, где находился точно напротив 30-го британского корпуса. Два батальона бригады Рамке вместе с приданными им берсальерами удерживали узкий сектор обороны от побережья до железной дороги. 164-я дивизия удерживала вогнутый участок фронта к югу от гряды высот «Почка», а дивизия «Болонья» развернула фронт на восток и юг в направлении хребта Рувейсат, на котором укрепились два немецких парашютных батальона. К югу от 10-го корпуса Орси находилась дивизия «Брешия» с двумя немецкими парашютными батальонами, занимавшая оборону напротив 50-й дивизии, а итальянская дивизия «Фольгоре» удерживала фронт к югу от Мунассиба в направлении на Химеймат, который вместе с плато Така заняла недавно прибывшая дивизия «Павия». В сыпучих песках к югу от основных войск группы Киля фланги охраняла 33-я разведывательная часть.

До этого целью Роммеля было заставить британские силы вести маневренную войну, в которой он был уверен в своем превосходстве. Но он был в достаточной степени реалистом, чтобы понимать, что на этот раз такая тактика не пройдет. 8-я армия получила значительное пополнение техникой, а Роммель получил только личный состав без транспорта. По словам фельдмаршала, «это великолепное воинство было совершенно бесполезным в пустыне». Подавляющее превосходство британцев в воздухе и постоянный недостаток горючего – еще две причины того, что Роммель был вынужден придать своей обороне статическую позиционную форму при максимальном использовании пехотой минных полей для прикрытия подходов к рубежам обороны. Приходилось смириться с тем, что такая тактика позволит британцам со всей возможной эффективностью использовать артиллерию и выставить в полном блеске австралийскую и новозеландскую пехоту, большим поклонником которой был германский командующий. Малая подвижность пехоты немцев и итальянцев требовала любой ценой не допустить прорыва. Поэтому Роммель решил, что любая попытка прорваться сквозь порядки его обороны должна решительно пресекаться контратаками. Главные оборонительные рубежи были построены с расчетом выдержать самый массированный натиск противника в течение времени, необходимого танковой дивизии для подхода, пусть даже задержанного действиями британской авиации.

Первым шагом в воплощении такой тактики было построение «сандвичей» из германских и итальянских частей вплоть до батальонного уровня. Например, хотя 164-я немецкая дивизия и итальянская дивизия «Тренто» официально отвечали за разные участки фронта, в действительности их позиции перекрывали друг друга. Немецкие и итальянские штабы располагались в близком соседстве, чтобы в случае необходимости первые могли давать рекомендации вторым.

В приказах, которые Роммель издал накануне своего отъезда из армии, были рассмотрены самые мелкие детали, касающиеся организации обороны. Передовые минные поля должны были охраняться постами, расположенными отчасти на самих минных полях, а отчасти позади них. Эти посты можно было рассматривать как передовые или вынесенные вперед позиции. В миле позади них должен был располагаться широкий пояс минных полей, на тыловом краю которого возводились главные оборонительные сооружения. Одна из рот батальона, занимавшего одну такую позицию, имела на вооружении 50-мм противотанковые пушки и находилась на передовой позиции, а остальные роты занимали позиции, расположенные сзади. В среднем сектор обороны батальона составлял по фронту 1500 ярдов, а в глубину 5000 ярдов. Роммель правильно определил, что при стандартной британской тактике наступления пехотной дивизии основное время и усилия артиллерии и пехоты будут потрачены на подавление обороны передовых позиций. При подавлении сопротивления передовых позиций будет утрачен не только фактор внезапности, ослабнет также наступательный порыв и темп продвижения. Любая попытка провести атакующие мобильные подразделения сквозь порядки обороны на этом первом этапе неизбежно столкнет их с основными силами обороны на главных позициях с их сильной противотанковой артиллерией, которая, как надеялся Роммель, уцелеет во время артиллерийского обстрела, так как британцы будут опасаться нанести удар по своим наступающим частям. Такая организация наступления была характерна для британцев в предшествующий период Второй мировой войны, а также в Первую мировую войну. Нельзя сбрасывать со счетов и то, что Роммель был автором руководства германской армии по тактике боевых действий пехоты.

Подготовив схему обороны, Роммель был готов передать ее Штумме, который прибыл на место своего нового назначения 19 сентября. Задача исполняющего обязанности командующего была незавидной. Он не мог сравняться по популярности с Роммелем в глазах личного состава танковой армии и знал, что в любом случае у него будут связаны руки. Дело не только в том, что Роммель уже издал все приказы, но также объявил, что, если британцы предпримут крупное наступление, он немедленно вернется в армию. Большинство старших офицеров штаба также были больны. Гаузе, начальник штаба, был вынужден немедленно уехать, у Вестфаля была желтуха, а у Меллентина амебная дизентерия. В африканскую армию и в две германские дивизии за предшествовавшие две недели были назначены новые командующие. Генерал Тома взял на себя командование корпусом, генерал Рандов прибыл, чтобы занять место Бисмарка в 21-й танковой дивизии, а генерал Шпонек сменил Клеемана на посту командира 90-й дивизии легких танков. Штурме повезло хотя бы в том, что командир 15-й танковой дивизии Ферст и командир 164-й дивизии Лунгерсхаузен остались на своих местах. В день прибытия Штумме состоялось совещание с участием генерала Кавалльеро, посвященное вопросам материально-технического снабжения войск. Роммель потребовал, чтобы снабжение морским путем в сентябре было доведено до 30 000 тонн, а в октябре возросло до 35 000 тонн. Необходимо было при малейшей возможности переправить все свободные грузовики через Средиземное море. Нельзя было рассчитывать на проведение успешной оборонительной операции, не имея в распоряжении восьмидневной нормы боеприпасов, запаса горючего на 2000 миль пробега на каждое транспортное средство и месячного запаса продовольствия. Как обычно, в ответ прозвучали щедрые обещания, но, когда Роммель 23 сентября покидал Дерну, у него оставалось мало иллюзий на этот счет.

На следующий день он увиделся с Муссолини и еще раз обосновал необходимость немедленного улучшения снабжения и положения с транспортом в его армии. Как в Риме, так и при встрече с Гитлером и Герингом через несколько дней, у Роммеля сложилось впечатление, что его собеседники считали, что он преувеличивает свои трудности. Роммель уже несколько раз делал такие вещи, которые казались невозможными при существовавшем материально-техническом снабжении. У руководителей не было никаких сомнений, что так будет и на этот раз. Разве не сам Роммель пресекал разговоры о недостатках снабжения, называя их узколобыми увертками интендантов? На этот раз Роммель в красках живописал превосходство в воздухе британских ВВС, что не слишком расположило к нему Геринга. Он повторил свои минимальные требования относительно материально-технического обеспечения войск, и его отправили обратно с обещаниями снабдить африканскую армию моторными паромами, танками «тигр» и дымовыми ракетами, причем было ясно, что к моменту наступления британцев ничего этого нельзя будет доставить в Северную Африку из Германии.

С тяжелым сердцем отправился Роммель на лечение в Австрийские Альпы в Земмеринг. Там он мрачно размышлял о влиянии, которое окажет на ход войны американская индустриальная мощь, если немецкие подводные лодки не смогут надежно перерезать коммуникации в Атлантике. В противном случае поставки из США смогут решить исход войны не в пользу Германии. Мыслями он по-прежнему был со своей танковой армией, а письма, которые приходили от Штумме и Вестфаля, мало помогали Роммелю обрести душевный покой. Хотя работы на минных полях и оборонительных сооружениях продвигались вперед быстрыми темпами, а со стороны противника не наблюдалось никакой активности ни на суше, ни в воздухе, не было сомнений, что с каждым днем 8-я армия и военно-воздушные силы пустыни становятся сильнее. Воздушные налеты на Тобрук продолжались каждую ночь, а цена морских перевозок возросла. Большое количество судов было потоплено в сентябре, и еще больше было повреждено авиационными торпедами за период с 15 по 23 октября. Только малая часть грузов могла быть доставлена на фронт перед началом сражения. Хотя ситуация со снабжением улучшилась, оно не достигло даже минимальных требований Роммеля.

Отсутствие командующего отрицательно сказывалось на моральном состоянии солдат и офицеров немецкой танковой армии. Надежды на захват Египта развеялись в умах самых лучезарных оптимистов. Не уменьшилось число заболевших, а мухи превратились в настоящий бич. Большая часть итальянцев, за исключением солдат недавно прибывшей дивизии «Фольгоре», утратила интерес и желала только одного – скорейшего окончания войны. Противоречия между итальянцами и немцами, начавшиеся в верхних эшелонах, распространились вниз, на все уровни «сандвичей», созданных совместными усилиями германского и итальянского командования. Однако на возведении оборонительных сооружений все работали с одинаковым рвением, так как от качества этих сооружений зависело выживание солдат. Особое внимание было обращено на минные поля и на установку противопехотных мин и мин-ловушек среди противотанковых мин. На северном участке фронта, позади исходной линии укреплений уже к середине октября была возведена новая полоса оборонительных сооружений, но на юге работы ограничились усилением первого и второго британских минных полей, которые были известны в 8-й армии под названиями «Январь» и «Февраль». Артиллерия молчала, отчасти из соображений экономии снарядов, но, главным образом, из опасения открыть противнику схему расположения батарей, которые теперь были выведены из зоны досягаемости британской полевой артиллерии. Для выполнения задач артиллерию выдвигали на временные передовые позиции, а по выполнении задачи скрытно уводили на исходные позиции. Пехота по ночам тоже отдыхала, практически не высылая разъездов и патрулей. В результате немцы имели слабое представление о том, что происходит по другую сторону «ничьей земли», которая местами достигала ширины одной-двух миль, разделявших минные поля противоборствующих сторон. Немецкие и итальянские бронетанковые соединения не меняли позиций и оставались на месте. Эти дивизии должны были действовать быстро при создании угрозы фронту, как это сделала 21-я танковая дивизия, когда 131-я бригада нанесла удар по дивизии «Фольгоре» в конце сентября. В светлое время суток в войсках происходили перемещения автотранспорта, учебные стрельбы и тренировка личного состава. Количество танков в двух танковых дивизиях равнялось 220, из которых большую часть составляли устаревшие «Марк-III» с короткоствольными 50-мм орудиями, а у итальянцев было 318 средних танков и 21 легкий танк.

23 октября ничем не выделялось из череды многих дней для немецкой танковой армии. Солдаты и офицеры готовились к следующей спокойной ночи, когда вечером фронт неожиданно взорвался огнем и на итало-германские позиции обрушился нескончаемый град снарядов, нацеленный на артиллерийские батареи. Спустя двадцать минут огонь был перенесен на передовые позиции пехоты.