• Приложение 1 Доклад Л. Берии на собрании республиканского актива Грузии в июне 1935 г
  • Приложение 2 Стенограмма июльского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС[101]
  • Краткие биографические справки на некоторых малоизвестных участников Июльского Пленума ЦК КПСС
  • Приложение 3 Доклад Г. М. Маленкова на Пленуме ЦК КПСС. Июль 1953 года
  • Приложение 4
  • Постановление президиума ЦК КПСС по делу Л. П. Берии
  • Указ президиума верховного совета СССР «Об образовании специального судебного присутствия верховного суда СССР для рассмотрения дела по обвинению Берия Л. П. и других»
  • Сообщение «В верховном суде СССР»
  • Приложения

    Приложение 1

    Доклад Л. Берии на собрании республиканского актива Грузии в июне 1935 г

    «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье»

    «…Грузинский национал-уклонизм вырос не столько из тенденции борьбы против русского великодержавного национализма, сколько из тенденции грузинского агрессивного национализма, направленного против негрузинских национальностей Закавказья, и прежде всего против армян.

    Национал-уклонизм хотел использовать географические и экономические преимущества Грузии вследствие владения ею такими важнейшими узловыми пунктами, как Тифлис и Батум. На этой основе национал-уклонисты, требуя выхода из федерации, хотели создать и развить привилегии для грузин за счет Советского Азербайджана и Армении, и тем более за счет нацменьшинств – абхазцев, аджарцев, осетин, армян и др.

    Грузинские уклонисты боролись против предоставления автономии национальным меньшинствам Грузии. Тогдашние ЦК и Ревком Грузии (Б. Мдивани, С. Кавтарадзе, М. Окуджава, К. Цинцадзе и др.) всеми мерами оттягивали предоставление автономии Южной Осетии, Аджаристану и Абхазии. Автономия этих республик была принята и проведена против воли уклонистского большинства ЦК и Ревкома Грузии.

    Известно, что один из руководителей грузинского уклонизма – Б. Мдивани голосовал против решения о включении Цхинвали в автономную Юго-Осетинскую область, а другой руководитель уклонистов – С. Кавтарадзе отказался послать приветствие Красному Аджаристанскому Меджлису от имени ЦК и Ревкома Грузии. Грузинские уклонисты предлагали центром для Аджаристана не Батум, а Хуло или Кеды. (Смех в зале.)

    Таким образом, отрицание Закавказской федерации и борьба против нее, с одной стороны, отрицание автономии для национальных меньшинств Грузии и борьба против автономии Юго-Осетии, Аджарии и Абхазии – с другой, такова националистическая теория и практика грузинского уклонизма.

    Национал-уклонизм представлял собой довольно разностороннюю систему националистических меньшевистских взглядов. Известно, что грузинские уклонисты пытались провести декрет “о разгрузке” Тифлиса, осуществление которого означало бы изгнание инонациональных элементов, и в первую очередь армян.

    Известен также факт “дикого” – по выражению товарища Сталина – декрета о кордонах, которыми Грузия огораживалась от советских республик, а также декрета о подданстве, которым грузинка, вышедшая замуж за инонационала (не грузина), лишалась прав грузинского гражданства. (Смех в зале.)

    Вот эти документы:

    1) 31 марта 1922 г., за подписью председателя ЦИК тов. Махарадзе и зам. пред. Совнаркома тов. М. Окуджава, посылается следующая телеграмма: “Ростов-Дон, исполкому, копия Центроэваку; Новороссийск, исполком, копия Начэваку; Владикавказ, пред. ЦИК Горреспублики, копия предсовнаркому; Батум, предсовнаркому Аджаристана, копия предисполкому, пред. Зак. ЧК, Наркомвнудел Грузии, пред. ЧК Грузии, начальнику желдорог Закреспублики, пред. ЦИКа Абхазии, Наркоминдел Грузии:

    …От сего числа границы республики Грузии объявляются закрытыми (смех в зале), и дальнейший пропуск беженцев на территорию ССР Грузии прекращен. Просим срочно зависящих распоряжений соответственным органам. Просьба подтвердить получение настоящей телеграммы”…

    2) § 1. Лица, получающие разрешения на право въезда в пределы Грузии своих родственников, платят за выдаваемые им разрешения 50 000 руб. (Смех в зале.)

    § 2. Правительственные учреждения, возбуждающие ходатайства о выдаче разрешения на въезд лицам, кои по своим специальным познаниям необходимы, платят 500 000 руб.…

    § 5. Лица, после 13 августа 1917 года прибывшие в пределы Грузии и желающие получить право на постоянное жительство в Грузии, в случае удовлетворения их просьбы, платят за выдаваемые им разрешения 1 мил. рублей.

    § 6. Лица, коим к 13 августа 1922 года исполнилось 5 лет пребывания в пределах Грузии… за право на дальнейшее пребывание в пределах Грузии платят 1 мил. рублей…

    § 8. Право на дальнейшее пребывание в пределах Грузии из лиц, прибывающих в ее пределы после 13 августа 1917 года, имеют:

    …3. Все члены профессиональных союзов, состоящие в союзе 6 месяцев ко дню издания настоящего постановления.

    4. Граждане, кои связаны с Грузией деловыми отношениями.…

    Гражданство Грузии теряет: грузинская гражданка в том случае, если она выйдет замуж за иностранца». (Смех в зале.)

    (Стеногр. отчет XII съезда РКП(б), изд. 1923 г., стр. 160–161).

    Таким образом, национал-уклонизм представлял явно выраженный наступательный грузинский шовинизм, могущий превратить Закавказье в арену межнациональных столкновений, могущий воскресить времена меньшевистского господства, когда в припадке шовинистического бешенства люди жгли и резали друг друга.

    Товарищ Сталин в своем докладе по национальному вопросу на XII съезде партии дал следующую характеристику грузинского национал-уклонизма:

    «Но есть еще третий фактор, тормозящий объединение республик в один союз, – это национализм в отдельных республиках. Нэп действует не только на русское население, но и на нерусское. Нэп развивает частную торговлю и промышленность не только в центре России, но и в отдельных республиках. Вот этот-то самый нэп и связанный с ним частный капитал питают, взращивают национализм грузинский, азербайджанский, узбекский и пр.… Если бы этот национализм был только оборонительный, можно было бы еще не поднимать из-за него шума. Можно было бы сосредоточить всю силу своих действий и всю силу своей борьбы на шовинизме великорусском, надеясь, что коль скоро этот сильный враг будет повален, то вместе с тем будет повален и национализм антирусский, ибо он, этот национализм, повторяю, в конечном счете является реакцией на национализм великорусский, ответом на него, известной обороной. Да, это было бы так, если бы на местах национализм антирусский дальше реакции на национализм русский не уходил. Но беда в том, что в некоторых республиках этот национализм оборонительный превращается в наступательный.

    Возьмем Грузию. Там имеется более 30 % негрузинского населения. Среди них: армяне, абхазцы, аджарцы, осетины, татары. Во главе стоят грузины. Среди части грузинских коммунистов родилась и развивается идея – не очень считаться с этими мелкими национальностями: они менее культурны, менее, мол, развитые, а посему можно и не считаться с ними. Это есть шовинизм – шовинизм вредный и опасный, ибо он может превратить маленькую Грузинскую республику в арену склоки и он уже превратил ее в эту арену склоки» (Сталин И. Марксизм и национально-колониальный вопрос. Сборник статей и речей. Партиздат, 1934. С. 118).

    Грузинские уклонисты в ряде вопросов общей политики партии заняли явно оппортунистическую позицию, скатившись к меньшевизму. В аграрно-крестьянском вопросе уклонисты вступили на путь меньшевистской кулацкой земельной политики.

    Они решительно сопротивлялись проведению большевистской аграрной реформы, ссылаясь на отсутствие в Грузии помещичьего землевладения и опасаясь за судьбы грузинских князей и дворян. ЦК и Ревком Грузии, в которых преобладали национал-уклонисты, тормозили и оттягивали проведение земельной реформы, и, несмотря на двухлетнее существование советской власти, земля оставалась в руках помещиков, князей и дворян.

    Тов. Орджоникидзе 25 января 1923 г., подводя итоги кулацкой земельной политики уклонистов, писал: «Наркомзем за два года своего существования не имел ясного представления, что делается в нашей деревне. Иначе как же произошло, что в уездах самые крупные землевладения до сих пор остались нетронутыми и там продолжают сидеть б. князья-дворяне…, помещики живут в своих старых поместьях – дедовских имениях. Крестьяне же по-прежнему находятся в полной экономической зависимости от своего старого доброго барина-князя… В Борчалинском уезде по докладу председателя исполкома тов. Шабанова дело обстоит не лучше. Старые царские генералы, бывшие князья Абхази, Тумановы, графы Кученбахи сидят в своих поместьях и крестьянам даже не разрешают проводить дороги через “свои” имения.

    К нашему позору, почти у каждого из этих господ на руках соответствующие грамоты от какого-либо советского чиновника из Наркомзема, охраняющие их неприкосновенность и покой… Такая же безотрадная картина в Сигнахском и Душетском уездах, где сиятельнейшие князья Абхази, Мухранские, Андрониковы, Чолокаевы живут припеваючи в своих барских домах, издеваются над крестьянами и советской властью». (Орджоникидзе С. «Существующим безобразиям в деревне надо положить конец со всей решительностью» // Заря Востока. 1923. 25 января. № 182.)

    Грузинские уклонисты открыто отстаивали правооппортунистическую позицию и в вопросах внешней торговли. Известен факт, когда уклонисты требовали денационализации батумских нефтяных резервуаров и сдачи их в концессию империалистическому нефтяному концерну «Стандарт-Ойль».

    Известен также факт экономической ориентации национал-уклонистов на Запад, их ориентации на дешевый константинопольский товар.

    Национал-уклонисты усиленно добивались открытия в Тифлисе или Батуме частного банка по предложению капиталиста-авантюриста Хоштария. Этот банк должен был явиться отделением Оттоманского банка, фактически филиалом англо-французского капитала.

    Вся эта ориентация на капиталистический Запад, в случае своего существования, превратила бы Закавказье, и в особенности Грузию, в придаток иностранного капитала.

    Грузинские уклонисты занимали явно либерально-примиренческую позицию по отношению к грузинским меньшевикам. Как известно, в начале советизации Грузии была объявлена амнистия меньшевикам, которые не замедлили воспользоваться ею в целях организации нелегальной и полулегальной борьбы против советской власти.

    Кавказское бюро ЦК РКП(б), во главе с тов. Серго Орджоникидзе, поставило задачу беспощадной борьбы с меньшевиками как путем развертывания идейно-политической работы против меньшевистского влияния, так и путем репрессий против меньшевистских контрреволюционеров. Группа уклонистов решительно воспротивилась тактике беспощадной борьбы с меньшевиками и подменила политику разгрома меньшевиков политикой «мирного преодоления и переработки» меньшевистских контрреволюционеров…

    …Грузинская уклонистская оппозиция встретила полное сочувствие и поддержку со стороны воинствующего грузинского меньшевизма и национал-шовинистической интеллигенции. Грузинские меньшевики неоднократно звали национал-уклонистов на борьбу с диктатурой пролетариата».


    КОММЕНТАРИЙ АВТОРА: Если очистить этот текст от коммунистической фразеологии (которой, кстати, здесь не так уж и много) и взглянуть на голые факты, то совершенно четко видно, что «национал-уклонисты» и на самом деле – младшие братья грузинских меньшевиков. Ясно прослеживается линия от тбилисских властей образца 1918 года к торговцам видами на жительство из года 1923-го и далее – к «демократам» 90-х годов, отбросившим одну из самых богатых и процветающих республик Советского Союза на сто лет назад, в вековую нищету отсталой окраины. Только немцев сменили американцы – вот и вся разница…

    Таковы были люди, стоявшие у власти в 20-х годах, – те самые «старые большевики», которых так любит г-н Антонов-Овсеенко. Естественно, они терпеть не могли и Сталина, и Берию, и не за какие-то идейные разногласия, а нутром. Ибо сепаратист носителей имперского сознания, как известный булгаковский герой, «сердцем чует».

    Приложение 2

    Стенограмма июльского (1957 г.) Пленума ЦК КПСС[101]

    2–7 июля 1953 г.ЗАСЕДАНИЕ 2 ИЮЛЯ

    Хрущев. По поручению Президиума Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза[102] объявляю Пленум открытым. Повестка дня рекомендуется следующая:

    1. О преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия.

    2. О созыве очередной Сессии Верховного Совета СССР.[103]

    3. Организационные вопросы.

    Будут ли какие замечания к повестке дня Пленума?

    Голоса. Нет.

    Хрущев. Никто никаких других вопросов не выдвигает?

    Голоса. Нет.

    Хрущев. Голосовать или считать принятым?

    Голоса. Считать принятым.

    Хрущев. По первому вопросу докладчик товарищ Маленков; по второму – товарищ Ворошилов и по третьему – организационным вопросам – Хрущев.

    Замечаний не будет по повестке дня?

    Хрущев. Слово для доклада имеет товарищ Маленков.[104]

    Председательствующий тов. Хрущев. Товарищи, есть предложение после этого доклада сделать перерыв минут на 20 с тем, чтобы товарищи подумали, и потом приступим к обсуждению доклада товарища Маленкова. К товарищам, желающим выступить, просьба записываться. Не будет других предложений?

    Объявляется перерыв на 20 минут.

    Булганин. Продолжим, товарищи. Слово имеет товарищ Хрущев.

    Хрущев.[105] Товарищи, товарищ Маленков доложил ЦК партии, как члены Президиума организовали свою работу и в этой работе как дорожили сохранением единства коллектива членов Президиума – не дать повода не только для раскола, а чтобы нарушено было какое-то единство, с тем чтобы это единство через Президиум ЦК передавалось на весь Центральный Комитет и тем самым иметь сплоченную, монолитную всю нашу великую партию.

    И вот это стремление к единству, товарищи, очень ловко использовал этот авантюрист Берия.

    Товарищи, товарищ Маленков довольно обстоятельно доложил о Берия. Ведь много лет мы знаем Берия. Я знаю его лет двадцать и знаю хорошо по пленумам ЦК, потом непосредственно вместе с ним работали.

    Я хочу сказать о своих взглядах на эту личность уже до того, пока мы стали приходить к определенному мнению, в связи с которым мы пошли на такие решительные действия.

    Берия был большим интриганом при жизни товарища Сталина. Это ловкий человек, способный, он очень, я бы сказал, крепко впился своими грязными лапами и ловко навязывал другой раз свое мнение товарищу Сталину. Он ловко, умело, другой раз намеком каким-то глухим, другой раз более определенным образом посеет сомнение или в тот или иной вопрос, или так или иначе показать в каком-то нехорошем свете того или иного товарища и нервировать без всякого основания товарища Сталина, добиваясь на какое-то определенное время восстановления товарища Сталина против того или другого товарища. Это мы наблюдали. Ловкость, нахальство и наглость – это основные качества Берия.

    Товарищи, умер товарищ Сталин. Да еще когда жил товарищ Сталин, но после болезни, которая наступила внезапно, – паралича, когда оставила речь товарища Сталина и мы приехали и увидели его в таком состоянии, и врачи говорили, что он безнадежен, мы обменивались мнениями, правда, не все, мы все тогда обменяться мнениями не могли по этому человеку.

    Я например, при жизни товарища Сталина, когда мы дежурили у него по два члена Бюро ЦК[106] неотступно, мне и Булганину пришлось дежурить вместе. Это было, наверное, за сутки до смерти товарища Сталина. Я товарищу Булганину тогда сказал: «Николай Александрович, вот Сталин безнадежно больной, умрет, что будет после Сталина?»

    Это же каждого волнует. Я говорю, вот моя тревога: после смерти Сталина Берия будет всеми способами рваться к посту министра внутренних дел. Зачем ему этот пост? Этот пост ему нужен для того, чтобы захватить такие позиции в государстве, с тем чтобы через свою разведку установить шпионаж за членами Политбюро, подслушивать, следить, создавать дела, интриговать, и это приведет к очень плохим последствиям, а может быть и больше, для партии.

    Булганин. Был такой разговор.

    Хрущев. Нельзя, я говорю, допустить до этого, гибель будет всем.

    Но вы скажете, ну хорошо, потом умер товарищ Сталин, а все-таки, мол, Берия стал министром и, мол, ты также думал и говорил с Булганиным, но и ты, и Булганин не выступили, когда было формирование и распределение обязанностей.

    Я говорю, я обнажаю этот вопрос.

    Товарищи, почему? Я вам скажу, почему. Одно дело, когда думаешь умирает, но еще живет, и другое дело психологическое состояние, когда уже умер Сталин. Мы собрались, и это как-то еще больше сплачивало людей. Кроме того, я считал, что при обсуждении выступить и сказать это мнение не совсем правильно. Вы, дорогие товарищи, имейте в виду, что Берия добился своего еще при жизни товарища Сталина, он разобщения между членами Бюро ЦК добился.

    Ворошилов. Правильно.

    Хрущев. Я думаю так, но думать – одно, а сказать – другое, может быть. не так понимаю. Еще не остывший труп товарища Сталина – и поднять этот вопрос, скажут: воспользовался смертью товарища Сталина, сразу вносит раскол и смятение в руководство партии, и, таким образом, ловко используя это, выставят против тебя, и будешь в дураках, да еще в каких! Могло это быть.

    Голоса. Вполне правильно, могло это быть.

    Хрущев. Берия очень домогался этого. Берия стал министром внутренних дел. Вы, товарищи, каждый знаете, какой удельный вес этой «персоны» в партии. Довольно большой. Казалось бы, раз человек добился такого удельного веса, то, следовательно, такому человеку надо дать участок работы самый острый.

    Товарищи, я, может быть, по своим выводам встречу какие-то замечания, но я хочу все-таки сказать: самый ли острый у нас вопрос сейчас – это Министерство внутренних дел? Я бы сказал – нет. Это мое личное мнение, и я вам скажу, почему.

    Давайте мы сейчас разберем 10 лет пройденной нами деятельности. Берия скажет, что он это время не был министром. Возьмем позже период. Давайте разберем, какие заговоры внутри нашей страны были открыты Министерством внутренних дел, Министерством госбезопасности?[107]

    За исключением липовых, дутых – ничего.

    Ворошилов. Правильно, никаких.

    Хрущев. Давайте пересчитаем, мы же с вами знаем: до 1937 года и после 1937 года – больше половины липы.

    Голос из Президиума. Больше половины липы, правильно.

    Хрущев. А после этого давайте разберем. Давайте не только здесь, на Пленуме, мы это сделаем, мы возьмем поднимем все документы, наиболее важные донесения, все открытые заговоры групповые, индивидуальные и всякие. Мы, товарищи, там и встретим их. Почему я обращаю внимание на это? Потому что монолитность наших рядов партии, сплоченность нашего народа вокруг нашей партии – это главная сила.

    Голоса с мест. Правильно.

    Хрущев. Товарищи, только кончилась война, Гитлер рассчитывал, что он пройдет на танках по степям Украины и сразу завоюет, и будет захвачена Москва, и все падет. Но теперь весь мир знает, как началось и чем кончилось. Это о чем говорит? Опять-таки это говорит о силе нашей партии, о сплоченности нашего народа, о безграничности доверия нашему руководству и руководству нашей партии.

    Если взять поздние вопросы – врачей, – это позорное дело для нас, это же липа. Если взять мингрельское дело, грузинское дело – это же липа. Взять другие дела как наиболее выделяющиеся – это липа.

    Спрашивается, почему же Берия, а Берия знает это хорошо, нет, все-таки МВД, для чего ему нужен этот пост? Ему нужен был пост для того, чтобы взять в руки этот орган бесконтрольный, товарищи, и я бы сказал, трудно контролируемый, товарищи. Вот смотрите, любого министра, любого работника, выполнение плана контролируем, там партийная организация выступит, там что-то мы видим, а в МВД все покрыто тайной. Он говорит: иду на конспиративную квартиру принимать какого-то агента, а какого агента там принимать кто-нибудь знает? Никто не знает. Вот что ему нужно было, товарищи. Вот поэтому-то он и пошел на этот пост, против партии, против Правительства.

    Вот какая цель у него. Интересная такая деталь, я обратил внимание. Я считаю позорное дело с врачами, грузинское дело – это позор. Мы, члены Президиума, между собой несколько раз говорили, я говорил Лаврентию. Я получил письмо в ЦК, конечно, от генерал-полковника Крюкова,[108] и Жуков получил это письмо. Я показал Президиуму ЦК, нужно рассмотреть. Там десятка два с половиной генералов осужденных,[109] и Крюков осужден на 25 лет. Берия не берется за это дело разбора, а что это липа – это бесспорно.

    Ворошилов. Липа.

    Хрущев. Почему? Я думаю, что это делал Берия в тех целях – он хотел поработать с этими генералами, а потом освободить. Потому что он освобождал не просто, а он освобождал, и эти люди выходили, а он им внушал, что это Берия им вернул жизнь, не партия, не правительство, а Берия.

    Вот был арестован Кузьмичев.[110] Я думаю, что его освободить нужно было, но нужно ли было этого Кузьмичева, освобождая из тюрьмы, сразу одеть в генеральский костюм и назначить начальником охраны членов Президиума ЦК? Думаю, что вряд ли это нужно было, а он был назначен. Почему? Потому что Кузьмичев стал тенью Берия, ему нужен был такой человек.

    Вот почему нужен был пост МВД, вот в каких целях он брал этот орган в свои руки. В преступных целях.

    Вот этот сбор всяких сведений. Вы знаете, например, что Берия поставил так вопрос. Я даже сам винюсь перед Пленумом.

    Он мне один раз звонит и говорит: «Знаете, у Вас работник Административного отдела позвонил Кобулову и спрашивает его, как дела идут. Это невозможно. Я член Президиума, и вроде какая-то тень наводится, кто-то вызывает моего первого заместителя, а не меня». Одним словом, этим самым он ставит вопрос, что ни в ЦК не вызывать, ни в обкомы не вызывать, а это значит освободить от всякого партийного контроля органы МВД для произвола.

    Голоса. Правильно.

    Хрущев. Вот чего хотел Берия, и я бы, товарищи, сказал, он этого добился. Факт. Ведь вот эти записки по Украине, по Латвии, по Белоруссии. Это же факт, они собраны не через обкомы, не через центральные комитеты, они собраны через работников МВД, хотя эти материалы имеются все в Центральном Комитете. Значит, он своего добился. Это надо признать, чтобы в дальнейшем исключить всякую возможность намека на подобные действия.

    Товарищи, вот что интересно. Я, например, глубоко убежден, что Берия не коммунист, Берия не был коммунистом, Берия – карьерист, Берия – провокатор. И не только сейчас. Товарищи, я напомню Вам о Пленуме в 1937 году.[111] Вы помните, что с этой трибуны было заявлено, что Берия работал в контрразведке в Баку. Каминский это сказал. Тогда же было сказано, что Берия работал в контрразведке по заданию партии. Сейчас доказательств не имеется, он их не представил. А время прошло.

    Багиров. Подпольной работой тогда руководил Анастас Иванович, без него никто никуда не мог пойти.

    Хрущев. Товарищи, я вам скажу, что мы уже возраст советской власти имеем приличный и сами с советской властью многие поседели. Поэтому если даже скажут, что он имел действительно задание, то кто поручится, что он не работал и по другому заданию, против нас, имея прикрытие, что он работал по нашему заданию. Такой авантюрист! Это двойник, но через определенное время он становится одиночным человеком, работая в одном направлении.

    Товарищи, я неоднократно слышал заявления Берия о партии, его взгляды. Последнее заявление было им сделано, когда мы обсуждали дела ГДР, когда вызывали немцев и когда обсуждали вопросы Венгрии. Тогда стоял вопрос о том, что надо разъединить работу в одном лице, решить, что совмещает ЦК и Совет Министров.[112] Помните, тогда Ракоши сказал: я бы хотел знать, что решается в Совете Министров и что в ЦК, какое разграничение должно быть. Раз не будет в одном лице, надо более рельефно выявить разделение вопросов. Берия тогда пренебрежительно сказал: что ЦК, пусть Совмин решает, ЦК пусть занимается кадрами и пропагандой.

    Меня тогда резануло такое заявление. Значит, он исключает руководящую роль партии, сводит ее роль на первых порах к кадрам, а по существу партию сводит на положение пропаганды. В его же понимании – какая разница между Гитлером и Геббельсом? Разве это взгляд на партию? Разве так учил Ленин? Разве так учил Сталин относиться к партии?

    Почему он так говорил? Он вносил сознание, что роль партии отошла на второй план, а когда он укрепится, тогда ее совсем уничтожит. Конечно, не физически, он не такой дурак, он все сделал бы в своих целях. Это, товарищи, опасность большая, и поэтому я делаю вывод, что он не член партии, он карьерист, а может быть, шпион, в этом надо еще покопаться.

    Голоса из зала. И то и другое.

    Хрущев. Мы ведь с Берия ходили вместе, и под ручку ходили, поэтому многое могли и слышать от Берия. Интересна такая вещь: он сам многим возмущался, что делалось в МВД или в госбезопасности. Интересно, с какими предложениями вошел он в Президиум? Мы еще их не обсудили, не успели, решили раньше его посадить, а потом обсудить. Он внес предложение, что нужно ликвидировать Особое совещание при МВД. Действительно, это позорное дело. Что такое Особое совещание. Это значит, что Берия арестовывает, допрашивает и Берия судит.

    Спрашиваю, неужели у нас такой поток контрреволюционных восстаний, что ЦК не имеет возможности сам разобрать эти вопросы, нужны специальные органы, чтобы без следствия, прямо в кабинете, без преступника разбирать и судить? Где эти преступления? Сколько их? Их покамест нет.

    Почему это нужно было Берия? Потому что, имея Особое совещание в своих руках, он на любого человека имел право. Он сам говорил: я могу любого человека заставить, что он скажет, что имеет прямую связь с английским королем или королевой, сам подпишет. И он это делал. Следовательно, когда он добивается таких показаний, когда потом будет суд, будет следователь, которые допрашивает по указанию Берия, будет докладывать Берия и судить будет сам Берия.

    Товарищи, разве это мыслимое дело? И что же он нам голову морочит? Он пишет, что надо упорядочить это дело, но как упорядочить? Сейчас может Особое совещание выносить свое решение с наказанием до 25 лет и приговаривая к высшей мере – расстрелу. Я предлагаю высшую меру – расстрел – отменить и не 25 лет, а 10 лет давать. Товарищи, 10 лет. Это значит дать 10 лет, а через 10 лет он может вернуться и его опять можно осудить на 10 лет. Вот вам самый настоящий террор, и будет превращать любого в лагерную пыль.

    Я, когда получил это предложение, позвонил товарищу Микояну, позвонил товарищу Булганину, товарищу Молотову – читали ли они это предложение, позвонил Лазарю Моисеевичу и сказал ему – почитайте, что предлагает Берия. Разве мыслимо это делать, и в каких целях. Хорошо. Может быть какое-нибудь дело в стране, с которым не стоит вылезать в свет. Это может быть, но чтобы Центральный Комитет не мог специально обсудить и вынести решение, найти форму решения этого вопроса, я думаю, от этого мы, видимо, не откажемся на будущее, но надо, чтобы это было исключением и чтобы это исключение было по решению партии и правительства, но не закон, не правило, чтобы это делал министр внутренних дел, имея такую власть, терроризируя партию и правительство, вот о чем идет речь.

    Еще решение, которое он тоже вынес, но мы это решение уже решили. Он внес такое предложение, что все осужденные или арестованные, осужденные, которые отбыли наказание, а арестованные, если оправданы следствием или судом, которые подлежат освобождению, должны освобождаться лишь только после того, когда прокурор доложит МВД. О чем это говорит, товарищи? Этот человек говорит о законности. Но какая же тут законность, а потом говорят, что наши прокуроры – это дерьмо, прокурором командует МВД. Как же может работать прокурор и пользоваться доверием, когда он должен доложить МВД, в то время когда суд уже доказал, что человек невиновен. Разве же это, товарищи, законность, нужна ли нам такая законность?

    Почему Берия за это хватался, почему он должен держать душу не только тех, кто сидит в тюрьме, но и кто находится под следствием, кто вышел уже из заключения? Чтобы они дрожали, пока Берия у власти. Это делалось для террора. Этот террор был направлен против партии, против правительства, против народа нашего.

    Голос с места. Правильно.

    Хрущев. Вот что нужно было этому негодяю. И вот, товарищи, как говорится, капелька по капельке создает потоки. У нас была целая серия наших так называемых друзей – Берия, Ягода, Ежов, Абакумов, – все это ягодки одного поля.

    Поэтому надо этот орган иметь. Меч нашего социалистического государства должен быть острым и отточенным. Врагов мы имеем еще много. Мы имеем капиталистические страны сильнейшие и их агентуру внутри страны. Поэтому было бы глубоко неправильным смешивать с грязью этот орган, думать, что он не нужен, так как мы за это можем поплатиться. Но этот меч надо держать острием против врагов и чтобы он не был направлен против своих людей.

    Каганович. Чтобы он был в руках партии.

    Хрущев. А для этого нужно МВД посадить на свое место. Надо создать хорошие разведывательные и контрразведывательные органы. Хороших, честных большевиков посадить на это дело. И это дело мы двинем. Но МВД будет подконтрольно партии, подконтрольно правительству.

    Маленков. Мы 17,5 миллиарда рублей расходуем на Министерство внутренних дел, не считая того, что расходуем на строительство и хозяйство, без строительства и хозяйства.

    Хрущев. Георгий Максимилианович подал здесь совершенно правильную реплику.

    Товарищи, я человек, как говорится, старого режима. (Смех.) Я в первый раз увидел жандарма, когда мне уже было, наверное, 24 года. На рудниках не было жандармов, полицейский у нас был – казак Клинцов, который ходил и пьянствовал с шахтерами. Возьмите район. Никого, кроме урядника, при старом режиме не было. Теперь у нас в каждом районе начальник МВД да еще оперуполномоченный. Он получает самую высокую ставку, больше секретаря.

    С места. В два раза больше, чем секретарь райкома.

    Хрущев. Но если ему создали такую сеть, нужно что-то делать. Если сейчас разобрать архив МВД, я убежден, что 80 % населения Советского Союза имеет анкеты МВД, на каждого дело разрабатывается. (Смех.)

    Голоса. Правильно.

    Хрущев. Конечно, если деньги платят, то нужно что-то делать. А если проступков нет, а начальство спрашивает, ты, сукин сын, работаешь. Если нет, так надо сделать.

    Я знаю по Москве, в прошлом году человека осудили на 25 лет, потому что агент сам выдумал дело на этого человека, и его осудили. Вот какое дело.

    Надо навести, товарищи, порядок, надо людям дать работу согласно их способностям. И надо людей оставить столько, сколько нужно на этом посту, и таких, которые бы понимали политику партии, строго ее проводили и подчинялись ей.

    Голоса. Правильно.

    Хрущев. Товарищи, Берия – это вы-то не знаете этого человека, я-то знаю. Вы скажете сейчас, вы ходили, вы ротозеи. Берия не такой человек, его надо хорошо знать и хорошо раскусить.

    У меня лично с Берия были разные периоды наших отношений, но самый лучший период у меня с ним отношений такие – не разлей, не растянись – это после смерти товарища Сталина. Если я ему день не позвонил, то он уже звонит и спрашивает, чего не звонишь. Говоришь, что некогда, дела были. «А ты звони».

    Я, товарищи, стал думать: что такое, почему такая любовь сразу воспламенилась ко мне, в чем дело? Вроде ничего не изменилось, я таким же остался, каким и был.

    А он мне звонит однажды и говорит, а что там Маленков, что там Молотов. Он против каждого бросит яд, хочет, так сказать, как-то указать, что вот ты лучше. Я потом это говорил товарищу Маленкову, товарищу Молотову.

    Маленков. Он считал нас простаками, что он держит нас в руках.

    Хрущев. Я говорю товарищу Маленкову: слушай, тебе, наверное, против меня, а мне против тебя говорит. Интриган, и главное, что он за дураков считает всех, думает, что он великий разведчик, он все понимает… Думает, что он великий разведчик, он все понимает, а это, мол, вслепую использовать, но не такие простаки оказались, как он думал.

    Я, например, такую вещь думаю: он многое в провокационных целях делал. Мы не могли принять решений по сельскому хозяйству при жизни товарища Сталина и не могли принять решений после его смерти. Почему? Берия посеет сомнения, Берия поставит вопрос, и вопрос сейчас же будет снят. Мы все уважаем товарища Сталина, но годы свое берут, и в последнее время товарищ Сталин бумаг не читал, людей не принимал:[113] здоровье слабое, хотя он храбрился, потому что на старости всегда храбрятся. И это, товарищи, ловко использовал прохвост Берия, очень ловко. И он, как провокатор, подскажет товарищу Сталину, что вопрос не подработан. Любой вопрос, как бы он ни подрабатывался хорошо, всегда можно найти доказательства для дальнейшей доработки.

    Голоса с мест. Правильно.

    Хрущев. Все время вопросы были недоработаны, и вопрос не решался. Это было при жизни товарища Сталина, он это продолжал и без товарища Сталина. Товарищи, мы же на последнем заседании Президиума Совета Министров обсуждали вопросы – дальше подрабатывать невозможно, очень остро эти вопросы стояли. Почему это он делал, товарищи? Это провокатор. Он считал – чем хуже, тем лучше. Я докажу почему. Нет, именно так. Почему? Товарищи, вы знаете, что несколько лет как поручено товарищу Маленкову наблюдать за сельским ховяйством.[114] Берия демонстрирует внешнюю свою дружбу, неразлучную, неразрывную с товарищем Маленковым, гробя сельское хозяйство, доведя до последней степени это хозяйство. Дальше терпеть нельзя: молока нет, мяса мало. Объявили переход от социализма к коммунизму, а муку не продаем. А какой же коммунизм без горячих лепешек, если говорить грубо.

    Голос из Президиума. Картошки нет.

    Хрущев. Картошки нет. Это делалось для того, чтобы свалить, а потом добраться до власти, потом объявить амнистию, выступить с ворами и рецидивистами, чтобы сказали: вот Берия спасает. Он делал так, чтобы народ подкупить. Дешевая демагогия.

    Голос из Президиума. Правильно совершенно говорит.

    Хрущев. Вот, товарищи дорогие, поэтому это провокатор был, и большой, крупный, не упрощайте – это крупный был провокатор. Товарищи, вот мы слушали и критиковали, как и вы критиковали. Вот недавно слушали Новгород, Псков, потом Смоленск слушали. Мы правильные решения приняли, товарищи. Товарищи, какую бы вы умную резолюцию ни написали, какие бы вы решения ни приняли, но если мы три копейки за килограмм будем платить, никакая умная резолюция сельскому хозяйству не поможет.

    Голоса. Правильно.

    Микоян. Подсчитать надо.

    Хрущев. Надо все подсчитать, товарищи. Тут довели до абсурда. С товарищем Зверевым разговаривал. У нас на 3,5 миллиона голов коров меньше, чем было до войны. Раз меньше коров, значит, меньше мяса, меньше масла, меньше кожи. Он заявил, что говорили, чтобы упразднить коров в единоличном пользовании, а через колхоз снабжать. Это он забрасывает камушек в огород того, что это невозможно сделать. Будет время, когда колхозник пойдет на это. Если мы не верим в это дело, значит, мы не коммунисты. Разве всегда будет крестьянка-колхозница за хвост держать свою собственную корову? Но его предлагать сейчас – это глупо. Нельзя этого делать. Надо создать условия, надо поднять колхозное крестьянство, надо поднять товарность колхозного крестьянства.

    Говорят, внимания нет партийных органов к этому вопросу. Какое же внимание, когда с той коровы надо отдать определенное количество молока, с этой коровы товарищ Зверев берет налог. Когда подсчитаете все, то получается, что держателю остается только навоз. Он тогда решается избавиться от этой коровы.

    Товарищи, я просил бы это дело правильно понять. Это очень острый вопрос. Сейчас по заданию правительства этот вопрос подрабатывается, но меру чувства мы должны иметь. Довели до абсурда, и это надо сейчас расчистить.

    Но Берия это упорно срывал. Мы по картошке и овощам три месяца обсуждаем вопрос, три месяца не можем принять решения. Как только поставим – опять доработка. Мы снизили цены на картошку и капусту, а картошки и капусты в магазинах нет. Капуста стала дороже или в одной цене с бананами. Что же это такое? Что же, наши колхозники разучились выращивать капусту?

    Нет, товарищи, надо глубже посмотреть и надо решить этот вопрос, и все будет. Но он – провокатор. Я даже думаю, что он считал, что если где-нибудь восстаньице будет, то это лучше. Ух, это какой мерзавец.

    Товарищи, решения, которые мы приняли по Западной Украине, Белоруссии, Литве и Латвии, – товарищ Маленков по этому вопросу говорил, и я полностью согласен с этим, – нам надо отозвать эти записки. Надо центральным комитетам и областным комитетам посмотреть более внимательно. Может быть, даже придется коррективы в свои решения внести.

    Ведь в ЦК идут письма. Вот мы получили письмо от одной учительницы из Станиславской области. Она обращается ко мне: «Вы говорили, что теперь нет двух Украин – Западной и Восточной. А есть одна Украина. Я учительница, 13 лет работаю в Станиславе, а теперь после решения меня выгоняют с Украины». Куда, почему? Это по нашему решению. Вот как бывает, товарищи. Вот что значит сейчас это. И из Литвы пишут такие письма.

    Вот пишет один такое письмо:

    «Я захожу в магазин, обращаюсь к приказчику, чтобы отпустил продукты, а он не отвечает, потому что я обращаюсь на русском языке. А он, зная русский язык, не отвечает». О чем это говорит? Это решение направлено против русских, это желание поссорить русских с ДРУГИМИ национальностями.

    Голоса с мест. Правильно!

    Хрущев. Какая ловкость! Выступает под видом проведения сталинской национальной политики, а по существу вносит раскол между нациями и хочет добиться своего. Вот какой провокатор!

    Теперь все выступления Берия надо рассматривать в другом свете. Возьмем его выступление, когда он поглаживал по голове русский народ, говоря, что русский народ великий.[115] Ведь это гнусность! Не определениями Берия велик русский народ, не его волей великий русский народ поднялся и создал величие. Ему нужно было погладить по голове русский народ потому, что он уже себя рассматривал преемником Сталина. Сталин объявил тост за великий русский народ,[116] а Берия уже тогда имел свои намерения. Взмах он взял большой, но сорвался и разбился, дух выпустил.

    Надо поправить эти дела.

    Последнее заседание было поучительное. Наиболее ярко он показал себя как провокатор, как не коммунист это по германскому вопросу, когда поставил вопрос о том, что надо отказаться [от] строительства социализма, надо пойти на уступки Западу. Тогда ему сказали: что это значит? Это значит, что 18 миллионов немцев отдать под покровительство американцев. А он отвечает: да, надо создать нейтральную демократическую Германию.

    Как может нейтральная демократическая буржуазная Германия быть между нами и Америкой? Возможно ли это? Не надо скрывать, что с нами дружба капиталистических буржуазных государств определенная. Мы же скушали короля Михая,[117] с которым охотился наш генерал в Румынии.

    Берия говорит, что мы договор заключим. А что стоит этот договор? Мы знаем цену договорам. Договор имеет свою силу, если подкреплен пушками. Если договор не подкреплен, он ничего не стоит. Если мы будем говорить об этом договоре, над нами будут смеяться, будут считать наивными. А Берия не наивный, не глупый, не дурак. Он умный, хитрый, но вероломный. Поэтому он так и делал, а может быть, делал по заданию, черт его знает, может быть, он получал через своих резидентов другие задания. Я за это не поручусь. Поэтому еще раз повторяю, что он не коммунист, он провокатор и вел он себя провокационно.

    Товарищи, кроме того, наглость его просто невозможно было терпеть. Когда мы обсуждали немцев,[118] эти люди сделали ошибку, надо было поправить их, не третировать. И вот надо было видеть этого человека, когда он орал на Ульбрихта и на других, было просто стыдно сидеть. А мы молчали, и можно было подумать, что мы согласны с ним. А вы, дорогие министры, здесь присутствующие, вы к этому привычные, и поэтому беспрекословно всякие оскорбления принимали и другой раз улыбались (оживление в зале), думая, что это дружеская пилюля, что она не горькая. Сейчас я думаю, что вы, наоборот, вкус другой имеете к этому нахалу.

    Вообще хорошо получилось, другой раз даже шутил он, он считал, что МВД у него, все у него и если даже захотят, то и арестовать его по своему слабому характеру неспособны будут, а если даже и захотят, то каким образом, кто арестовывать будет? Обратятся к Кобулову арестовать Берия, а мы их арестуем вместе с Кобуловым, он был убежден в этом. Но когда мы увидели, что дело имеем с провокатором и разобщение, которое он считал, обеспечивает ему успех в его провокационных действиях, это разобщение сразу пало. Когда мы переговаривались друг с другом – слушай, тебе нравится этот человек, – тогда некоторые удивленно смотрели и думали: а что он этот вопрос задает, с какой целью? (Смех.)

    Тогда мы продолжали и говорим – слушай, что ты смотришь так, ведь это провокатор, ты посмотри и сам увидишь, что это провокатор, что это негодяй. И после этого люди говорили – пожалуй, правильная постановка вопроса, принципиальная. Когда мы друг с другом сговорились, оказалось, что мы все одного мнения. Тогда уже мы организовали заседание. Мы организовали заседание Совета Министров, а членов ЦК, которые не входят в Президиум Совета Министров,[119] пригласили на это заседание, а потом повернули заседание Президиума и там все выложили, прямо в лоб ему сказали – ты провокатор, не коммунист и не был коммунистом, терпеть дальше этого не будем. И вот вы бы посмотрели на этого героя, который носился, как он обмяк сразу, а может быть, даже и больше (смех), а каким героем выглядел.

    Товарищи, мы это делали и глубоко были убеждены, что Центральный Комитет правильно поймет нас и одобрит наше решение. (Продолжительные аплодисменты.)

    Единодушное решение Президиума о Берия – этого, товарищи, надо было добиться. Я прямо скажу, чтобы не шептались потом. Некоторые говорили – как же так, Маленков всегда под руку ходит с Берия, наверное, они вдвоем – это мне говорят, а другим, наверное, говорят, что Хрущев с ним также ходит. (Смех.) И это правильно. Ходили, и я ходил. Он посредине идет, бывало, а с правого бока Маленков идет, а с левого я. Вячеслав Михайлович как-то даже сказал – черт знает, вы ходите и что-то все время обсуждаете. Я говорю – ничего путного, все гнусности всякие, противно даже слушать, но ходим.

    Я считаю, что до поры до времени это хождение нам пользу принесло, нужное хождение. В четверг[120] мы с ним – Маленков, я и Берия – ехали в одной машине, а распрощались мы с ним знаете как. Он же интриган, он меня интригует против Маленкова и против других, но он считал главным Маленкова, что надо против него. Прощается, он мне руку жмет, только я это слышу, я ему тоже отвечаю «горячим» пожатием: ну, думаю, подлец, последнее пожатие, завтра в 2 часа мы тебя подожмем. (Смех.) Мы тебе не руку пожмем, а хвост подожмем.

    Товарищи, с вероломным человеком надо было так поступить. Если бы мы сказали, когда уже увидели, что он негодяй, то я убежден, что он расправился бы с нами. Вы не думайте, он умеет. Я уже некоторым товарищам говорил, и мне говорили, что я преувеличиваю: смотри, не будь чудаком, похоронит тебя, речь произнесет и табличку повесит – здесь покоится деятель партии и правительства, а потом скажет – «дурак». И покойся там. Он способен на это. Он способен подлить отраву, он способен на все гнусности. Дело мы имели не с членом партии, с которым надо партийными методами бороться, а мы имели дело с заговорщиком, с провокатором, а поэтому не надо было разоблачать себя. Агентура, как они говорят. Это значит: агентура – начальник МВД в ЦК. Вот до чего мы дошли. Обстановка такая создалась.

    Я считаю, у нас вынужденная, так сказать, дружба. Теперь вы видите, какая это дружба и как она кончилась. Думаю, что правильно поймут члены партии и правильно свое отношение выразят. Мы думали об этом: на заседание придем, а он поднимет людей, черт его знает, ведь мы имеем дело с провокатором. Поэтому надо было хорошенько продумать все эти вопросы, а теперь надо поставить работу так, чтобы этого не было совершенно. Во-первых, честность людей, а во-вторых, снизить их роль, нельзя так делать.

    В этом деле были единодушны как товарищ Маленков, товарищ Молотов, товарищ Булганин, товарищ Каганович и все другие товарищи. И эта, я считаю, товарищи, операция, если так можно выразиться, не ослабит, а усилит руководство ЦК. (Аплодисменты.)

    Голоса. Правильно.

    Хрущев. И бояться нам нельзя. Были некоторые голоса: а как это будет расценено в партии, не будет ли это понято как слабость.

    Товарищи, а вот когда мы не решаем вопросы сельского хозяйства, когда в стране недостача мяса, недостача молока, недостача даже картошки, недостача капусты, так это сила? Этим определяется сила советского государства или слабость?

    Это, товарищи, позор. Ведь к нам придут и скажут: слушайте, дорогие товарищи, вы нас учите, как строить социализм, а вы у себя картошки выращивать не умеете, чтобы обеспечивать свой народ, капусты у вас в столице нет. А почему? Не можем решить, срывает провокатор.

    Я уверен, что некоторые скажут: сколько он честно служил нам, но все-таки большевики докопались и спрятали его. Я уверен, что это будет. Поэтому, товарищи, я считаю, что это усиливает наше руководство, усиливает нашу партию. А как в международном отношении этот акт? Конечно, узнают потом, как мы будем публиковать, как бы мы ни публиковали, все равно узнают. Я убежден, что в международных, буржуазных вражеских кругах расценивают правильно: а если они не остановились (а слава о Берия была) и запрятали Берия, значит, характер есть. (Аплодисменты.) Поэтому, товарищи, правильно это сделано, еще раз правильно.

    Я не буду говорить о неправильном выступлении товарища Сталина, о котором говорил товарищ Маленков, в адрес товарища Молотова, в адрес товарища Микояна. Вы знаете, что это без всяких доказательств, это плод определенного возраста и физического состояния человека, в жизни не было того, что он думал.

    Товарищи, я заканчиваю свое выступление и думаю, что никому не удастся свернуть нас с верного пути, по которому идет партия, по пути, указанному Лениным и Сталиным. (Аплодисменты.)

    Будем двигаться своей поступью и сейчас после очищения, изъятия этого врага. Эта поступь будет уверенная и ускоренная. (Аплодисменты.) Я, товарищи, верю, что мы еще сильнее стали.

    Я, товарищи, хочу такую деталь привести. Когда товарищ Маленков сказал товарищу Ворошилову, товарищ Ворошилов, старейший член партии, всем нам известный, и по возрасту, он бросился обнимать товарища Маленкова перед заседанием. Когда товарищ Маленков сказал товарищу Ворошилову, он ответил: слушай, тише, слушает он. И тогда сказали, что если подслушает, то не успеет расшифровать, так как мы его уже расшифровали. Можно допустить, какую обстановку он создал внутри Президиума? Я видел, что другой раз говорил правильно, Лаврентий Павлович, и плюнул тихо. Громко – правильно, а тихо – плюнул. Разве можно такую обстановку заводить в партии? Теперь этого не будет. Будет коллективное руководство, настоящее, большевистское руководство, и это надо, чтобы это было не только в ЦК, и ниже, до первичных партийных организаций эту коллективность. Надо, чтобы Пленумы ЦК были, заседания были, повестка дня и сессии надо организовать без парадности, без парадной болтовни бессодержательной. Все это надо перестроить. Сила в нас. И чем лучше и глубже мы будем развивать внутрипартийную демократию, чем мы лучше будем организовывать и привлекать народ к активному обсуждению политики нашей, хозяйственной и всей нашей работы, тем сильнее мы будем, потому что, товарищи, народ наш стеной стоит за партию, наш народ идет уверенно за партией, и это мы все, товарищи, понимаем.

    Поэтому, товарищи, я заканчиваю с уверенностью, что очищение от этого подлого предателя, провокатора способствует еще большему укреплению рядов нашей партии, укреплению нашего ленинско-сталинского руководства. (Аплодисменты.)

    Булганин. Слово имеет товарищ Молотов.

    Молотов. Товарищи, мы обсуждаем такой вопрос, в отношении которого надо учитывать и особую обстановку, в которой мы жили последний период, последние месяцы, и особое положение, в котором оказался Берия в качестве руководителя МВД и одного из членов руководящего ядра. Особенность обстановки, как тут товарищи говорили, заключается в том, что после смерти Сталина мы должны были продемонстрировать единство. Это было необходимо и с точки зрения внутренней, и с точки зрения международной обстановки.

    Особенность положения, в котором оказался Берия, та ставка, которую он взял после смерти Сталина, все это ясно показывает, что он пробирался на пост премьер-министра Советского Союза, и он порекомендовал именно этот путь. То что было сделано вначале, в период мартовских дней, это для него было, конечно, только переходной стадией.

    Но суть дела в том, что мы теперь имеем перед собой как итог за 3,5 месяца, что был разоблачен предатель в руководящем ядре нашей партии и правительства.

    Прежде чем говорить о некоторых более крупных вопросах, я скажу товарищам о своих личных наблюдениях. Вот один небольшой факт. Вы, члены Пленума ЦК, знаете, кто рекомендовал премьер-министра на Пленуме ЦК. Это Берия. Собирается Верховный Совет. Кто назначил Берия для того, чтобы он рекомендовал премьер-министра? Он сам себя назначил. Мы никто не возражали. Когда 9 марта собирался Верховный Совет, я позвонил Берия по-товарищески. Мы тогда были товарищами еще. Перед этим был разговор в нашей руководящей группе, что он опять захотел выступить как рекомендующий премьер-министра на сессии Верховного Совета. Я позвонил, что мы так договорились, но хорошо ли это, почему, собственно говоря, премьер-министра на сессии Верховного Совета,[121] предложенного партией, рекомендует не секретарь Центрального Комитета Хрущев. Мы выступали трое на Мавзолее – Маленков. Берия, я. Назначается сессия. Пленум решил рекомендовать премьер-министра. Почему бы Хрущеву не выступить? – «Нет, я».

    Единство партии, единство руководящего ядра – замолчали. Вот это одно дело.

    Теперь я вас спрашиваю, вот вы читаете протоколы Президиума. Почему нет подписи секретаря ЦК? Там безымянная подпись – Президиум ЦК. Никогда этого не было. Это стало, когда чересчур много подписей товарища Рапина было на всех документах. Это старое правило, которое было и при Ленине, и при Сталине: председательствует Председатель Совета Министров, а ведет протокол, отвечает за протокол Секретарь ЦК. Вот у нас и нужна была подпись Секретаря ЦК. Я звоню товарищу Хрущеву в конце мая месяца, так как вижу, что это непорядок, понимаю, что это дело не случайное. Спрашиваю у товарища Хрущева: почему нет подписи Секретаря ЦК под протоколами Президиума, ведь это ненормально, нет таких партийных порядков? Да, – говорит он, – это ненормально, нужно, чтобы был порядок такой, какой полагается. Звоню товарищу Маленкову, он соглашается. Звоню Берия – почему у нас нет подписи под протоколами Президиума? Он отвечает: если решать этот вопрос, то надо и решать другие вопросы. А какие – молчит. Опять неясно. Оказывается, он позвонил Хрущеву и говорит, почему нет подписи Секретаря ЦК под протоколами Секретариата, ставь свою подпись. С тех пор появилась подпись под протоколами Секретариата.

    Мне непонятно было его заявление, что при решении вопроса о подписи протоколов Президиума надо решать другие коренные вопросы. Когда 26 июня весь Президиум сидел и обвинял Берия в течение двух с половиной часов во всех его грехах (а их много), мы его попросили объяснить, какие он имел в виду другие коренные вопросы решить при решении вопроса о подписи Секретаря ЦК под протоколами Президиума. На это он отвечает: может быть, надо повестку составлять. Так разве это коренной вопрос? Лгал, как последний проходимец, ничего не мог ответить.

    У нас ненормальность зашла и дальше. У нас установилась старая, древняя традиция, что все вопросы международной политики, МИДа и прочие решаются в Политбюро. Теперь перенесли в Президиум Совета Министров,[122] включили на обсуждение тт. Ворошилова, Сабурова, Первухина – более близкий круг.

    Тогда не хотели с ним спорить, я сам говорю, а потом отступаю, считаю, что нужно время для выяснения. Так продолжаться долго не могло. Если мы дорожим партией и понимаем, что такое наша партия большевиков, ленинская партия, вождями которой были Ленин и Сталин и останутся ее духовными вождями, то по этому пути долго идти не могли.

    Для полноты картины должен коснуться вопроса, который, мне кажется. вскрыл окончательно физиономию Берия. Это – обсуждение германского вопроса. Из Восточной Германии за два с четвертью года бежало более полумиллиона человек в Западную Германию, то есть из социалистической в капиталистическую. Ясно, что это было показателем больших непорядков в Восточной Германии. Непорядки эти совершенно очевидны, они вскрыты благодаря нашей помощи. Там взяли чрезмерно быстрый курс индустриализации, чрезмерно большой план строительства. Кроме этого, у них есть оккупационные расходы на нашу армию, платят репарации… А всего их 18 миллионов немцев, рядом разлагающаяся капиталистическая среда в Западной Германии, немало сказывается и гитлеровское воспитание.

    И сами должны понять, что вопрос о том, чтобы поправить этот явно левацкий курс нужно было, он был назревшим и неотложным. Мы его поправили. Но я должен сказать, что когда мы поправляли это дело, мы обсуждали вопрос Германии в целом. Тут впервые раздалась речь Берия – что нам этот социализм в Германии, какой там социализм, была бы буржуазная Германия, только бы миролюбивая. Мы таращили глаза – какая может быть буржуазная Германия миролюбивая, какая в глазах члена Политбюро ЦK нашей партии может быть буржуазная Германия, которая навязала одну мировую войну, буржуазная Германия, навязавшая вторую мировую войну, какая в наших условиях дальнейшего развития империализма может быть буржуазная миролюбивая Германия, кто может из марксистов трезво судить вообще, который стоит на позициях, близких к социализму или к Советской власти, кто может думать о какой-то буржуазной Германии, которая будет миролюбивая и под контролем четырех держав. Ну, поспорили, поговорили немного, надо формулировать. Мне показалось, что, может быть, это оговорка, может быть, неточность выражения, полемическое увлечение или не рассчитал человек, что наговорил вгорячах. Через некоторое время я получил проект решения по этому вопросу в результате обсуждения. Этот проект решения был затем оформлен в виде протокола № 27 от 27 мая 1953 года. Он оформлен был правильно. Но вот что было там написано, основная установка. Я написал, как было вынесено решение Берия по этому вопросу. При выработке предложения мы должны были на основе короткого предложения выработать подробную резолюцию по германскому вопросу. Основные указания при выработке предложений должны были исходить из того, что основной причиной неблагополучного положения в ГДР является ошибочный в нынешних условиях курс на строительство социализма, проводимый в Германской Демократической Республике. Я позвонил Берия: как так получается – если ошибочный курс на строительство социализма, так на что же у нас курс? Он говорит: там сказано – в настоящих условиях. Что значит в настоящих условиях – в настоящих условиях сначала на капитализм курс, а потом на социализм. Я сказал, что предлагаю поправить эту всю фразу, но сказать – является в нынешних условиях ошибочным курс на ускорение строительства социализма. Я согласен. Так это и записано теперь. То был курс на строительство социализма неправильным, ошибочным, то оказался курс на ускорение строительства социализма ошибочным, неправильным. Эту поправку приняли после некоторых разговоров.

    Значит те разговоры, которые были, на заседании Президиума Совета Министров. – какая там социалистическая Германий, при чем здесь социализм в Германии, пусть будет буржуазная, но миролюбивая, вот на что надо бить. Это был не простой разговор. Это был разговор человека, который не имеет ничего общего с нашей партией, это человек из буржуазного лагеря, это человек антисоветский. Вот его смысл, всего того, что есть Берия.

    Не может советский человек говорить против того, чтобы держать курс на строительство социализма в ГДР. Значит, надо отдать эти 18 миллионов немцев, завоеванных нашей кровью, отдать буржуазии, капитализму. Да кто же отдаст, где может найтись такой человек – предатель в наших рядах, за которым может пойти наша партия или кто-либо из честных коммунистов и честных рабочих. Это была попытка навязать новый курс, но она не удалась.

    Потом, это уже было 27 мая, была предварительная стычка уже по принципиальному, глубокому вопросу. Он подступил к этому вопросу, но это же факт, это же не какая-то мелочь, не какая-то придирка с нашей стороны.

    Вот почему, когда мы говорим о политическом облике Берия, давайте скажем: мы плохо понимали это дело, мы плохо разбирались, кто такой Берия, а он был чужой человек, он был не нашего лагеря, он был из антисоветского лагеря.

    Голоса. Правильно.

    Молотов. И вот я говорю: как вышло тогда все-таки, что вот сидел этот человек. Видите, прошло 31 /2 месяца, я считаю, это заслуга Президиума Центрального Комитета партии, что за эти три месяца, когда он распоясался, когда он показал себя более открыто, когда он вылез наружу со своими потрохами, мы его разоблачили, арестовали и посадили в тюрьму. Я думаю, надо одобрить такое решение Пленума ЦК. (Бурные аплодисменты.)

    Голоса. Правильно.

    Молотов. Товарищи, мы теперь выясняем, знакомясь с биографией этого человека, и видим, нам придется немало грязи оттереть от наших рук и от нашего тела. Настолько это грязный тип, морально разложившийся, чужой и прогнивший человек. Вы еще узнаете эти факты.

    И вот этот человек поставил своей задачей – МВД поставить над Правительством и над партией. Все его проделки через его аппарат сводились к тому, чтобы создать такое положение, что он имеет реальную власть в руках, он контролирует ЦK и Правительство, он следит за каждым шагом нашим, он подслушивает нас. Вот это были его орудия, на которые он рассчитывал.

    Я к этому должен добавить, что все это было бы непонятно, если бы он не держал курс от социализма на капитализм. Для чего все это ему надо? Кто хочет вместе с нами строить социализм, почему мы ему не товарищи и где он найдет лучших товарищей. А если он идет не по этому курсу, тогда ему надо иметь другую опору, другой аппарат, тогда ему нужно делать то, что он намечает, но еще не может сказать открыто. Я так понимаю это дело.

    Я думаю, товарищи, что этот факт – товарищ Маленков прочитал проект письма к «товарищу Ранковичу», для «товарища Тито», – этим фактом предатель выдал себя с поличным. Он от руки им написан и он никак не хотел, чтобы Президиум ЦK обсудил этот вопрос. Что же это за человек?

    Правда, мы обменялись послами.

    Маленков. И мы хотели нормализации отношений.

    Молотов. Мы хотим нормализации отношений, и мы письменно сформулировали в ЦК, как мы относимся к Югославии в настоящее время. Ясно, что если в лоб не удалось, мы решили взять другим, мы решили, что надо установить с Югославией такие же отношения, как и с другими буржуазными государствами: послы, обмен телеграммами, деловые встречи и прочее.

    А это что такое: «Пользуюсь случаем, чтобы передать вам, товарищ Ранкович, большой привет от товарища Берия и информировать товарища Тито, что если товарищ Тито разделит эту точку зрения, то было бы целесообразно…» – и т. д. и т. д.

    Что это такое?

    Голос. Без решения Правительства.

    Молотов. Он не хотел решения Правительства. Он вертелся, но в руки попался.

    Булганин. Это рука одного лагеря.

    Голос из Президиума. В руках одного лагеря.

    Молотов. Это, безусловно, одного лагеря. Первое, что для себя мы должны сказать: Берия – агент, классовый враг.

    Голоса. Правильно.

    Молотов. Он залез в наш лагерь и, тут притаившись, пытался после смерти товарища Сталина использовать обстановку – будто партия ослабла, растерялась, не все знает, как делать. Он влез вперед, захватил аппарат, он ему будто бы пригодится. Я по совести скажу: аппарат МВД за ним не последовал бы, там тоже коммунисты.

    Голоса. Правильно.

    Молотов. Там люди, которые преданы партии. Может быть, одни подлецы пошли бы. Берия хотел запутать наши внутренние дела, запутать нашу внутреннюю политику и создать осложнения. На что он ориентировался? Какие силы могли поддержать вонючего клопа – Берия? Какие внутренние силы – класс рабочих, колхозников, интеллигенции мог поддержать эту мразь в нашем Советском Союзе? Кто мог поддержать? У него не было внутренних сил. Он мог бы найти поддержку у иностранных капиталистов – титоранковичей, это агент капиталистов, он у них обучался. Он оттуда выскочил и пробрался к нам. Мы мало занимались его биографией, теперь получше займемся. Как могло получиться, что такой человек, как Берия, мог попасть в наши ряды? От недостаточной бдительности нашего ЦК, в том числе и товарища Сталина. Он нашел некоторые человеческие слабости у товарища Сталина, а у кого их нет? И у Ленина, и у Сталина, и у каждого из нас они есть. Он ловко к ним приспособился, ловко их эксплуатировал. Я не первый год работаю. С тех пор, как Берия приехал в Москву, атмосфера испортилась: пленумы перестали собирать, съезд затянулся на 13 лет. Это началось после 18-го съезда, как раз к моменту приезда Берия в Москву. Переворота он не сделал, но все, что можно делать, он делал. Он отравлял атмосферу, он интриговал. Не всегда ему верил товарищ Сталин, особенно последнее время мало ему верил, но была слабость допущена со стороны всех нас без исключения. Почему это могло выйти? Потому что партия у нас одна в Советском Союзе, потому что мы в Советском Союзе имели одну Коммунистическую, нашу партию. Мы много говорим о том, что это в силу того, что у нас нет антагонистических классов, это корень вопроса. Не надо забывать о международной обстановке. У нас, в нашей стране, не может быть второй партии, что мы находимся в капиталистическом окружении, не могли допустить никакой щели, которая бы могла разложить нашу страну, наше государство. Капиталисты дадут любые деньги, не миллионы, а миллиарды, для того чтобы завести небольшой лагерь, организацию, имеющую левую физиономию, правую физиономию, центризм, розовую, какую хотите, только не коммунистическую, только чем-нибудь она отличалась бы от ВКП(б), от КПСС. Ради этого они на все пойдут. В нашей стране любая другая партия не может быть ничем другим, как агентом иностранного капитала, как агентом империалистов.

    И вот, товарищи, когда нам хотят создать новую организацию, планируют и прочее, то эти люди либо мечтают о том пути, по которому пошел Тито и его банда, либо вроде этого они могут мечтать что-то создать, потому что до сих пор Тито считается коммунистом. Почему Берия не может считаться коммунистом и делать не так, как делает партия? Любого такого агента золотом засыплет буржуазия, капитализм, только бы он нашелся.

    И значение этого международного момента, заключающегося в том, что наша борьба в настоящее время достигает особой остроты, состоит в том. что капитализм в тревоге за свою судьбу и что он ищет, где найти такое гнилое место, такого человека, который может быть провокатором, предателем, кем хотите, продажной шкурой, но только выполнять этот заказ, такую щелку иметь в Советском Союзе.

    Вот эту работу и выполнял провокатор Берия – создать трещинку и на этой почве подорвать наш Советский Союз.

    О заслугах мы говорим, о лицах очень часто судим по их заслугам, по их работе и прочее, или же по их так называемой начетнической преданности. У нас очень часто вместо настоящего партийного подхода, вместо настоящей партийной работы ограничиваются тем, если он аллилуйя говорит, если цитаты знает – это идеолог, который может выражать мнение партии.

    Мы должны бороться с этими черточками начетничества, которые существуют и создают видимость партийности, но являются фальшивыми, не соответствуют действительной партийности.

    Эту часть, конечно, Берия неплохо использовал. Он написал брошюру о товарище Сталине.[123] Говорят, не он написал, а главный помощник в духе Шария, который является чуждым человеком. В основном правильная брошюра, но ряд таких подпущен вешей. которые необычайно льстят определенному человеку, для того чтобы как можно выгоднее, с точки зрения внимания, было отношение к автору. Тут начетническая сторона выдержана довольно ловко. Имитация партийности довольно неплохая, и цитаты хорошие, и факты хорошие, потому что то, что относится к истории работы товарища Сталина в Закавказье, это есть блестящая страница истории нашей партии, это то, на чем воспитывалось не только Закавказье, а вся наша партия. Но подумать, что эта работа отражает действительную партийность, это было бы с нашей стороны наивным.

    Другая сторона. Мы часто попадаемся на том, что человек имеет заслуги, работает, выполняет большие задания. К таким лицам относится Берия. Он выполнял большую работу, он талантливо работал в организации ряда хозяйственных мероприятий, но послушайте, мы ведь используем и вредителей, заставляем и их работать, когда это нужно, мы из бывших вредителей делаем людей, которые приносят пользу, когда они видят, что невозможно идти по прежнему пути.

    Хрущев. Рамзин орден Ленина получил.[124]

    Молотов. Туполев посидел вредителем, а теперь самолеты нам делает. Когда увидел, как дело обстоит, что надо работать на эту власть, то стал работать, и дай бог ему здоровья, пусть себе работает.

    Он теперь уже не тот человек, новый человек. Но человек, который интересуется не только узкой отраслью, а хочет быть в числе руководящих государственных деятелей, обязательно должен быть коммунистом. Он обязательно должен чем-то заслужить доверие, подняться. Другого выхода нет. У нас одна партия, она выдвигает, она ставит людей, она популяризирует, она дает работу. Вот путь, который уяснил Берия, и он упорно шел по этому пути. И теперь, когда мы на него смотрим, как он все в себе таил и двигался вперед упорно и наконец попал на верхушку, мы увидели, что это за человек. Этот человек дышит не нашим духом, он чуждый нашей партии, он от другого корня, он чужой человек. Он чужой и антисоветский человек. Из имеющихся у нас фактов мы должны сделать вывод, что наша партийная работа идет во многих отношениях слабо, не на том уровне, на котором нужно вести ее. И тут не только дело в Берия, не только дело в том, что у Берия оказался идеологом Шария. Я прочитаю постановление ЦК КП Грузии, принятое в 1948 году и одобренное ЦК партии. До последнего дня идеологическим помощником Берия был некий Шария. Кто такой Шария?

    Вот решение ЦК Грузии от 1948 года:

    «Бюро ЦК Грузии считает установленным, что Шария в 1943 году в связи со смертью сына написал идеологически вредное произведение в стихах, проникнутое глубоким пессимизмом и религиозными мистическими настроениями. Отступая от основных принципов большевистского материалистического мировоззрения, Шария в этом произведении говорит, что не видит лучшего мира… Жизнь его после смерти сына (он умер от туберкулеза) одна лишь мука. И под конец договаривается до признания бессмертия души и реальности загробной жизни».

    Этот человек по недоразумению нами был восстановлен в партии: по недоразумению мы поддержали неправильное решение ЦК Грузии. Оказывается, вплоть до ареста Берия Шария был его помощником по идеологическим вопросам. Вот чем он дышал.

    Следует обратить внимание и на тот факт, что мы написали решения второпях по Литве, Украине, которые возбудили настроения против русских среди украинских и литовских националистов. Мы приняли предложение Берия снять секретаря ЦК Белоруссии Патоличева и заменить его другим. Приняли мы это решение также второпях, исправили это уже потом, на ходу, когда сам Патдичев просил не посылать его на Пленум, говоря, что Пленум его поддержит и можно попасть в неловкое положение. И действительно Пленум с большим единодушием решил Патоличева оставить секретарем, а того, кого мы наметили первым секретарем – бывшего второго секретаря, хорошего товарища, товарища Зимянина – мы сделали председателем Совета Министров. Это удовлетворяло общее настроение всех товарищей на Пленуме ЦК Белоруссии.

    Этот «герой» Берия, который решил сменить первого секретаря Украины, первого секретаря Белоруссии, затем произвести коренные изменения в кадрах Литвы и так далее. – что он наделал? Он благодаря нашим торопливым решениям наделал много бед, он усилил национальную вражду в этих республиках.

    Молотов.…и мы, товарищи, должны признать – это лишний показатель, насколько слаба наша партийная работа. Стоило какому-нибудь новому, не совсем правильному, торопливому решению появиться на свет – уже и националисты оказались воодушевленными, уже все зашевелились. А мы, партийная наша работа куда делась? Насколько мы отстаем в нашей партийной работе, если так легко можно портить нашу партийную работу по отдельным решениям.

    Маленков. Правильно.

    Молотов. Я думаю, что нам хорошенько надо приглядеться к тому, что мы делаем. Действительно говорить о самокритике и на деле не забывать о том, что мы отвечаем за некоторые вещи, которые надо исправлять внимательно, без той торопливости, которую мы проводили еще недавно по ряду вопросов, и без этого мы поправить дело по-настоящему не можем.

    Теперь – на что может этот человек рассчитывать в Советском Союзе? Я, товарищи, думаю, что со стороны наших внутренних сил, в таком расцвете сил находится наша страна, что каждый позавидует тому, что мы из года в год крепнем экономически и растем быстро, поднимаемся, укрепляемся, создаем технически первоклассные вещи, растим громадное количество новых подготовленных квалифицированных людей. Но, товарищи, не будем забывать, что у нас такое количество недостатков и непорядков в работе, что над этим очень сильно и серьезно надо поработать.

    Мы второпях за последние годы напринимали ряд решений, которые надо исправлять. Мы. например, вынуждены были решительно исправить и отменить решение о строительстве Туркменского канала.[125] Началось с того, что это стоит несколько миллиардов рублей. Это дело полезное, но оказалось, что если строить этот канал, он обойдется в тридцать миллиардов рублей, без прямой непосредственной пользы на ближайший период. Неужели это самая неотложная из всех задач для туркменов и для кого-либо другого в Советском Союзе? Надо поправить было. Мы поправили это дело. И по ряду других строек. Вы возьмите, что говорили товарищи Маленков и Хрущев о положении сельского хозяйства. У нас нетерпимое положение в сельском хозяйстве, особенно в животноводстве, овощеводстве, по самым необходимым вещам. Тут правильно говорили товарищи о том, что нам не только не помогал такой человек, как Берия, в исправлении и улучшении экономической работы, он мешал, он тормозил, он всячески препятствовал выправить это дело. Между тем мы имеем все возможности в короткий срок обеспечить себя и овощами и картофелем, и капустой, и животноводство поднять на действительно высокий уровень. Только заняться надо этим неотложно, не бояться кое-что серьезно поправить в нашей работе.

    Голос с места. Правильно.

    Молотов. Потому что мы серьезно этим делом не занимались и слишком удовлетворялись тем, что принимали решения и что все будет делаться, думали, само собой, но не получается это.

    Теперь в отношении международной обстановки. Дело в том, что именно теперь такой период, когда капиталистические государства, в том числе самые крупные, находятся в тревоге за свое существование, за свое положение, за свой завтрашний день.

    В самом деле, после Второй мировой войны произошло небывалое историческое событие – 800 миллионов человек находятся сплоченными в Советском Союзе и вокруг Советского Союза. Образовалось два мировых рынка, как это замечательно, исключительно научно определил товарищ Сталин в «Экономических проблемах».[126] Это не просто рынок Советского Союза и рынок капиталистических государств, а два мировых рынка. Значит, те государства, которые сплочены вокруг Советского Союза в лице этих 800 миллионов человек – Советский Союз, Китай, Северная Корея, Польша, ГДР, Чехословакия, Румыния, Венгрия, Болгария, Албания, – эти государства, они теперь составляют такую могучую, невиданную силу, что капитализм именно теперь находится в страхе за свой завтрашний день.

    И теперь именно подготовляются новые и новые авантюры против Советского Союза. Видите, задерживается перемирие в Корее,[127] ничего не могут сделать. Наша политика пошла по такому пути, они поставлены перед фактом, они вынуждены пойти на мир. Китайцы и корейцы пошли по такому пути, чтобы обеспечить мир на Востоке. И теперь создают всяческие препятствия на таком пути. Это такой период, когда не использованные с нашей стороны возможности, которые у нас были в руках и которые мы очень плохо используем по ряду моментов, мы теперь используем более активно, пускаем в ход резервы, которые у нас лежали неиспользованными, меняем тактику и создаем им ряд новых затруднений.

    Мы создали теперь огромную экономическую базу, которая состоит не только в Советском Союзе и 500 миллионах китайцев и в 100 миллионах других народов. Это же колоссальная экономическая база социализма, при которой социализм непобедим и неудержимо двигается вперед. В это время нужно, чтобы кто-нибудь выступал дезорганизатором нашей работы. Вот классовый агент нашего классового врага послан в нашу страну, для того чтобы в это тревожное время вносить дезорганизующие моменты в нашу работу.

    Я думаю, Берия чересчур обнаглел, чересчур стал торопиться, чересчур его торопили, и этим он себя выдал. Мы теперь пользуемся тем, что за 15 лет не разглядели в Берия, то мы за три с половиной месяца разглядели, потому что кто-то его очень торопил и слишком он начал наглеть, слишком он много высунул когтей, и мы увидели, что это хищник, это чужой человек, которого нужно взять за руку и посадить его на свое место.

    Это мы сделали, товарищи, и я думаю, ни о каком ослаблении руководства партии и страны не может быть речи, мы очистились от агентов нашего классового врага, мы укрепили нашу партию. (Бурные аплодисменты.)

    Мы как никогда теперь крепко стоим на ногах. В нашей среде, в руководящем ядре, теперь наконец честные отношения, мы не боимся теперь говорить друг с другом, как недели полторы тому назад было, а так было. Вы, может быть, ничего не видели, а может быть, кое-что и видели.

    По-моему, из всего этого вытекают простые выводы: нам нужно быть в отношении нашей партийности твердыми, принципиальными и непоколебимыми. Нам надо, кроме того, проявлять бдительность во всей работе, побольше бдительности во всей нашей работе. (Аплодисменты.)

    Булганин. Есть предложение, товарищи, на этом сегодня прекратить работу Пленума, объявить перерыв до завтрашнего дня. Не будет возражений? Нет.

    Завтра в 12 часов дня, здесь же, в этом зале.

    ЗАСЕДАНИЕ 3 ИЮЛЯУтреннее заседание

    Хрущев. Заседание Пленума объявляю открытым. Продолжаем обсуждение доклада товарища Маленкова.

    Слово имеет товарищ Булганин, подготовиться товарищу Сердюку – Львов.

    Булганин. Товарищи, товарищ Маленков обстоятельно, правильно и, я бы сказал, хорошо все доложил. Товарищи Хрущев, Молотов правильно продолжили освещение дела. Однако вопрос по своему значению такой, что есть потребность сказать больше и дальше по этому вопросу.

    В нашей партии бывали события и посерьезнее. Мы знаем, как партия ломала хребты авантюристам, заговорщикам масштабом покрупней, действовавших группой, а не одиночкой. Из истории партии мы также знаем, что партия, пресекая и ликвидируя авантюристов и заговорщиков, закалялась, крепла и ее авторитет в народе возрастал.

    Все, что мы слышали о Берия, и то, что мы знаем теперь о нем, говорит о том, товарищи, что мы имеем дело с врагом партии, с врагом советского государства и народа.

    Еще при жизни товарища Сталина Берия вел себя очень подозрительно. На глазах у нас, мы видели его, он вел себя грубо, нахально, нагло, пренебрегая коллективом, пренебрегая товарищами, интригуя перед товарищем Сталиным. Каждый из нас, товарищи, видел много раз случаи самых подлых, самых гнусных интриг перед товарищем Сталиным о товарищах, его окружавших. Это было у него в характере и, видимо, было у него в целях дальнего прицела.

    После смерти товарища Сталина он не только продолжил эту линию на разобщение коллектива, на интриганство, на дискредитацию, но, как вы видите, повел себя еще более нагло и занялся прямой антипартийной, антигосударственной деятельностью.

    Стало ясно, что оставлять так дело нельзя. Если так дело оставить, мы пришли бы к авантюре.

    Как говорили здесь товарищи, несмотря на то, что мы терпели его в своей среде, больше того, как правильно говорили, относились с видимым уважением, на деле же было совершенно другое. Правильно здесь говорили товарищ Хрущев, товарищ Молотов и товарищ Маленков о действительных настроениях членов Президиума ЦК по отношению к нему.

    Товарищ Хрущев Никита Сергеевич в дни перед кончиной товарища Сталина, когда товарищ Сталин был еще жив, действительно высказывал прямо мне, и я хочу повторить это, сказать более подробно: «Знаешь, – говорит, – видишь, стоим накануне смерти нашего вождя, но знай, я боюсь, что нам сильно Берия осложнит дело. Я предвижу, что умрет Сталин, он рванется к МВД. И зачем, ты думаешь, ему нужно МВД? Затем, чтобы потом у нас поставить слухачей, за нами следить и взять дело в свои руки, подчинить себе партию и государство».

    Как видите, такие разговоры, такие настроения были еще тогда. И дальше так оно и вышло. Члены Президиума оказались под надзором МВД и Берия. За членами Президиума было установлено наблюдение. Здесь говорилось о подслушивании.

    Товарищи, мы имеем в своем распоряжении записи подслушивания Хрущева, Маленкова, Молотова, Булганина, Ворошилова. За нами наблюдали. Я приведу один небольшой, может быть, факт, но он характерен для того, чтобы вы поняли обстановку, маленький штришок. За 2–3 дня, кажется, до того, как мы 26 июня его арестовали, мы на машине приехали ночью в половине второго, кончив поздно работать, на квартиру – товарищ Маленков, товарищ Хрущев, я и Берия – он нас подвез на квартиру. Живем мы – Георгий Максимилианович, Никита Сергеевич и я в одном доме. Мы с Никитой живем друг против друга на одном этаже, а Георгий живет этажом ниже. Приехали мы на квартиру. Георгий Максимилианович на четвертый этаж пошел, а мы с Никитой на пятый поднялись. Поднялись на площадку, стоим и говорим, что жарко дома, поедем на дачу.

    Он говорит: «Я зайду домой, взгляну». А я говорю: «Я прямо поеду на дачу». В этот же лифт сел, спустился, поехал на дачу. На другой день Никита Сергеевич звонит мне среди дня и говорит: «Слушай, я для проверки хочу спросить. Ты никому не говорил, что мы уехали на дачу? У тебя не было ни с кем разговора? Откуда Берия знает, что мы уехали на дачу? Он позвонил мне и говорит: Ты с Булганиным на дачу поехал». Мы не придали этому значения. На другой день у товарища Маленкова, в его комнате. Берия вслух говорит: «Они хитрят. Поднялись на квартиру, а потом уехали на дачу». Я говорю: «Знаешь, дома очень жарко, поехали на дачу». «Брось, – говорит, ты в квартиру не заходил, спустился в лифте и поехал на дачу, а Хрущев, – говорит, – тот действительно, не мешкая, зашел и за тобой следом поехал». Мы решили это в шутку превратить. Никита Сергеевич говорит: «Как ты здорово узнаешь, у тебя что, агенты?»

    Хрущев. Шпионы.

    Булганин. Правильно, он сказал – шпионы. Он прошел, ничего не сказал. Этот факт, товарищи, говорит о том, что этот человек распоясался уже в конце, и откладывать дальше, конечно, о нем дело было опасно.

    Более того, я скажу еще об одном факте, о котором я в упор Берия на заседании Президиума говорил, о котором товарищи знают. Здесь говорилось о германском вопросе – это был крупный вопрос, по которому ему был дан отпор на заседании Президиума по существу. По существу вы слышали из сообщения, из выступлений товарища Молотова, товарища Маленкова, что вопрос стоял о том, по какому пути нам вести Германию – по пути укрепления Германской Демократической Республики или по пути ликвидации ее и превращения Германии в буржуазную Германию. Берия стоял на последней точке зрения. Члены Президиума высказались против Берия.

    На другой день было заседание так называемого специального комитета, председателем которого является Берия, в состав которого из членов Президиума вхожу я. Прибыв на заседание Президиума, он отложил заседание на час, чтобы поговорить со мной по германскому вопросу. Начал разговор по существу. По существу разговор носил такой характер. Я приводил ему примеры по нейтрализации Германии, что из этого ничего не выйдет. Приводил в качестве примера (советовался накануне с некоторыми товарищами), что в истории были такие вещи, как Версальский договор,[128] по которому Германия была разоружена, а потом что получилось? Германия воспряла и напала на Советский Союз. Я не об этом сейчас хочу говорить. Он грубо и довольно нагло заявил следующее: «Этого дальше продолжаться не может. Если так дело пойдет, то нам придется некоторых министров из состава Президиума вывести, снять с постов министров».

    Я говорю, что у нас в составе Президиума министры Молотов, Булганин и Берия, о ком идет речь? Он говорит: «Сложившееся руководство придется изменить». Это же прямая угроза, что если, мол, ты будешь продолжать такую линию, не будешь голосовать за мои предложения, то мы тебя просто выгоним.

    Если к этому стилю разговора добавить тот разговор со Строкачом, о котором здесь говорил Георгий Максимилианович Маленков – «Выгоним, арестуем, сгноим в лагерях, сотрем в порошок», – нет надобности говорить больше о том, с кем мы имели дело. Эти факты сами за себя говорят. Более того, товарищи, есть все основания полагать, и мы, пожалуй, убеждены в том, что мы имеем дело с большим, матерым международным авантюристом. Попросту говоря, есть все основания полагать, что мы имеем дело с международным агентом и шпионом. Вам читали здесь Георгий Максимилианович и Вячеслав Михайлович его письмо, которое осталось непосланным, «товарищам» Ранковичу и Тито. Я еще некоторые факты приведу. Перед самым арестом, накануне, нам стало известно, что Берия собирает материалы военного характера, в частности материалы о наших военно-морских силах. Выработан им вопросник, и по этому вопроснику собираются данные, например, что могут противопоставить наши военно-морские силы американскому и английскому флотам, в чем состоит наша военно-морская береговая оборона, какая у нас артиллерия, каковы ее качества и некоторые другие данные. Одновременно были им поставлены вопросы и затребованы данные о нашей противовоздушной обороне, какова у нас зенитная артиллерия, какая ее эффективность. Затем далее одновременно были заданы вопросы и послан этот вопросник в ВВС о наших самолетах, каковы их особенности, каков потолок, каково вооружение и т. д.

    Выяснение этого дела показало, что эти данные подбирались вроде для того, чтобы рассмотреть некоторые специальные вопросы, связанные с реактивным вооружением. Но, спрашивается, почему эти данные требуются без ведома Центрального Комитета партии, в обход министра обороны? Все эти данные, конечно, ему даны не были, было доложено мне, а я доложил Центральному Комитету, что вот такое дело. И не случайно может оказаться, что эти данные нужны были для того, чтобы кое-кому дать советы и указания.

    Теперь, товарищи, посмотрите на внутренние вопросы, о которых здесь докладывал Георгий Максимилианович и о которых говорили Никита Сергеевич и Вячеслав Михайлович. Что ни вопрос, то подоплека, исключительно опасная для государства. Возьмите вопрос об амнистии.

    Освобождение воров и рецидивистов – удар по общественному порядку в стране. Ясно?

    Голоса из зала. Правильно.

    Булганин. Возьмем вопросы Латвии, Литвы, Западной Украины. Теперь для нас ясно, что это была, безусловно, попытка нанести удар ленинско-сталинской национальной политике и морально-политическому единству советского народа.

    Голоса из зала. Правильно.

    Булганин. Говоря о национальном вопросе, нельзя пройти мимо грузинского вопроса.[129] Вы читали материал. Этот прохвост взял на себя в отношении Грузии монопольное право единоличного решения всех грузинских вопросов. Я выскажу общее мнение Президиума ЦК, что он запутал это дело так, что предстоит серьезно разобраться, что сейчас делается в Грузии.

    Голоса из зала. Правильно.

    Булганин. Мы надеемся, что партийная организация Грузии будет единодушна со всей партией в деле разоблачения и изгнания этого мерзкого прохвоста и авантюриста.

    Товарищи, если к этому добавить то, что здесь говорил Никита Сергеевич Хрущев о нашем сельском хозяйстве, то здесь, безусловно, приложена рука Берия. Сельское хозяйство доведено до такого положения, которое было в интересах Берия и его клики.

    Все эти факты говорят о том, что он действовал по принципу – чем хуже, тем лучше.

    Товарищи, приходилось слышать о якобы положительной роли Берия в его делах по освобождению врачей, ликвидации грузинского дела, по ликвидации дела так называемого Шахурина и Новикова, дела маршала Яковлева. Надо развенчать его и здесь. Никакой положительной роли в этих делах у него нет. Наоборот, все это делалось для того, чтобы создать себе видимость популярности.

    Голоса из зала. Правильно.

    Булганин. Как на самом деле дело обстояло? Скажу Вам, что еще при жизни товарища Сталина мы, члены Президиума ЦК, между собой, нечего греха таить, скажу прямо, говорили, что дело врачей – это липа. Еще при жизни товарища Сталина между собой об этом говорили. Верно, товарищи?

    Голоса из Президиума. Правильно.

    Булганин. Мы говорили о том, что грузинское дело – это липа, дутое дело. Дело Шахурина и Новикова – позорное дело для нас. Говорили? Говорили. Дело маршала Яковлева – позорное дело для нас. Говорили? Говорили еще при жизни товарища Сталина.

    Берия знал об этих разговорах. Я спрашиваю, что ему оставалось делать после смерти товарища Сталина, когда он занял пост министра внутренних дел? Конечно, он должен был эти дела кончать. Кончены эти дела не потому, что он сыграл какую-то положительную роль. Нет, его обстановка заставила. Он знал мнение ЦК, мнение членов Президиума ЦК по этим вопросам.

    Сейчас выясняется такой штрих, что Берия со всех освобожденных взял подписку. Об этом мне вчера сказал врач Рыжик,[130] случайно будучи на квартире, что он со всех освобожденных взял подписку о дальнейшем их поведении, как они себя должны вести. Естественно, подписки взяты для того, чтобы этих людей держать теперь в своих руках.

    Товарищи, разоблачение Берия, я скажу вам, в особенности завершение этого разоблачения и сам арест Берия были трудным делом и рискованным делом. И здесь надо отдать должное товарищам Маленкову, Хрущеву и Молотову (бурные аплодисменты), которые организовали хорошо это дело и довели его до конца.

    Товарищи, после смерти товарища Сталина Президиуму ЦК пришлось вести очень сложную работу, решать сложные вопросы внутренней и внешней политики.

    Хрущев. Одна поправка есть: и себя ты не исключай из этого. (Аплодисменты.)

    Булганин. Я очень тебе благодарен, Никита, за эту реплику и заявляю тебе и всем другим товарищам, что я поступил только так, как должен поступить каждый порядочный член партии. (Аплодисменты.)

    Разоблачение Берия и его арест свидетельствуют о твердости ленинско-сталинской принципиальности, непримиримости к врагам нашего Центрального Комитета и его Президиума. Дело Берия показывает, что наш нынешний Центральный Комитет и его Президиум, воспитанный и закаленный товарищем Сталиным, является верным оплотом, надежным руководителем партии и нашего советского народа. (Бурные аплодисменты.)

    Теперь, товарищи, некоторые вопросы я хочу затронуть по практическим мерам о Министерстве внутренних дел. Надо признать, товарищи, прямо, что мы плохо контролировали и проверяли работу Министерства внутренних дел и его органов, я имею в виду здесь, когда говорю мы, не только Центральный Комитет и Президиум, а и вас, здесь всех сидящих.

    Голоса. Правильно.

    Булганин. Наши областные комитеты партии, ЦК республик, крайкомы, несмотря на то, что мы много раз записывали в решениях ЦК о необходимости решительно покончить с бесконтрольностью в деятельности этих органов, все еще по-настоящему глубоко работу этих органов не контролировали и не контролируют до настоящего времени. Надо с этим покончить. Это бесспорно. Сегодня на этом Пленуме это особенно ясно. Но я думаю, товарищи, что мало, если мы только так скажем. Я думаю, что надо сказать более конкретно. Надо завести контроль над этими органами по конкретным практическим вопросам. Бюро обкома, крайкома, ЦК республики, Президиум ЦК должны знать, кого арестовывают, как допрашивают, кто сидит в тюрьме, какие порядки в тюрьме.

    Хрущев. А главное, усилить партийную работу среди работников МВД.

    Булганин. Усилить и помочь им остаться дальше хорошими партийцами. Говорят, что не допускают под видом того, что наводят на все это дело невероятную секретность. Я спрашиваю, и у нас партийные организации, инструктора крайкомов, обкомов и другие руководящие работники партийных органов имеют доступ в самые секретные лаборатории, научно-исследовательские институты, где творится исключительно секретная работа.

    Почему они не могут пойти в тюрьму и проверить содержание арестованных?

    Ворошилов. Проверить, кто арестовал и почему арестовал.

    Булганин. Как ведутся допросы. С этим надо покончить. Почему инструктор обкома не может пойти и проверить? Почему инструктор обкома ходит в любую лабораторию самого секретного порядка, а сюда пойти не может?

    И другой вопрос – о кадрах. Я считаю, что по кадрам мы тоже не довели дело до конца, много тоже записывали, и надо признать, что у нас эта работа плохо проведена, не сделано то, что нужно было сделать. Мы часто говорили о том, что надо заменить людей в аппарате МВД, сменить, поставить новых. Но как это делалось? В центре брали людей из периферии, тех же людей из МВД. Надо дать туда новых людей.

    Голоса. Правильно.

    Булганин. Из нашего партийного и государственного аппарата.

    Голоса. Правильно, новых людей надо.

    Булганин. А часто приходилось слышать о том, что это чекисты, чекисты со стажем, а эти чекисты со стажем они и портили дело.

    Ведь что происходит, что такое МВД? Это ЧК – Чрезвычайная Комиссия.[131] Вы помните, во всяком случае большинство помнят и знают ЧК по борьбе с контрреволюцией, саботажем и спекуляцией. Они были созданы в самые тяжелые годы существования советской власти, в годы Гражданской войны, такими они и остались сейчас, ничего не изменилось, только название изменилось. А права все те же, методы работы все те же, а мы прожили уже 35 лет. Так разве это можно терпеть дальше? Кончать с этим надо.

    Напрашиваются некоторые вопросы, которые, я думаю, надо пересмотреть. Например, нужно ли оставлять все тюрьмы в ведении МВД,[132] не передать ли их органам юстиции, а МВД сделать органом разведки и органом ведения следствия.

    Другой вопрос. Надо провести в жизнь неоднократные указания товарища Сталина о том, чтобы сделать Министерство внутренних дел гражданским министерством, а не военным.

    Голоса. Правильно.

    Булганин. У нас есть армия, там есть генералы, офицеры и солдаты. Мы все знаем, что товарищ Сталин не раз ругался и ругал Берия – это говорит, твои штучки, твоя работа. Зачем у нас Министерство внутренних дел военизировано, надо его развоенизировать. Почему там есть генералы, офицеры, ведь это военная организация. Работники МВД должны быть, наоборот, чем проще, тем лучше, и тогда их работа будет еще более эффективной.

    Я, товарищи, кончаю. Все что я имел, я сказал, в заключение я только скажу, что сделано большое дело. Предупреждена серьезная и опасная для партии и государства авантюра. Все это говорит о том, что наша партия есть сильная партия и крепкая. Товарищ Сталин оставил нам партию сильной и единой. Она есть такой и сегодня. Об этом говорит и настоящий Пленум Центрального Комитета.

    Я имею в виду, что все на Пленуме говорит за то, что настоящий Пленум будет единодушен в своем решении и одобрит действия Президиума Центрального Комитета. (Продолжительные аплодисменты.)

    Решения Пленума еще больше укрепят ряды нашей партии, еще больше сплотят эти ряды вокруг своего ленинско-сталинского Центрального Комитета, дабы с честью и достоинством нести вперед к коммунизму знамя Ленина – Сталина. (Аплодисменты.)

    Хрущев. Слово имеет товарищ Сердюк.[133] Подготовиться товарищу Бакрадзе.

    Сердюк. Товарищи, история нашей Коммунистической партии, как об этом очень ярко доложили Пленуму Центрального Комитета партии товарищ Маленков, товарищ Хрущев, товарищ Молотов, сейчас передо мной выступал товарищ Булганин, показала, как враги нашего советского народа, советского государства, партии пытались нанести удар прежде всего руководству нашей партии, посеять раздор, разобщить, нанести удар самому сокровенному нашего советского народа – рабочим, колхозникам, интеллигенции – это нашей Коммунистической партии, которая ведет наших советских людей к светлому будущему – к коммунизму, причем ведет успешно. И вот на данном Пленуме Центрального Комитета партии мы обсуждаем вопрос, когда один из отъявленных врагов (я прямо так считаю, что это враг партии, советского государства) пытался нанести удар нашей Коммунистическом партии, руководству ленинско-сталинского Центрального Комитета партии.

    Но как в своем докладе товарищ Маленков, в выступлениях – товарищ Хрущев, товарищ Молотов, товарищ Булганин показали, что партия разоблачала, уничтожала и после каждого уничтожения врагов крепла, сплачивалась и вела народ по намеченному Лениным—Сталиным пути к коммунизму.

    Я считаю, что Президиум Центрального Комитета партии, сняв с постов пробравшегося к руководству авантюриста, шпиона, отъявленного врага нашего советского государства, исключив из партии и арестовав его, – это решение Президиума Центрального Комитета партии нашло единодушное одобрение у нас, всех присутствующих на данном Пленуме, мы одобрили его, выслушав доклад товарища Маленкова и выступления членов Президиума товарища Хрущева, товарища Молотова, товарища Булганина.

    Я с уверенностью, как и все здесь присутствующие, скажу, что это решение найдет единодушную поддержку и одобрение всех коммунистов нашей великой партии Ленина—Сталина. (Аплодисменты.)

    Товарищи, поддержит наше руководство ленинско-сталинская наша партия, поддержат коммунисты, поддержит наш советский народ, который столько пролил крови и пота, чтобы построить новое, светлое, коммунистическое общество в нашей стране. Из обстоятельного доклада товарища Маленкова, из выступлений членов Президиума тт. Хрущева, Молотова и Булганина мы видим, до какой подлости дошел пробравшийся в наши ряды враг. Он, товарищи, хотел обезглавить наше советское государство. Он, как здесь и товарищ Маленков, и все выступавшие говорили, хотел сесть на партию, хотел подчинить себе партию. Если вдуматься, товарищи, то он что-то страшное затевал. Не удалось ему, и в этом сила ленинско-сталинского воспитания руководства нашей партии.

    Вы посмотрите, что этот подлец сделал среди руководства? Посеял недоверие, но воспитанные Лениным – Сталиным руководители нашей партии решили правильно вопрос, и его решение найдет, повторяю, единодушную поддержку всего советского государства, всего советского народа.

    Берия, как сейчас видно очень ясно из доклада товарища Маленкова и других выступлений, пробравшись к руководству, форсировал намеченные им планы. Я, товарищи, Берия знал как одного из руководителей и близко его не знал и я считал, что он работает на пользу нашей партии, на пользу нашего государства.

    Ворошилов. Так все думали.

    Сердюк. Но сейчас в свете событий ясно видишь, как он умело это проводил, хотя бы на примерах после того, как он стал министром МВД, в расстановке кадров. Товарищи, за полтора – два месяца он сменил всех начальников областных управлений МВД на Украине. Товарищи, был порядок в партии.

    Я встаю утром, мне Кириченко говорит: «Приехал Сердюк. Строкача отзывают в Москву, почему?» Кириченко, наверное, будет выступать. Это, наверное, потому, что Строкач – партийный человек, преданнейший коммунист, он ходит в областной комитет, информирует и меня, как секретаря обкома, что он думает делать и что от него требует назначенный Берия какой-то Мешик.

    Говорят, меняют всех, подбирают кадры. Вы посмотрите – за два месяца перешерстил, подменил себе людей. Неугодный Строкач – это коммунист, настоящий большевик. А в чем дело? Я услышал, когда доложил товарищ Маленков на пленуме и из выступлений товарищей. Этих вещей я не знал как коммунист. Я, поставленный партией во главе партийной организации, руководствовался решениями ЦК и проводил политику партии на укрепление партии, на укрепление единства партии и советского народа. И вот факты о чем говорят.

    Приходит ко мне в областной комитет партии товарищ Строкач и говорит: «Товарищ Сердюк, для меня непонятно, может быть, я оторвался». А он был последнее время министром МВД Украины, а в МГБ была вся разведка, все аресты, все тюрьмы…

    Ворошилов. Автономно все производилось.

    Сердюк. Это все было в МГБ. Товарищ Строкач говорит: «Может быть, я отстал, но с меня требует Мешик, чтобы я сфотографировал два самых отсталых колхоза и дал бы ему». Вы понимаете, товарищи, что, конечно, сфотографировать не «лейкой», а просто дать описание этих колхозов. Я спрашиваю, а почему самые отсталые, у нас огромные недостатки есть в сельском хозяйстве, но у нас есть же хорошие колхозы, на примере которых можно показать. Для чего это нужно было?

    Товарищ Мельников был тогда секретарем ЦК. Куда я должен был обратиться? В ЦК. Товарищ Мельников был секретарем ЦК Украины, кандидатом в члены Президиума. Я ему доложил, что для меня что-то непонятно.

    Второй вопрос. Поперечко[134] и Строкач заходят ко мне с информацией. Мельников, интересовался, каково политическое настроение в западных областях. Правильно здесь говорили товарищи Маленков, Хрущев и Молотов, что для этого чем хуже положение, тем лучше. Так это всегда бывало. Каково политическое положение в западных областях? Хотели так изобразить, что Советской власти в западных областях нет. Днем она еще поддерживается МВД, а ночью полностью властвуют оуновцы.[135]

    Я тогда сказал товарищу Строкачу, – он здесь присутствует, – а партия наша, коммунисты работали с 1939 года,[136] потом немцев изгнали, героический советский народ разгромил врагов, люди воспрянули, стали дышать свободнее. Я-то езжу ночью в колхозы, присутствую на нарядах, когда председатель колхоза дает наряды бригадирам и колхозникам. Советская власть чувствуется, почему подлецы говорят, что нет Советской власти?

    Я Мельникову говорил, что делается, он возмущался. По телефону ВЧ всего не скажешь. Если позволите, скажу, почему не скажешь. Я это почувствовал на себе. Не потому, что я обижен. Я член великой Коммунистической партии, меня обидеть нельзя, дело шло не об одном лице, дело шло о свободе советского народа.

    Так далеко зашел зарвавшийся провокатор. Мы зашли к Мельникову, говорили, как же так, партия работает, столько внимания западным областям, сколько героических подвигов наших советских людей – и вдруг говорят, что нет Советской власти. Товарищ Мельников возмущался. Что я должен был делать? Может быть, дальше пойти. Моя вина, что я не доложил товарищам Хрущеву или Маленкову. Но дело не в этом.

    Вот последний случай. Заходит товарищ Строкач и говорит: «Товарищ Сердюк, не могу дальше. Мельников дал задание, чтобы ему дали сведения, сколько в партийном аппарате, начиная от обкомов, горкомов, райкомов, работает русских, украинцев, из них местных. Я не знаю, как мне быть». Я знаю товарища Строкача как честнейшего коммуниста, как преданнейшего нашей партии, советскому народу. В шутку я ему говорю: «Ну давай. Я знаю постановление Центрального Комитета о ликвидации агентуры».

    Мы сожгли дела агентов, которые были в 1938 году. Знаю решение Центрального Комитета партии о внимании и наблюдении со стороны партийных комитетов за органами МВД, что надо вмешиваться.[137] Я говорю Строкачу: у меня есть такие сведения в обкоме у зав. особым сектором, но, если ты к нему пойдешь, он без разрешения Секретариата не даст. Может быть, у тебя завелись агенты, то агенты дадут, но это страшное дело. Я решил позвонить товарищу Мельникову, думаю, что дело не туда идет, а потом про себя размышляю: я позвоню товарищу Мельникову, Мельников позвонит кому-то, и Строкач попадет в опалу. А потом опять думаю: ведь я буду звонить не в какую-то промартель (хотя наши промартели и хорошие), а Секретарю ЦК, и если какой-то Мешик на Строкача будет нападать, Центральный Комитет защитит его. Звоню Мельникову, возмущаюсь, говорю, как это так, с каких пор областной комитет должен отчитываться перед МГБ? Я в партии недавно, но принимаю активное участие в работе, знаю решения Центрального Комитета, знаю, какую линию проводит Центральный Комитет партии, и не допускаю мысли, чтобы областной комитет отчитывался перед МГБ. Конечно, у меня, как говорят украинцы, недоперло, что там Берия. Мельников мне говорит: да, это безобразие, я выясню и позвоню. Мы сидим со Строкачом и ждем звонка, говорим: мае что-нибудь подслухает? Ведь после решения Центрального Комитета я лично ходил в тюрьмы, допрашивал.

    Мы сейчас взяли одного врага народа, убийцу писателя Ярослава Голон…,[138] я этого убийцу тоже допрашивал, надо было знать, на кого он опирается, так как об этом должны знать не только погоны, но и партийный комитет.

    Звонок товарища Мельникова, он говорит: «Вы, товарищ Сердюк, посмотрите насчет сведений, может быть, надо дать это задание Берия». Я говорю если это звонок из ЦК, то я через два часа дам сведения, а МГК будет собирать долго и неточно. Так и получилось. ЦК – это закон для большевика, распоряжение Берия. Я получил решение ЦК, об этой записке я скажу отдельно.

    Строкач мне говорит: как мне быть? Отвечаю: не знаю, я сведений не дам. Товарищ Строкач здесь присутствует и он подтвердит, что я сведения не давал, а Берия все же эти сведения получил. Товарищ Строкач, правильно, что я Вам сведения не давал?

    Взять решение ЦК, записку Берия. Я как коммунист, как секретарь обкома смотрю, анализирую недостатки, вижу, что в практической работе недостатков уйма. Теперь, после того как товарищ Маленков доложил, после того как выступили члены Президиума, я пришел вчера домой и думаю: все есть в этой записке, многое есть, но чего нет?

    Нет одного, сколько положили голов наши коммунисты: русские, украинцы, грузины, все коммунисты, которых Центральный Комитет партии направлял в западные области, чтобы накопленный опыт с годами нашей Коммунистической партией в строительстве социализма быстрее передать. Люди западных областей – колхозники, интеллигенты восприняли этот опыт. Мы стоим накануне исторического события – трехсотлетия воссоединения двух великих народов[139] – русского и украинского. Но теперь в записке читаем, что убили столько-то.

    Хрущев. А чего извиняться.

    Сердюк. Наших убило до 30 тысяч человек во Львовской области. Записку никто не читал. Берия невыгодно было показать.

    Товарищи, когда я выслушивал выступление товарища Маленкова, я понял, что дело не в Сердюке. После Пленума Центрального Комитета,[140] когда у меня состоялся разговор с Мешиком, то я скажу на Пленуме, что слова были украинские, а суть не украинская, не советская, а антисоветская.

    Хрущев. Мне передали, что один из интеллигентов, который сидел на Пленуме и слушал выступление Мешика, сказал, что так здорово чешет на украинско-бенгальском языке. (Смех.)

    Сердюк. Еще пару примеров. Звонит звонок по ВЧ, и говорят, что сейчас с вами будет говорить министр Мешик. Он 10 дней был в области. Я говорю, что нужно зайти в обком партии, поговорить. Но он ходит 10 дней по области, а в обком не заходит. Тогда я говорю, что если этот министр не зайдет в обком партии, то я ему такую бучу, такой скандал закачу, что ему будет плохо, так как министр приезжает, намечает мероприятия, а где же партия, почему не советуются? Тогда ему сказали, что у нас работает старый секретарь, является членом бюро, входит в ЦК, Он смилостивился и пришел в ЦK. Говорит: здравствуйте. Я говорю: здравствуете, старый знакомый. Он заявляет, что дал оперативное указание, и все, сказал до свидания, а я ответил: всего хорошего, до свидания. И он уехал. Этот министр хочет вести борьбу с врагами нашей партии, но помимо партии.

    Потом был еще раз звонок. Мне говорят, почему, товарищ Сердюк, я последний узнаю о вопросе. Я говорю, о каком. Ты там поставил вопрос о том, что помещение бывшей тюрьмы передать в хозяйственные организации. А язвительно поставил вопрос перед ЦК Украины о том, чтобы бывшую тюрьму освободили и организовать в ней школу по подготовке механизаторских кадров. Он говорит, где узнал. Я говорю, что узнал в ЦК. Он говорит, сколько времени я работаю в органах, что мы никогда почти не обращались в Цыку. А я говорю: товарищ Мешик, сколько я работаю, я всегда обращался в ЦК, а не в Цыку. Положил трубку. А потом у меня был начальник областного управления Шевченко, два секретаря обкома, председатель облисполкома. Я был очень возмущен и говорю товарищу Шевченко – вы что, меня хотите арестовать, секретари были свидетелями этого. А до этого, когда был Пленум ЦК КП Украины – а что такое ЦК для коммуниста и ЦК КПСС как высший орган? Каждый партийный орган – это уважаемый орган для коммуниста. А вот пригласили Мешика на Пленум Центрального Комитета, товарищ Струев тоже был, я говорю ему – смотрите, как он ведет себя на Пленуме. В 11 часов назначено заседание, приходит в 1 час. Ушел, пришел, и так без конца. Ты, говорю, служишь партии, почему же так обращаешься, это я говорил не Мешику, а Струеву, с ним обменивался мнениями. Если же ему скажешь – он арестует (Смех.)

    Откровенно говоря, до выступления Мешика на Пленуме ЦК КП Украины я считал, что это просто непартийный человек, не знает, что такое партия, что это, извините, солдафон. Я рассуждал так, что он не понимает, что такое партия, что такое ЦК, я так думал. А потом, когда он выступает на Пленуме ЦК КП Украины, мы с товарищем Струевым обменивались мнениями по этому поводу, я говорил тогда, что он выступал так, что хотел запугать всех, засесть над ЦК у нас на Украине. Товарищ Джо… здесь присутствовал член военного совета, член бюро Львовского обкома, – я говорю, что за выступление и каков финал. Захожу к товарищу Кириченко там был и секретарь товарищ Назаренко, я был возмущен и товарищу Кириченко говорю – Александр Илларионович, если так дальше будет вести себя Мешик на Украине, особенно в Западной Украине, я не потерплю. Он меня арестует. Так, товарищ Кириченко?

    Кириченко. Правильно.

    Сердюк. Он встает и говорит – ты что, с ума сошел? А я говорю – товарищ Кириченко, он арестует и вам даст протокол дознания, и там будет подпись Сердюк. Он мне опять говорит – ты с ума сошел. (Смех.)

    Я, говорю – товарищ Кириченко, вас здесь два секретаря, если он меня арестует, примите, пожалуйста, меры. Прошу вас, помогите, спасите меня. Я приятный коммунист, я в партии не один год, я ни в чем не виноват перед партией. Я вместе с советским народом проливал кровь, спасая нашу Родину. Можно так сказать? (Обращается к Президиуму.)

    Из Президиума. Можно.

    Сердюк. Я секретарю ЦК сказал. Я пришел домой (обращается к Президиуму) – Никита Сергеевич, Вы меня знаете, и я Вас знаю, Никита Сергеевич знает меня, детей, жену. Я говорю жене со слезами – знаешь, что может случиться, могут меня арестовать, тогда обращайся к Никите Сергеевичу. (Оживление в зале.)

    И вот она мне звонит сегодня утром, я вчера не успел позвонить ей. И вот я расплакался. Она не знает, арестовали меня или нет. (Смех.)

    Она в курсе дела, нельзя так спрашивать, что арестовали меня или нет, потому что подслушивают по телефону, она не знает, в чем дело. Я только сказал, что перед партией не виноват и прошу обратиться тогда к Никите Сергеевичу, он меня знает. А о том, что могли арестовать меня, секретаря, номенклатурного работника, и могут сделать так, что я буду самым отъявленным бендеровцем.

    Ворошилов. И могут сделать.

    Сердюк. Теперь уже не сделают. Партия наша сильная, и руководство нашей партии единодушно отрубило грязные лапы этим врагам народа, теперь ни с кем так не случится. Теперь ни с кем этого не случится.

    Товарищи, я затянул.

    В чем сила нашего решения? В том, что мы, воспитанные Лениным – Сталиным, посоветовались, приняли решение. Я как низовой работник, как секретарь, как коммунист считаю, что партия воспримет это как величайшую победу нашего руководства, народ поддержит, и мы прямой дорогой, которую нам указали великие Ленин и Сталин, под руководством ленинско-сталинского Центрального Комитета пойдем вперед и построим коммунизм. (Аплодисменты.)

    Хрущев. Слово имеет товарищ Бакрадзе. Подготовиться товарищу Кагановичу.

    Бакрадзе. Товарищи, факты и материалы, доложенные на Пленуме товарищем Маленковым и затем развитые товарищем Хрущевым, товарищем Молотовым, товарищем Булганиным, со всей несомненностью доказывают, что в лице Берия партия, Президиум Коммунистической партии Советского Союза разоблачили крупнейшего авантюриста международного масштаба, отъявленного склочника и интригана, неудержимого карьериста и, по-моему, лично у меня нет никакого сомнения, безусловно матерого шпиона.

    С чувством некоторой досады, имеющимся лично у меня, хочется сказать о том, что в Президиуме Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, в старом Политбюро – нашем святая святых для нашей партии, – досадно, что так долго в этом руководящем органе состоял такой бандит. Но это чувство с лихвой искупается тем, что наконец удалось разоблачить и отсечь этого совершенно исключительного иезуита, и для разоблачения такого иезуита срок 31 /2 месяца все-таки нужно считать небольшим.

    Я думаю, сделано большое дело для еще большего укрепления и сплочения нашего коллективного руководства Коммунистической партии Советского Союза. Не только данный Пленум, но и вся партия, весь советский народ единодушно одобрят с чувством великого удовлетворения решения, которые приняты в отношении подлеца Берия.

    Мне в свете нынешних фактов, изложенных здесь, на Пленуме хочется вспомнить историю прихода его к руководству в Компартии Грузии в 1931 году и затем к руководству закавказских партийных организаций.

    Нужно признать, что и тогда он не совсем честными путями пришел к этому руководству, влез в доверие к Сталину и неожиданно (никто все-таки его так не знал) оказался во главе закавказских партийных организаций. В последующем он буквально все делал для того, чтобы возвеличить свою личность, всю свою деятельность направлял на это. Не терпел никакой критики и никакого противоречия. Выехав в 1937 году[141] из Грузии, оставил своих дублеров. Официально был секретарем ЦК, председателем Совнаркома, неофициально оставил дублеров – Шария и…которые фактически игнорировали ЦК, ни во что не ставили Совнарком, сели на голову, при поддержке Берия были оставлены, и затем все-таки удалось разоблачить, сообщили ему. Он ограничился тем, что вызывает и делает им устную взбучку. То, что Берия проводил с точки зрения грузинских дел, видно на так называемом провокационном мингрельском деле. Лучше всех с самого начала об этом знал Берия. Он с самого начала знал, что это провокация, однако до последнего момента, пока это ему не стало выгодно, он не говорил ничего об этом. Наоборот, то, что он говорил. приезжая на IV пленум в 1952 году,[142] и сейчас, когда я пересмотрел его выступление на этом пленуме, и что он сейчас написал – это совершенно разные вещи. Он хорошо знал каждого из этих работников – и прошлое, и настоящее. знал. кто спровоцировал и кто не спровоцировал. И при жизни товарища Сталина он ничего не сделал для того, чтобы внести ясность в это дело. После смерти товарища Сталина, когда он стал во главе МВД, ему понадобилось вытащить это дело и на этом еще как бы создать авторитет.

    Я должен сказать, что я полностью согласен с выступлением товарища Булганина о том. что грузинские дела имели шефа. Шефство это нас угнетало до самых последних дней. Невозможно было самостоятельно работать, покойника нельзя было похоронить, чтобы не указали, где хоронить.

    Извело это нас, особенно этот наглец Шария. Берия со мной лично почти никогда не связывался, все через Шария. В расстановке некоторых кадров и сейчас неблагополучно.

    Я полностью согласен с заявлением товарища Хрущева о том, что дело это действительно провокационное от начала до конца, но в этом деле были повинны отдельные личности, которые все-таки были правильно арестованы, например Шария, а ведь Шария был освобожден задолго до решения Президиума ЦК КПСС. Решение ЦК КПСС состоялось 10 апреля этого года, а Шария был выпушен в середине марта. Думаю, что об этом можно никого не спрашивать. Среди некоторых работников, проходивших по этому делу. были отдельные работники, не имеющие политического обвинения, но имеющие серьезные хозяйственные упущения, за что они должны быть наказаны.

    Теперь получилось, что вообще кругом амнистирование, люди ходят гоголем, а некоторые из них требуют больших постов, не ниже заместителя Председателя Совета Министров или не ниже министра.

    Голос с места. Многих и назначили.

    Бакрадзе. В целом дело провокационное, но в отдельных личностях, по-моему. еше надо разобраться.

    Еще на одном вопросе я хотел бы остановиться. Вячеслав Михайлович, вся эта возня, которую затеял Берия с грузинской меньшевистской эмиграцией,[143] мне кажется, я всегда душой был против этого. Я тогда говорил Чарквиани: «Слушайте, бросьте это бандитское отребье, кому они нужны в Грузии». Водятся с меньшевистской грузинской эмиграцией, с тем чтобы сюда доставить. Мне кажется, что в свете сегодняшних фактов и того, что выяснилось в отношении Берия, эта затея не случайна.

    Что касается органов МВД и партийного руководства. Ну, дорогие товарищи. у нас в Грузии органы МВД командуют всеми уже давно. Когда Берия был у руководства там, у него МВД было в кармане, а когда он ушел, назначили Рапава. Он ни с кем не считался. Рухадзе тоже ни с кем не считался. Сейчас, после решения ЦК КПСС, нам очевидно не доверяют, прислали контролеров в виде министра МВД Грузии Деканозова и в партийный аппарат – Мамулова. Когда мы получили решение Центрального Комитета, нам было непонятно назначение Мамулова и Деканозова с введением их в Бюро. причем уже после решения Президиума Берия вызвал меня. а также Деканозова с Мамуловым. и предложил все вопросы обсуждать только в присутствии Деканозова и Мамулова. Деканозов сел министром внутренних дел.

    До этого по крайней мере начальник милиции председателю Правительства сообщал сводки о кое-каких уголовных преступлениях, совершаемых по городу Тбилиси. С этого дня и это прекратилось. Абсолютно прекратилось. Человек сидел там более двух месяцев, а ни разу не позвонил, ни разу не зашел. Я уже говорил, что так невозможно, говорил товарищу Кецховели, что, когда будем в Москве, этот вопрос поставим.

    Еще об одном моменте хочу рассказать. Президиумом Центрального Комитета мне было поручено доложить на Пленуме о решениях Центрального Комитета по вопросу о мингрельских делах.[144] После решения Президиума Центрального Комитета КПСС позвонил Берия и спросил, получил ли я решение. Я говорю, что получил. – Читал? – Я говорю, что читал. – Как будешь докладывать? – Я говорю, что думаю прочесть решение Центрального Комитета. – Нет, говорит, читай от точки. Там была докладная записка и протокол следственной комиссии.

    Все, говорит, читай – от точки до точки. Говорю: хорошо. Перед заседанием Президиума ЦК КПСС товарищ Маленков нас принимал, проинструктировал, сказал, как надо все это сделать, и мы провели пленум. Я считал, что мы пленум провели правильно, но кто-то передал информацию. Как потом выяснилось, стенограмму Тбилисского пленума, пленума ЦК передал Деканозов Берия. Вдруг раздается звонок, я сидел в Совете Министров. Берия говорит: что ты наделал? Как Вы провели пленум? Я говорю: хорошо провели. – Ничего подобного, неправильно провели пленум, ничего ты не понимаешь, консервшик ты, а не политик. (Смех в зале.)

    Верно. Я работал министром пищевой промышленности Грузии в течение пяти лет и кое-что в этом направлении с помощью Правительства сделал. А он мне говорит, что ничего ты в политике не понимаешь. Нас здесь проинструктировали: проведите пленум, хорошенько разъясните, затем созовите съезд, а в дебри не вступайте. Так мы и сделали. Но нас заставили открыть большую кампанию, ведь там умеют это делать, весь актив включился, работу бросили, сев провалили. Говорю: мы сев проваливаем, а мне в ответ – какой сев надо политикой заниматься. (Смех в зале.)

    Политикой у нас занимается Центральный Комитет Коммунистической партии Советского Союза, Советское Правительство, а я должен проводить в жизнь директивы Партии и Правительства. Эти директивы говорят о том, чтобы колхозы укреплять, чтобы планы государственные составлялись правильно и выполнялись, чтобы наше сельское хозяйство крепло, чтобы политическая обстановка в городе и деревне была крепкой. Какая еще политика требуется? Международной политикой заниматься не могу, ею у нас занимается товарищ Молотов. (Смех в зале.)

    Больше он мне не звонил. Сейчас мне понятно, что он требовал какую-то другую политику.

    Когда я прочитал в печати о назначении Кобулова, у меня сердце екнуло. Хотя у меня прямых фактов и не было, но я знал этого человека как не совсем честного и тогда же сказал: кому это понадобилось перетащить его к нам, ведь при жизни Сталина его выгнали. Так и получилось, Берия собирал того, кого хотел.

    Должен доложить Пленуму и Президиуму ЦК КПСС, что и после решения от 30 апреля по грузинским делам у нас не все улеглось, многое недоделано, мешали нам, не смогли мы все сделать. По нашим делам товарищ Булганин говорил здесь, думаю, что Центральный Комитет поможет нам разобраться до конца и нормализовать положение, сейчас у нас положение ясно – ненормальное, кое-кто сел на голову, обнаглел. Такую политику вел Берия, что часть несоветской интеллигенции обнаглела, кладет ноги на стол. Это неправильно. нельзя так распускать людей.

    Насчет амнистии. Народу непонятно, почему убийцы, бандиты вернулись на свободу и опять убивают людей. Многое в этом деле надо поправить.

    Тяжелое положение и с сельским хозяйством. Никита Сергеевич Хрущев ГОВОРИЛ. что по Союзу уменьшилось на 300 тыс. коров.

    У нас только за один год 63 тысячи голов сократилось у колхозников. Есть некоторые районы, в которых 80 % колхозников вообще не имеют никакого скота. Положение тяжелое. Надо все это поправлять, надо работать, а нас здесь путали.

    После настоящего Пленума, после того сообщения-доклада, который мы заслушали в части разоблачения мерзавца, крупнейшего шпиона, вредителя, и, видимо, не нового, здесь сказали, что он в 1937 году состоял в разведке, это для меня новость.

    Все, что тут мы заслушали в отношении разоблачения мерзавца, несомненно, у меня лично и у всей партии есть уверенность, вера и авторитет в наше коллективное руководство, которое еще больше возрастает. Несомненно, не только Пленум Центрального Комитета, но и вся Коммунистическая партия с величайшим удовлетворением и одобрением встретят решение Пленума в отношении подлеца Берия.

    Что касается Коммунистической партии Грузии, созданной еще в далеком прошлом товарищем Сталиным, в целом она безусловно здорова и сплочена вокруг Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза.

    Коммунистическая партия Грузии, в целом Грузия есть и всегда будет одним из верных отрядов и надежной опорой Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза. (Аплодисменты.)

    Что касается отношения грузинского народа ко всем этим делам, то могу, товарищи, заверить Пленум, что грузинский народ еще много десятилетий тому назад, спасаясъ от физического и национального уничтожения, объединил свою судьбу с великим русским народом на веки вечные[145] и никаким мерзавцам типа Берия не удастся расстроить дружбу грузинского народа с великим русским народом, его преданность великой дружбе народов Советского Союза, его уверенность и преданность советскому строю, его великую преданность делу Ленина – Сталина (Аплодисменты.)

    Хрущев. Слово имеет товарищ Каганович. Подготовиться товарищу Багирову.

    Каганович. Товарищи, товарищ Маленков ярко, четко и правильно доложил, а товарищи Хрущев, Молотов и Булганин дополнили и осветили Пленуму политическую суть и все обстоятельства дела антипартийного, антигосударственного преступника Берия. Нельзя недооценивать значение всего этого дела, его место в нашей политической жизни и уроки, которые мы должны извлечь из этого дела. Речь идет не о политическом уклоне от линии партии, а об опасном контрреволюционном, авантюристическом заговоре против партии и правительства. Из сообщенных товарищами Маленковым, Хрущевым, Молотовым и Булганиным фактов не трудно увидеть по всем методам, по существу самих действий по целям, что Берия вел дело к перевороту фашистского характера.

    Мы знаем, что в нашем социалистическом государстве, при нашей тесной связи партии и правительства с народом и при полном отрыве авантюриста Берия и ему подобных от народа всякая попытка «дворцового» переворота обречена на неминуемый крах. Однако напакостить, нанести большой вред партии и государству, как внутри, так и вовне, и руководству партии Берия мог.

    Надо прямо сказать, что если бы Президиум ЦК партии опоздал на очень короткое время, исчисляемое, может быть, днями, мы сегодня имели бы совсем другое положение.

    Можно и нужно извлекать уроки, вскрывать наши недостатки и ошибки из этого дела, но прежде всего нам на этом Пленуме необходимо отметить и установить главное и основное. А основное – это то, что, когда факты показали нам, что мы имеем дело с контрреволюционным, фашистским заговорщиком, Президиум Центрального Комитета партии действовал решительно, быстро, а главное, умно. Рука не дрогнула. Враг был исключен из партии и арестован. Тем самым Президиум ЦК оправдал доверие своего Центрального Комитета. (Аплодисменты.)

    Голоса. Правильно.

    Каганович. Товарищ Булганин здесь правильно отмечал особо выдающуюся роль инициаторов в этом деле товарищей Маленкова, Хрущева, Молотова, и как товарищ Хрущев добавил, и товарища Булганина, и других членов Президиума ЦК.

    Я был в это время, когда здесь это дело назревало, на Урале.[146]

    Маленков. Но когда сказали товарищу Кагановичу, он безоговорочно, сразу же принял такое же решение, как и мы все. (Аплодисменты.)

    Каганович. Потому что мы все люди единой школы, школы Ленина и Сталина, и все мы в своей деятельности стремимся и в мирное, и в военное, и в затруднительное время быть достойными учениками своих учителей. (Аплодисменты.)

    И на этот раз наша партия и руководство, все народы Советского Союза убедились еще раз, как это было не раз в истории нашей партии в борьбе с врагами народа, с врагами партии, что народы Советского Союза и партия могут доверять полностью и целиком руководство своим ленинско-сталинским Центральным Комитетом его Президиуму, верным ученикам великих учителей и вождей рабочего класса Ленина и Сталина. (Аплодисменты.)

    Конечно, товарищи, нам могут с законным правом поставить вопрос – хорошо, что вы действовали решительно и покончили с авантюристическими замыслами Берия и с ним лично, а где вы были раньше, почему вы допустили в самое сердце руководства такого человека? Этот вопрос естественно возникает и у присутствующих, и у каждого из нас, кто хочет честно сам себе дать ответ на этот вопрос, разобраться и правдиво ответить на него. Этот вопрос возникает и у членов партии.

    Я должен сказать, что, анализируя положение дел, как это вышло, мы должны в поведении и в деятельности этого провокатора, как правильно здесь назвали товарищ Маленков, Хрущев, Булганин, большого провокатора, Берия [выделить] два периода. Первый период – до смерти Сталина, второй период – после смерти Сталина.

    И. конечно, мы как марксисты, как диалектики не можем ставить резкую грань между первым и вторым периодами, так как старое возникает в новом, новое имеет в себе старое.

    Конечно, сегодня мы смотрим другими глазами, по-другому анализируем всю его деятельность, по-другому взвешиваем факты. Однако нужно все-таки сказать, что в первом периоде вряд ли у кого-либо из нас были, так сказать, настроения или оценка Берия такая, хоть приближенная к той оценке, которую мы даем ему сегодня. Он вел себя гораздо скромнее, его отрицательные стороны не столь выпирали наружу, как они начали выпирать посла смерти Сталина. Он действовал с заднего плана, как настоящий провокатор типа Фуше, но меньшего масштаба, он действовал исподтишка.

    Мы все видели, что он интриган, что он интригует одного против другого, натравливает одного на другого, натравливает Сталина против нас и других людей, но многие из нас считали, что, возможно, это есть специфические черты характера – склочного, интригующего…

    Хрущев. И подлого.

    Каганович. И подлого, конечно. Но в основном деятеля, который работает вместе с нами в партии.

    Ворошилов. Правильно.

    Каганович. Нужно сказать, что над нами довлело еще и другое – товарищ Сталин ему доверял, товарищ Сталин его подобрал. Мы все-таки жили при Сталине спокойнее, надо сказать. Сталин доверяет человеку – значит, мы доверяем человеку. Конечно, и у великих людей бывают ошибки. Сталин велик, но в данном случае была и его ошибка. Мы из истории нашей партии знаем, что даже великий Ленин и то ошибался и ошибся, и потом он сам признался, когда он доверял Малиновскому – провокатору, депутату Государственной думы. Был бы Сталин жив, он бы признал ошибку.

    Мы, конечно, подходим по-другому к нему – теперь эти факты встают по-другому. После смерти Сталина этот человек, который до смерти Сталина себя демонстрировал как первого ученика, верного и преданного, начал пакостить Сталину, после смерти он распоясался. Никого не опасаясь, он с заднего плана вышел на передний план, он начал действовать с открытым забралом, он начал нахально и нагло подавлять с каждым днем. Мы, окружающие, все больше и больше убеждались в нетерпимости создаваемой им обстановки, интриганстве, натравливании одного на другого, как здесь рассказывали (товарищи факты приводили, я их повторять не буду), и подавлении малейших критических замечаний на заседаниях – будь то заседание Президиума Совета Министров, будь то заседание Президиума ЦК.

    Этот нахал, наглец, как мы его тогда уже начали рассматривать, а впоследствии, как теперь выяснилось, авантюрист и провокатор, не знавший силу большевистской партии, не знавший силу и корни каждого из нас, думая, что он безнаказанно может каждому из нас наступать на ГЛОТКУ, он возомнил себя самым сильным и «великим» человеком, который все может, которому все позволено и которому все простительно. Каждый из нас это чувствовал, видел, переживал, у каждого из нас накапливалась горечь и чувство возмущения, которые потом прорвались у нас. Мы не сговаривались. Почему мы не сговаривались и почему мы терпели 31 /2 месяца, я скажу. Нельзя сказать, что причиной того, почему мы не сговаривались, была боязнь. Конечно, мы рассматривали вопрос политически, и здесь правильно товарищ Маленков, товарищ Хрущев, товарищ Молотов, товарищ Булганин излагали суть дела. Мы не торопились, мы не имели права торопиться, если мы серьезные политические деятели, а не трусы. Каждый из нас мог бы выскочить, раскрыть предварительно карты, заранее, преждевременно, и он, конечно, мог бы наделать политических дел.

    Имел возможность, товарищи, если бы он обратился к народу, народ его провалил бы, изгнал бы, а он имел средство в руках. Он был министром внутренних дел. Недаром он рвался к этому посту, а он рвался. Когда я спросил:

    «Странно, что ты на МВД себя намечаешь». Он говорит: «Это лучше», – глухо сказал. Вообще он с большинством из нас был малоразговорчив, только на заседаниях. Когда мы накопили эти факты и когда мы получили твердое убеждение, а я скажу, убеждение нужно было получить, нельзя было действовать по чувству обиды, по чувству самолюбия, все должны взвешивать политически. так учили нас наши учителя, так поступают марксисты, мы должны были иметь чувство убеждения, что мы имеем дело не только с интриганом, а что мы имеем дело с заговорщиком, с авантюристом, с провокатором. А когда мы убедились в том, с кем имеем дело, мы начали действовать. Президиум был единодушен в этом деле, Я отметил роль наиболее активных товарищей, но все мы быстро и решительно приняли решение. Было время, что мы терпели. 3–4 месяца – срок небольшой после смерти Сталина. Надо прямо сказать, что при Сталине, имея общее политическое руководство, мы жили спокойнее, хотя товарищ Сталин, как правильно говорили, последнее время не мог так активно работать и участвовать в работе Политбюро. Было два периода – до войны и после войны, когда товарищ Сталин не собирал нас часто, когда не было творческого, живого обмена. Безусловно, это отражалось и создавало благоприятную обстановку для интриганства Берия. Он ловкий человек. На открытых заседаниях все-таки было ему труднее, но тогда мы жили спокойнее насчет единства. Каждый из нас знал – Сталин объединяет и бояться нечего. Это надо прямо сказать, но после того как Сталин умер, после того как предстало тяжкое горе, естественно, что мы, все члены Президиума, старые и новые, мы очень напряженно и бережно относились к руководству того коллектива, который сложился после Сталина. Я употребляю слово бережно, а не осторожно. Мы старались не осложнять свою работу. Мы работали так, чтобы из-за таких дел, казалось, не стоит вносить элементы спора.

    Бывали споры, но все-таки мы принимали решения, в общем, единогласно, единодушно. Мы не только внешне демонстрировали единство, нет, товарищи. Каждый из нас внутренне старался действительно этого единства достигнуть, потому что внешнее единство – это не единство, не осложнять работу коллектива. Каждый из нас думал – может быть, пройдет первый период шабровки, наладки, и дело руководства пойдет более нормально. Однако этот наглец, а теперь видно, что это провокатор и политический авантюрист, воспринял эту нашу святую бережность, святую заботу о единстве партии, о единстве коллектива. Он воспринял так, что можно хамить, можно распоясываться, можно действовать, можно наглеть.

    И он все более и более наглел, наглел до того, что, когда приняли решение ЦК по вопросу об Украине, не было там в решении о том, чтобы записку Берия прикладывать, не было об этом и в протоколе. Он звонит Маленкову и Хрущеву и настойчиво требует, почему не записано, что утвердить записку Берия приложить к протоколу и разослать всем членам Президиума. Ну, тогда тоже казалось, что не стоит из-за этого устраивать споры, разногласия, потому что с ним приходилось говорить на высоких тонах.

    Маленков. С ним надо было решать сразу.

    Каганович. С любым из нас можно спорить. Все помнят Серго Орджоникидзе. Это был темпераментный, острый человек. С ним любой вступал в острый спор, но это был высокопартийный, идейный, принципиальный большевик, и любой спор, который бывал между нами, кончался тем, что через два-три дня мы переходили к очередным делам. Ничего подобного мы не имели с Берия. Это человек прежде всего мстительный, и кроме этого он имел свою цель. Если бы мы вступили в розницу в спор по отдельным вопросам, он по сумме вопросов мог бы почувствовать недоверие и мог бы начать действовать преждевременно. Поэтому я считаю, что мы политически поступили правильно, как марксисты, как ленинцы.

    Голоса. Правильно.

    Каганович. Мы выдержали до конца, а потом одним махом ПРИХЛОПНУЛИ этого подлеца навсегда. (Аплодисменты.)

    Президиум ЦК обобщил все его действия и пришел к выводу, что мы имеем дело с врагом партии и народа. Мы вскрыли это дело своевременно, я считаю. Раньше трудно было нам. Тут извиняться Президиуму не приходится. Есть у нас недостатки и ошибки, мы их будем вскрывать в порядке критики и самокритики, но мы с чистой совестью выступаем перед членами ЦК и говорим, что Президиум ЦК раньше не мог раскрыть этого наглеца. В этот короткий срок мы сумели накопить факты, сумели наблюдать, сумели выдержанно все это обобщить и в нужную минуту решить так, как решили бы это дело наши великие учителя Ленин и Сталин.

    Партия и народ, несомненно, одобрят это решение Президиума, которое будет, надеемся, утверждено постановлением Пленума Центрального Комитета нашей партии. (Аплодисменты.)

    Но, товарищи, конечно, исключить и арестовать мало. Нам необходимо, и для этого мы обсуждаем этот вопрос, – извлечь из него урок и мобилизовать партию для нового подъема на этой основе, на основе борьбы с врагами, как это всегда было в нашей партии, и правильно разъяснить это дело партии и народу. Мы надеемся, что партия и народ, как правильно здесь говорили товарищи, одобрят это мероприятие. Но надо, чтобы даже та небольшая часть, которая будет думать – а как, почему, – чтобы и она правильно поняла, чтобы на основе разоблачения этого факта поднять идейно-теоретический уровень.

    С кем и с чем мы имели дело? Каково социально-политическое лицо всего этого события?

    Первый и совершенно правильный ответ – это то, что мы имеем дело с авантюристом, проходимцем, провокатором и, безусловно, шпионом международного масштаба, пробравшимся к руководству партии и государства и поставившим своею целью сделать попытку использования своего положения для захвата власти. Но это субъективная сторона дела. Какова же объективная основа, объективная подоплека, кого он отражает, какую свою линию он клал в основу своей деятельности? Обычный авантюрист ставит перед собой цель личной выгоды, но когда мы имеем дело с политическим авантюристом, мы должны смотреть глубже, что этот авантюрист подтягивал какие-то взгляды, беспринципные, безыдейные, но все же свои принципы. В отличие от идейных принципов партийца-большевика, который свою работу, свое положение, свой пост подчиняет принципам идейного служения делу рабочего класса, делу коммунизма, авантюрист, карьерист Берия наоборот, подчинил свое поведение, свою «линию», свои «принципы» своим авантюрным замыслам – захвату власти в свои руки. Видимо, лавры Шишика не давали ему покоя. Но у нас большевистская партия и мощный рабочий класс. У него были свои принципы, свои идеи, которые он подчинил своей задаче и высказывал, поэтому, если разрозненные факты его деятельности систематизировать, проанализировать, то получим, безусловно, систему если не взглядов, то каких-то своих подходов, какой-то своей линии. Правильно здесь говорили тт. Маленков, Хрущев, Молотов и Булганин о другой линии буржуазного перерожденца. Эта линия на буржуазное перерождение направлена на подрыв социалистической страны, на подрыв ее мощи и подготовку благоприятной почвы для захвата власти и перерождения в буржуазное государство.

    Берия не только затормозил нашу работу, но он вел подготовительную почву для замены линии коммунизма, линии большевизма, линии Ленина – Сталина линией перерождения. Конечно, это только попытка, смешно думать, что это бы ему удалось. Но он все же напутал по многим делам, и если бы его не накрыли, он напакостил бы очень серьезно. Недооценивать это дело нельзя. Мы стояли перед серьезной угрозой, которая устранена Центральным Комитетом нашей партии.

    Возьмем национальный вопрос. Всем известно, что основой мощи нашего многонационального государства является дружба народов. Она и в мирное время, и во время войны сыграла важную и решающую роль. Эту дружбу народов наша партия завоевала в борьбе с уклонами – великодержавным и местным национализмом. Так всегда Ленин, Сталин и все мы формулировали этот вопрос. Как подошел к нему Берия? Он заменил борьбу за чистоту национальной политики нашей партии, борьбу на два фронта заменил лестью и натравливанием одной нации на другую. Это диаметрально противоположная точка зрения. В речи на съезде партии его выступление[147] надо рассматривать теперь в другом свете, как об этом правильно сказал товарищ Хрущев. Собственно говоря, своим восхвалением он фактически противопоставлял одну нацию другой.

    Товарищ Сталин после Великой Отечественной войны на банкете, когда мы подводили итоги героизма всех народов Советского Союза, которые участвовали в войне, справедливо, по праву, и каждый коммунист, к какой бы нации он ни принадлежал, скажет, что это справедливо, – отдал должное тому народу, который больше всего жертвовал жизнью, тому народу, который был передовиком в этой неравной первое время, тяжелой войне с немецким фашизмом.

    Он дал должное и произнес тост великому русскому народу.

    Как же Берия использовал это? Здесь говорили, правильно говорили, лестью. Об этом вскользь, мимоходом, не развернув, в чем заслуга, он перешел к национальным республикам и начал восхвалять национальные республики. Он ни словом не говорил о врагах национальных республик.

    Национальный вопрос – деликатный вопрос, он имеет основу. В основе нашей политики лежит интернационализм – Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина, борьба классов отражается в национальном вопросе. Ничего подобного не было у Берия. У него была лесть, лесть и лесть, восхваление, восхваление и восхваление. Это уже было начало его спекуляции на национальном вопросе, а не подъем.

    Мы в результате осуществления нашей политики по национальному вопросу, на основе победы единого социалистического уклада в народном хозяйстве создали новые, социалистические нации. Эти социалистические нации нужно все больше и больше объединять для их расцвета, а не противопоставлять. Берия вел к разъединению наций.

    Чем он закончил? А его линия, которую он проводил, будучи министром внутренних дел, была направлена на натравливание одной нации на другую в пределах союзных республик. Даже такое дело, которое выглядит благородным, либеральным, как выпуск врачей, и это связывалось с еврейским вопросом, даже это как будто бы либеральное дело было правильно сделано, нужное дело, как говорили товарищи, но оно было преподнесено сенсационно, бурно, искусственно, что этот метод есть метод восхваления самого себя, что я делаю, а не ЦК. я поправляю, а не правительство.

    Голоса. Правильно.

    Каганович. Все вы знаете, что это было преподнесено сенсационно, что у некоторых вызвало реакцию противопоставления и натравливания.

    Голоса. Правильно.

    Каганович. Это было преподнесено совершенно по-другому.

    Дальше. Возьмите все решения, как он их преподнес, например, по Украине, Литве, Белоруссии и другим республикам. Конечно, есть недостатки, слов нет. Думаю, что мы на Пленуме ЦК реализовали все решения по республикам правильно, в основном ряд недостатков подмечены правильно.

    Голоса. Правильно.

    Каганович. Однако как он поднес, каким образом? Там получилось огульное обвинение. Во-первых, огульное оправдание оуновцев. Это была во время войны армия. Во-вторых, преподнесено было так, что действительно изгоняют русских и других из национальных республик и Западной Украины. Но надо время подготовить на той же Западной Украине специалистов и других работников, так как многие были расстреляны как враги, как оуновцы. Их нужно было воспитать, подготовить, но для Берия как авантюриста не существует время, он не учитывает ни времени, ни места, ни исторической обстановки.

    Он авантюрист, он хотел завоевать на свою сторону недовольные националистические элементы. Это одна линия.

    Выпустил воров, рецидивистов целую армию, выпустил около полутора миллионов. Мы стояли за то, чтобы выпустить мелких воришек, например, женщина взяла пучок соломы, ее осудили на три года, такую нужно освободить. Но что общего между этой женщиной и вором-рецидивистом? Они должны были смотреть, и в первой группе амнистированных не было воров и рецидивистов, ведь так, товарищ Горшенин, а потом включили всех – и воров, и рецидивистов. Это была одна линия – выпустить, получить с них расписку в верности и использовать их потом. Это оголтелая банда, это ядро фашистской банды Берия.

    Голоса. Правильно.

    Каганович. Банда воров-рецидивистов, убийц. Это было сделано с целью окрылить и активизировать тех ярых националистов и шовинистов в республиках – и в Литве, и в Западной Украине. Это его кадры. Он создавал свои кадры. Делалось это для того, чтобы натравить одну нацию на другую и вместо дружбы народов получить в нашей стране черт знает что, то есть подорвать основу. Это была его линия поведения. Это безусловно делалось с определенной целью.

    Центральный Комитет уничтожил авантюриста Берия и безусловно исправит все, что нужно, по национальному вопросу, обеспечит лучшую подготовку проведения этого мероприятия и безусловно, я не сомневаюсь в том, что мы обеспечим расцвет социалистических наций, мы обеспечим дальнейшее укрепление национальной политики нашего государства и дальнейшее осуществление той политики, которой нас учили Ленин и Сталин и которую партия проводила. Мы не допустим того, чтобы эта драка между нациями, которая была уделом и является уделом буржуазных государств, которая была делом угнетенных народов при царизме и ликвидирована у нас, чтобы эта драка у нас в какой-то мере расцветала или вообще существовала. Мы укрепили дружбу народов. Это, товарищи, залог нашего успешного продвижения вперед.

    Возьмем вопрос отношения Берия к рабочему классу. Я должен сказать, что он вообще с большим пренебрежением относился к профсоюзам. Все товарищи помнят, как он говорил о профсоюзах, что они стоят, что это бездельники. А мы знаем, какое значение партия придавала и придает этому большому объединению рабочего класса. Это те рабочие, которые воспринимают на себя на фабриках, на заводах все те обиды и недовольства, которые имеются, и которые разрешают эти вопросы. Одним словом, профсоюзы – школа коммунизма, это остается в силе и до сих пор. Не случайно товарищ Шверник сидит в членах Президиума. Берия и его отшивал от работы. Он возражал, чтобы его приглашали на заседания Президиума.

    Или когда решали вопрос о сокращении строек. Нужно было решать вопрос о сокращении строек. И вот это было преподнесено в тоне форс-мажора, не по-деловому. В этом наша ошибка и наша вина. Он торопился сразу же после смерти Сталина все эти вопросы принимать.

    Голоса. Правильно.

    Каганович. И показать свой курс. Это была ревизия Сталина. Сталин сам бы поправил ошибки, если бы ему их показали, если бы он имел возможность и здоровье. Но у нас нет такого положения, мы не догматики, мы поправки можем вносить, мы будем вносить поправки. Мы приняли ряд решений. Одновременно вскользь было сказано. Вы знаете, что надо сейчас деньги расходовать на то, чтобы сельскохозяйственные работы улучшить.

    И надо на жилье, дать жилье рабочим.

    Голоса. Правильно.

    Каганович. Это главный вопрос, это самый острый вопрос. Вы думаете, он сказал что-нибудь? Ничего, говорит, потерпят, нечего с этим торопиться. Не говоря уже о том, что этот человек рабочих не знал, сам никогда рабочим не был, на заводах не был, перед рабочими не выступал, он пренебрежительно относился ко всем этим вопросам.

    А между тем я был на Урале. Там замечательные заводы, могут дать прирост новых мощностей, а рабочие живут в полуземлянках. И это даже на старых заводах – на Уралвагонзаводе, на Березниковском химическом комбинате, которые были построены 20 лет тому назад, и у них много старых бараков, которые были построены 20 лет тому назад. Новые заводы строят дома, а там бараки разваливаются, и сейчас старые заводы с жильем в худшем положении, чем новые. Нет более острого вопроса, чем жилье. Конечно, продовольственный также острый: мяса мало, колбасы не хватает, но жилье, жилье – это важнее. Раз сэкономили, то можно дать на жилье средства. Это касается металлургических заводов, строительных материалов. Ничего подобного, его ничего не брало. Его отношение к рабочему классу было наплевательским, провокаторским, было сведено к тому, чтобы вызвать недовольство рабочего класса против нас, против партии.

    Голоса. Правильно.

    Каганович. Он вел провокационную работу к буржуазному перерождению нашего строя. Я не буду говорить здесь о сельском хозяйстве, здесь уже подробно говорили товарищи. Ведь это факт, что еще и до смерти товарища Сталина и после смерти товарища Сталина он тормозил принятие ряда решений по сельскому хозяйству, он все время демонстрировал.

    Например, по животноводству. Надо сказать, что он мало знал сельское хозяйство. Виноградарство знал, а что касается животноводства, картофеля и овощеводства, зернового хозяйства, он не знал совершенно ничего. Никогда не работал человек ни в степных районах, ни здесь в центральных областях. Сначала мы думали, что он не знает и поэтому путает, а потом оказалось, что он не просто не знает, а сознательно тормозит. Чего хочет, не поймешь – то одно, то другое, то третье.

    Встал вопрос относительно картофеля. Товарищ Сталин в «Экономических проблемах социализма в СССР» учит нас, что экономические авантюристы (как будто бы для него написано) не знают и не признают объективных законов экономики, что считают, что сами могут писать законы. Ему доказывают товарищ Хрущев, товарищ Маленков, товарищ Микоян, что нужно повысить цены на картофель, нельзя держать цену в 4 копейки на картофель, это бросовая цена. Никакая экономика, никакие объективные законы расчетов экономики не позволяют этого делать. Нет, говорит, и нет. А у нас есть возможность, мы вообще не сторонники того, чтобы повышать цены бесконечно, но там, гдe это вызывается экономикой, там это надо делать. Но для авантюриста ничего не стоит: нет и нет, нажать, принять меры. Как будто бы можно нажать в экономике. Мы в свое время нажимали, когда нужно было: во время Гражданской войны, во время Отечественной войны. Однако это не есть главный метод нашего хозяйства.

    Главный метод нашего хозяйства – это экономическое понимание сути дела и разбор. Нажать, принять меры и так далее – это есть метод авантюриста, а в данном случае и политического провокатора.

    Сейчас, я думаю, дела пойдут лучше. У нас в сельском хозяйстве много недостатков, но колхозный строй у нас здоровый строй, он таит в себе огромные резервы, огромные возможности.

    Например, на Урале сельское хозяйство в трудном положении, потому что области там промышленные. Например, в Свердловской области 11 % сельского населения.

    В Челябинской области то же самое – 88 % промышленного населения. Конечно, самое здоровое население из колхозов уходит, остаются женщины, старики, дети, работать некому. Надо размещать механизацию высокую или делать баланс – рассматривать рабочую силу, чтобы сельское хозяйство не подрывалось, чтобы на Урал не завозить сельскохозяйственные продукты, чтобы Урал сам себя прокармливал. Это крупная сельско-хозяйственная проблема. Этого Берия не понимал. Партия и Правительство, безусловно, эти дела исправят. Но, товарищи, возьмите главный и основной вопрос – вопрос партии. Мы с вами знаем из истории, что всегда любой вражеский акт преступления против государства, против социализма прежде всего направлялся против партии. Почему? Потому что партия стоит как утес, это становой хребет государства, это руководитель рабочего класса; партия – это крепость рабочего класса, и, не разорвав партию, никто ничего сделать не может. Вот почему оппозиционеры и периода предыдущего, еще до троцкистов, и так называемая «Рабочая оппозиция» и другие – троцкисты, правые, бухаринцы и так далее, – все они атаковали партию. Время сейчас не то, конечно, период не тот.

    Товарищ Сталин еще в 1937 году, останавливаясь на недостатках партийной работы и уроках предателей, говорил, что троцкисты, правые, которые были 7–8 лет тому назад политическим течением, перестали быть политическим течением.[148] Они выродились в бандитов, тем более это можно применить к Берия. Если те выродки, этот выродок из выродков, потому что он за собой абсолютно никого не имеет, но атаковал партию с другой стороны, но атаковал опять-таки паскудно, атаковал партию исподтишка, атаковал на заседаниях Президиума – это была внешняя сторона, а главная сторона – это МВД. Это главная цель его.

    Главный инструмент. Он захотел пойти не в ЦК, а просил выдвигать его в МВД. Казалось бы, почему не в ЦК, а в ЧК? Потому что это инструмент острый, инструмент политический, инструмент испорченный. Испорченный тем, о чем говорили товарищ Маленков и последующие – товарищ Хрущев, товарищ Молотов и другие. Он испорчен тем, что в течение ряда лет загаживался не только плохими людьми – Ягода, Ежов, Абакумов, – но загаживался методом. Постепенно создавалась такая традиция, создавался такой обычай, создавались такие нравы, отрыв Берия, МВД от партии. Бесконтрольно МВД от партии. Мы. старые секретари, все-таки помним, когда мы МВД слушали на заседаниях бюро, слушали доклады и так далее, а в последний период, когда я поехал на Украину в 1947 году,[149] уже МВД считало себя независимым: хочет – информирует, хочет – не информирует, арестовывает, не докладывает. Я устанавливал связь с другими работниками, а не с МВД. Все факты, которые излагались, – это не просто разрозненные факты, нет, это система. Вы смотрите, товарищ Хрущев, аппарат ЦК вызывают заместителя министра внутренних дел Кобулова и хотят разобрать вопрос, какие идут перемены.

    Казалось, что худого, наоборот, хорошо, ЦК хочет помочь, а он звонит товарищу Хрущеву со злобой: «На каком основании начальник отдела вызывает Кобулова – моего заместителя?». Товарищ Хрущев отвечает, что так заведено у нас. «Нет, я не позволю этого, я министр», – заявляет Берия.

    Я помню, в 1924 году, когда я был секретарем ЦК и заведующим Орграспредом ЦК, на заседании Оргбюро была маленькая перепалка с покойным Дзержинским. Это был честнейший человек. Спор был такой. Рассматривали номенклатуру, и нужно было утвердить работников в ЦК.[150] Дзержинский выступил и заявил, что он нарком, он член Политбюро – и вдруг ему не доверяют, что аппарат Кагановича будет проверять его людей, будет говорить, годны они или не годны. Товарищ Молотов должен помнить об этом. Тогда товарищ Сталин выступил и сказал: «Нет, Феликс, ты не прав. Речь идет о системе партийного контроля, о системе партийного руководства. Нужно обязательно, чтобы партия назначала руководящих людей. Тебе трудно самому как министру, и ты должен быть благодарен ЦК, а не спорить». И товарищ Дзержинский тут же заявил, что он снимает свое предложение. А тут Берия, который ноги Дзержинского не стоит, запротестовал. Почему? Потому, что он не хотел допускать, чтобы Центральный Комитет знал его людей, чтобы Центральный Комитет контролировал его. Он хотел контролировать партию сам. Возьмите вопрос, о котором рассказывали, относительно Львовской области, когда имеют материалы на секретарей обкомов. Что это значит? Это значит ставить партию под контроль МВД, это значит МВД наблюдает за коммунистами, за секретарями райкомов, за секретарями обкомов. Если бы секретари обкомов были бы в таком же состоянии, как товарищ Сердюк, то какие же это были бы партийно-политические руководители? Это была бы катастрофа для нашей партии. Это значит, что мы никак не организуем таких людей. Такие люди под надзором полиции Берия не могут быть вожаками масс, не могут быть вожаками социалистического соревнования, такие люди не могут быть организаторами критики и самокритики, такие люди не могут руководить. Он хотел парализовать наши кадры, превратить их в тряпки, для того чтобы самому господствовать и чтобы легче было провести этот переворот именем партии.

    Вы понимаете, что выступить перед народом с именем МВД нельзя. Он неглупый человек. Ему нужно было выступить от имени партии, а для этого он должен был часть людей обломать, часть людей превратить в своих агентов и действовать. Это линия вражеская, это линия разведок иностранных государств.

    Замысел был очень большой – оторвать МВД от Правительства. Он нас забрасывал бумагами, информациями, читали мы много, но ни одной бумаги о крупных вопросах мы не видели и не имели. Он сам действовал. Он представлял нам сведения якобы демократически, а на деле он ничего серьезного нам не давал.

    Положение Президиума. Я уже говорил, что он действовал не только в местных организациях, но и в Президиуме. Это не вышло, не на таких нарвался. Но и партийные организации все-таки довели до сведения Центрального Комитета. Не удалось ему создать стену между Центральным Комитетом и местными партийными организациями. Все-таки люди поставили вопрос перед Центральным Комитетом, и если бы не местные партийные организации, мы бы не знали всего.

    Либерализм его – это либерализм врага. Его амнистия, все его действия, которые он вел, и все меры, которые он предпринимал внутри партии, – это действия врага, который хотел подавить нашу партию. Это смешно, партию с таким богатым опытом, имеющую такой Центральный Комитет, таких руководителей, партию, которая совершила под руководством Ленина – Сталина путь великих побед, такую партию этому пигмею, клопу, конечно, никогда не удалось бы подавить. Однако он замышлял это и людей мог бы погубить.

    Начал он атаку на партию с атаки на Сталина. То, что меня потрясло и поразило, это когда он на другой день после смерти Сталина, когда еще Сталин лежал в Колонном зале, фактически он устроил переворот, свергнул мертвого Сталина, он стал мутить, пакостить, то рассказывал, что Сталин говорил про тебя то-то, про другого то-то, то говорил, что Сталин и против него, Берия, шел. Он нам, группе людей, говорил: Сталин не знал, если бы меня попробовал арестовать, то чекисты устроили бы восстание. Говорил?

    Голоса из Президиума. Говорил.

    Каганович. Это он говорил на трибуне Мавзолея. Когда он это сказал, мы сразу почувствовали, что имеем дело с подлецом, контрреволюционером, который что-то готовит. Он изображал Сталина самыми неприятными, оскорбительными словами. И все это подносилось под видом того, что нам нужно жить теперь по-новому, нам нужно то-то и то-то. Надо сказать, что кое-чего он добился. Он добился того, что в нашей печати об экономических проблемах социализма замалчивается.

    Голоса из зала. Правильно.

    Каганович. Мы хорошо знаем, что всем людям ничто человеческое не чуждо. Об этом еще Маркс говорил. Это не чуждо и Марксу, Энгельсу, Ленину, Сталину. Мы знаем хорошо, что у каждого есть недостатки, были они и у Сталина. И мы, его ученики, не намерены обожествлять и изображать его без недостатков. Больше того, мы всегда исходили и считали, что наша наука, великая наука марксизма-ленинизма, не догма, мы не начетчики, мы понимаем творчески марксизм и знаем, как об этом в истории партии написано в заключительной главе,[151] что опыт жизненный обогащался у нас знанием и пониманием жизни, этот опыт всегда ставил новые вопросы и требовал изменения тех или иных решений как в теории, так и в практике.

    Та торопливость, та настойчивость, шипящая свистопляска, которую поднял Берия вокруг этого вопроса, показали, что этот человек – карьерист, авантюрист, который хочет, дискредитируя Сталина, подорвать ту основу, на которой мы сидим, и очистить себе путь, что, мол, после Сталина я авторитет, я либерал, после Сталина я амнистирую, я обличаю, я все делаю. Вот его цель, он хотел подорвать основу учения Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина. Заметьте, в его речах – опубликованных и неопубликованных – вы не обнаружите слов марксизм-ленинизм. Он не знал марксизма-ленинизма. Теоретически он был мало подкован; книга, о которой говорил здесь товарищ Молотов, написана не им, он на этом заработал себе капитал. Но даже не зная марксизма-ленинизма, если бы он был настоящим партийцем, он не говорил бы об этом. Он же открыто, особенно последнее время, шел против линии партии, когда говорил, что надо изменить учение Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина, что нужно в печати это признать. Когда говорили, что Сталин есть великий продолжатель дела Ленина, дела Маркса – Энгельса, он фыркал.

    Считаю, что мы сейчас должны, безусловно, узаконить Сталина в его правах быть в рядах великих учителей рабочего класса и вести за собой духовно народ. (Аплодисменты)

    Берия не хотел просто поправок, о которых мы говорим, грамотные люди. Поправки можно вносить, но к чему, к основам марксизма—ленинизма, а он хотел по шапке марксизм – ленинизм, ему это нужно для расчистки его путей к перерождению. Вот почему мы сегодня окончательно закрепили наши победы не только хозяйственные, идейные, но и принципиальные и политические. Мы, конечно, трезво учитываем обстановку, не увлекаемся, знаем, что и у нас есть недостатки. Хотя условия другие, обстановка другая, но полезно было бы почитать доклад товарища Сталина и резолюцию, принятую по его докладу на Пленуме ЦК в 1937 году, по вопросу о недостатках работы и об уроках вредительства. В этом докладе и в этой резолюции товарищ Сталин ставит ряд вопросов, анализирует гнилые теории о том, что будто бы у нас классовая борьба отсутствует, ставит целый ряд острых вопросов, говорит о недостатках в нашей работе. Товарищ Сталин требует, чтобы у нас была честная критика и самокритика, чтобы у нас не было парадности, он требует, чтобы во имя того, чтобы не поспорить, уступают друг другу.

    Безусловно, мы должны свою партийную работу улучшить. Мы должны поднять ее на более высокую ступень. Безусловно, что и у нас, в Президиуме ЦК, имеются недостатки, и думаю, что мы их сейчас устраним. Теперь уже другая обстановка. У нас теперь обстановка действительно партийная, дружная, нет затравливания, когда сидел у нас этот подлец. Мы будем работать, как полагается ленинцам-сталинцам, дружно критикуя друг друга, не боясь стать врагом друг другу.

    Так и нужно работать в партийных организациях внизу. Нужно вплоть до низовых партийных организаций создать обстановку действительно деловую. Нам нужна критика, но нужна критика не враждебная, а критика наших дел, критика недостатков, которые мы должны устранить для того, чтобы улучшить свою работу. Мы должны свою идейную работу поднять, поднять идейно-политическую работу среди рабочих и коммунистов и должны укрепить партийные органы.

    Партия для нас выше всего. Никому не позволено, когда этот подлец говорит:

    ЦК – кадры и пропаганда. Не политическое руководство, не руководство всей жизнью, как мы, большевики, понимаем. Но это не значит, что ЦК должен заменять Совет Министров, обком – облисполком и т. д., но мы должны концентрировать политическое руководство, включая и политические проблемы. Оргвопрос подчинен политике. Оргвопрос и политика тесно связаны между собой.

    Вот почему мы должны хранить ЦК, беречь его, укреплять его и чтобы ЦК был бы действительно не тем, каким хотел этот подлец, а чтобы он оставался, как он был всегда, крепким, центральным органом нашей партии, который руководит всей жизнью нашей страны. Мы, товарищи, конечно, понимаем, что обстановка изменилась, не то есть, что было раньше. Однако мы должны сказать, что все-таки многое из того, что сказали в 1937 году, осталось и сегодня. Капиталистическое окружение не только осталось, оно меньше стало. Мы завоевали ряд стран и пояс. окружающий нас. Мы имеем такого друга, как Китай с 800-миллионным населением. Однако те враги, которые имеются, они обострили свои отношения, и мы должны быть начеку. Враг силен, и на его силу мы должны ответить еше большей бдительностью. Бдительность не означает само слово бдительность. Это значит, что мы должны не методом администрирования, не методом ареста воспитывать людей.

    Могут быть люди с гнилым зародышем, но если вовремя этот зародыш будешь лечить, то это даст свои результаты. Вот почему разъяснительная и воспитательная работа имеет крупнейшее значение. Это есть политическая работа, не просто начетническая пропаганда, а это есть политическое воспитание масс. это есть политическое воспитание членов партии, руководства партии.

    Берия безусловно имел связи с международной разведкой. Факты, приводившиеся здесь, его письмо и братание с Ранковичем и Тито, после того как Тито приехал из Англии и побывал в Америке, его выступление по вопросу о Германии, против социализма показывают, что это перерожденец. И заявление Мешика о странах народной демократии, и Ракоши он принизил для того, чтобы его окрутить и сделать его человеком, который к нему был бы близким. Нам еще не все известно, какую роль он сыграл во всех других странах.

    Или недавно распространился слух о денежной реформе. Откуда появилась паника? После того как была паника в Праге – в Чехословакии, и не только паника, но и выступление.[152] Неизвестно, какое отношение он имеет к этому. Безусловно какое-то влияние он здесь имел. Неизвестно еще, какую роль он играл во всех других событиях и в странах народной демократии, если вспомнить заявление Мешика. Вот почему мы и в этих делах, и в международных должны быть более бдительными. И Центральный Комитет, и его Президиум эту линию будет проводить твердо и определенно.

    Товарищи, как святая святых должны беречь единство партии и принципиальную политику. Товарищ Сталин говорил на вечере выпускников кремлевских курсантов: «Принципиальная политика есть единственно правильная политика».[153] Это та самая формула, которой Ленин брал приступом новые позиции. Эту политику мы ведем и будем вести. Эта принципиальная политика помогла Президиуму решить этот вопрос. Если бы Президиум Центрального Комитета сбился на путь разбора мелких дел и мелких споров, он бы не нашел столько решительности, сколько нашел. Только потому, что Президиум обобщил факты и посмотрел на эти факты с политической точки зрения, он этим спас народ, спас нашу партию от потрясений, от возможности серьезных осложнений. Мы не допустили этого, потому что у нас крепкий Центральный Комитет. Вот почему я думаю, что без бахвальства, при всех недостатках, которые имеются в ЦК и партийных организациях, мы можем сказать – слава нашей традиции коллективности, партийной мудрости! Слава нашему Центральному Комитету, который сумел быстро и решительно сделать те выводы, которые он сделал.

    Под руководством нашей партии на одной шестой части земли построено социалистическое общество, где нет эксплуатации человека человеком, нет кризисов и безработицы, нет антагонистических классов, существуют дружественные классы общества, где нет деления на низшие и высшие расы, на господствующие и угнетенные нации. Велика братская семья социалистических наций, строящих новую культуру, национальную по форме и социалистическую по содержанию, строящих коммунизм.

    К великой цели коммунизма народы идут под знаменем Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина. Партия шла сама и вела рабочий класс, трудящееся крестьянство, трудящуюся интеллигенцию на протяжении всей своей истории не впотьмах, не ощупью, а сознательно, уверенно, освещая свой путь к коммунизму самой передовой и самой революционной теорией.

    Наша партия успешно строила, руководила, вдохновляла народ на трудовые и ратные подвиги на фронтах мирного коммунистического строительства и на полях сражений Великой Отечественной войны, потому что она успешно боролась с врагами партии и сплотила народы вокруг своего Центрального Комитета, вокруг своего Советского правительства.

    И сегодня партия, ее Центральный Комитет еще раз показывают идейно-политическую мощь, свою верность теории, принципам и методам марксизма-ленинизма. Мы выходим из этого события еще более едиными. Мы очистились от скверны, мы очистились от погани, мы очистились от крупного провокатора, который портил атмосферу, вредил и мешал нам работать.

    Под знаменем Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина, под руководством своего крепкого, мудрого Центрального Комитета партии наша партия поведет народ к новым победам коммунизма не только в нашей стране, но и во всем мире. (Аплодисменты.)

    Хрущев. Есть предложение, товарищи, сейчас устроить перерыв. Не будет возражений?

    Объявляется перерыв на 15 минут.

    Хрущев. Продолжим, товарищи. Поступило предложение установить регламент, так как много записалось товарищей, дать возможность большому количеству товарищей выступить на Пленуме. Есть предложение установить 20 минут.

    Голоса с мест. Правильно.

    Хрущев. Нет возражений? Других предложений нет? Тогда просьба к выступающим товарищам придерживаться установленного регламента.

    Слово имеет товарищ Багиров, подготовиться товарищу Малышеву.

    Багиров. Товарищи, работая вдали от Москвы, за последнее время после того, когда партия и страна потеряли товарища Сталина, и, не будучи в курсе того, что тут творится, делается, в особенности после смерти товарища Сталина, и получая в последнее время ряд документов, я должен прямо сказать Пленуму Центрального Комитета, чувствовалась на душе какая-то тяжесть, что что-то не то.

    Что же произошло, в чем дело? Нужны ли были серьезные меры, все то, что говорилось здесь товарищами, по Украине, Белоруссии, Тбилиси? По Белоруссии было решение относительно снятия руководства, было решение по Литве, по Латвии, решение по делам врачей в той форме, в какой оно рассылалось на места, то есть какие были документы? Я лично честно должен прямо сказать – не знаю. Тяжело мне было, а делиться с товарищами, которые не получают документов ЦК, особенно нельзя, не имеешь возможности и права на это. И вот вчера, когда я впервые у Никиты Сергеевича Хрущева узнал о решении Президиума, о том, какие дела произошли, что просто не верится, какая-то тяжесть с души снялась, и сразу какое-то облегчение я почувствовал. Это облегчение, я думаю, почувствовал не только я, но и другие товарищи, если не все. Трудно, товарищи, переоценить это. И без преувеличения, надо прямо сказать, большое спасибо Президиуму Центрального Комитета партии за то, что так, за сравнительно короткое время после смерти товарища Сталина, этого типа разоблачили и посадили, а это не так легко было.

    Доклад товарища Маленкова и выступления здесь, на пленуме, тт. Хрущева Молотова, Булганина и других членов Президиума с исчерпывающей полнотой и убедительностью раскрыли лицо и подлинные методы вражеской работы этого международного провокатора, авантюриста большого масштаба Берия.

    Берия – этот хамелеон, злейший враг нашей партии, нашего народа – был настолько хитер и ловок, что я лично, зная его на протяжении тридцати с лишним лет до разоблачения Президиумом Центрального Комитета, не мог его раскусить, выявить его настоящее вражеское нутро. Не могу иначе объяснить это как моей излишней доверчивостью и притуплением партийной, коммунистической бдительности у себя к этому двурушнику и подлецу. Это будет и для меня серьезным уроком.

    В подтверждение сказанного здесь в докладе товарища Маленкова и других членов Президиума об авантюристе Берия, его карьеристических стремлениях, не знающих предела, его попытках всегда выставлять себя вперед, ставить себя выше руководства партии и правительства приведу пару примеров из фактов последнего времени.

    До этого я хотел бы два слова сказать о том, о чем здесь сказал Никита Сергеевич в своем выступлении, что об этом авантюристе в этом зале на Пленуме ЦК было сказано, что он работал в мусаватистской разведке, в мусаватистской полиции. Я должен сказать, что после временного поражения советской власти в Азербайджане я уехал в Россию и вернулся в Азербайджан в 1920 году вместе с нашей Красной Армией. Всю Гражданскую войну я участвовал в частях нашей Красной Армии. Но я очень хорошо знаю, что, кроме Анастаса Ивановича Микояна, никто не может сказать, чтобы кто-нибудь еще был руководителем бакинской подпольной организации и азербайджанской подпольной организации. При контрреволюционном мусаватистском режиме вся подпольная работа, все кадры, все, что делалось в нашей партии, все указания Ленина и Сталина, передаваемые через Астрахань, через Кирова в Баку, – все это проводилось в жизнь под непосредственным руководством Анастаса Ивановича. Следовательно, если бы Берия действительно был послан партийной организацией куда-нибудь, тем паче в разведку, то об этом должен был бы знать Анастас Иванович. Анастас Иванович ни разу об этом не говорил. Следовательно, то, что Никита Сергеевич вчера говорил, что Берия и до сих пор не представил оправданий, а для этого надо иметь основания, эти оправдания он не может представить, – это все правильно.

    Что касается архива в Баку, то на этот счет никаких следов в архиве в Баку нет, говорящих о том, что его посылала партийная организация.

    Следовательно, видимо, этот человек не только последние годы работает на врагов. Видимо, он с далекой целью заброшен в нашу партию агентом международного империализма.

    Это в отношении того, что здесь было затронуто. Теперь в отношении его попыток, стремлений всегда выскакивать вперед, показывать везде и всюду себя. Я это тоже видел не раз. Каждый раз, когда я бывал в Москве, члены Президиума знали, что нам вместе приходилось бывать у товарища Сталина. Я видел, следил, чувствовал, как другие члены Президиума, тогда члены Политбюро, у товарища Сталина себя вели и как этот нахал себя вел.

    Два года тому назад, в 1950 году, было принято решение партии и правительства по расширению производства хлеба, главным образом пшеницы, в закавказских респурликах.[154] Тeперь, в связи с пересмотром ряда решений, которые не имели и не имеют для отдельных республик, краев и областей актуального значения, Совет Министров решил этот вопрос пересмотреть и принял решение.[155] Вдруг ни с того, ни с сего звонок в Баку Берия: я готовлю материал, чтобы пересмотреть этот вопрос. Выходит, не партия готовит, не Совет Министров, не руководство партии, а он готовит. Это было совсем недавно, решение Совета Министров было принято месяц тому назад. Причем в тот день, когда он звонил, уже получено было решение. Ясно, что это не его заслуга. Я говорю об этом к тому, как он ловко, будучи членом Президиума и членом ЦК партии, зная о том, что делается в Центральном Комитете и Совете Министров, выдает за свое, выдвигает свое я.

    По второму вопросу я ни с кем не беседовал. Дело в том, что имели место разговоры о создании новых орденов культуры союзного и республиканского значения. Звонит мне Берия и говорит: ты знаешь, я готовлю вопрос об орденах. Говорю ему: как это ты готовишь? Он поправился и говорит: мы хотим установить новые ордена. Я думаю, вопрос об орденах непростой вопрос. Это не организационный вопрос. Это входит в функции Центрального Комитета партии, правительства, это вопрос политики, как же он может готовить этот вопрос.

    Пегов. Тем более это не дело МВД.

    Багиров. И тем более не бывает так, что даже по самым маленьким вопросам, относящимся к нашей практической работе, к вопросам внутрипартийной работы, чтобы в первую очередь не позвонили из аппарата ЦК партии или из аппарата Совета Министров. Как правило, всегда говорят: я звоню по поручению ЦК партии или по поручению Совета Министров. У него же только одно я.

    Маленков. Какие ордена?

    Багиров. Ордена культуры, союзные и республиканские ордена культуры.

    Булганин. Для какой категории людей?

    Багиров. Для работников искусства, работников театров.

    Маленков. Например, какие ордена?

    Багиров. Вы его спросите, он мне сказал – ордена. (Смех в зале.)

    Маленков. Ордена могут быть чьего-то имени.

    Юсупов. Мне звонил по его поручению его помощник Ордынцев, что Берия вносит предложение о том, чтобы установить две группы орденов: первая группа – ордена союзные, вторая группа – республиканские; затем установить ордена великих людей национальных республик. Так, например, у него Низами, у узбеков – Алишер Навои, и т. д. Я тогда говорю, что надо подумать по этому вопросу. (Смех.) До сих пор по-другому нас воспитывали. Я сказал, что надо подумать.

    Багиров. Наше мнение было такое, что по этому вопросу лучше решить в ЦК.

    Голос. А вы позвонили товарищу Маленкову по этому вопросу?

    Багиров. Я не звонил.

    Голос. Плохо.

    Булганин. ЦК об этом не знал.

    Маленков. ЦК не знал, а он, оказывается, с республиками разговаривал. Мы впервые узнали только сейчас.

    Багиров. Правильное здесь было замечание, реплика, что я не сообщил ЦК. Здесь нечего оправдываться. Это совершенно правильно. Но факт остается фактом, что он не только этот вопрос ставил.

    Я скажу дальше. Он связался по вопросу о том, что произошло в Литве, что он хотел сделать с Украиной, Литвой. Он это, видимо, пытался распространить и дальше не только на те области и районы, которые имеют не такой долгий срок установления Советской власти. Он по этому вопросу ко мне, в Центральный Комитет и Совет Министров не мог обращаться и не обращался. По его поручению звонили министру государственной безопасности республики Емельянову о том, чтобы представить сведения о национальном составе работников МВД. Он пока, видимо, с этого начинал. Товарища Емельянова также просили дать соображения о том, кем его можно заменить из числа местной национальности. Емельянова, так же как и десяток других товарищей, вырастила Азербайджанская партийная организация. Емельянов ответил человеку, который по просьбе Берия ему звонил, что поскольку требует сведения по национальному составу министр, то я могу сообщить через вас, но в отношении того, кем можно меня заменить, прошу обратиться в ЦК и в Совет Министров, потому что я сам сюда не садился, меня выдвинули на эту работу.

    Эта попытка получила осечку. Здесь товарищи могут сказать, почему я не позвонил в ЦК, не поинтересовался. Нужно сказать, что у нас ежедневно бывают десятки звонков. Пока вчера меня Никита Сергеевич не вызвал, не сказал, я не знал, и когда мне он сообщил, то меня это не поразило. Ведь Берия сидел в Президиуме ЦК и звонил нам.

    Вот был такой случай, я об этом хочу сказать здесь членам Президиума, как можно не говорить об этом как полагается, был случай: при ликвидации железных дорог была допущена ошибка при объединении Азербайджанской.[156]

    Маленков. Никто не предъявляет Вам обвинения, речь идет о разоблачении Берия.

    Хрущев. Ты так объясняешь это, потому что все знают и я знаю. Когда тебя встретили и спросили – звонил Берия, ты говоришь – нет, а я говорю – его арестовали. Ты его знаешь больше других, поэтому люди и говорят, ты должен рассказать, ты больше знал его, чем я, хотя я его тоже очень ХОРОШО знал.

    Голоса. Правильно.

    Багиров. В отношении звонков. Я уехал отсюда после смерти товарища Сталина 16 марта. За это время он один раз мне звонил. За 15 лет своего пребывания здесь, в Москве (я не хочу снимать с себя ответственность за то, что я не мог раскусить этого человека, не в оправдание себя я это говорю), я у него был один раз дома, и то с товарищем Сталиным, а в остальное время всегда встречал так, или заезжал за мной он. Но особенно в последние годы он почеМУ-ТО избегал.

    Голос с места. Товарищ Багиров, когда Вы начинаете оправдываться, то делаете это не в полный голос. Вы скажите, что ЦК за последние годы забыли…

    Багиров. Я?

    Голос с места. Ходили к шефу.

    Багиров. Я?

    Голос с места. И ходили все время к Берия.

    Багиров. Не знаю, если есть такое основание у товарищей предъявлять мне такое требование, может быть, оно и имеется, но я, например, ЦК ни на минуту не забывал и по всем вопросам, когда мне нужно было разрешать их, всегда звонил кому-нибудь из секретарей ЦК.

    Я Берия шефом Азербайджана не мог считать, хотя он и пытался это делать. Это другое дело. Может быть, товарищ Игнатов выступит и более подробно скажет, но я не могу на себя этого взять и сказать о том, что я обходил ЦК. Я больше вам скажу: всегда, когда я здесь бывал, и в ЦК, и во все министерства, во все организации ходил, и если на то пошло, очень редко, когда у Берия наедине был.

    Голос. Это другое дело.

    Багиров. Я хочу рассказать как есть. Это дело Пленума ЦК, как он будет реагировать.

    Суслов. Инструктора ЦК побаивались ездить в Азербайджан.

    Багиров. В Азербайджан?

    Суслов. Да, в азербайджанские организации, боялись, что у вас есть шеф.

    Багиров. Не знаю, может быть.

    Маленков. Товарищ Багиров, ты оправдываешься, не нужно этого. Ты был близок к Берия, не этот вопрос сейчас обсуждается.

    Голос. Правильно.

    Маленков. И Пленум поэтому недоумевает. Ты оправдываешься, защищаешься. Тебя видели больше, чем всех других, обнимающимся с Берия. Не в этом дело совсем, не нужно говорить об этом, он разоблачен.

    Багиров. В отношении разоблачения я сказал и вот в отношении того. что Никита Сергеевич сказал вчера, я сказал.

    Разоблачение Президиумом Центрального Комитета партии этого матерого, хитрого и ловкого врага, в свое время нерешительные действия Президиума являются лучшим доказательством правильности линии и прозорливости руководства партии. Это есть гарантия, верная гарантия того, что любая попытка, с чьей бы стороны это ни было, поколебать единство рядов нашей партии будет беспощадно сокрушена.

    Факт вредительской работы Берия лишний раз говорит о том, что нам, и мне в том числе, особенно после смерти товарища Сталина, нужно как никогда на деле еще выше поднять свою бдительность в рядах нашей партии, всех советских людей. Сейчас с большей силой нам нужно расширять и укреплять связи нашей партии с широкими массами трудящихся, еще теснее сплачивать советский народ вокруг партии и правительства.

    Вопрос о дружбе народов. Это правильно здесь было сказано в выступлениях членов Президиума, это основа, на которой зиждется, на которой держится наша мощь, наше могущество. Дальнейшее укрепление этой дружбы и объединение всех народов Советского Союза вокруг великого русского народа – это наша священная задача, наш священный долг.

    Мероприятия, проведенные Президиумом в отношении этого подлеца, международного авантюриста Берия, и решения Пленума ЦК будут единодушно подтверждены и горячо одобрены нашей партией.

    Товарищи, наша партия – партия действия, партия борьбы, партия творения, партия, созданная великим Лениным. Чтобы держаться у руля этой партии, на великих потоках революционного движения, целью которого является строительство коммунизма, надо быть таким, каким должен быть верный солдат, верный сын, верный ученик, верный член нашей партии. И поэтому, так сказать, не случайно, что появление и исчезновение таких авантюристов, как Берия, не только не может влиять, наоборот, каждый случай такого разоблачения еще больше укрепляет ряды нашей партии, еще больше подымает боеспособность нашей партии, еще больше сплачивает партию вокруг Центрального Комитета, наш народ вокруг партии и правительства.

    Я, товарищи, не знаю, я считаю, что я был, есть и остаюсь до конца своей жизни верным великим заветам Ленина – Сталина, верным солдатом своей партии, в любой момент готовым на выполнение любых заданий партии и правительства.

    Я не оправдываюсь, я хочу просто сказать, мне больно некоторые реплики товарищей слушать. Может быть, в моей работе много ошибок бывает, но единственное, что я всегда делаю, это одно: служить партии, служить делу партии, служить народу, служить стране, служить социализму, служить коммунизму, – вот все, что я могу сказать.

    Хрущев. Слово имеет товарищ Малышев, подготовиться товарищу Снечкусу (Литва).

    Малышев. Товарищи, то, что мы вчера слышали от товарища Маленкова, от товарища Хрущева, от товарища Молотова, сегодня от товарища Булганина, от товарища Кагановича, показывает нам, какой враг в лице Берия пробрался к руководству партии и Правительства. Их выступления открыли нам глаза на многие поступки, на поведение Берия, которого мы много видели на протяжении долгого времени, Вот я, как министр, например, работал под руководством нескольких товарищей – и товарища Молотова, и Кагановича, и у Берия. Я должен сказать, что каждый раз, когда идешь докладывать по какому-нибудь вопросу товарищам, то с разным чувством идешь. С одним чувством идешь к товарищу Молотову, про которого мы знаем, что он строгий руководитель, требовательный, но всегда, когда идешь к нему, знаешь, что никогда не будет поспешных решений, авантюристических решений, никогда ты, если ты и сделал крупную и серьезную ошибку, не будешь находиться под ударом какого-то настроения. Вот товарищ Каганович – вспыльчивый иногда человек, но мы знаем, что он и отходчивый, он вспылит, но быстро и отойдет и всегда правильно примет решение, иное дело – Берия, мы, министры, знали, что идешь в кабинет министром, а как выйдешь обратно – не знаешь, может быть, министром, а может быть, в тюрьму попадешь. Метод был такой: стукнет по голове, выйдешь, качаешься. И у нас, у министров, было такое мнение, что человека стукнули сильно, все понятно. Грубо говоря, стиль руководства Берия – диктаторский, грубый, непартийный.

    Кстати, о партийности. Я работал во время войны, руководил танковыми делами и после войны год или полтора по Трансмашу работал я долго, не было у него партийности никогда. Он как-то настраивал или толкал не прямо, а косвенно, что партийная организация должна услуги оказывать, когда были приказы секретарям областных комитетов партии, то они скажут, что было понукание – ты то-то сделай, другое сделай.

    Голоса. Правильно.

    Малышев. Не было положения, чтобы он нас учил, чтобы у партийной организации попросил помощи организовать партийную работу и так далее. Он считал секретарей областных комитетов партии диспетчерами. За какое дело он возьмется, по такому делу секретарь обкома – диспетчер. Нас, конечно, это угнетало. Мы думали, что здесь что-то не то, прощали, думали, большое дело делает человек, горячится, наверное, так нужно. На самом деле теперь это видно, что это не случайно, что это стиль работы. Не случайные ошибки были у Берия. Я должен сказать, что, конечно, мы и с авторитетом считались, мы считали его непогрешимым, а иногда и побаивались, несмотря на положение свое членов ЦК, думали так, чего там греха таить.

    Многие из нас видели, как Берия буквально с каждым днем, особенно после смерти товарища Сталина, все больше и больше наглел и распоясывался. Он безжалостно давил своим высоким положением на людей. Берия безапелляционно командовал, диктаторствовал, он оскорблял, заглушал людей, в том числе министров и членов ЦК. На каждом шагу он подчеркивал свою власть и показывал, что то, что он делает, все это делается от имени партии, от имени правительства, и если сегодня формально решения нет, то он все равно провернет. И у нас было такое впечатление, что хочет Берия, то он и проведет. Очевидно, не только у меня было такое мнение, а у многих. Сейчас стали известны факты, что он обманывал Центральный Комитет, что за спиной правительства единолично проводил и подписывал важнейшие государственные решения, решения большой государственной важности, пользуясь своим положением председателя Спецкомитета. Товарищ Маленков говорил, что он подписал очень важное решение об экспериментах с водородной бомбой. Мы начали копать архивы и обнаружили, что он подписал целый ряд крупнейших решений без ведома ЦК и правительства, предположим, о плане работы очень важного конструкторского бюро, работающего над атомной бомбой.[157] Разве партия и правительство не должны знать, в каком направлении мы будем развивать атомную проблему? Он скрыл и единолично подписал целый ряд других решений, которые будут стоить многих и многих сотен миллионов рублей, решений по специальным вопросам. Он их скрыл от правительства, единолично подписал, пользуясь своим положением председателя Спецкомитета.

    Я еще хочу сказать по одному вопросу. Особенно после смерти товарища Сталина, да и при жизни товарища Сталина, как-то нам тяжело было иногда ходить на заседания Президиума Совета Министров, особенно когда председательствовал Берия. Нам было больно, я прямо скажу, зачастую было обидно и больно видеть, как Берия грубо обрывал, третировал не только нас, министров, – мы уже с этим делом смирились, – а руководящих деятелей нашей партии и правительства. Было просто обидно, например, за товарища Ворошилова. Мы с комсомольского возраста привыкли, что Климент Ефремович Ворошилов – это есть Ворошилов. Правильно я говорю?

    Голоса. Правильно.

    Малышев. Одно слово – Ворошилов – для нас многое говорило, а он обрывает его. Климент Ефремович в последнее время руководил культурой, добровольными обществами. Я помню, как Климент Ефремович докладывал по уставу объединенного добровольного общества.[158] Берия грубо обрывает, оскорбляет. Ну, просто сидишь, и всего тебя скребет. Какое право имеет он обрывать человека, которого уважают все, начиная от детей и кончая стариками.

    Он Шверника разыгрывал. Здесь говорили об этом, пренебрежительно к нему относился, одергивал его грубо. Над Андреем Андреевичем насмехался. Андрей Андреевич болел, все мы видели, что человек не может работать, а, со стороны Берия насмешки над болезнью, заявления: «Он там, на квартире, болеет».

    Пренебрежительное отношение нас коробило. Мы не привыкли, чтобы к старым руководящим товарищам такое отношение было.

    Ворошилов. А к молодым?

    Малышев. Молодых я не считаю. Мы привыкли к его стуканию по голове. Надо прямо сказать – побаивались, авторитет был, думали, что простительно большому человеку допускать некоторые грубости, терпели ради нашего дела.

    Мы видим, как в последнее время от руководства нашей партии и правительства были оттерты испытанные товарищи, которых знает вся страна, весь народ, – это тт. Молотов, Ворошилов, Микоян. Это факт. Нам было очень обидно. Товарища Молотова все мы знаем с комсомольского возраста. Испытанные, проверенные товарищи, и вдруг почему-то оказалось, что они не нужны в руководстве партии. Непонятно. Теперь все, конечно, понятно, он расчищал себе дорогу к власти. Сначала Ворошилова под видом старости оттерли, затем Молотова, навязав ему какие-то надуманные ошибки, якобы он чуть ли не с американцами и англичанами целуется на каждом перекрестке. Ясно, что товарищ Сталин говорил не со своих слов, ему Берия преподнес эти материалы. Он оттирал одного за другим испытанных и проверенных товарищей, с тем чтобы ему легче было пробраться к власти. У нас душа болела, а мозговать не очень могли. Сразу не могли все сообразить. Он добивался диктаторского положения, руководящего положения, лез в премьер-министры, невзирая ни на что.

    Такой человек в руководстве партии, в руководстве государства представлял смертельную опасность для нашей партии и государства. Мы, члены Центрального Комитета, видим, что Президиум ЦК нашей партии оказался на высоте положения, проявил ленинско-сталинскую прозорливость и своевременно раскусил этого авантюриста, провокатора и врага и принял мужественное и мудрое, глубоко партийное решение, обезвредив Берия и предотвратив партию и страну от больших бед. Мы полностью одобряем принятое ЦК партии решение. (Бурные аплодисменты.) Мы как никогда верим своему Президиуму ЦК, ленинско-сталинскому Президиуму ЦК, под руководством которого мы и будем работать. (Аплодисменты.)

    Хрущев. Слово предоставляется товарищу Снечкусу, подготовиться товарищу Шаталину.

    Снечкус. Печальную известность приобрела Литва в связи с провокационной запиской Берия на девятом году существования Советской власти после освобождения от гитлеровских захватчиков. Теперь нам ясно, почему понадобилось Берия раздуть значение буржуазно-националистического подполья в Литве. Это делалось для того, чтобы использовать наши недостатки в работе, раздуть эти недостатки и показать себя спасителем Советской власти в Литве, чтобы каждый, читая провокационную записку, задумался, какие там порядки в Литве при таком большом количестве лет существования Советской власти.

    А каково было нам, коммунистам Литвы? Ведь было сказано: если немедленно не будут приняты меры в Литве, то станет под угрозу дело Советской власти в Литве. Я не мог в докладе на Пленуме[159] ничего привести в подтверждение этого провокационного тезиса, и ни один член Пленума не воспрепятствовал этому тезису.

    Также невероятно раздул Берия реакционное влияние католической церкви, сказав, что 90 процентов верующих среди населения Литвы. Девяносто процентов! Между тем такого процента католическая церковь могла желать в самое лучшее буржуазное время. Слов нет, борьба литовского народа против литовских буржуазных националистов и их социальной опоры – кулачества была суровой и тяжелой. Мы победили в этой борьбе. Но нельзя забывать того, что литовские буржуазные националисты для борьбы с советской властью вооружались немцами, а потом активно их поддерживали американские империалисты. Мы эту борьбу выдержали. Но надо сказать, товарищи, что мы потеряли более 13 тысяч бедняков, батраков и частично партийного актива. Но эту борьбу под руководством Центрального Комитета в основном довели до конца. В этом году мы имеем всего лишь 7 убитых. Этого, конечно, тоже не должно быть. Буржуазные националисты сами признают, что борьбу проиграли. Кстати, в записке упоминалось, что подпольем руководит капитан литовской буржуазной армии Жемайтис, избранный в президенты Литвы. Так и величали его президентом Литвы. Что капитан буржуазной литовской армии Жемайтис не был пойман до последнего времени – это наша вина. О чем же говорил Жемайтис, когда мы его недавно поймали,[160] причем без помощи Берия, а поймали его чекисты Литвы.

    Булганин. А он это приписал себе.

    Снечкус. Такой же Жемайтис, как его популяризатор Берия. Он показал, что не выходил из лесу, что у него для связей существует несколько точек, что у него нет никакой популярности. Что же делает Берия? Он приказывает привезти Жемайтиса в Москву для личного допроса в четверг.

    Маленков. Он его допрашивал?

    Снечкус. Да. Его привез заместитель министра внутренних дел Мартавичюс. Он рассказал мне сегодня ночью кое-что, и я приведу некоторые высказывания из заявления, какое он мне ночью рассказал. После допроса Жемайтиса Берия делает такое предложение, чтобы с помощью Жемайтиса создать подпольную националистическую организацию. Сначала он раздул Жемайтиса, а теперь делает предложение тому же Мартавичюсу создать при помощи Жемайтиса националистическую организацию.

    Не очередная ли это провокация Берия о националистическом подполье в Литве.

    Кстати, как Берия пытался помочь делу ликвидации националистического подполья в Литве. После заседания Президиума на личную беседу я пришел к Берия. Это была единственная беседа. (Смех.)

    Первухин. Он вас вызвал?

    Снечкус. Нет, я сам позвонил и сказал, что хотел бы с ним поговорить. Он сказал: чего хотите? Я ему ответил, что хотел бы поговорить. На этой личной беседе присутствовал и товарищ Гедвилас – Председатель Совета Министров.

    Маленков. Он спрятал от ЦК, что вы были у него.

    Снечкус. А теперь можно узнать все.

    Хрущев. Берия стремился вызывать в МВД секретарей ЦК и обкомов.

    Снечкус. Кстати сказать, я такими благами не пользовался.

    Хрущев. Не могут сказать и те, которых он вызывал.

    Снечкус. Я выдвинул вопрос на этой личной беседе о необходимости забивать все передачи вражеских станций,[161] которые ведутся на литовском языке, а на литовском языке не менее шести передач передается, и население в Литве может слушать, принимают радиопередатчики это. Он что на это ответил – что он, видите ли, готовит предложения ликвидировать вообще и ту забивку, которая теперь существует. Плохая забивка, и ту ликвидировать хочет. Так какая же это помощь в ликвидации буржуазно-националистического подполья? А по радио и установкам американские империалисты передают находящемуся еще буржуазному националистическому охвостью.

    Как составлялась записка Берия? То, что я немного раньше знал, и вот прошлой ночью заместитель министра внутренних дел Мартавичюс рассказал мне, я здесь, может быть, нарушил порядок, но я сказал – расскажи все, что знаешь. (Смех.) Было запрещение говорить. Как составлялась эта записка? Ее составлял не Шария, о котором упоминали, ее составлял в основном другой кудесник в генеральской форме – Сазыкин. Этот Сазыкин шнырял по Литве, был в Литве два раза, но в ЦК не зашел, и ЦК не знал даже, что он в Литве был инкогнито. Для большего веса пустили слух, что он является вместе с тем атомщиком. (Смех.) Товарищи из МВД Литвы сначала возражали против многих положений в записке Берия, но были вынуждены затем подписать документ после грубостей с матушкой. Товарищ Мартавичюс – заместитель министра внутренних дел Литовской ССР – пишет так: «Докладная записка, составленная нами – Кондаковым, Мартавичюсом – коммунистом с подпольным стажем, Гали…[162] – литовцем-коммунистом, была весьма самокритичная докладная записка, но Берия она не удовлетворила. Он обвинил нас в сокрытии действительного положения в Литве, хотя этого руководство МВД Литвы даже в мыслях не допускало. Берия обругал нас самой низкопробной бранью и заставил переделать в угодном ему духе, то есть раздуть состояние действующего подполья и показать их массовыми, стройно организованными и централизованными, находящимися вне нашего поля зрения. Что касается националистического подполья, такого положения у нас в республике нет, но мы вынуждены были такое подполье отразить, как это хотелось Берия. На мои возражения Берия против этой необъективной оценки положения он на меня обрушился руганью и угрозами. Так эта записка составлялась».

    Что касается националистического подполья, здесь тоже все подтверждает документ, что я уже изложил, и более повторяться по этому вопросу не буду.

    Да, кстати, о цифре. Там дана большая цифра – 270 тысяч всех репрессированных, но она составлялась нечестно. Вот хотя бы взять то, что там, в записке указано с 1944 года, а между тем входят и репрессированные до войны 1941 года. Это одно, и потом там, видимо, по нескольку раз тот же самый человек проходит. А эта цифра у нас теперь в республике начала ходить, на Пленуме она оповещена.

    К чему понадобилось Берия раздуть так положение в Литве? Видимо, американцам. Надо вспомнить, товарищи, выступление Эйзенхауэра осенью прошлого года,[163] когда он говорил о том, что американцы настроены освободить своих братьев по крови. Помните, еще в «Правде» была редакционная статья. Видимо, надо было раздуть это существование буржуазно-националистического подполья, потом еще довести до сведения населения, и в печать попало.

    Конечно, политически это большой ущерб. Какое положение теперь?

    Правильно здесь было сказано товарищем Хрущевым и товарищем Молотовым, что буржуазно-националистические элементы начали распоясываться, они начали уже распоясываться после вреднейшей быстрой замены русских литовцами в органах МВД. И здесь Берия преследовал цель показать себя проводником национальной политики, умаляя авторитет ЦК.

    Что за характер этих слухов? Русские будут высланы из Литвы, а высланные кулаки вернутся в Литву, за русскими будут изгнаны и литовские коммунисты. Мы этих литовских коммунистов перебьем, как кроликов. Вот всех русских уже увольняют, вообще они бегут из Литвы. В милиции и других учреждениях останутся только литовцы и некоторые русские, но пусть они не надеются, что свобода им будет. Мы всех их переловим, как кроликов. Русские коммунисты из Литвы уезжают, а литовские коммунисты будут повешены, когда придут американцы и англичане. Русские коммунисты уйдут, а литовцев всех перебьем. Вот так развязываются буржуазно-националистические элементы.

    Но надо сказать, товарищи, что мы все-таки массового увольнения не допустили. Ввиду упразднения областей[164] некоторая часть товарищей должна быть, видимо, отозвана, и ЦК теперь пересматривает этот контингент. Что касается районов, то мы сейчас пересматриваем кадры, вообще еще не увольняем. Больше того, у нас еще и в Совете министров заместитель Председателя русский товарищ,[165] и некоторые министры – русские товарищи. Мы обратили большее внимание на сельские районы. Там действительно кое-где надо увеличить национальный состав, надо усилить. Этот недостаток v нас, конечно, есть.

    Позавчера перед вылетом в Москву нам с инспектором ЦК КПСС тов. Шеблыкиным, который у нас в Литве и помогает нам, один товарищ, бывший на пленуме Шольгиникского райкома, Москвинов – бывший секретарь Вильнюсского обкома, рассказал, что на пленуме Шольгиникского райкома выступил один полковник в отставке, участник Отечественной войны, инвалид, и сказал: это Берия виновен в том, что создалось такое положение с русскими в Литве.

    Разгадал полковник то, что мы здесь услышали. Я мог лишь сказать, чтобы не наказывали этого товарища, я не мог дать разъяснения. (Смех в зале.) Что я мог сказать перед вылетом?

    Что касается русских работников до записки, после того, когда перемены в МВД начались, стали интересоваться, как, что у русских товарищей. Мы думали, если будут изменения, часть русских товарищей оставим, используем, но когда услышали докладную записку, решили, что не оставим. И самые лучшие работники действительно хотят уезжать из Литвы, те, которых мы хотели бы оставить, которые могли бы оказать нам помощь. Нельзя не думать, что Берия своими провокаторскими выходками восстанавливал литовский народ против Советской власти. Я должен сказать, буржуазно-националистическое охвостье пользовалось всякими поддержками, но посмотрите сами факты. В период весенней кампании всякие слухи распространяли. Мы посеяли неплохо.

    Хрущев. Время кончать.

    Снечкус. Я просил бы еще 5–7 минут.

    Голоса. Дать.

    Снечкус. Посеяли мы неплохо. Колхозники дружно выходили на работу, приступили к сенокосу. Нет ни одного факта индивидуальной уборки, между тем в прошлом году в молодых колхозах факты индивидуальной уборки отмечались. В этом году их нет. Значит, колхозы у нас не дутые, не такие, как Берия хотел представить. Есть у нас неплохие колхозы и даже хорошие, но есть наши собственные недостатки в колхозах и общие недостатки, о которых здесь говорил товарищ Хрущев. Мы очень тщательно готовили предложения. Разрешите войти в Президиум ЦК с этими предложениями. Среди этих предложений будет и вопрос о помощи сселяемым в поселки. У нас до 90 процентов живущих на хуторах. Этот вопрос в течение двух последних лет ставили, ЦК поддерживал активно и лично товарищ Маленков, а Берия в Совете Министров провалил этот вопрос. У нас, конечно, недостатки имеются, и здесь о них говорил товарищ Каганович – и по национальным кадрам, и по выдвижению, в особенности в партийный аппарат. За последний год выдвинули всего 0,5 процента. Этого, конечно, мало. Мы эти недостатки сознаем и будем исправлять. Но Берия делал все так, чтобы отдалить от советских органов литовцев, где мы их имеем около 70 процентов. Он этих цифр не приводил. Мы просили кадры из ЦК, сами просили, а теперь мы стремимся удержать тех товарищей. 13 тысяч литовцев-коммунистов, очень тяжело руководить, когда имеешь две с половиной тысячи колхозов, когда в колхозах всего 5 тысяч человек коммунистов. Кое-где мы допустили неправильную расстановку русских товарищей, которые приехали из армии. Здесь действительно наши недостатки, но опять-таки Берия выдвинул этот вопрос, в каждом решении ЦК, отмечая эту задачу перед нами, в частности в прошлом году по отчету Вильнюсского горкома такая задача товарищем Маленковым поставлена, но мы пока еще действительно плохо работали, и здесь правильно на Президиуме нас критиковали, и здесь приводились эти данные.

    Но надо сказать здесь, что вместе с тем здесь есть и недостатки в партийной работе. Надо сказать, что некоторые наши замечания в отношении отдельных товарищей, которые стояли во главе партийно-организационной работы и которые плохо работали, не всегда находили должную поддержку среди некоторых работников аппарата ЦК. Конечно, мы виноваты в том, что перед секретарями не поставили этого вопроса, но не хочется обходить партийный аппарат, а между тем там не всегда выслушивали мнение литовских коммунистов. Были такие факты.

    Еще один вопрос. За границей немало литовцев, всего 600 или 800 тысяч человек, а всего населения в Литве 2700 тысяч человек. Видите, какое родство, в особенности в Америке. Некоторые были на оккупированной территории, работали агрономами, учителями, даже инженерами, в некоторых семьях есть репрессированные. И действительно было тяжелое положение, чтобы выдвигать новых людей. В прошлом году на заседании Секретариата нами был поставлен вопрос, что по указанию органов МВД мы не можем выдвигать литовских коммунистов, потому что бабушки и тетушки играют решающую роль, а не сам человек. Товарищ Маленков тогда говорил, что бандиты у себя друг другу больше доверяют, нежели наши работники. Игнатьев тогда встал, выслушал, но не провел в жизнь этого указания. Находится Берия, который, используя это положение, выступает в роли амнистирующего. Теперь ясно, и мы разоблачили этот маневр Берия.

    Мы имеем немало сдвигов в настроениях интеллигенции. У нас еще есть некоторые споры по нашим национальным делам, о нашей истории. Я не буду называть имен, здесь не то место, но и здесь мы видели величайшую чуткость и внимание со стороны руководителей ЦК; именно на этом участке истории и культуры литовского народа, где наиболее живучи националистические пережитки, мы имеем немало успехов. Сошлюсь на пример союзного значения. Недавно у нас проходила конференция Академии наук Прибалтийских стран и Белоруссии, на которой были поддержаны марксистские концепции лучшими представителями литовской интеллигенции. Об этом могла бы рассказать товарищ Панкратова, которая дала высокую оценку возросшей сознательности литовской интеллигенции в вопросах национального и исторического развития народа.

    Мы будем и дальше учиться принципиально бороться против всяких националистических пережитков. Об этих пережитках говорил товарищ Маленков. Они, конечно, живучи. Мы должны проявлять бдительность на любом участке нашей работы, о чем говорил товарищ Молотов. Недавно были перехвачены инструкции, шедшие из-за границы, в которых перед литовскими националистическими организациями ставилась задача проникнуть в наши организации, узнать, нет ли среди литовских коммунистов литовского направления.

    Мы должны быть бдительны, должны покончить с остатками буржуазно-националистического охвостья. Но в этой борьбе, конечно, мы должны бить в цель. В этом отношении правильно нас критиковали на Президиуме ЦК, что партийные и советские органы в Литве еще допускают администрирование. Эту вину мы признаем. Но мы не признаем, да нас и никто не обвиняет в том, что мы боролись против людей, которые затрудняли проведение земельной реформы, которые затрудняли проведение коллективизации.

    Конечно, у нас в Литве имеется немало недостатков и в осуществлении ленинско-сталинской национальной политики, и в увлечении партийных и советских органов администрированием, о чем я уже говорил, и в недостаточном руководстве колхозами. Под руководством и при помощи Центрального Комитета партии, при помощи его Президиума, монолитного, единого и сплоченного, мы выправим эти недостатки. Я могу с полной ответственностью заявить, что коммунисты Литвы встретят единодушно предстоящее решение Пленума и будут верны Центральному Комитету нашей партии. (Аплодисменты.)

    Хрущев. Товарищ Шаталин просил дать ему слово попозже. Слово предоставляется товарищу Круглову, министру внутренних дел.

    Круглов. Товарищи, решение, принятое Президиумом Центрального Комитета нашей партии об аресте врага нашего государства, буржуазного проходимца и авантюриста Берия, является единственно правильным решением. В докладе товарища Маленкова и в выступлениях членов Президиума показана вся подлая роль и вражеское лицо этого врага нашего государства. Изъятие этого врага и проходимца укрепит нашу партию, укрепит ее единство и сплоченность вокруг ленинско-сталинского руководства партии и будет воспринято всеми членами партии и честными людьми с чувством особого удовлетворения.

    Матерый, хитрый и искусный враг пробрался в сердце нашей партии, к руководству нашей страны, и обезвреживание этого врага, разоблачение его контрреволюционной деятельности – большая заслуга нашего Центрального Комитета партии и его ленинско-сталинского Президиума.

    Партия одержала крупную победу в борьбе за коммунизм, своевременно разоблачив этого авантюриста и врага. Наша партия и наше государство обезвредили опасную гадину, которая могла принести много вреда. Особенно правильность этого решения ясна тем, кто имел хоть небольшое общение по службе с этим прохвостом. Часто поведение Берия заставляло задумываться, особенно в последние три месяца. Принятие безапелляционных решений, полное игнорирование всех других мнений, кроме его, наглое и хамское суждение по всем вопросам находились в огромном противоречии с учением партии о методах руководства, об отношении к людям, о коллективизме. Здесь много присутствует товарищей, в жизни которых этот прохвост много принес вреда и много унес здоровья. Хамство, наглость, грубость, унижение всякого человеческого достоинства – вот удел людей, которых судьба сводила для разговора с этим паразитом Берия. Мы были свидетелями на заседаниях Совета Министров, когда этот Берия позволял себе хамское отношение к людям, которых знает партия, которых знает весь советский народ, которые имеют огромные, неизмеримые успехи и заслуги в деле победы нашей революции. Я был свидетелем, как на одном заседании Президиума этот Берия игнорировал и издевался над товарищем Ворошиловым. Помню, как Климент Ефремович ему очень умно ответил, этот ответ всем очень понравился: вы мне даже во сне снитесь. Я тогда подумал, как умно Климент Ефремович ответил этому наглецу.

    Тимошенко. Тогда он, наверное, был рад, улыбался.

    Маленков. Центральный Комитет знает его, он из аппарата ЦК вырос. Он вынужден был многое делать, но когда понадобилось Центральному Комитету, он верно служил.

    Круглов. Нет сомнения, что если бы его не посадили в тюрьму, то он в своих вражеских целях пошел бы против нашей партии и мог бы использовать аппарат МВД. Но этот проходимец просчитался и на этот раз. В огромном своем большинстве, за исключением небольшой кучки особо приближенных людей к Берия, коллектив МВД предан нашей партии, ее ленинско-сталинскому ЦК, и никакому Берия не удастся использовать его в своих гнусных целях. (Аплодисменты.)

    Однако когда сейчас критически осмыслишь все поведение Берия в течение последних 3 месяцев в МВД, потому что ряд работников, которые сейчас работают в МВД, как Круглов, Серов, Масленников, последние 10 лет никакого отношения к МВД не имели. Ведь министерство МВД называется так, а по существу там решаются вопросы разведки, контрразведки и другие.

    Министерство, в котором мы работали до смерти товарища Сталина, никакого отношения не имело и не знало, что там творится, а когда за 3 месяца осмыслишь поведение в новом МВД этого Берия, то многое выступает в ином смысле и становится понятным его антипартийное и враждебное лицо. Становится понятным, что он хотел в своих гнусных планах использовать систему МВД. С этой целью под знаком особой конспирации, что вопросы разведки и контрразведки решались им и Кобуловым, мы, числящиеся заместителями – Круглов, Серов и Масленников, – узнавали о многих вопросах только из протоколов заседаний Президиума ЦК. Так, например, решение по Белоруссии мы узнали только из протоколов решений ЦК. Решение по корейскому вопросу для нас было неизвестно. По Германской Демократической Республике для нас было также неизвестно. Есть еще в протоколах решения о МВД так называемая особая папка, но мы не знаем, что это такое за вопросы, для нас они неизвестны. Нам не было известно о делах в следственной части по особо важным делам, потому что они решались Кобуловым и Берия. Мы не знали, какое дело проводится по отношению некоторых других товарищей, которое сейчас известно. На нас были возложены вопросы милиции, вопросы пожарной охраны, а что касается прежнего МВД, то для нас был наложен запрет.

    Почему мы с этим делом мирились? Мы несем за это ответственность. Мы на сумели раскрыть этого врага в течение некоторого периода. Нам помог Президиум Центрального Комитета, как и многие здесь присутствующие, и я выражаю огромную благодарность и удовлетворение твердости и правильности решения Центрального Комитета партии по вопросу Берия.

    Наша задача сейчас – помочь полностью, до конца разоблачить этого проходимца, трижды предателя, жулика, провокатора, нагло и самодовольно жившего среди нашего руководства, а наше руководство является гордостью народа и гордостью нашей партии. Этот интриган, клеветник, провокатор по призванию соединял в себе величайшую подлость и величайшую наглость.

    Следствие выявит всю враждебность Берия, но некоторые меры являются, по нашему мнению, вредительскими и антигосударственными, особенно по вопросам разведки. Сейчас известно нам, что в апреле и мае месяцах этого года Берия одновременно вызвал в Москву около половины работников резидентур. Многие из вызванных находятся в Москве больше 3 месяцев.

    Молотов. Откуда?

    Круглов. Вячеслав Михайлович, из-за границы, из капиталистических стран.

    Маленков. 600 человек.

    Круглов. Сейчас находится около 200 человек в течение двух-трех месяцев в Москве, о которых вопрос не решается. За это время работа резидентуры ослабла. Потеряны связи со многими ценными агентами. Резидентура советской разведки в капиталистических странах оказалась оголенной и была оставлена без руководства в течение длительного времени.

    Голос. Это сознательно делалось.

    Круглов. В Москве три месяца сидел уполномоченный по Германии и его заместители, и в момент подготовки мятежа в Германии Берия принял решение о сокращении аппарата уполномоченного МВД в ГДР в семь раз.[166] Решили упразднить инструкторский аппарат уполномоченного, оставив только советнический. Таким образом, чекистский аппарат в Германии за это время был также резко ослаблен.

    Сомнительным кажется и огульное охаивание Берия всего, что есть в закордонной разведке. Он неоднократно заявлял, что разведки нет, что нет никакой агентуры, никакой ценной информации, нет никаких кадров и все надо начинать на голом месте, в то время как сейчас стало известно другое. Он ориентировал на отказ от целого ряда агентурных мероприятий, и многие материалы по иностранной разведке не были доложены Центральному Комитету партии.

    Ряд фактов с назначением руководящих работников МВД наводит на мысль, что Берия преследовал цель иметь на участках верных себе людей, без учета политической преданности их партии. Ряд назначений имеет таких людей, как Рай…,[167] Этингоф,[168] Судоплатов, Мешик, и многих других, которые абсолютно не пользуются политическим доверием коллектива и были до его прихода изгнаны из органов МВД.

    Берия подверг резкому сокращению и чистке разведывательное управление. За короткий срок было уволено большое количество людей, взятых в органы по партийной мобилизации.

    Особое внимание привлекает создание в последнее время Берия в обход утвержденной Центральным Комитетом структуры министерства нового отдела, лично подчиненного ему и неизвестно чем занимающегося. Даже кадры в этот отдел подбирались помимо Управления кадров. В этот отдел берется Этингоф, только что освобожденный из тюрьмы, некто Василевский, пользующийся сомнительной репутацией, близкий человек к Берия, некто Правдин, по национальности француз, и так далее.

    Последнее время вновь назначенный резидентом в Финляндию Котов сообщил, что в бытность свою на приеме у Берия последний предложил посетить бывшего министра внутренних дел Финляндии ренегата Лейно, которого якобы неправильно отставили финские коммунисты. Берия дал понять товарищу Котову, что с Лейно надо встречаться. Это указание Берия выглядит крайне подозрительно, так как нельзя считать нормальным встречу наших советских работников за границей с лицами, которые являются ренегатами и предателями рабочего движения.

    Товарищи, в системе Министерства внутренних дел, вернее бывшего МГБ, за последнее время сложилось тяжелое положение. В течение последних трех лет идет непрестанная ломка и реорганизация. Это сильно расшатало аппарат. Но коммунисты, работающие в системе Министерства внутренних дел, куда их партия послала, хорошо знают, что под руководством своей родной Коммунистической партии, ее Центрального Комитета, учтя все уроки, примут все меры к укреплению органов, с тем чтобы повернуть их против наших классовых врагов, повысят в своей работе революционную бдительность и приложат все силы к тому, чтобы оправдать великое доверие, которое оказывает нам Родина, которое оказывает нам ленинско-сталинский Центральный Комитет партии. (Аплодисменты.)

    Хрущев. Товарищи, есть предложение сейчас сделать обеденный перерыв. Нет возражений?

    Голоса. Нет.

    Хрущев. С тем, чтобы перерыв сделать до восьми часов. Не будет возражений?

    Голоса. Нет.

    Хрущев. Объявляется перерыв до восьми часов.

    ЗАСЕДАНИЕ 3 ИЮЛЯ

    Вечернее заседание

    Хрущев. Продолжим работу Пленума. Слово имеет товарищ Патоличев. Подготовиться товарищу Кириченко – Украина.

    Патоличев. Товарищи, мы прослушали подробный доклад товарища Маленкова, выступления товарищей Хрущева, Молотова, Булганина, Кагановича, и перед каждым из нас сейчас раскрыта полная картина, и у меня, например, первой возникла та мысль, что 3 месяца – не такой уж большой срок, который потребовался, чтобы разоблачить и обезвредить столь хитрого и опасного врага партии и государства, каким оказался Берия.

    Надо сказать, что руководители партии и правительства, члены Президиума Центрального Комитета в таком сложном деле проявили стойкость и решительность и, я бы сказал, необходимую гибкость и умение.

    Больше всего, товарищи, радует то, что члены Президиума Центрального Комитета в сложный и ответственный момент для партии и государства действовали сплоченно, действовали так, как это и требовалось от ленинско-сталинского Центрального Комитета. Теперь наш Центральный Комитет будет еще сильнее, еще монолитнее, а под его руководством и вся наша партия.

    Мы, члены Центрального Комитета, одобряем действия Президиума Центрального Комитета.

    Хотел бы сказать по национальному вопросу. Как известно, Берия в своих враждебных авантюристических целях выступил под флагом якобы ликвидации извращений национальной политики нашей партии, а на самом деле это было еще невиданное в истории советского государства действительно извращение ленинско-сталинской национальной политики, извращение, рассчитанное на подрыв доверия к русскому народу, на разрыв великой дружбы народов нашей страны.

    Я, например, считаю, что это была самая настоящая диверсия со стороны Берия. Видимо, впервые в истории нашего многонационального государства имеет место то, когда опытные партийные, советские кадры, преданные нашей партии, снимаются с занимаемых постов только потому, что они русские.

    Начальник Могилевского областного управления МВД тов. Почтенный почти всю жизнь работает в Белоруссии и не менее 20 лет на чекистской работе. Снят Берия только за то, что он русский.

    Берия одним взмахом без ведома партийных органов, а в Белоруссии без ведома ЦК Белоруссии снял с руководящих постов русских, украинцев, начиная от министра МВД Белоруссии, весь руководящий состав министерства и областных управлений. Готовилась такая замена до участкового милиционера включительно.

    Берия своими враждебными действиями в национальном вопросе нанес огромный вред. Мне думается, что Президиум Центрального Комитета незамедлительно все это поправит, даст правильные четкие указания партийным организациям в национальном вопросе на основе учения Ленина – Сталина.

    Что касается укрепления МВД и улучшения руководства со стороны партийных органов, необходимо, с моей точки зрения, решительно ликвидировать последствия враждебной деятельности Берия в деле расстановки кадров.

    Надо восстановить на прежних местах изгнанных им, Берия, кадров и тем самым показать, что все это никакого отношения не имеет к линии нашей партии, к деятельности Центрального Комитета.

    Далее, так как Берия изгнал из ЧК всех партийных работников, направленных партией в органы для их укрепления, необходимо возвратить эти кадры и послать дополнительно партийных работников.

    Молотов. Все партийные кадры?

    Патоличев. Почти все, которые посылались за последнее время.

    Голос с места. Была директива отчислить.

    Молотов. Всех не отчислишь. Там большинство честных.

    Патоличев. Именно честных.

    Берия засорил чекистские кадры политически сомнительными людьми. Он их набрал, подобрал не случайно, ему нужны были головорезы. Необходимо решительно очистить органы от этих людей.

    Далее, я хотел сказать, товарищи, что в Чека работает немало честных людей. Они, как могли, сопротивлялись действиям Берия, его действиям на отрыв органов от партии. Я могу приводить очень много примеров по Белоруссии, но в этом нет необходимости. Остановлюсь только на нескольких. Дело доходило до того, что однажды министр МВД товарищ Баскаков был в кабинете первого секретаря ЦК. Ему позвонил Берия и говорит: «Ты где?» – «В ЦК, у первого секретаря». – «Иди к себе, позвони». Товарищ Баскаков доложил, что было такое требование, пошел, позвонил. Было дано указание собрать национальные данные от чекистских органов, не докладывая об этом ЦК Белоруссии. Но товарищ Баскаков немедленно доложил ЦК. Он отказался писать записку, тогда его вызвали в Министерство в Москву и заставили писать, а затем как неугодного прогнали.

    Я хочу сказать, товарищи, что Берия не только в партии, в народе, но и в органах не имел и не мог иметь опоры. Этим и вызваны его действия по изгнанию партийных работников, честных чекистских кадров из органов и засорение этих органов своими людьми, ему угодными.

    Товарищи, я полностью согласен с высказываниями членов Президиума Центрального Комитета относительно необходимости усиления партийной работы, усиления политического воспитания коммунистов, трудящихся, более успешного решения целого ряда неотложных хозяйственных задач. Мы из этого сделаем для себя самые необходимые выводы.

    В заключение хочу сказать. Разоблачение врага и авантюриста Берия еще и еще раз напоминает, как дорого нам единство рядов партии, единство и сплоченность руководящего ядра нашей партии.

    Президиум Центрального Комитета благодаря своему единству, сплоченности сделал неоценимое дело – уберег партию и государство от большой беды. При таком единстве мы непобедимы. Это единство надо беречь как зеницу ока.

    Настоящий Пленум Центрального Комитета показывает непоколебимую сплоченность и стойкость ленинско-сталинского Центрального Комитета.

    Товарищи, я считаю своим партийным долгом заявить, что партийная организация Белоруссии, как и вся наша партия, активно поддержит действия ЦК, еще теснее сплотится вокруг нашего ленинско-сталинского Центрального Комитета. (Аплодисменты.)

    Хрущев (председательствующий). Слово имеет товарищ Кириченко, подготовиться товарищу Микояну.

    Кириченко. Товарищи, убедительный доклад товарища Маленкова и такие же убедительные выступления членов Президиума товарищей Хрущева, Молотова, Булганина, Кагановича об антипартийных, антигосударственных действиях Берия показали нам, как далеко зашел этот зарвавшийся авантюрист и провокатор. Надо прямо сказать, что своими вражескими заговорщическими действиями, о которых здесь было подробно доложено, Берия готовил для себя почву быть диктатором в партии и стране. Своими провокаторскими вредительскими действиями, особенно в последнее время, он причинил огромный вред нашей партии и советскому государству.

    Берия является подлейшим изменником и предателем интересов партии и народа. Он действовал как иуда. Всем свежо в памяти его выступление на траурном митинге 9 марта этого года,[169] где он призывал всю партию, весь советский народ к сплочению, к единству. А сам он непосредственно сейчас же после смерти товарища Сталина поднял свою грязную руку на единство партии, на ее Центральный Комитет, пошел против партии.

    В связи с разоблачением Берия я хочу остановиться на некоторых фактах из Украины, которые, мне кажется, дополняют омерзительный облик этого гнусного провокатора.

    Сразу же после назначения Берия министром внутренних дел он рекомендовал министром внутренних дел Украины некоего Мешика, человека с очень сомнительным прошлым. Он сейчас так же, как и Берия, арестован. Этот Мешик начал свою работу на Украине с того, что без всякого разбора изгнал все руководящие чекистские кадры, причем в первую очередь изгонял из органов государственной безопасности партийных работников, специально подобранных и утвержденных Центральным Комитетом КПСС для укрепления органов. В последнее время Мешик демонстративно изгнал из министерства заместителей министра – бывших партийных работников, также посланных Центральным Комитетом туда, и почти всех начальников областных управлений. Бывшему заместителю министра по кадрам Мешик заявил: «Вы не умеете защищать чекистские кадры, поэтому вам не место в органах МГБ». Когда этот заместитель спросил: «Как разрешите понимать, от кого защищать их я должен?», – он замялся, быстро прекратил этот разговор и перевел его на другую тему. Изгонялись и старые опытные чекисты, хорошие коммунисты, в том числе из Львова был изгнан Строкач, ныне назначенный министром внутренних дел. При этом проявлялась большая спешка. Вот уже в последние дни в течение двух часов были снова заменены почти все начальники областных управлений МВД Украины.

    Вместо этих честных коммунистов, отдавших много лет труда и жизни самоотверженному служению партии и советскому народу, Мешик с благословения Берия тащил в органы МВД людей, не внушающих никакого доверия. Так, он где-то откопал и привез на Украину на пост первого заместителя министра внутренних дел некоего Мильштейна.

    Кто такой Мильштейн? Он в прошлом работал в Грузии у Берия помощником, зав. особым сектором ЦК Грузии. Я долго характеризовать его не буду, скажу только, что отец, мать, родной брат и тетка Мильштейна проживают в Нью-Йорке, а другой родной брат за шпионскую деятельность осужден и расстрелян. В аппарат Министерства Мешик ставил людей из спортивного общества «Динамо», из различных лагерей и других организаций, не имеющих никакого отношения к чекистской и партийной работе. Мешик всегда подчеркивал: этого человека лично знает Лаврентий Павлович, этого человека рекомендует он, это указание Лаврентия Павловича и т. д. Все это, естественно, вызывало недоумение и возмущение коммунистов партийной организации Украины. У обкомов, у коммунистов, у работников органов МВД возникал законный вопрос, кто дал право Берия и Мешику грубо нарушать партийный принцип подбора кадров по политическим и деловым качествам. Ведь все перемещения в органах МВД Украины, все назначения заместителей министров, начальников областных управлений МВД делались без ведома ЦК КП Украины. Надо сказать, что этого у нас в партии никогда не было, кадры всегда были первейшей заботой партии.

    Берия и разные мешики возомнили, что они все могут делать, что им все позволено; они возомнили, что МВД – это их вотчина, а не орган партии. Мешик вел себя, как вельможа, он хотел стать над партийной организацией республики, над ЦК партии Украины. По образу и подобию Берия он метил в маленькие диктаторы. Мешик пытался воздвигнуть стену между партийной организацией и органами МВД, через которую не мог бы проникнуть партийный глаз и видеть, что и как там делается. Приведу такой факт. В Сталине[170] работники райотделения МВД учинили провокацию в отношении коммуниста-начальника городской почтовой конторы. Они взяли подписанный этим начальником один денежный документ, оторвали верхушку заполненной части этого документа, а на нижней части, где стоит подпись, напечатали такую провокацию: «Я, ротозей такой-то, подписываю все, что мне подсунут. Я этим помогаю шпионам и диверсантам и т. д.» И всю эту галиматью обнародовали в печати. (Обращается к членам Президиума и объясняет, как это было сделано.)

    Когда этот факт стал известен, то ЦК КПСС и ЦК КП Украины приняли решение и поручили работникам проверить это дело. Мешик воспротивился этому, он отказался что-либо сказать, как это произошло, и тем более отказался помочь разобраться в этом деле работникам ЦК КПСС и ЦК КП Украины, а на мой звонок, что это дело сугубо оперативное, чекистское, ясно подчеркивая, что не следует партийным органам заниматься этим вопросом. Мы доложили об этом факте в ЦК КПСС. Однако мне только сейчас стало ясно, к чему вел Мешик, откуда исходила вражеская линия, направленная на отрыв органов МВД от партии, чтобы поставить органы МВД над партией. Буквально в тот же день мне позвонил Берия и спросил, как идут дела и тут же сказал: Вы смотрите, не занимайтесь политиканством в отношении органов МВД.

    По правде сказать, я даже не понял, в чем дело.

    Или такой факт: Мешик послал группу работников в Сталинскую область с поручением проверить, как устраивают переселенцев из западных областей Украины. У работников на месте эта проверка вызвала удивление, так как в этом вопросе в состоянии разобраться партийные и советские органы. На Пленуме ЦК КП Украины, обсуждавшем постановление ЦК КПСС, Мешик выступил с развязной, запугивающей речью – знай, мол, наших.

    Выступление Мешика на Пленуме было очень недоброжелательно встречено присутствующими. Недавно на состоявшейся партийной конференции Министерства внутренних дел он также вел себя очень гнусно. Правда, ему там дали по рукам, а все предложения партийная организация провалила и были проведены другие предложения. Такое поведение Мешика и заявление Берия о политиканстве взбудоражило нас и заставило насторожиться. Тогда же после звонка Берия мы на бюро ЦК обменялись мнениями и о поведении Мешика. Договорились в связи с моей поездкой в Москву о том, чтобы до дожить ЦК и зайти мне лично к Берия и рассказать о том, как ведет себя Мешик. (Смех.) Ну и рассказал бы я.

    Только теперь после доклада товарища Маленкова, выступлений товарищей Хрущева, Молотова, Булганина, Кагановича и других товарищей стало понятно, почему Берия так рьяно ограждал органы МВД от партийных органов. Авантюристическая деятельность Берия и других ему подручных, как Мешик, была направлена на то, чтобы насадить органы МВД подручными им людьми. Враги партии и народа Берия и такие его подручные, как Мешик, насаждали в органах МВД, кроме всего прочего, высокомерие, вельможество. К начальнику отдела, начальнику управления рядовому работнику трудно попасть. Надо сказать, как говорят коммунисты-чекисты, что это шло от Центрального аппарата МВД СССР.

    Работники МВД отрываются от партии, от народа, а это ведет к перерождению, к попытке поставить органы МВД над партией. Еще в 1937 году Центральный Комитет нашей партии и Совнарком тогда вынесли решение, в котором запрещалось в оперативных отделах иметь следственные группы или отделения, то есть разделять следствие от оперативной работы.[171] С приходом Берия все это восстановлено, когда одни и те же лица отвечают за арест и следствие.

    Надо скорее выкорчевывать это зло, причиняющее партии и народу вред.

    Я хочу сказать и об известной записке Берия о положении в западных областях Украинской ССР. Безусловно, недостатки в ЦК КП Украины и Совете Министров в этом вопросе, в вопросе руководства западными областями, имели место и их было очень много. Но тем не менее я хочу сказать, что Берия составил эту записку на основании только данных Мешика и агентуры. В большинстве этот материал получен от агентуры без глубокого знания положения дел на месте. Агентура, как теперь стало известно, очень сомнительная. Нам известна эта агентура, например «автор», «объективный». Нам известны эти лица, и они диктовали, что надо делать и как надо делать. И больше того, они написали записку Мешику, их вызывал Берия к себе с тем, чтобы дать предложения, как улучшить положение после решения ЦК. Они заявили, что надо вернуть еще из каких-то стран лиц, сбежавших в свое время из Западной Украины. В записке не приводится данных о количестве убитых украинских буржуазных националистов. Непонятно, зачем надо было ему обнародовать эти цифры, их все знают. Но там не было сказано, что от рук националистов, злейших врагов украинского народа, погибло нa Украине около 30 тысяч партийных работников, органов МВД, солдат и офицеров Советской Армии, партийно-советского и колхозного актива.

    А сколько сирот осталось, он тоже не подсчитал. В записке Берия непонятно почему фигурируют такие термины: «западноукраинская интеллигенция», «западноукраинские кадры», «русаки», «русификация», «Западная Украина» И это в то время, когда на Украине давно вышли из употребления эти слова Украинские и другие советские народы – единая семья, и нет в ней западных украинцев и восточных украинцев, нет таких терминов как украинцы, тем более «русаки» и другие.

    Украинский народ всегда с чувством глубокой любви и уважения относило; и относится к великому русскому народу. Берия выкопал эти слова, ему они почему-то оказались нужными, и я здесь прямо должен заявить, что эти слова подходящи для националистов. Ониb нас поставили в затруднительное положение, когда мы готовились к постановлению своего Пленума ЦК – мы думали, как быть с этими словами, против которых весь наш народ восстает.

    На пленумах Львовского и других обкомов партии выступали местные коммунисты. Мы информировали ЦК КПСС об этом. Представители местной интеллигенции с чувством благодарности говорили о людях, прибывших из восточных областей Украины и других мест Советского Союза. Эти люди проводили и ведут там большую работу по строительству новой советской жизни.

    К слову говоря, никто почти из прибывших из восточных областей не уволен еще сейчас с работы, если не считать чекистов, о которых я доложил.

    Теперь хочу сказать здесь насчет орденов для республики. Звонок такой был одного из работников, не помню фамилии, Совета Министров. Мне он звонил по такому вопросу – скажите, пожалуйста, кто является у вас самым крупным деятелем культурного фронта в прошлом, кроме Шевченко. Я назвал Франко, Коцюбинского, Лесю Украинку. Тогда он меня спрашивает – а больше Шевченко есть кто-нибудь. (Смех.) Я говорю – нет. Он мне опять задает вопрос, а какой-то у вас Шевченко есть. Я отвечаю – да, у нас есть Тарас Григорьевич Шевченко. (В зале оживление, смех.) Я спрашиваю: а в чем дело? Он отвечает: мне поручил товарищ Берия узнать – нет ли у вас более крупного деятеля, чем Шевченко? А я спрашиваю – а зачем это вам? Он отвечает – имеется в виду установить ордена для республики для работников культурного фронта. (Оживление в зале, смех.)

    Товарищи, Президиум Центрального Комитета нашей партии проявил исключительную политическую прозорливость, разоблачив политического авантюриста и провокатора Берия, у Президиума ЦК не дрогнула рука. Он действовал решительно, верно и быстро, как и подобает Президиуму Центрального Комитета. Члены Президиума ЦК поступили как верные слуги нашей партии и нашего народа. Мы, члены ЦК, видим, как Президиум единодушно, Дружно решил вопрос, с какой беспощадностью отсек руки заклятому врагу, пытавшемуся ослабить единство нашей партии. Поэтому и понятно такое единодушие, высказываемое здесь, на Пленуме, и понятно, что принятое Президиумом ЦК и принятое настоящим Пленумом решения будут безусловно одобрены всей нашей партией, всем нашим народом.

    Мы, все члены ЦК, искренне и горячо поддерживаем действия Президиума ЦÊ, его правильные и решительные меры.

    Товарищи, еще раз опыт строительства нашего советского государства учит, что те руководители и работники органов государственной безопасности, которые пытались поставить МГБ и МВД над партией, противопоставить их партии, отрывались от партии, неминуемо терпели политическое банкротство, скатывались на антипартийный, вражеский путь, как и все другие раскольники и враги нашей партии.

    Для нас, коммунистов, важно только дело партии, для нас оно значит больше, чем лица, которые принадлежат к ней. Мы решительно вырвали мразь из рядов нашей партии, и от этого наша партия станет еще крепче, еще монолитнее.

    Наша Коммунистическая партия, как известно, является направляющей и руководящей силой советского государства. В поле ее зрения находятся важнейшие участки коммунистического строительства, под ее повседневным контролем работают все государственные, хозяйственные и другие органы. Тот, кто забывает об этом, кто пытается уходить из-под контроля и влияния партии, совершает антипартийное дело, и тот будет беспощадно сметен с нашего пути.

    Товарищи, в связи с разоблачением врага партии и народа Берия Президиум Центрального Комитета сделал чрезвычайно важные выводы, о которых здесь доложил товарищ Маленков, – это о коренной перестройке и улучшении работы органов МВД, о решительном повышении бдительности среди всех трудящихся, о воспитании у коммунистов высокого качества партийности и непримиримости, о необходимости усиления идеологической и воспитательной работы в массах, о работе по дальнейшему улучшению материального благосостояния трудящихся, в частности вопросы сельского хозяйства.

    У меня истекает регламент, я хочу только на трех вопросах по сельскому хозяйству остановиться». Много у нас недостатков есть в промышленности и в других областях работы, об этом говорил товарищ Каганович, но в сельском хозяйстве у нас есть много таких недостатков, которые мы можем очень быстро поправить. Скажем, многие годы не решается вопрос о кадрах. Я имею в виду инженерно-технические кадры. Государство дало первоклассную технику, а кадров у нас почти нет. Плохо с овощами, картофелем. Все это можно быстро поправить. Здесь товарищи говорили об этом.

    Огромную роль в дальнейшем сплочении всей нашей партии, всех трудящихся вокруг Центрального Комитета, вокруг правительства будет играть реализация всех тех мероприятий, которые намечены Президиумом ЦК. Засучив рукава мы должны со всей силой взяться за выполнение этих мероприятий, и это поддержат все коммунисты, все члены партии, все трудящиеся.

    Разрешите заверить Пленум Центрального Комитета, Президиум ЦК, что парторганизация Украины еще теснее сомкнет свои ряды вокруг Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза, будет неустанно работать над решением этих задач, как и всегда, будет его верной опорой передовым отрядом в борьбе за великое дело коммунизма. Коммунисты Украины будут высоко держать знамя партийности, будут как зеницу ока хранить единство партии, дружбу народов, чистоту своих рядов.

    Хрущев. Слово имеет товарищ Микоян. Подготовиться товарищу Шаталину.

    Микоян. Товарищи, в выступлениях товарищей Маленкова, Хрущева, Молотова, Булганина, Кагановича достаточно ясно обрисовано и документально доказано все положение дел с преступной авантюрой Берия, политически оценено и отмечены те организационно-политические выводы, которые партия должна сделать из этого печального, но поучительного события в нашей партии.

    Я целиком согласен с тем, что сказано товарищами. Хотелось бы от себя только внести дополнительные соображения и ряд фактов, подтверждающих, что сказанное совершенно правильно.

    С того дня как товарищ Сталин заболел, а врачи сказали нам – он не поправится, главная забота для каждого из нас заключалась в том, чтобы сохранить железное единство партии, ибо единство партии было обеспечено уже при жизни Сталина.

    Когда формировалось руководство государством, партии, все ученики Сталина, кто многие годы работал под его руководством, стали ответственными за дело. И все понимали, что сталинское руководство можно было заменить только руководством коллективным. Вначале работа шла дружно и налицо были большие успехи нашей партии и правительства во внешней политике. Однако вскоре стали появляться сигналы о том, что в нашей среде Берия принимает меры поджать всех. Интриганский характер Берия мы и раньше знали, но в таком разнузданном виде увидели только после смерти товарища Сталина, когда он зарвался, ведя преступную игру, и наконец доигрался.

    Многие товарищи скажут, как это члены ЦК, много лет зная Берия, не сумели обезвредить страшного человека. Это дело не такое простое, его не так легко достигнуть. Во-первых, не все факты были известны. Факты были известны в разное время. Нельзя забывать, что происходила большая и ловкая работа по маскировке, по замазыванию его значения и по трактовке совсем в Другом значении. Было немало фактов, в тени которых прикрывались отрицательные факты.

    Нужно честно и правдиво сказать, что Президиум Центрального Комитета, в первую очередь тт. Маленков, Хрущев, Молотов и Булганин проявили прозорливость и совершили подвиг, сразу покончив в один присест с этим авантюристом. Партия будет всегда благодарна им за совершенный ими подвиг.

    Я впервые встретился с Берия в 1920 году в Баку после установления Советской власти. Тогда он был бакинским комитетом партии послан в Грузию в качестве курьера по доставке секретного письма. До этого я его не знал. После этого я с ним в Баку не встречался, поскольку сам через четыре месяца был переведен в Нижегородский обком.

    После этого у нас с Берия были такие же отношения, как и со многими другими членами ЦК. Отношения неровные, иногда хорошие, в последние два месяца скверные, когда он провалил несколько правильных внесенных мною предложений.

    В 1919 году, будучи в подполье, бакинская организация большевиков для поддержания нелегальной связи с Астраханью, когда работал там Киров, использовала двух азербайджанцев, которые были известными социалистами… Задача их, а также приданных к ним коммунистов заключалась в том, чтобы иметь полную информацию, для того чтобы проверять нелегальную организацию в Астрахани. Мы тогда в Астрахань и обратно возили керосин и прочее, Тогда мы перевозили бензин в большом количестве на лодках. Я раньше не допускал возможности, что Берия был послан в качестве… но теперь я сильно в этом сомневаюсь.

    Получив такое обвинение, такой удар на Пленуме ЦК, что он работает в буржуазной контрразведке, а не был послан партией, как он утверждает, он, не счел нужным представить документы, подтверждающие действительность, для того чтобы снять с себя такое пятно. Он был щепетильным по таким вопросам. В другом случае он никогда не пропустил бы такой возможности. Значит, он не был в областной организации. Поэтому товарищ Хрущев совершенно прав, когда он заявил: «Был или не был послан партийной организацией, это не увеличивает доверия, когда он раскрыт в наших глазах». Действительно неизвестно, не была ли его работа в контрразведке ширмой для выполнения поручений не от коммунистов, а от других хозяев.

    Маленков. Никто не подтвердил, что он был послан партийной организацией?

    Микоян. Ни один человек, да он и не добивался. Он ни разу со мной не говорил. Серго меня спрашивал в то время, я ему сказал. Товарищ Сталин меня спрашивал, я то же самое сказал, а он ни разу не пытался ни у товарища Сталина, ни у Серго, ни на Пленуме ЦК или хоть откуда-нибудь получить бумагу. что он был послан. Между тем такая бумага была необходима.

    Теперь, когда все дело вскрыли, такая постановка вопроса товарищем Хрущевым вполне законна.

    Маленков. Кто же мог послать?

    Микоян. У нас два-три десятка было послано. Верхушку я посылал, а к ним придавал людей Саркис, затем Виктор…[172] Я месяца четыре был в Советском Союзе, приезжал в Баку с докладом в ЦК и вернулся в Баку вместе с войсками.

    Еще до приезда его в Москву, и в особенности когда он был в Москве, ему удалось ловко, всеми правдами и неправдами пробраться в доверие к товарищу Сталину. Еще при жизни товарища Сталина, в особенности в последние годы, когда он не мог уже заниматься делами, когда он меньше стал встречаться с людьми, получать информацию, в это время он ловко устроился главным информатором товарища Сталина.

    Надо сказать, что товарищ Сталин в последнее время не доверял Берия. Берия вынужден был признать, что Сталин ему не доверяет, что мингрельское дело создано для того, чтобы на этом основании арестовать Берия, что Сталин не успел довести то, что хотел. Во время войны товарищ Сталин разделил МВД и Госбезопасность. Тоже, мне кажется, из некоторого недоверия к нему. Не было смысла делить министерство. Тогда назначили его в Совет Министров. Это тоже было внешним признаком проявления недоверия. Но несмотря на это, товарищ Сталин ему очень большое доверие оказывал.

    Информации Берия обычно носили интриганский характер и служили специальным целям. Ему удавалось очень много трудных решений проводить, причем было известно, что если Берия против того или иного решения, оно будет провалено. Этим он создал себе авторитет. Он прикидывался дружком то одного, то другого работника. Это мы все видели, но не придавали такого значения, какое он приобрел после того, как не стало товарища Сталина.

    О его интригах я впервые узнал от Серго. Я помню, разговаривал с ним за несколько дней до его смерти. Он очень взволнованный ходил. Он меня спрашивал: «Не понимаю, почему товарищ Сталин мне не доверяет. Я абсолютно верен товарищу Сталину и не хочу с ним драться, хочу поддержать его, а он мне не доверяет. Здесь большую роль играют интриги Берия. Берия из Тбилиси дает товарищу Сталину неправильную информацию, а Сталин ему верит».

    Кроме интриганства и вероломного натравливания одних на других, главным оружием Берия было двурушничество. Некоторые могут сказать нам: почему вы не обнаружили вовремя этого мерзавца? Я объясняю для себя это дело так: доверие, которым он пользовался у товарища Сталина, его высокое положение у руководства вызывали большие затруднения, чтобы в короткий срок без Сталина все распознать, имея в виду разобщенность между членами Президиума, которая исключала возможность обмена мнениями, как это принято среди большевиков, чтобы дать полную оценку тому или иному факту. Иногда анализируешь некоторые факты и думаешь: а может быть, я ошибаюсь, поскольку неизвестно мнение других товарищей. Главным тормозом являлось то, что хотелось сохранить единство коллектива. Трудно было распознать так быстро и в один присест принять такое решение, беспрецедентное решение в истории нашей партии. Зная отрицательные стороны Берия и осуждая его, мне все же было трудно согласиться на арест члена Президиума ЦК. Однако в ходе обсуждения выяснился полный авантюристический облик Берия и стала явной опасность заговорщической угрозы. Это привело к полной изоляции Берия и принятию единодушного решения об его аресте.

    В чем выражалось двурушничество Берия?

    Я вначале ему говорил: зачем тебе НКВД? А он отвечал: надо восстановить законность, нельзя терпеть такое положение в стране. У нас много арестованных, их надо освободить. НКВД надо сократить, охранников послать в Колыму и оставить по одному – два человека для охраны. Вот такие утверждения он делал. А потом, когда дело дошло до работы, он стал поступать наоборот, еще больше закрутил. Когда он выступил на Красной площади над гробом товарища Сталина, то после его речи я сказал: в твоей речи есть место, чтобы гарантировать каждому гражданину права и свободы, предусмотренные Конституцией. Это в речи простого оратора не пустая фраза, а в речи министра внутренних дел – это программа действий, ты должен ее выполнять. Он мне ответил: я и выполню ее. А потом внес предложение без суда и следствия арестовывать людей на десять лет. Вот такое двурушничество стало постепенно раскрываться.

    Что он был большим мерзавцем и фальсификатором, это видно из следующего: недавно, за несколько дней до этого события, после заседания по Кремлю шли несколько человек. Берия завел разговор, он любил иногда пообсуждать, чем мы живем. И иногда в откровенность пускается, а иногда откровенность бывает неосторожная с его стороны.

    Брошюра, написанная Берия о Закавказье, касается создания партии товарищем Сталиным. Этого отрицать никто не может. Но он сказал такие вещи, что «когда я писал эту брошюру, то там было много фальсификации. Например, некоторые статьи, некоторые факты я без доказательства приписал товарищу Сталину и считал, что это ему понравится». Действительно ему нужен был трамплин, чтобы прыгнуть с областного масштаба на вышку нашей партии. Его брошюру стали прорабатывать во всех кружках. Он получил ореол теоретического работника и верного сталинца. Отсюда и дальнейшее – все это помогло ему втереться в доверие Сталина. Видишь, Берия молодец, подобрал материал, работает над собой, говорил товарищ Сталин. Он понимал, что нельзя к руководству партии прийти, не имея хороших революционных заслуг перед партией. Он создал все это по плану, специально разработанному, как ему себя вести. Он был ловкач.

    Другой вопрос – двурушничество. В первые дни он ратовал о культе личности. Мы понимали, что были перегибы в этом вопросе и при жизни товарища Сталина. Товарищ Сталин круто критиковал нас. То, что создают культ вокруг меня, говорил товарищ Сталин, это создают эсеры. Мы не могли тогда поправить это дело, и оно так шло. Нужно подойти к личности по-марксистски. Но Берия ратовал. Оказалось, что он хотел подорвать культ товарища Сталина и создать свой собственный культ. (Смех.) Но это надо делать в коллективном руководстве. Это скоро проявилось, когда к решению ЦК о западных областях Украины, о Литве был приложен его доклад. Причем решение ЦК не было подписано членами Президиума, там не упоминается ни одна фамилия, но там есть только фамилия министра Берия, где все установки даны в докладе. Прорабатывать решение нужно было с одной фамилией Берия. Это было двурушничеством. Чтобы выдержать культ собственной личности, он добивался того. чтобы ведомственное министерство, которым он руководил, даже тогда. когда эти интересы неправильные, отстаивать до конца.

    Один пример, как из этих ведомственных соображений создались внешние трудности. Когда надо было подписать соглашение о торговых поставках с Чехословакией на 1953 год, то полгода шли переговоры. Министерство, которое я возглавляю, вошло с решением дать несколько меньшие поставки, пойти навстречу чехам. которые говорили, что не могли выполнить договор, который был подписан несколько лет тому назад. У нас было многолетнее соглашение о поставках. Правда, может быть, поставки могли идти нескольте, но дело не в этом. А Берия взбесился, как-то узнав об этом долголетним соглашении. Долголетнее соглашение предусматривало поставку 800 штук дизелей нефтяных по 500 сил каждый, то есть 400 тыс. лошадиных сил для нефтяной вышки. Это сумасшедшая цифра. Когда-то товарищи включили по ошибке в заявку это количество. Министерство проверило и выяснило, что нефтяникам столько не нужно, что нужно только 400. Наше министерство, Госплан совместно с нефтяниками включили 400 штук. Он тогда говорит, что многолетним договором предусматривалось 800. а Микоян предлагает 400. На каком основании такое разложение, такая поблажка чехам и так далее. И после этого пошла закрутка, два месяца с чехами переговаривались.

    То же и с нефтяной аппаратурой. Не нужно столько, чехи не могут освоить. Это еще новая, трудная сейчас задача для них, они еще не владеют заводами.

    Много сволочей у них на заводах, и только когда его арестовали, Президиум утвердил, завтра будем подписывать соглашение на 1953 год.[173] Это уже во втором полугодии, вместо того чтобы сделать это в начале года или накануне года подписать. Конечно, чехи думают, как отношения между нами строить как легко с русскими вести дело, когда полгода продолжаются споры.

    Или другой вопрос. Президиум Совета Министров обсуждал вопрос об Индии. Индусы играют между нами и американцами. Они обратились к нам, чтобы мы, русские, дали им некоторое количество зерна, около 300 тыс. тонн, и за это они будут давать свои товары. Президиум ЦК сказал – хорошо бы, если бы не отказать индусам, чтобы уменьшить влияние американцев и выбить почву у тех врагов советского народа, которые имеются в Индии. Поручили Молотову и мне такой проект составить. Мы подготовили. Мы нашли зерно из экспортных ресурсов, за счет снятия продажи другим капиталистическим странам, чтобы это зерно продать индусам, имея в виду политически более выгодное дело. Внесли предложение. Он говорит – нельзя принимать, неизвестно, откуда это зерно идет. Я говорю, что это подсчитано, что это в пределах экспортного Фонда. А он говорит – может быть. тогда экспорт нужно сократить. Кто баланс проверял? Я ему отвечаю, что это в пределах экспорта, никакого перерасхода нет. Тогда он говорит, что надо создать комиссию, и вопрос об Индии был снят, а Бенедиктов, новый посол, он сидел и ждал. И только когда Берия арестовали, нам удалось провести это решение,[174] которое было внесено Молотовым и мною, ибо оно было правильным.

    Дальше, Берия, вконец распоясавшись, видимо, решил, что внутри страны он все прибрал к рукам. Последнее время он занялся странами народной демократии. Вы читали сообщение, что его подхалимы и агенты все время говорили, что он приберет все к рукам.

    У нас есть три органа, сотрудничающие между нами и странами народной демократии, – это Экономический Совет, Военно-организационный Комитет и Секретариат Коминформа.[175] Товарищ Сталин первое время образования этих органов очень активное участие принимал, а последние два года перестал ими интересоваться. И даже не собирались представители ответственных организаций и. конечно, там плохо работали. Я лично отвечаю за Экономический Совет. Конечно, часть от меня зависит, но большая часть от меня не зависит.

    Он ловко это сделал. Он критиковал, критика была справедливой, и мне трудно было протестовать. Он, взяв трамплин критики деятельности, сделал отсюда вывод – закрыть все эти организации, создать на новом уровне, и сам представил длинную резолюцию.[176] Почему сам, непонятно, почему он знает экономические вопросы, военно-организационные дела лучше, чем мы? Он сам внес резолюцию, вместо того чтобы поручить кому-нибудь из нас.

    Теперь дается оценка экономической политики всех стран народной демократии. бичуется как неправильная, причем все страны под одну мерку, и дается линия на дальнейшее поведение, дается рекомендация и предлагается созвать совещание. Написано было очень много. Я прочитал, смысл понимаю: к рукам прибрать, а критику трудно отвергать. Маленков мне звонит и говорит: «Читал?» Я говорю, что написано так, что большие поправки вносить трудно. А ты, говорит, вникни, нельзя все страны стричь под одну гребенку: что есть в Венгрии, того нет в Болгарии.

    Действительно, там оказалось много неправильного, и документ не пошел. И это пример, как он хотел прибрать к рукам международные и военные дела. Он как мелкие, так и крупные вопросы политики приносил в жертву темным своим замыслам, ловко расстраивая ряды нашего руководства и дезорганизуя его работу.

    Вот еще некоторые примеры. У нас к весне прошлого года обозначился уже кризис мясного снабжения, говоря резким словом – острая нехватка мяса и животного масла. Товарищу Сталину докладывали, что мяса у нас не хватает. Говорит: почему не хватает? Отвечаю, что с животноводством плохо, заготовляем плохо, а спрос растет. Он не согласился, сказал, что это неправильно. Я думаю, что это правильно, а он был недоволен. А потом он сам решил, что нельзя не обратить на это внимание. К тому же в прошлом году что случилось: видим, что нет мяса, может быть, дать в Москву, Ленинград. Донбасс, а другие прижать. Товарищ Сталин правильно критиковал нас. Выхода у нас не было.

    В этом году накопили мясные запасы, нажали на заготовки и вышли на начало этого года с запасами почти вдвое больше, чем в прошлом году. За первое полугодие нами продано мяса столько, сколько за весь 1940 год из централизованных ресурсов. Однако мясом мы торгуем только в Москве, Ленинграде, с грехом пополам в Донбассе и на Урале, в других местах с перебоями.

    Каганович. На Урале не с грехом пополам, а на четверть.

    Микоян. Причем с 1948 года цены на мясо снижены так: если 1948 год считать за 100, то теперь 42, то есть больше чем в два раза.

    Ресурсы не поднялись, а когда снижение цен на все товары происходит, экономика определяется не на хлеб, а на покупку мяса. Значение спроса растет быстрее обычного спроса. Колхозный рынок не растет, колхозники покупают мяco и молоко у нас. Севооборот установлен, при этом крупнейший вопрос, такой, как мясо, картошка, овощи, не можем решить. Товарищ Сталин чувствовал что-то неладное. В ноябре месяце отчитывался министр сельского хозяйства Бенедиктов о положении дел.[177] Бенедиктов докладывал формально. Выходило, что колхозники – враги собственности, ничего не делают. Товарищ Сталин гениально мог из нескольких фактов сделать вывод. Он говорил – если колхозники плохо ухаживают за скотом, значит, они не заинтересованы в общественном животноводстве, значит, нужно создавать экономически сознательные колхозы для развития животноводства. И решили организовать комиссию Президиума ЦК по животноводству во главе с Хрущевым. Я был членом этой комиссии. Месяца два работали добросовестно, вопрос шел о повышении цен. Я говорю: нельзя повышать цены, как захотят, это явный абсурд. Цены такие: средняя цена на мясо 25 копеек.

    Маленков. Это было при товарище Сталине?

    Микоян. Да.

    Или для примера возьмем керосин. Крестьяне думать умеют, люди узнают экономику, их заставляют изучать ее, они изучают марксизм-ленинизм. Керосин стоил 10 копеек в 1930 году, после неоднократного снижения – 1 рубль 50 копеек. Раньше, чтобы купить 1 литр керосина, крестьянин продавал полкилограмма живого скота, а теперь четыре килограмма скота. Чтобы керосином осветить себя, должен такое количество скота давать, а мясо. спички – в два раза дороже довоенного года. Ведь там, где умеют заботиться по-настоящему, там до огромного уровня поднимают. Хлопок подняли, чай подняли. Я убежден, что лен поднимут. Почему не могут решить такой вопрос и поднять его, как животноводство? Вносили предложение. Мы с Хрущевым были единого мнения, что политика цен – острый вопрос. На выбор было два варианта – какой захочет принять товарищ Сталин, такой и будет. Средняя цена крупного рогатого скота 90 копеек и 70 копеек, или то, или другое, пускай сам принимает. Он сказал: принимаю третий вариант – 60 или 50 копеек, вот в таком виде. Не успели кончить вопрос, умер товарищ Сталин. Казалось бы, четыре месяца прошло, готов проект, можно было бы принять, но до сих пор не приняли. Несколько раз я ставил вопрос в Президиуме. Хрущев говорит – давайте оговорим вопрос по животноводству, и чуть ли не до апреля дотянули.

    Хрущев. К сожалению, когда был третий вариант, тут же попутно он внес предложение – увеличить налог на колхозы и колхозников, поднять до 40 миллиардов налог, а весь доход исчисляется в 42 миллиарда.

    Микоян. Нынешний налог в 15 млрд довести до 40 млрд.

    Хрущев. Нет. увеличить еще на 40 млрд налог. Это уж, знаете, я не знаю, что такое.

    Микоян. Это уже было невозможно. Тогда мы сами не торопились с этим проектом.

    Хрущев. Куда было торопиться? Это могло вызвать восстание.

    Микоян. После этого, казалось бы, что стоит принять такой проект, и Берия. Сам возмущается. Это ясно всякому, что если примем предложение товарища Сталина о налоге, это значит поднять восстание. Это были его слова, а как только Сталина не стало, мы не смогли ничего решить, а мы могли решить. Насчет овощей и картофеля. Еще в 1950 году хватало овощей и картофеля, и во время войны было неплохо, но попрали это дело. предложили три-четыре копейки за килограмм картошки. Если будут строительный песок на реке заготовлять, копать, доставлять, то он дороже будет стоить, чем картошку посадить. вырастить, выкопать и доставить. Мы что делаем? Каждый год учреждения Москвы посылают служащих, которым платят тысячу рублей, копать картофель. За счет учреждений это идет, а колхозники смотрят, немножко смеются, торгуют молоком. Вместо того чтобы заинтересовать колхозников, посылают служащих и квалифицированных рабочих. Надо, чтобы колхозники выращивали картофель, а служащие и рабочие занимались своим делом. Ведь нельзя же допустить, чтобы квалифицированный рабочий копал картошку, а колхозник в это время работал в городе.

    Хрущев. Сколько Вам еще времени надо? Вы говорите уже 50 минут.

    Микоян. Еще минут 10. Я сокращусь.

    Всего надо было 300 млн, цены повысить на картофель, по мясу около 3 млрд надо было прибавить. Деньги у нас были, расходы большие, можно было сократить, например, за счет Туркменского канала. Все это сорвал.

    Поэтому товарищ Хрущев правильно объясняет, для чего это сделано: чтобы подорвать авторитет руководства, он решил сорвать эти мероприятия. У нового министра сельского хозяйства товарища Козлова было жалкое положение. С каким проектом ни входит, Берия нападает. Ни один проект Козлов не мог провести, пока не согласился и не принес то. что сам считал неправильным.

    Наконец, следующий вопрос. Товарищ Сталин в своем труде «Экономические проблемы социализма в СССР» сказал, что нельзя игнорировать объективные экономические законы, а вот мы в области мяса, молока и картофеля эти законы попрали. Авантюрист политический оказался авантюристом и в экономической политике. Чтобы дезорганизовать руководство и разбить членов Президиума, он ловким маневром добивался отклонения нужных предложений. Например, план снабжения во II квартале провалил под флагом охраны резервов. Я извиняюсь, товарищ Хрущев, но я знаю. что все товарищи ко мне как к министру претензии имели, поэтому я должен еще сказать. Товарищ Маленков сказал, что во II квартале повысить условия жизни населения.

    Была угроза, что мы уменьшим во втором квартале по сравнению с первым кварталом. Товарищ Маленков говорит мне: добейтесь того, чтобы не уменьшать. Стали изыскивать возможности, дали проект заимствовать из государственных резервов десять процентов животного масла, имея в виду, что с увеличением заготовок этот расход покроем. Надо было сразу принять план снабжения. А Берия отверг, говорит: нельзя этого делать. И только после его ареста этот план был утвержден и 30-го числа разослан на места.

    Это был такой дезорганизатор, особенно в последнее время, что совершенно нельзя было спокойно работать. Вот поэтому принятое решение не только не ослабляет нас, а открывает возможность творчески работать над дальнейшим подъемом и укреплением нашей страны.

    Маленков. Не так страшен черт, как его малюют.

    Микоян. А каким жалким он выглядел на Президиуме!

    Я часто по своим делам советуюсь с товарищем Маленковым. И вот, говоря об увеличении товарных фондов, я прошу меня поддержать увеличить на 20 миллиардов против годового плана фонды товаров для рынка. Правительство меня поддержало.[178] Видя такую поддержку, я взялся за работу, засучив рукава. Меня товарищ Маленков спрашивает, каких промтоваров не хватает стране. Я ему отвечаю: самое главное – не хватает хороших тканей для мужских и женских костюмов, не хватает хороших сорочек, а с остальным обойдемся. Стали нажимать на товарища Косыгина, чтобы изыскал средства для увеличения выпуска хороших тканей. Я предложил: есть свободная валюта, есть некоторые ресурсы в нашей стране, и надо купить на 2–3 миллиона хороших тканей для костюмов в Китае, сразу привезти, и тогда мы оденем нашу интеллигенцию и рабочих в хорошую одежду. Такое мероприятие было бы без ущерба для нашей экономики.

    Или взять улов сельдей. Улов у нас в два раза больше, а в продаже сельдей меньше, чем при царе. При царе на 280 тысяч импортировалось взамен хлеба. Нажимаем, нажимаем, а рыбпром больше не дает.

    Хрущев. Может сложиться впечатление, что мы действительно сидели и дрожали перед ним. Было много случаев, когда мы хорошо в зубы давали и принимали решения. А то получается впечатление, что мы сидели и глядели на него.

    Микоян. Я хочу сказать, как он срывал там, где всякому ясно, что это вредно для государства, так что если мы выбросили его из нашей среды, то это только усилит нашу партию и даст возможность хорошо работать. Он не давал принимать хорошие решения, а принятые хорошие решения старался проводить так. чтобы вместо пользы нанести вред. Например, наша национальная политика имеет в виду ликвидировать некоторые перегибы и искажения на практике. А дело обернулось против русской нации, которая создает национальное равенство, которая обеспечивает национальное равенство. Это дело обернулось против нашей партии. Ясно, что это мог сделать только враг: ликвидировать национальную политику, использовать ее в своих интересах, чтобы поднять против русских народы молодых советских республик вроде Литвы. Западной Украины. Латвии и прочих.

    Отсюда ясно, товарищи, что, очистившись от этого перерожденца, провокатора, мы стали сильнее. Теперь нет помех в работе нашего Центрального Комитета. Из этого надо сделать вывод не только Центральному Комитету, но и местным организациям и всей партии. Это не единственный случай для партии, были и другие случаи. поэтому надо поставить, как сказал товарищ Хрущев, МВД на свое место. Но этого мало. Надо большевистскую принципиальность поставить во главу угла всей партии, работы Центрального Комитета и местных партийных организаций. Внутрипартийная демократия, коллективность руководства как Центрального Комитета, так и местных организаций, оживление местных органов, вопрос внутрипартийной демократии должны поднять здесь не только критику и самокритику, но и ответственность членов ЦК перед Центральным Комитетом партии, члена бюро обкома перед областным комитетом партии.

    У нас нет прямых данных, был ли он шпионом, получал ли задания от иностранных государств, но главное состоит в том, что он выполнял указания капиталистических государств и их агентов.

    Центральный Комитет партии, очистившись от этой мрази, окрепнув в области организационной, станет еще более монолитным и добьется новых успехов как во внутренней, так и во внешней политике, при этом выполняя указания товарища Сталина об укреплении интернациональных связей с братскими странами и партиями. (Аплодисменты.)

    Хрущев. Слово имеет товарищ Шаталин. Подготовиться товарищу Михайлову (Москва).

    Шаталин. Товарищи, сущность вопроса в докладе товарища Маленкова и в выступлениях членов Президиума изложена с предельной ясностью и обстоятельно доказана. Я должен сказать, что как только узнал о случившемся, извиняюсь за экспансивность, то просто подпрыгнул от радости. И это не случайно. И как я наблюдал за секретарями областных комитетов, они были не менее рады этому обстоятельству, этому счастливому обстоятельству.

    Голоса. Правильно.

    Шаталин. Почему так произошло и почему мы на это так откликнулись? Почему мы так по-большевистски отреагировали?

    Дело заключается в том, что непартийность Берия, стремление противопоставить себя Центральному Комитету можно было наблюдать, если можно так выразиться, издалека. Я имею в виду товарищей, которые по работе с ним тесно не были связаны.

    В чем это проявлялось, в чем это выражалось, в чем мы могли наблюдать эти симптомы?

    Прежде всего, если мы возьмем секретарей областных комитетов партии, то мало кто из них, из секретарей областных комитетов, из секретарей ЦК компартии союзных республик, не испытывал на себе надменной, самонадеянной наглости и нахальства этого подлеца.

    Голоса. Все правильно.

    Шаталин. Мы в аппарате Центрального Комитета также чувствовали явную ненормальность в отношении Министерства внутренних дел, в особенности по работе с кадрами. Берия в последнее время настолько обнаглел, что стал явно обходить во всяком случае аппарат Центрального Комитета. Под флагом таким, что он член Президиума и что можно подразумевать, что все он согласовывает. Он…самым настоящим образом на таких людей. Он во многих случаях назначал и смещал людей без разрешения Центрального Комитета. Я – прошу понять меня правильно, без всяких задних мыслей – пытался роптать.

    Хрущев. Было это.

    Шаталин. Я выражал недовольство. Никита Сергеевич мне говорил, что в деловых условиях это недовольство будет маханием руки с оставлением ее в воздухе (смех), а мне говорил, чтобы после замаха был кулак и удар по столу. Выдержка, товарищ, так было сказано. Я, признаться, в то время не совсем понял эту всю историю (смех) и не совсем был доволен. Но когда потом эти слова подтвердились делом, я, как и все мы с вами, чувствую, что действительное и настоящее большевистское слово с делами не расходится.

    Теперь совершенно ясно, что Берия в преступно карьеристских целях шел на все. Мне нет теперь необходимости повторяться, это будет совершенно неправильно, я хочу лишний раз подчеркнуть только, что он ловко, прикрываясь ленинско-сталинскими положениями как по национальному вопросу, так и по другим вопросам, в конечном итоге нам навредил очень порядочно и каждое дело, и каждый вопрос решал исключительно с точки зрения своей собственной персоны, с точки зрения своей личности.

    В самом деле, взять дело о врачах. Это, я думаю, даже общее мнение, что произошло правильное в конечном итоге решение, но зачем понадобилось коммюнике Министерства внутренних дел, зачем понадобилось склонение этого вопроса в нашей печати и т. д. То, что врачей неправильно арестовали, как теперь выяснилось, заранее знали, что это было сделано неправильно. Надо было поправить, но надо было поправить, чтобы это было не в ущерб нашему государству, не в ущерб интересам нашего государства. Зачем это нужно было публиковать? Это сделано было для того, чтобы себя поднять, вот он какой претендент. И все другие вопросы, о которых здесь говорилось.

    В нескольких словах хочу остановиться на вопросе, который характеризует явную непартийность, враждебную деятельность Берия в части его отношения к партийным организациям. Вот возьмите Грузинскую партийную организацию. Разве по-настоящему партийный человек, большевик из наших руководителей когда-нибудь позволил бы себе, будучи выходцем из грузинской партийной организации, так относиться к грузинской организации? Я больше чем убежден, как и все вы убеждены, что никто не позволит себе этого. Разве у нас так принято: у нас, у приличных людей, принято наоборот – предоставить возможно больше объективно решать вопросы самой организации, то есть обычно не только или не столько обходят, во всяком случае к этой организации имеют обычное отношение. Что Берия сделал?

    Берия, по сути дела, грузинскую партийную организацию оторвал от Центрального Комитета партии. Берия исключительно единолично занимался грузинской парторганизацией. Берия кадры подбирал сам и так далее, то есть это его характеризует как антипартийного человека, как человека, который создавал себе всякие возможности на всякий случай.

    Возьмите поведение Берия в последнее время: явная попытка найти известную точку опоры среди секретарей наших областных комитетов партии. У нас, к счастью, не такие чудаки секретари областных комитетов, ему никак это не удавалось и не удалось сделать.

    Здесь Вячеслав Михайлович говорил о том, что после всего происшедшего мы, мол, с удовлетворением омыли руки от грязи, от нечисти, которая за это время прилипла к нашему ядру. Но он здесь имел в виду политическую сторону вопроса.

    Молотов. И ту и другую.

    Шаталин. Говорилось, во всяком случае, о политической стороне вопроса. Я считаю необходимым ознакомить членов Пленума с фактами, которые характеризуют моральный облик Берия.

    Президиум Центрального Комитета поручал мне в служебном кабинете Берия в Совете Министров разыскать документы, относящиеся к деятельности бывшего Первого Главного управления. Выполняя это задание, просматривая содержимое сейфов и других мест, где могут храниться документы, мы натолкнулись на необычные для служебных кабинетов вещи и предметы. Наряду с документами мы обнаружили в больших количествах всевозможные, как уж там назвать, атрибуты женского туалета. Вот краткие выдержки из описи, которую я хочу огласить. Напоминаю и повторяю, что это в служебном кабинете в Совмине, здесь: дамские спортивные костюмы, дамские кофточки, чулки дамские иностранных фирм – 11 пар, женские комбинации шелковые – 11 пар, дамские шелковые трико – 7 пар, отрезы на дамские платья – 5 отрезов, шелковые дамские косынки, носовые платки иностранных фирм, шелковые детские комбинации, еще некоторые детские вещи и т. д., целый список. Мне думается, что того, что я озвучил, уже достаточно. Нами обнаружены многочисленные письма от женщин, самого интимного, я бы сказал, пошлого содержания. Нами также обнаружено большое количество предметов мужчины-развратника. Эти вещи говорят сами за себя, и, как говорится, комментариев не требуется.

    Тем не менее для большей убедительности этой стороны дела я зачитаю показания некоего Саркисова, на протяжении 18 лет работавшего в охране Берия. Последнее время он был начальником охраны.

    Вот что показал этот самый Саркисов: «Мне известны многочисленные связи Берия со всевозможными случайными женщинами. Мне известно, что через некую гражданку С. (разрешите мне фамилию не упоминать) Берия был знаком (в показании фамилия сказана) с подругой С., фамилию которой я не помню. Работала она в Доме моделей, впоследствии от Абакумова я слышал, что эта подруга С. была женой военного атташе. Позже, находясь в кабинете Берия, я слышал, как Берия по телефону звонил Абакумову и спрашивал – почему до сих пор не посадили эту женщину. То есть сначала жил, а потом спрашивает, почему не сажают в тюрьму?

    Кроме того, мне известно, что Берия сожительствовал со студенткой Института иностранных языков Майей. Впоследствии она забеременела от Берия, ей сделали аборт. Сожительствовал Берия также с 18–20-летней девушкой Лялей. От Берия у нее родился ребенок, с которым она жила на даче.

    Находясь в Тбилиси, Берия сожительствовал с гражданкой М., после сожительства с Берия у М. родился ребенок…

    Мне также известно, что Берия сожительствовал с некоей Софьей, телефон такой-то, проживает по такой-то улице, дом такой-то. По предложению Берия в санчасти ей был сделан аборт. Повторяю, что подобных связей у Берия было много.

    По указанию Берия я завел целый список женщин, с которыми он сожительствовал. (Смех в зале.) Впоследствии я этот список уничтожил. Однако один список сохранился, в этом списке указаны фамилии, номера телефонов 25–27 таких женщин. Этот список находится на моей квартире в кармане кителя.

    Год или полтора тому назад я совершенно точно узнал о связях Берия с проститутками (так он пишет). Он болел сифилисом, лечил его врач поликлиники МВД такой-то. Подпись – Саркисов».

    Вот, товарищи, истинное лицо этого претендента, так сказать, в вожди советского народа. И вот эта грязная моська осмелилась соперничать с нашей партией, с нашим ЦК. Этот самый грязный человек пытался внести раздор в ряды нашего Президиума, в ряды Центрального Комитета нашей партии, внести недоверие, то есть нарушить то самое, чем сильна наша партия, – единство. Но этому человеку не удалось и никому не удастся этого сделать. В момент, когда наш Центральный Комитет, когда весь наш народ, вся наша партия, Президиум нашего Центрального Комитета едины как никогда, никому не удастся нарушить это единство. Никому не удастся помешать строить или выполнять те предначертания, которые нам завешали товарищ Ленин и товарищ Сталин.

    Я, товарищи, считаю, и все мы вместе, видимо, считаем, что с помощью членов Центрального Комитета наш Центральный Комитет и Президиум Центрального Комитета, очистившись от скверны, выгнав из своих рядов этого провокатора и авантюриста, я бы сказал, раскрепостившись от него, не имея теперь помех, ПОЙДУТ все вместе вперед еше более едиными, еще более уверенными и выполнят те заветы, которые даны нам товарищем Лениным и товарищем Сталиным. (Аплодисменты.)

    Хрущев. Товарищи, есть предложение объявить перерыв. Не будет возражений? Нет. Объявляется перерыв на 15 минут.

    Хрущев. Продолжим работу нашего Пленума. Слово имеет товарищ Михайлов. Подготовиться товарищу Мирцхулава – секретарю ЦК КП Грузии.

    Михайлов. В докладе товарища Маленкова ясно и остро изложена вся суть вопроса о подлой, провокаторской деятельности врага партии и советского народа Берия. В докладе товарища Маленкова изложены также и важнейшие задачи нашей партийной работы.

    Этот подлец потерял человеческий облик. То, что мы сейчас услышали, характеризует его как человека, у которого нет ни чести, ни совести, у которого нет ничего святого.

    Берия, как враг и провокатор, применял много способов, чтобы захватить в свои руки аппарат МВД и использовать его в своих грязных и гнусных целях. Берия насаждал на чекистскую работу подлых, чуждых советской власти людей и губил работников, преданных Центральному Комитету партии и Советскому правительству.

    В истекшем году по инициативе Центрального Комитета партии, товарища Сталина в МВД была направлена группа партийных работников.[179]

    Отбором их занимался Центральный Комитет нашей партии. Из Московской партийной организации были посланы в чекистский аппарат лучшие и честные товарищи. Что получилось дальше? Берия начал свою работу в министерстве с того, что создал для партийных работников невыносимые условия. Только вмешательство Центрального Комитета партии помешало Берия расправиться с некоторыми товарищами, оклеветать и ошельмовать их. В МВД, куда обращались вышибленные из стен МВД честные коммунисты, их встречала распространяемая агентурой Берия клевета и ложь. Когда эти коммунисты обращались к Берия как министру с просьбой выяснить, кто создал вокруг них обстановку недоверия, подозрений, почему им не дают возможности поступить на работу, враг изображал удивление, а на деле продолжал травлю честных коммунистов.

    Вместо честных, пользующихся доверием партии людей Берия взял к себе на службу таких, как Деканозов, которого выгнали из МИДа как морально грязного и разложившегося человека; таких, как Шария, о котором здесь уже говорили; таких, как Кобулов.

    Но Берия не мог захватить аппарат МВД в свои руки, потому что там есть много честных коммунистов. Там могли быть только единицы, которые служили ему.

    О том, что Берия хотел поставить МВД над партией, чтобы уйти от контроля со стороны партийных организаций, можно судить по многим фактам. Сошлюсь на такой факт из жизни Московской партийной организации. В Управление МВД Московской области Берия посылал работников, не считая нужным ни в какой степени посоветоваться с партийными органами, с Московским комитетом партии.

    При реорганизации во всех министерствах должны быть проведены конференции и избраны партийные комитеты. Исключением до сих пор является лишь Министерство внутренних дел. Несмотря на неоднократную постановку вопроса о необходимости созыва конференции, Берия срывал это дело. В течение почти трех месяцев секретарь парткома не мог попасть к Берия для того, чтобы решить вопросы партийной работы. В этом снова сказалось пренебрежение этого провокатора, агента иностранных разведок нашей партийной организации.

    Мы не можем назвать случая, когда бы вопросы управления МВД рассматривались МК партии без противодействия со стороны Берия. Сошлюсь на такой факт: руководствуясь директивами Центрального Комитета партии, Московский комитет партии хотел ближе заняться работой органов МВД. Что из этого получилось? МК назначил совещание по вопросам, касающимся недостатков работы Московского управления. Сразу же следует звонок из министерства, что этим можно было бы не заниматься, что нечего копаться в недостатках.

    Затем Московский городской комитет партии имел в виду рассмотреть вопросы о недостатках в работе Управления милиции города Москвы. И снова недовольство по этому поводу и снова требование насчет того, чтобы смягчить критику и т. д.

    Московский обком партии имел в виду и проверял некоторые управления МВД районов области. Но и по этому поводу было недовольство и то, что Московская партийная организация могла бы теперь и не заниматься вопросами работы МВД. Но мы занимались и будем заниматься этими вопросами – только будем заниматься этими вопросами во много раз больше. Этому учит нас Пленум Центрального Комитета партии, этому учит руководство нашей партии.

    Антипартийные, по сути дела, антисоветские нравы, которые насаждал Берия, не могут быть терпимы. Он пытался превратить аппарат МВД в орудие борьбы против партии, против советского правительства. Но он просчитался, ему этого никогда бы не удалось. Его поймали и изобличили.

    Доклад товарища Маленкова, выступления товарищей Хрущева, Молотова, Булганина, Кагановича и других участников Пленума показали нам лицо этого негодяя без маски. С разоблачением Берия устранена большая опасность. Разоблачение Берия как провокатора, как врага советского народа, являющегося, несомненно, агентом иностранных разведок, есть крупная победа ленинско-сталинского ЦК, показатель мудрости, силы, решимости нашего ЦК и Советского правительства. (Аплодисменты.)

    Нам радостно за то, что у нас такой ленинско-сталинский замечательный Центральный Комитет партии. С ним можно победить любую трудность, с ним можно решить все трудности.

    В докладе товарища Маленкова приведены факты подрывной деятельности Берия против партии. Партия – авангард народа, его надежный руководитель. Действуя против партии, пытаясь расколоть ее единство, Берия, ослепленный злобой, антинародными настроениями, хотел повести дело по другому пути. Если бы его не разоблачили, он мог бы принести немало бед партии и народу. Недаром он затеял переписку с Тито. Это был далеко идущий план.

    Из этого можно видеть, какую победу одержал наш Центральный Комитет. Все мы единодушно одобряем твердость и решимость, проявленные руководством нашей партии и Советского государства. Несомненно, что такие действия поддержит весь советский народ, все наши друзья за рубежом.

    Товарищ Маленков совершенно правильно поставил вопрос о задачах дальнейшего всемерного подъема нашей партийной работы, нашей идеологической работы. В этом деле действительно у нас много серьезных недостатков, и нам предстоит в этом отношении сделать очень многое. Но мы наверняка справимся и с этим делом под руководством и с помощью нашего Центрального Комитета партии.

    Товарищи, Пленум является для нас исключительно высокой школой воспитания, выработки глубокой идейности, принципиальности, остроты. Пленум снова показывает, с какой ленинско-сталинской беспощадностью надо относиться к врагам народа, как надо служить своей Советской Родине, своему советскому народу. Пленум действует в духе заветов Ленина – Сталина. Идеи наших великих вождей Ленина – Сталина господствуют на нашем Пленуме.

    Разоблачение антисоветских, антипартийных действий Берия является уроком для нас. Американские и другие империалисты и впредь будут пытаться засылать к нам свою агентуру, будут пытаться вредить и пакостить нам. От нас требуется высокая бдительность. В этом духе мы должны воспитывать всех коммунистов. Мы должны еще и еще раз напомнить всем коммунистам о необходимости соблюдения высокой революционной бдительности.

    Мы должны также бдительно охранять единство рядов нашей партии и давать сокрушительный, самый беспощадный отпор даже малейшей попытке вражеских элементов подорвать это единство. Партия для нас – все.

    Единство наших партийных рядов – гарантия наших успехов, залог того, что мы сумеем справиться с любыми задачами и преодолеть любые трудности. Все мы должны еще теснее сплотиться вокруг ленинско-сталинского Президиума нашей славной Коммунистической партии.

    Товарищи, Московская партийная организация целиком и полностью одобрит решения Пленума Центрального Комитета, имеющие огромное значение для партии и всего советского народа. Коммунисты Московской партийной организации отдадут все силы и энергию на успешное выполнение указаний Пленума Центрального Комитета.

    Товарищи, Московская партийная организация всегда была, есть и будет верна нашему Центральному Комитету партии и готова выполнить любые его поручения и задания.

    Коммунисты и все трудящиеся Москвы и Московской области еще теснее сплотятся вокруг нашего Центрального Комитета Коммунистической партии, вокруг Советского правительства.

    Пусть знают все враги, все жалкие отщепенцы и изменники Родины, все эти Берия и прочие агенты империалистических разведок, что не будет им никакой пощады, что карающая рука советского народа найдет их и расправится с ними, что нет и не будет силы, способной поколебать сталинское единство нашей Коммунистической партии во главе с нашим ленинско-сталинским Центральным Комитетом, во главе с Президиумом нашей партии. Мы твердо и непоколебимо пойдем по пути, указанному Лениным и Сталиным. (Аплодисменты.)

    Хрущев. Слово имеет товарищ Мирцхулава. Подготовиться товарищу Завенягину.

    Мирцхулава. Товарищи, товарищ Маленков подробно изложил Пленуму ЦК о враждебных действиях Берия. Нет сомнения, что мы имеем дело с отъявленным провокатором, который намеревался нарушить ленинско-сталинское единство и сплоченность в руководстве нашей большевистской партии.

    Обманщик и провокатор партии Берия Президиумом ЦК Коммунистической партии Советского Союза был пойман и разоблачен на совершенных им преступлениях. Принятое Президиумом Центрального Комитета постановление о снятии Берия с занимаемых постов, исключении его из рядов партии и его арест являются единственно правильным мероприятием, ибо преступники и негодяи вроде Берия не имеют права дышать нашим чистым советским воздухом.

    Товарищи, я хочу остановиться на некоторых вопросах, касающихся работы грузинской партийной организации, поскольку, как известно всем здесь присутствующим, Берия осуществлял вредное шефство над грузинской партийной организацией.

    Обсуждая в партийных организациях постановление Президиума ЦК Коммунистической партии Советского Союза от 10 апреля 1953 года о нарушениях советских законов в Грузии, нами было вскрыто множество вопиющих фактов попирания советских законов, избиения честных, преданных партии кадров, грубого администрирования в партийной работе и насаждения чуждых для нашей партии нравов со стороны бывших секретарей ЦК КП Грузии Чарквиани и Мгеладзе.

    Выслушав вчера доклад товарища Маленкова и выступления членов Президиума товарищей Хрущева, Молотова, Булганина и других, я пришел к убеждению, что во всем этом большую роль сыграл этот мерзавец Берия. Чувствуя поддержку Берия, Чарквиани и Мгеладзе игнорировали ЦК нашей партии, они не считались с аппаратом ЦК и даже не заходили в Центральный Комитет нашей партии, они непосредственно обращались к Берия и все вопросы решали непосредственно в связи с Берия.

    Я работал, товарищи, в аппарате Центрального Комитета нашей партии, имел счастье поработать полтора года и получить большую школу воспитания. Поступало в ЦК очень много разоблачительных заявлений, жалоб от коммунистов грузинской парторганизации. Товарищи, работающие в отделе парторганов по грузинской парторганизации, хотели проверить правильность этих писем, но вмешательство Берия не давало возможности это сделать, и эти письма всегда оставались без последствия.

    В последнее время установлено, что все, что писалось в ЦК коммунистами, оказалось правильным. Сейчас товарищи говорят, что из протоколов Президиума ЦК узнали, что Берия извращал ленинско-сталинскую национальную политику, а это извращение ленинско-сталинской национальной политики в Грузии уже давно было. Выясняется сейчас, что в Абхазии, когда там работал секретарем Мгеладзе, чувствуя поддержку, он не давал возможности русским товарищам работать, давал указания органам милиции русских не прописывать. Мгеладзе упразднил в Сухуми русский театр, который пользовался любовью населения. В Сухуми проживает большое количество русской интеллигенции, но им не давали возможности работать.

    Знал об этом ЦК партии Грузии, и я убежден, что об этом знал и Берия, и потому он всегда защищал этих мерзавцев и проходимцев.

    Что выясняется, товарищи: когда мы начали осуществлять последнее решение ЦК нашей партии, при обсуждении этих вопросов коммунисты стали разоблачать и выявлять людей, которые обманным путем примазались в ряды нашей партии. Раньше они находились в чужой партии, а потом оказались в руководящих органах – в партийных и советских. Я перечислю их. Секретарем ЦК Коммунистической партии Грузии работал Шадури, бывший меньшевик. Об этом коммунисты поставили вопрос, написали в ЦК. Была проведена проверка, но Чарквиани, как выясняется, сразу позвонил Берия. Берия вмешался, и до последнего времени этот мерзавец Шадури оставался неразоблаченным и работал в руководящих партийных органах. Мы его за обман нашей партии исключили из рядов нашей партии.

    В Президиуме Верховного Совета Грузинской республики долгое время работал бывший меньшевик, член меньшевистской партии, который вел работу против большевистской партии, но, как выяснилось потом, по рекомендации Берия ему удалось вступить в ряды большевистской партии и он был выдвинут секретарем Президиума Верховного Совета Грузинской республики. Мы тоже при обсуждении этого решения ЦК разоблачили этого мерзавца Меташвиди[180] и исключили из партии.

    Министром социального обеспечения работал член меньшевистской партии, комиссар меньшевистской партии в разных районах Грузии Елисаветошвили. Об этом, как установлено сейчас, знал Берия, когда был секретарем ЦК, знали и другие. Пришлось на этот период разоблачить Елисаветошвили. снять с поста министра, и его партийность рассматривается в партийной организации.

    Надо сказать, товарищи, что пробрались еще на руководящие посты с помощью Берия такие люди, которые сами активно боролись против Советской власти, находились в рядах национал-демократической партии, скрыли пребывание в чужой партии и обманным путем пробрались в ряды Коммунистической партии. Они всегда до этого прикрывались именем Берия, как будто их Берия принимал в ряды партии.

    Я должен здесь, товарищи, сказать, что вот членом Центрального Комитета нашей партии, к нашему стыду, является здесь сидящий Захарий Николаевич Кецховели. Он прикрывается именем Ладо Кецховели – революционера, а он сам меньшевик, член национал-демократической партии. Коммунисты выступали с обвинением, что Кецховели в 1917–1921 гг. поддерживал партию национал-демократов, арестовывался два раза органами Советской власти. Мы проверяли эти документы, это заявление коммунистов, и все эти факты подтвердились. Имеются доказательства. Сам Кецховели пишет в документах. что он действительно находился в. рядах меньшевистской партии, боролся ПРОТИВ Советской власти, но дает слово органам ГПУ. что он прекращает работу против Советской власти и будет лояльно относиться ко всем мероприятиям Советской власти.

    После этой расписки он был выпущен органами ГПУ. В 1939 году Кецховели вступил в РЯДЫ большевистской партии, а в 1940 году – в члены партии. Когдa потребовали мы объяснения, Кецховели дал нам объяснение, что он вступил в партию по заданию Берия. Документы эти лежат. Как будто бы Берия спросил его в 1937 году, почему он не вступает в ряды большевистской партии. Он ответил, что не подготовлен для вступления в партию. Берия тогда сказал:

    «Ничего, я рекомендую тебя, надо вступить в партию». Это выгодно тогда было для Кецховели. потому что Берия был заместителем председателя Совнаркома. Вот такие объяснения он дает. Но есть другой документ, собственноручно подписанный Кецховели, что он находился в чуждой партии, а в большевистскую партию принят неправильно, потому что выходцы из чуждых партий принимаются непосредственно Центральным Комитетом, а он принят первичной партийной организацией. Он пробрался в ряды партии с помощью Берия. Он был выдвинут председателем правительства Грузии по рекомендации Берия. Документы у нас лежат. Я весь этот материал собрал, сейчас представлю в Центральный Комитет на обсуждение. Сразу же не знаю откуда, но Берия узнал, звонит мне: что происходит, какое вы там обсуждение ведете, вы так всех людей проработаете. Я спрашиваю, кого он имеет в виду. Он говорит, что вот начальника дороги Кикнадзе, потом Кецховели прорабатываете. Я заявил, что прорабатываем потому, что они меньшевики, они были меньшевиками, обманным путем пробрались в партию, но остались меньшевиками. Берия говорит, что неправильно так делать. Я сказал, что коммунисты выставляют серьезные обвинения. Тогда Берия заявляет: «Это неверно, я их знаю. Пришлите мне этот материал. Они люди такие, что мы всех их знаем, а вы только приступили к работе». Я не смог спорить с Берия. Я ему ответил: «Лаврентий Павлович, мы еще раз проверим этот материал, но доказано и они сами дают показания».

    Я говорю это потому, что Берия засорил руководящие органы Грузии, партийные и советские, чуждыми элементами. Этим он хотел завоевать дешевый авторитет.

    Я назвал фамилию Кикнадзе. Он у нас работает начальником дороги. Это бывший меньшевик. Посмотрите, в ЦК меньшевик, в Совете Министров председатель – меньшевик, начальник дороги – меньшевик. Они были меньшевиками раньше, находились в меньшевистской партии, боролись против Советской власти, и сейчас ничего коммунистического у них нет. Тогда Берия говорит, что Кикнадзе – хороший хозяйственник. Я сказал, что хозяйственник он хороший, но у него нет партийности. «Да, – говорит Берия, – он никогда не будет партийным человеком, но хозяйственник хороший. Посмотрите, его не надо обсуждать, а то дорога у вас большая, все провалится». Я сказал тогда, что мы еще посмотрим. Я повторяю, что не мог спорить с Берия.

    Я сказал, что коммунисты нажимают, и мы не можем от коммунистов скрыть правду. (Смех в зале.) Вот этот материал. Потом мы решили, когда будем в Москве, поговорим с Берия и с Центральным Комитетом партии, потому что невозможно работать с бывшими меньшевиками. Партия дала право меньшевикам вновь вступить в партию, но есть определенный порядок – это честное признание своих ошибок и в дальнейшем работать не покладая рук на благо Советской Родины. Эти же люди не только плохо работали, но вели подрывную работу, ставили личные интересы выше общественных и государственных интересов.

    Голос из зала. ЦК рассмотрит.

    Мирцхулава. Материал известен, вы сами подписывали его. Вы не сможете отрицать, что при Советской власти два раза были арестованы как враг Советской власти. Я работаю там два с половиной месяца, кое-что проделали, но все вопросы не могли решить.

    Следующий вопрос насчет звонков Берия. Не могу сказать, что он мне не звонил, был такой случай. У нас серьезные извращения по линии партийной работы, по линии государственной работы, по линии израсходования государственных средств. Люди не считались с советскими законами, считали, что они (я имею в виду бывших секретарей ЦК Чарквиани и Мгеладзе) не подлежат контролю, и творили беззакония, арестовывали людей направо и налево. Рядовые коммунисты их правильно критиковали. Коммунисты обращались в ЦК партии, писали, что нарушается Устав колхозной работы, колхозники ничего не получают, все отбирают, и они просят вмешаться в это дело. ЦК эти письма пересылал в обкомы партии. Пользуясь этим положением, Мгеладзе давал неправильную информацию в ЦК, а этих людей арестовывал и сажал в тюрьмы. Много рассмотрели заявлений, присланных из ЦК, занимались ими долго, а потом приняли решение. Многих руководящих работников наказали, а неправильно арестованных выпустили и реабилитировали. В объяснительной записке обо всем этом подробно изложили и направили в ЦК товарищу Хрущеву.[181]

    В число исключенных попал и бывший секретарь обкома, который не признавал советские законы и в своих личных интересах нарушал постановления партии и правительства. Он обратился к Берия, что ЦК неправильно его исключил. Берия позвонил мне и говорит: за что его исключили? Говорю: за то, что он непартийный человек, он антигосударственный элемент. Спрашивает: а где материал? Говорю: материал у нас, мы проверили и обсудили его.

    Почему у нас нет? Я говорю, что по этому вопросу я подробно доложил ЦК нашей партии, доложил товарищу Хрущеву. Тогда он мне говорит: пришли мне этот материал. На другой день позвонили, что этот материал был серьезный. товарищ Хрущев разослал его всем членам Президиума, и мне сказали, что присылать его не нужно, так как мы его уже получили.

    Товарищ Багиров здесь, на Пленуме, говорил насчет учреждения республиканских орденов. По поручению Берия начальник секретариата позвонил мне, фамилию я сейчас забыл, он сказал, что…

    Маленков. С секретарем ЦК разговаривает начальник секретариата.

    Мирцхулава. Да, со мной разговаривал начальник секретариата, так он себя отрекомендовал.

    Из Президиума: Ордынцев.

    Мирцхулава. Да, звонил Ордынцев. Он сказал, что Берия хочет внести в правительство проект об учреждении в союзных республиках орденов культуры, а по Грузии предложил учредить орден Шота Руставели. Спрашивает мое мнение. Может быть, у вас есть другой претендент? (Смех, оживление в зале.)

    Я сказал, что другого не может быть. Такой звонок был, видимо, и в других республиках.

    Здесь Вячеслав Михайлович упоминал о Шария, что его неправильно восстановили. Да, товарищи, мы восстановили Шария. Его восстановили, он не был исключен в 1948 году, а был исключен в связи с тем, что был арестован как мингрельский националист. Поскольку он был в политических обвинениях, его исключили.

    Молотов. Но тогда ЦК оправдал.

    Мирцхулава. Да.

    Молотов. А потом мы оправдали.

    Мирцхулава. Нам было непонятно, когда он оказался в аппарате Совета Министров, но мы ничего не могли сказать. Мы видели, как он работает у Берия. Об этом товарищ Багиров не сказал. На грузинскую партийную организацию, я не скажу о других закавказских парторганизациях, но на грузинскую парторганизацию Берия имел влияние. Надо сказать, что он это влияние получил обманным путем, обманывал систематически Грузинскую партийную организацию и создавал себе дешевый авторитет.

    Но я могу заверить Пленум, что наша Грузинская партийная организация с таким же успехом будет осуществлять настоящее решение нашего Пленума, как будет осуществлять Московская партийная организация, Ленинградская партийная организация и другие передовые партийные организации нашей Коммунистической партии.

    Я очень рад заявлению товарища Булганина, что нам помогут. Нам надо помочь разобраться во всех вопросах, поскольку несколько десятков лет Берия очень много нам навредил.

    А в этих делах правильно разобраться, надо прямо сказать, мы без помощи Центрального Комитета нашей партии не сможем, не сможем потому, что этот Кецховели написал бумажку, а здесь отрицает. У него нет совести партийной и потому так делает (смех), а завтра, когда я представлю материал в ЦК, не знаю, что скажет он.

    Товарищи, Грузинская партийная организация, созданная на основе ленинского учения о марксистской партии пролетариата и выпестованная на ленинских традициях великим Сталиным, всегда была, есть и будет надежной опорой Центрального Комитета нашей ленинско-сталинской партии.

    ЦК Компартии Грузии с помощью Центрального Комитета нашей партии всегда будет неуклонно осуществлять все указания Президиума ЦК, Центрального Комитета нашей партии и, осуществляя указания ЦК нашей партии, директивы ЦК нашей партии, с помощью и под непосредственным руководством ЦК нашей партии в ближайшее время станет в ряды передовых организаций Советского Союза.

    Хрущев. Слово имеет товарищ Завенягин. Подготовиться товарищу Андрианову – Ленинград.

    Завенягин. Товарищи, вчера товарищ Маленков говорил в своем докладе о практике Берия игнорировать Центральный Комитет и правительство в важнейших вопросах, в том числе в вопросе относительно использования атомной энергии. Товарищ Маленков сказал, что решение по испытанию водородной бомбы не было доложено правительству, не было доложено Центральному Комитету и принято Берия единолично. Я был свидетелем этой истории.

    Мы подготовили проект решения правительства. Он некоторое время полежал у Берия, он взял его с собой почитать, что ли. У нас была мысль, что, может быть, он поговорил с товарищем Маленковым. Такая мысль была. Недели через две он приглашает нас и начинает смотреть документ. Прочитал его. Он дома, видимо, раз прочитал, начинает исправлять. Доходит до конца. Подпись – Председатель Совета Министров Маленков. Зачеркивает это. Говорит – не требуется. И ставит свою подпись.

    Что такое, товарищи, водородная бомба? Это важнейший сейчас вопрос не только техники, не только вопрос работы бывшего Первого Главного управления, теперь нового Министерства среднего машиностроения, это вопрос мирового значения.

    В свое время американцы создали атомную бомбу, взорвали ее.[182] Через некоторое время при помощи наших ученых, нашей промышленности, под руководством нашего правительства мы ликвидировали эту монополию атомной бомбы США. Американцы увидели, что преимущества потеряны, и по распоряжению Трумэна начали работу по водородной бомбе. Наш народ и наша страна не лыком шиты, мы тоже взялись за это дело, и насколько мы знаем этот вопрос, мы думаем, что не отстали от американцев. Эта бомба в десятки раз сильнее, и взрыв ее означает ликвидацию второй монополии американцев, то есть означает важнейшее событие в мировой политике, и подлец Берия позволил себе такой вопрос решать помимо Центрального Комитета.

    Я, товарищи, довольно много лет работал с Берия и имел возможность наблюдать этого человека. С самого начала бросалось в глаза главное качество Берия – это презрение к людям. Он презирал весь советский народ, презирал партию, презирал руководителей партии. И в этом презрении оказался слепцом, он считал за простаков членов Президиума ЦК, которых он может в любой момент взять в кулак и изолировать. А оказался сам простаком, слепым бараном. Наш ЦК проявил прозорливость, и этого подлеца, авантюриста вовремя изолировали.

    Тут много говорилось относительно отрицательных качеств Берия, я не буду этого повторять: о его высокомерии, бесцеремонности, оскорбительной грубости в отношении работников. Скажу, что бросался в глаза его негосударственный подход ко многим вопросам. Если, скажем, какой-то вопрос связан с его личным авторитетом, с его личным реноме, он к нему проявлял интерес. Если лично к нему вопрос не имел отношения, он старался провалить его. Можно много примеров привести.

    После войны товарищ Микоян поставил вопрос относительно восстановления «Североникеля» – крупнейшего предприятия на Кольском полуострове, которое дает никель нашей стране.[183] Его строило МВД. эксплуатировало МВД. Прогнали немцев, казалось бы, что МВД и должно было его восстановить, так как имело мощные строительные организации. Сталин этого Берия не сказал, и Берия решительно отказал товарищу Микояну в этом деле.

    Помню, товарищ Косыгин много раз ставил вопрос – дайте нам Орлова. Тов. Орлов был начальником главка МВД, это очень крупный инженер и специалист в области бумажной промышленности, а там дело не шло. И, конечно, можно было начальника главка дать на должность наркома. «Никоим образом, нам самим нужны люди». Когда Берия это поручили, то Орлова сейчас же назначили.

    Когда его дело не касается, хотя дело имеет важнейшее государственное значение, он к нему равнодушен. Для Берия не было ничего святого. Каждый работник имел у него эпитет, которых у него был запас. Он не мог назвать, что называется, ни одного человека, которого бы уважал. Много раз приходил на память знаменитый Собакевич, у которого во всем городе не оказалось ни одного порядочного человека, был один порядочный человек – прокурор, да и тот свинья. Так и у Берия не было людей, которые заслужили бы уважение, к которым он сам мог бы относиться по-человечески.

    Очень отрицательным качеством Берия было подавление инициативы. Если вы с каким-нибудь предложением выступаете, вас сразу оборвут, посадят на место: вот изобретатель нашелся. Если не от него исходит дело и если вопрос поставлен так. что не от него исходит, вопрос отклонялся, и на этом деле государство, несомненно, сильно страдало.

    Мне кажется, в оценке Берия как работника имеется преувеличение его некоторых положительных качеств. Всем известно, что он человек бесцеремонный и как таковой нажимистый, не считался ни с кем, легко мог продвинуть любое дело. Это качество было. Но с точки зрения того, чтобы понять вопрос, вникнуть в суть дела, – я бы сказал, туповатый был человек. Без лести членам Президиума ЦК могу сказать: любой член Президиума ЦК гораздо быстрее и глубже разбирался в вопросах и мог разобраться, чем Берия. Берия в этом отношении был исключением. По своей тупости он не мог вникнуть в дело. И когда мы занимались каким-либо вопросом, он говорил: бросьте вы, к черту, заниматься этим делом, вы организаторы. Как работу можно организовать, не разобравшись в сути дела?

    Слыл Берия организатором, а в действительности он отчаянный бюрократ. Он отгораживался от людей, бывало, неделями, месяцами не принимал работников, ему подчиненных. Все шло в переписке. Очень большие секретариаты были у него, документы шли к одному, к другому. Сочинялись резолюции часто абсурдные, решение вопросов очень надолго затягивалось, месяцами шло решение сложных вопросов. Скажем, такой вопрос, как использование атомной энергии для собственных нужд. Многие месяцы не рассматривался этот вопрос и до сих пор не рассмотрен вопрос использования атомной энергии в авиации, в морском флоте. Почему? Потому что ему некогда было, а важнейшие дела валялись из-за бюрократической практики его в работе. Переписка между секретариатами и 1-м Главным управлением приобрела чудовищные размеры. Все основные работники главка занимались тем, что писали проекты, переделывали проекты. ворох бумаг, некогда было разобраться, оперативно работать по руководству научно-исследовательскими учреждениями и предприятиями. И это называется организатор? Очень опасный и вредный человек.

    У Берия была самонадеянность, он считал, что все знает, что вовремя подметит, вовремя вопрос поставит, вовремя проведет решение. В действительности из-за его самонадеянности вовремя поставленные вопросы не решались. Вот мы с Ванниковым поставили два года тому назад вопрос относительно применения атомной энергии к авиации и морскому флоту. Этот вопрос не разрешился, вопрос залежался, и мы теряем драгоценное время.

    Была у него замашка после смерти товарища Сталина разыгрывать, вести игру в экономию; деньги нужны, экономить нужно, промышленность развивать, культуру, сельскому хозяйству помогать, но есть вопросы, в которых мы не могли себе позволить чрезмерной экономии. Нужно мощности развивать в области атомной энергии. Американцы большие базы создают, чтобы бомбы делать. Берия говорит: «К черту, вы много денег бросаете, укладывайтесь в пятилетку». Когда пятилетка составлялась, было ясно, что нам делать на ближайшие три года. что строить, а на четвертый год уже спадал объем работ по начатым стройкам, а на пятый год надо новые веши начинать. Поэтому в 3–4 года капиталовложения сокращаются вдвое против третьего, а в пятом – вдвое против четвертого. Мы не могли с этим мириться, и государство не может мириться. Он же говорит: «К черту, укладывайтесь в то, что есть».

    Маленков. Это дело контролировать придется, потому что там деньги расходовали без всякого контроля.

    Завенягин. Это безусловно.

    Каганович. Строили не города, а курорты.

    Завенягин. То, что строили курорты, – не могу сказать, строили города.

    Спрашивается, где были мы, которые работали с Берия, что видели, что делали? Я здесь честно, товарищи, должен сказать, что меня Берия не очаровал, когда мне пришлось с ним работать. Меня поразили его антипартийные качества, грубость, бесцеремонность, неуважение к людям. Человек, который не уважает других людей, сам недостоин уважения и доверия.

    Я временами с большой тревогой думал, что помрет товарищ Сталин, новое руководство партии будет, Берия будет пробиваться к руководству. Какую это опасность будет представлять? Видимо, многие товарищи это понимали.

    Что приходилось делать? Бывало, что огрызались. Один пример, может быть, товарищ Маленков помнит. Была получена телеграмма из Чехословакии, что программа, которую намечал главк, требует большого количества средств. Астрономические цифры были приведены. Эта телеграмма пришла к Берия. Он стал возмущаться, ругаться. Я говорю, что довольно дурачить людей, мы выполняем решение правительства, которое поручило нам какую-то программу выработать. Дурацкие цифры, которые называются, неправильны, мы их подправим. Сразу ругань: «Вот герой». Я говорю, что не герой и не дурак, чего людей дурачить. «Идите вон». Пошли вон. Потом человек отмяк, пытался убедить.

    Вот еще пример. При реорганизации Министерства геологии[184] возник вопрос относительно разведок по урану. Надо сказать, что наше государство неплохо обеспечено урановым сырьем. Мы думаем, что лучше обеспечено, чем все наши возможные противники. Но значительная доля этого сырья добывается и за границей. Важно вести форсированную разведку у нас. Мы считаем, что мы это дело обеспечим лучше. Берия говорит: «Нет, вам не надо заниматься, пусть Тевосян занимается этим». Тевосян сам считал, что у него цветная металлургия, черная металлургия, что ему не надо поручать добычу уранового сырья. Я пытался Берия убедить, но он оборвал. Я говорил, что нам это дело дайте, мы будем заниматься, что другим не надо заниматься. Берия мне заявил: «Если вы думаете так, других найдем». Потом еще всякие прибавления к этому делу идут.

    Конечно, думать, что отдельный работник мог бы вести борьбу с Берия, нельзя, он скатился бы на неправильные позиции. Мы могли рассчитывать, что руководство партии раскусит этого человека и даст ему правильное направление. И наш Центральный Комитет выдержал этот исторический экзамен.

    Я хотел бы коснуться нескольких вопросов, которые не относятся к работе 1-го Главка, Вот вопрос относительно Западной Украины и Литвы. Когда члены Центрального Комитета получили документ, задумались над решением. И у меня была такая мысль, что неправильно только национальные кадры оставить, а всех русских убрать, что это приведет только к расколу в нашем многонациональном государстве. Это всем сейчас ясно.

    Второй вопрос. Неблагополучно на Западной Украине, в Литве из-за искривлений в национальном вопросе. Нам казалось, что не только в этом дело. Все помнят огромное бандитское движение было на Украине в 20-х годах. Не по этой линии был решен вопрос и было покончено с бандитским движением. Скажем, Западная Украина была в Австрии, под Францем-Иосифом, Прибалтийские республики были под владычеством русских помещиков. Там не было этого движения. Есть какие-то и другие вопросы, хозяйственные вопросы, административные, которые были обойдены в предложениях Берия, не подняты, не вскрыты.

    Относительно Германской Демократической Республики. Не было понятно, рядовым членам партии, рядовым работникам, как можно пойти на объединение Западной Германии с Восточной Германией. Это означало отдать 18 миллионов населения и Германскую Демократическую Республику в лапы буржуазных заправил. Это совершенно очевидно. Нельзя было этот вопрос решать таким путем. У нас есть специальные соображения по этому вопросу, в ГДР добывается много урана, может быть, не меньше, чем имеют в своем распоряжении американцы. Это обстоятельство было известно Берия, и он должен был сказать Центральному Комитету, чтобы эти соображения учесть.

    Товарищи, с изъятием Берия из состава Президиума и руководства нашей партии Центральный Комитет партии, Президиум, не опасаясь интриганов, не опасаясь внесения розни в ряды ЦК, в руководство партии, спокойно могут обсуждать все вопросы управления государством, спокойно обсуждать все недостатки, которые были в нашей работе, и уверенно их устранять. Нет сомнения в том, что Центральный Комитет нашей партии, Президиум ЦК, освободившись от этого прохвоста, поведут нашу партию и государство вперед к новым успехам.

    Хрущев. Есть предложение на этом закончить работу Пленума. Есть предложение завтра заседание Пленума не иметь, а сейчас создать Комиссию по разработке предложений и резолюций Пленума. Вечернее заседание собрать в 8 часов, продолжим прения, несколько товарищей выступят, примем резолюцию и на этом закончим работу нашего Пленума.

    Возражений не будет?

    Голоса из зала. Нет.

    Хрущев. Прежде чем закрыть заседание Пленума, разрешите решить вопрос о комиссии по разработке резолюции. Есть предложение создать комиссию в составе 13 человек. Другие предложения есть?

    Голоса из зала. Нет.

    Хрущев. Назову товарищей, рекомендуемых в состав этой комиссии: тт. Маленков, Молотов, Хрущев, Булганин, Каганович, Кириченко, Михайлов, Патоличев, Бакрадзе, Юсупов, Поспелов, Суслов, Шепилов.

    Будут другие предложения?

    Голоса с мест. Принять.

    Хрущев. Будем считать принятым. После закрытия заседания Пленума просьба членов комиссии зайти в зал.

    Еще одно обращение к секретарям ЦК союзных компартий, к председателям Советов Министров, секретарям обкомов партии, к председателям областных исполнительных комитетов, к работникам сельского хозяйства, которые присутствуют на Пленуме ЦК. остаться на несколько минут. Есть предложения насчет использования дневного времени завтра.

    На этом заседание Пленума считаю законченным. Завтра соберемся в 8 часов.

    ЗАСЕДАНИЕ 4 ИЮЛЯВечернее заседание

    Хрущев (председательствующий). Продолжим, товарищи, работу Пленума. Слово имеет Андрианов. Подготовиться товарищу Ворошилову.

    Андрианов. Товарищи, постановление Президиума ЦК о враге народа Берия – единственно правильное и своевременное решение. Члены Президиума ЦК товарищи Маленков, Хрущев, Молотов, Булганин, Каганович, Микоян обстоятельно и со всей необходимой полнотой раскрыли лицо этого заговорщика и коварного врага.

    Как теперь со всей очевидностью стало ясно, речь идет не о простом карьеристе, выскочке. Это опасный враг – предатель пробрался в руководящее ядро – мозг нашей партии, имел в своих грязных руках вооруженный, а в некоторой части преданный аппарат.

    Вот почему столь затруднялась деятельность ЦК КПСС и правительства. Именно в этом видны столь проникновенные и мужественные меры, принятые Президиумом ЦК КПСС, давшие возможность без малейшего потрясения обезвредить этого зверя. Главное его устремление проявлялось в захвате власти, чтобы возвести себя в диктаторы по типу Тито – Ранковича, а идеологические основы – марксизма – сменить на американизм. Поэтому не случайно и его приближение к Тито – Ранковичу.

    Вот почему, товарищи, все мы глубоко уверены, что Пленум ЦК и вся наша партия единодушно одобрят это мудрое и в то же время мужественное решение Президиума ЦК нашей партии.

    Мы, местные работники, до Пленума Центрального Комитета многое не знали, и трудно было хотя бы в какой-то степени предположить о вероломстве этого человека. Соприкасаясь по делам, многим приходилось выслушивать от него всякие дерзости, не исключая мата, которым он оснащал почти каждое свое замечание. Зачастую мы это относили к его специфической натуре, считаясь с его личными данными, и, кроме того, побаивались, так как он мог добиться своего.

    Прежде всего в Министерстве и на местах, в областях и республиках, произвел массовую замену чекистских кадров, причем в подборе кадров был единственный принцип личной преданности. Мнения партийных органов, как и выяснилось на Пленуме, не принимались во внимание и бесшабашно попирались. Мне хочется по этому вопросу о кадрах остановиться и на примере Ленинградской области. В Ленинградской области, примерно за год до этого, вместо снятого обанкротившегося начальника Управления был утвержден Центральным Комитетом и пришел товарищ, который только начал входить в дело.[185] Пришло новое руководство министерства. Сменили начальника и в Ленинградском областном управлении, несмотря на возражения обкома партии, якобы под видом болезни, хотя этот человек был здоровый и не хотел признать себя больным человеком. Я обращался в министерство, чтобы выяснить причины снятия, и попросить оставить работать начальником Управления. Кроме дерзостей, ничего нельзя было услышать. Я не согласился с таким поведением министерства и обратился в Центральный Комитет, тем более что мне было известно, что ряд сомнительных людей был выдвинут в министерство, например, бывший начальник Ленинградского управления Горлинский, снятый решением ЦК и уволенный из органов, о нем я скажу подробнее ниже. Он оказался утвержденным начальником Экономического управления МВД Союза; Родионов, который занимался провокацией в министерстве и на местах, один из активных участников состряпанного провокационного дела товарища Шахурина и др. Заменены были такие люди, как Кобулов и другие. Мне казалась опасной такая концентрация сил министерства, недопустимой практика подбора кадров. Обо всем этом я свои соображения высказал секретарю ЦК КПСС товарищу Шаталину. Я прямо заявил о недопустимости опасной концентрации сомнительных людей в министерстве и о неправильном снятии начальника Управления в Ленинградской области. Новый начальник Управления все же приехал. Министром был назначен и приступил к исполнению обязанностей. Видимо, он знал о моем отношении к нему и о предубеждении, ко мне совсем не заходил, не считал нужным информировать обком партии. Больше того, он запретил своему аппарату ходить в партийные органы.

    Я вынужден был примерно месяц тому назад позвонить товарищу Круглову в министерство и попросить обратить внимание на начальника Управления, чтобы он изменил свое отношение к обкому партии. Я не считал нужным говорить о пакостях этого человека, который подбирал всякие материала на партийные органы для информации в министерство.

    Теперь вопрос об амнистии. Мне думается, что это гнусное дело провокаторов из МВД, что они наложили грязный отпечаток на это дело. Были выпущены отъявленные головорезы, даже безо всякой элементарной подготовки со стороны органов милиции. Как только появились в городе эти лица – заработали кинжалы. Создалось тревожное положение среди населения. И безусловно справедливые пошли жалобы и в местные органы, и в правительство и в Центральный Комитет, и секретарям Центрального Комитета, Товарищ Хрущев обращал ваше внимание на необходимость наведения порядка, о положении с общественным порядком в городе и области мы заслушали на бюро обкома, наметили ряд мер по наведению порядка, раскритиковали органы милиции за плохую работу.

    Вмешательство обкома в это дело болезненно воспринималось, когда начали исправлять эти недостатки. Точно так же допускались искривления: необоснованные аресты и огульные аресты людей. Вместо ударов по хулиганам оказались под ударом честные люди. Можно было бы привести и ряд других примеров, характеризующих произвол со стороны некоторых работников Министерства внутренних дел.

    Напрашивается вопрос, почему это на протяжении ряда лет происходят такие дела в Министерстве внутренних дел, в чем тут дело?

    Мне думается, товарищи, безусловно, плохо было с тем, что такие пакостные, можно просто сказать, люди типа Ягоды, Ежова, Абакумова, Берия пробирались в руководство министерства. Они держали больше в страхе не врагов, а честных людей и даже руководящие органы, нарушались всякие элементарные нормы отношения партии и МВД. Несоразмерно большой, стоящий 18 миллиардов рублей, аппарат МВД превратился в такое детище, которое начало переставать считаться даже с теми, кто создал этот орган. Они в стране держали многое в своих руках, но плохо вели борьбу с врагами, как совершенно справедливо здесь, на Пленуме, это отмечалось.

    Было бы непростительно недооценивать и умалять роль советской разведки. Речь идет поэтому не об ослаблении, а усилении разведки, но все сделать для того, чтобы поставить ее на свое место. Товарищ Сталин своевременно обращал внимание, что острие разведки надо повернуть теперь против внешних врагов. Это сталинское положение Берия в своих корыстных целях целиком игнорировал и отбрасывал. Он вразрез с решениями ЦК ввел экономическое и секретно-политическое управления и отделы в центре и на местах, когда обстановка в настоящее время не требовала этого, и это противоречило решению Центрального Комитета партии. Раздули и другие внутренние управления и отделы, а разведывательная и контрразведывательная работа оказалась второстепенной. Областные аппараты раздули, сделали колоссальными – тысячи людей.

    Если к этому добавить и принять во внимание, что агентуру насаждали в целом ряде случаев без нужды и пользы для дела не только в учреждениях, но и на предприятиях, то трудно себе представить плодотворную, продуманную работу для собственно разведывательной и контрразведывательной работы чекистов. Если кое-где поближе посмотреть, что это за агентура, которую насаждали иногда, то, товарищи, приходится иногда быть в недоумении, на кого и с кем они работали.

    Некоторое время тому назад, еще при жизни товарища Сталина, мы случайно вскрыли, что один из террористов – участников убийства Сергея Мироновича Кирова – был привезен из лагерей в Ленинград для работы, как нам заявили из МВД, среди антисоветски настроенной интеллигенции.

    Второй случай был раскрыт: агент управления МВД склонял одного гражданина на террористический акт – убийство одного из руководителей, который приезжал в Ленинград. Этот человек, которого склонял агент, пришел и заявил нам. Когда мы начали выяснять, что же это за человек, который склоняет на это дело, то нам из управления сказали, что вел такие разговоры наш агент якобы для проверки намерений того лица, с которым он говорил. Безусловно, провокация очевидна. По этому вопросу я написал записку товарищу Сталину. Разбор этого заявления был поручен в том числе и Берия, который слова не высказал об этом и ряде подобных вопиющих безобразий, которые изложены в записке по недостаткам работы управления.

    Именно такого начальника Горлинского, о котором я говорил выше, лишь при активной помощи ЦК и лично товарища Маленкова мы добились его снятия, он был уволен из органов. Когда туда пришел Берия, так этот Горлинский оказался начальником Экономического управления Министерства Союза, а Родионов точно так же был выдвинут на руководящую работу в Управление Министерства внутренних дел. Что можно было ожидать от таких кадров? Мне думается, товарищи, также неправильно мы иногда и переоцениваем работу органов. На самом деле по любому вопросу мы быстрее решаем и зачастую без разбора, когда вносится вопрос МВД, нежели другими какими-либо компетентными работниками. Это можно судить по записке товарищей, которых мы знаем, а также по целому ряду местных фактов. Более того, некоторые из них заделывались специалистами по марксистской теории, по национальному вопросу, тогда как при глубоком ознакомлении оказывалось, что с марксизмом подобные деятели в кавычках мало имели дела, да и кабинеты их заполнены не литературой, а средствами разврата. Такую правду, безусловно, горько слышать, но факты требуют того, чтобы из них был сделан должный вывод.

    В национальном вопросе разоблаченный провокатор нанес большой вред. Он пытался противопоставить, озлобить другие национальности против русского народа, он окрылил и активизировал буржуазных националистов. Это, безусловно, большой вредительский акт.

    Далее, существует, мне кажется, не совсем правильная практика, когда при назначении руководящих работников, в том числе и партийных работников, мы, как правило, прибегаем к проверке этих работников через органы МВД, тогда как все возможности, причем не меньшие, имеются в руках самих партийных органов. Необходимо все поставить на свое место и обязать органы МВД вести работу в полном соответствии с решением ЦК по активной разведке против наших внешних врагов.

    И на примере Ленинградской области мы имеем в Управлении МВД дорогостоящий, тысячный аппарат, и ни одного американского или английского разведчика этот аппарат не раскрыл, хотя Ленинградская область, как известно, граничит с другими государствами и с моря, и с суши.

    Настоятельно необходимо, как совершенно правильно говорил в своем выступлении товарищ Маленков, повысить идейное воспитание чекистских кадров, повысить активность партийных органов за осуществление повседневного и конкретного руководства органами, повышения революционной бдительности.

    Товарищи, мне думается, нет никакой нужды преувеличивать личность этого злодея. Партийная масса и народ его не знают, он нигде не был, не знал жизни партийных организаций. Руководящие кадры его знали как человека дерзкого и грубого, а теперь узнали как провокатора и изменника.

    Ленинградская партийная организация, глубоко преданная Центральному Комитету нашей партии, как и вся наша партия, единодушно одобрит решения Центрального Комитета и заклеймит позором этого коварного злодея и еще теснее сплотится вокруг ленинско-сталинского Центрального Комитета, нашей великой Коммунистической партии. (Аплодисменты.)

    Хрущев. Слово имеет товарищ Ворошилов, подготовиться Кецховели.

    Ворошилов. Товарищи, решение Президиума Центрального Комитета нашей партии об исключении из ее рядов и аресте Берия, а также настоящее обсуждение этого вопроса на Пленуме ЦК являются делом большой политической важности, направленным на сохранение единства руководящего ядра нашей партии, а значит, и единства партии, народа, и на достижение успехов всего нашего дела.

    Я полагаю, что доклад товарища Маленкова, выступления членов Президиума и Центрального Комитета достаточно полно вскрыли всю преступную мерзость предателя Берия. Однако резонно возникает вопрос, почему же и после всех разговоров Берия смог столь длительное время подвизаться в руководстве партии, не будучи ранее разоблачен, пользуясь столь большим авторитетом, занимая такие высокие партийные и государственные посты? Вопрос законный, естественный и лично сам напрашивается.

    Прежде всего, товарищи, отвечая на этот вопрос, присоединяясь к очень внятному докладу, надо иметь в виду Берия. Это тип коварного, хитрого врага, тип законченного авантюриста, интригана, умевшего ловко войти в доверие и умевшего долго скрывать и выжидать удобного момента. Он видел повседневную жизнь нашего великого вождя товарища Сталина вместе с нами, он знал, что товарищ Сталин за последние годы часто стал хворать, и, очевидно, это его до известной степени вдохновляло и диктовало ему быть скрытным. Он ожидал, что рано или поздно Сталина не станет. Как теперь факты показали, этот авантюрист после смерти товарища Сталина надеялся на быстрое осуществление своих преступных планов против партии и государства. Поэтому он так торопился после смерти Сталина, а может быть, и его торопили. Нам еще не все ясно, мы не все знаем, – может быть, его торопили, подталкивали на преступную деятельность. Но преступная деятельность этого предателя разгадана, хорошо понята и вовремя пресечена.

    Берия при жизни товарища Сталина был нахален, груб, высокомерен, нагл, стремился всюду и везде показать свое превосходство перед другими, не считался с человеческим самолюбием и достоинством. Товарищ Зверев на меня смотрит и думает: правду я говорю. Сколько он ему говорил всяких мерзостей, гадостей. Нет ни одного товарища из тех, которые здесь присутствуют, из членов правительства, будет ли это бывший министр или теперешний, которому бы Берия не наговорил самых дерзких, самых наглых и ничем не вызываемых со стороны этого товарища гадостей, оскорблений, указывал бог знает на какие мерзости, ни с чем несообразные. Только бы обидеть, унизить человека. При этом он имел тех людей, которые ему были нужны, он их обхаживал. Всегда поэтому находились люди, которые с ним на день, на два были в хороших отношениях.

    При всех этих своих особенных качествах Берия боялся Сталина, заискивал перед ним, должен прямо сказать, заискивал по-своему умело; нашептывал Сталину. И мы только по настроению товарища Сталина, когда встречались в деловой и неделовой обстановке, чувствовали, что сегодня на тебя «накапали». (Смех в зале.) Я вспоминаю, как в свое время, да это известно и товарищам Молотову, Кагановичу, и в особенности тбилисцам-грузинам, которые здесь присутствуют, какую гнусную роль сыграл в жизни замечательного коммуниста Серго Орджоникидзе этот Берия. Он его совершенно оплевал, а перед Сталиным просто низвел. Серго Орджоникидзе рассказывал страшные вещи об этом человеке, уже тогда видя в нем самого настоящего врага. Он так и говорил, что это наглец и враг.

    Голоса из зала. Правильно.

    Ворошилов. Он натравливал друг на друга людей, с которыми работал, создавал атмосферу нервозности. Такую линию на разобщение Берия проводил на протяжении всех лет своей работы. Особенно он распоясался в момент болезни и после смерти товарища Сталина. Сталин еще был жив, находился в бессознательном состоянии, а Берия начал действовать. Он во всем и постоянно первый, он все предлагает, он все предвидит, он все знает, он всеми командует. Так это было, товарищи? (Обращается к членам Президиума.)

    Голоса из Президиума. Так, правильно.

    Ворошилов. Мы были до последнего вздоха около Сталина, и он тут же себя показал, мол, имейте в виду, я тут. Им была указана кандидатура Георгия Максимилиановича Маленкова, но тут же он всякие подлости начал делать на наших глазах. Мы все признали товарища Маленкова как естественного и законного кандидата. Берия не смог себя назвать, и ждать нельзя было, что его кто-нибудь из нас назовет. (Смех в зале. Аплодисменты.) Поэтому он решил идти каким-то особым путем на председательское место в Совете Министров. Он избрал путь врага, но и в этом окольном пути выбрал самые окольные дороги. Во-первых, он начал с амнистии. Мы видели, что тут много такого, что может быть вызвано от лукавого, но тем не менее это было до известной степени на пользу партии, потому что нужны были в этот момент какие-то акты, которые бы показывали, что наш Центральный Комитет, наша партия действуют. Должен сказать, что за это время я хорошо познакомился с нашей судебной практикой. О жуликах и мерзавцах здесь излишне много говорят, много лжи, много говорят и пишут, что убивают, а когда начинаешь звонить. вызываешь председателей, прокуроров, секретарей и спрашиваешь, что делается, говорят, что ничего не делается. Конечно, тем не менее есть много вещей, которые нужно поправить и устранить.

    Второй акт – очистка авгиевых конюшен. Всем известно, что Берия на протяжении всей своей жизни или был непосредственно начальником МГБ, или шефствовал. И те мерзости, и та подлость в значительной мере есть.

    Голоса. Правильно.

    Ворошилов. На это ведомство господин и рассчитывал. Кругом говорили: министр Берия, Берия обнаружил, Берия предложил, Берия – министр МВД и т. д., и в то же время он рассовывал там своих людей.

    Голоса. Правильно.

    Ворошилов. Расставлял силы, полагая, что на этом он выиграет. Мне кажется, товарищи, что, невзирая на то, что этот человек хитрый и неумный, а ума у него настоящего, марксистского, обобщающего не было, и он этого государственного органа МВД раньше не знал и теперь не знал. потому что там наряду с мерзавцами, которые действительно творили грязное дело против правительства, большинство в МВД работало честных людей, людей хороших. на которых мы можем полностью рассчитывать.

    Голоса. Правильно.

    Ворошилов. Хоть бы один написал письмо, где было бы сказано, что сделали вы с нашим великим вождем. (Смех). Ничего подобного не было. Никто его вождем не считал, никто его по-настоящему не знает и плюет на него, а если мы скажем, что он из себя представлял, то будут трижды плевать.

    Голоса. Правильно.

    Ворошилов. Он рассчитывал, что он себя провозгласит, а потом постепенно подберется. На какие мерзости он был способен? Он был способен на все.

    Спасибо товарищам, которые здесь сидят, что они его разоблачили. Я об этом узнал последним. (Смех.) Я ему никогда не доверял, он это чувствовал и не особенно меня чтил.

    Маленков. Правильно.

    Голоса. Правильно.

    Ворошилов. Вовремя мы его убрали. Не думайте, что один он исчез. А представьте себе. что в одно время могла бы исчезнуть головка правительства.

    Голоса. Правильно.

    Ворошилов. Мы в такой международной обстановке живя, которая сейчас нас окружает, имея камуфлет (смех), были бы в тяжелом положении. Поэтому сейчас этого господина убрали вовремя. Это величайшая заслуга наших товарищей из Президиума Центрального Комитета партии, а теперь и всего Центрального Комитета, который единодушно и с настоящим пониманием дела понял этот вопрос. (Бурные аплодисменты.)

    После смерти товарища Сталина задачи, вставшие перед нашей партией, государством, советским народом в целом, когда мы остались без Сталина, требовали, диктовали нам сохранение единства в наших рядах, монолитности и крепости. Каждый из нас берег как зеницу ока партию.

    Объясняется это тем, что мы единство поставили, сговариваясь и не сговариваясь, каждый внутренне v тела нашего великого вождя переживал все это, мы понимали, что единство – это все, единство действий, путь, который нам указан великим Лениным и великим Сталиным, который мы должны во что бы то ни стало сохранить свободным для нашего движения вперед, – это наша священная и обязательная задача. А этот тип думал, что его не замечали. Этим объясняется, что он три месяца подвизался и кое-что навязал нам, даже то, что мы не хотели бы, но нам нужно было. Тут прямо я должен сказать это. Нам нужно было – пусть распоясывается дальше, и в конце концов мы увидим. И мы увидели, я уже сказал об этом. Нам по настоящему не была ясна его конечная цель, мы только на протяжении его действий увидели.

    Наша задача, товарищи, сейчас состоит не только в том, чтобы заклеймить преступления Берия, во многом навредившего нашему делу, но также и в том, чтобы направить наши усилия на претворение в жизнь всех тех предначертаний, которые перед нами в свое время Сталин наметил вместе со всей нашей партией, перед теми задачами, которые v нас сегодня особенно выпирают. Здесь об этом говорил и товарищ Маленков, об этом говорили и другие товарищи, относительно того, что мы должны сейчас, очистившись от этой скверны, а это скверна (у русских людей очень много хороших поговорок, и одна поговорка в известной степени подходит здесь – нет худа без добра) – это большое худо, но добро будет не меньшее. В каком смысле? Мы теперь будем поосмотрительнее, поосторожнее, побдительнее и всяких мерзавцев скорее будем узнавать и на чистую воду выводить.

    Это одна задача, но главная задача, которую мы должны теперь, сохраняя единство наших рядов, блюдя чистоту нашей партии, состоит в том, чтобы экономику и политику внутреннюю и международную мы делали по-настоящему.

    Сельское хозяйство у нас находится, как уже сказано, в некотором запустении. Нужно сельское хозяйство, нужно колхозное дело немножко оживить, нужно наши совхозы, – товарищ Скворцов, не смейтесь, вы много работали, но не много сделали, – нужно их сделать настоящими совхозами, советскими хозяйствами, потому что они сейчас являются очень жалкими и малоэффективными. малодоходными.

    Голос. Правильно.

    Ворошилов. Нужно все наше сельское хозяйство в целом, и общественное, и государственное, по-настоящему поднять на должную высоту.

    Голос. Правильно.

    Ворошилов. Это большая, сложная, но вполне разрешимая задача. О других вопросах я говорить не буду: у нас промышленность, оборонная промышленность – все это в более или менее надлежащем состоянии, но сельское хозяйство нуждается в бдительном и в самом, я бы сказал, большом внимании со стороны нашей партии, государства.

    Очистившись от предателя и подлеца Берия и ему подобных, если они где-нибудь еще имеются и будут встречаться, мы становимся только сильнее, сплоченнее, еще увереннее в правоте нашего великого дела – дела Ленина – Сталина. Никакой враг не собьет нас с того славного пути, который указан нам и человечеству Лениным и Сталиным. Уверенной поступью вела и будет вести советский народ наша мудрая партия к тем сияющим вершинам коммунизма, за которые боролись мы, боремся, и убеждены, что в этой борьбе выйдем победителями. (Продолжительные аплодисменты.)

    Хрущев. Слово имеет товарищ Кецховели. Подготовиться товарищу Арутинову – Армения.

    Кецховели. Выводы и меры, принятые Президиумом ЦК в отношении Берия, правильны, и вся наша партия, весь советский народ одобрят их полностью и целиком. В своем докладе товарищ Маленков, выступавшие товарищи Хрущев, Молотов, Булганин, Каганович, Микоян и другие товарищи охарактеризовали преступную деятельность Берия. Сейчас, когда раскрыто подлое лицо изменника, синонимом хитрости, вероломства и подлости станет имя Берия.

    Секретарь ЦК Компартии Грузии Мирцхулава обвинил меня в ряде проступков. В связи с этим разрешите дать объяснение.

    Никогда ни в какой другой партии, кроме Коммунистической партии, не состоял. В 1918–1919 годы, когда мне было 16–17 лет, примыкал к молодежной организации национал-демократов. Активной работы я в этой организации не вел, членских взносов не платил. Я это от партии не скрывал. Органами ЧК арестовывался в 1922 году (тогда я работал в деревне) перед праздником, кажется 1 Мая, на несколько дней. Никаких обвинений не предъявляли, освободили через 5–6 дней. Потом сказали, что это было в профилактических целях. (Смех.) Я это от партии не скрывал. В партию вступил поздно – с конца 1938 года кандидатом. До этого я действительно имел разговор с Берия в связи с вызовом меня в ЦК (тогда он работал секретарем ЦК Грузии) для назначения заместителем уполнаркомзага. Он мне порекомендовал вступить в партию.

    С 1921 года – со дня установления советской власти в Грузии – я всю свою энергию, все свои силы и знания отдавал советскому строительству. Моя жизнь как на ладони, ее можно проследить от начала до конца.

    В апреле 1952 года действительно на Пленуме ЦК КП Грузии меня рекомендовал Председателем Совета Министров республики Берия, который был прислан Политбюро для участия в работе Пленума. Должность эта входит в номенклатуру ЦК КПСС. Я не знаю, кто рекомендовал меня в ЦК. Товарищ Маленков занимался этим вопросом, наверное, вспомнит. Очевидно, не Берия. Тогда, когда у него появилась возможность выдвигать после смерти товарища Сталина, меня в апреле текущего года не выдвинули, а освободили с поста Председателя Совета Министров республики. Берия выдвинул себе угодных людей, таких, как, например, Мирцхулава. Мирцхулава заявил, что как будто члены партии выступали против меня на районной партийной конференции в мае этого года. Действительно, один делегат выступил с рядом обвинений. Я на конференции не присутствовал, был в районе, присутствовал на другой партийной конференции. Этого делегата Чичибая я в свое время снял с работы. Увидев, что меня нет на этой конференции, он оклеветал меня.

    Меня избрали на партийную конференцию, я получил против только один – два голоса.

    Почему Мирцхулаве понадобилось раздуть факты и высказать ряд других обвинений? Например, оклеветан начальник железной дороги Ипатзе, долгое время работающий, его отлично знают тт. Каганович и Бещев и могут о нем сказать.

    Каганович. Хороший работник.

    Кецховели. Мирцхулава оклеветал и этим он хочет спасти себя. Месть его – Берия. Этим орудием пользуется ловко и Мирцхулава.

    Хорошо было бы ЦК КПСС заняться вопросом о бывшем секретаре Президиума Верховного Совета Грузии, ныне арестованном Игнатошвили, о котором говорил Мирцхулава, что как будто он меньшевик, вся вина которого состоит, оказывается, в том, что он написал несколько писем товарищу Сталину о положении дел в республике, и причем не очень приятных для Берия. Его арестовали.

    После апреля текущего года, то есть после рассмотрения в ЦК КПСС дела о бывших националистах-мингрельцах и приезда их в Грузию, начались гонения на так называемых близких людей (подчеркиваю, в кавычках) товарищу Сталину. Моя вина, оказывается, состоит в том, что, будучи несколько раз на Пленумах, у товарища Сталина, он меня вызывал. Я рассказывал о положении дел в Грузии, но так как этого обвинения прямо не могли предъявить, ищут пути очернить. Центральный Комитет партии разберется в обвинениях, выставленных против меня, и вынесет решение.

    В оценке вопроса и документов о так называемых мингрельских националистах, мне кажется, допускается игнорирование того факта, что это дело надо рассматривать в новом свете. Товарищ Сталин нацелил партию на имеющиеся проявления национализма, перерастающие в шпионаж. Я считаю, что вдохновителем этого, как сейчас я уверен, был Берия. Агентами Берия были Шария и ряд ответственных работников. Товарищ Сталин в документах, которые недавно отменил Президиум ЦК по предложению Берия, указал на наличие связи Гегечкори с рецидивистами в Советском Союзе. Кто же скоропалительно, сразу после товарища Сталина принял решение об освобождении арестованных по этому делу? Берия.

    Я не утверждаю, что все арестованные были националисты или резиденты или существовала какая-то организация, но среди арестованных кроме всего были такие люди, которые обвинялись в крупных злоупотреблениях. Надо в этом деле хорошо разобраться, а сводить все дело к желанию Берия казаться популярным, я думаю, неправильно.

    Что же на деле получилось? Во-первых, очевидно, никто, по существу, в этом деле не разбирался, а чтобы замести следы, Берия сам докладывал. Во-вторых, выпустили всех арестованныхj, которые кроме национализма и шпионажа обвинялись в крупных хозяйственных злоупотреблениях и преступлениях. Об этом Бакрадзе также говорил. За последнее время из Секретариата Берия распоряжался кадрами, как хотел Шария, о котором товарищ Молотов докладывал. Товарищ Мирцхулава – секретарь ЦК Грузии – слепо и беспрекословно выполнял распоряжения Шария о смещении неугодных работников и назначении нужных Берия людей. Может быть, это не националисты, но во всяком случае это сквернейшая штука.

    Товарищ Маленков доложил Пленуму Центрального Комитета о предательстве Берия и решениях, принятых Президиумом. Пленум эти решения одобрит единогласно. Прав товарищ Хрущев, когда говорит, что эти действия и решения ЦК партия и народ расценят как правильные решения, которые приняли бы в аналогичном случае Ленин и Сталин.

    Грузинский народ на протяжении веков тесно связан с русским народом, доказал в годы социалистического строительства свою преданность и верность нерушимой дружбе народов Советского Союза. Решение Центрального Комитета по вопросу о предательстве Берия он воспримет как победу ленинско-сталинского ЦК в борьбе за чистоту партии, за дальнейшее упрочение советского строя.

    Хрущев (председательствующий). Слово имеет товарищ Арутинов, подготовиться товарищу Андрееву Андрею Андреевичу.

    Арутинов. Постановление Президиума Центрального Комитета по разоблачению авантюриста Берия и аресту его я считаю правильным ленинско-сталинским подходом к оценке поступков Берия, этого карьериста и человека, который любыми средствами мог бы совершить все против партии, против государства ради захвата власти.

    Я последние годы не встречался с Берия 7–8 лет, но когда был в Грузии, я работал в тот период, когда Берия работал секретарем ЦК и секретарем краевого комитета партии. Черты, которые выявились в последнее время, когда мы узнали в деталях после выступлений членов Президиума и после доклада товарища Маленкова, эти черты проявлялись у него и раньше. Это карьеризм, голое стремление к власти, он все соподчинял этому – и свое отношение к людям, свое отношение к кадрам, отношение к руководителям партии и правительства и то поведение, о котором товарищ Ворошилов говорил в отношении Серго Орджоникидзе в последние годы его жизни.

    Берия к кадрам относился исключительно с точки зрения использования любого человека не для интересов партии, а для того, чтобы самому продвинуться выше к руководству. Он имел обыкновение в отношении к руководящим товарищам – к министрам или к другим работникам, которые имеют доступ к руководству и могут замолвить о нем слово, – быть чуть ли не подхалимом, устанавливал подхалимские отношения до поры до времени, пока он не использует человека, а потом он начинает высмеивать в недопустимых формах, лаконично, двумя – тремя словами, с тем чтобы расхолодить политическое лицо любого руководителя.

    Ставится вопрос, каким образом все ранее известные черты приняли такие формы, что никто этого не заметил, то есть заметил, но своевременно не принял меры. На мой взгляд, одно обстоятельство дает объяснение этому вопросу – это то, что Центральный Комитет совершенно правильно провозгласил лозунг единства и сплоченности как рядов партии, так и в первую очередь руководящего ядра партии и правительства.

    Наши партийные организации с исключительным одобрением приняли призыв Центрального Комитета. Именно этот совершенно правильный призыв и правильная постановка вопроса могут заполнить ту большую утрату, которую мы потерпели после смерти товарища Сталина. Мне кажется, что Берия и хотел использовать эту обстановку с той точки зрения, что, зная. что во главу угла ставится ВОПРОС об единстве, единодушии, сплоченности, зная, что в этой обстановке не так легко пойдут на разрыв или осуждение, использовал эту обстановку и стал ноги класть на стол, как это видно из тех фактов, которые сообщались нам.

    С другой стороны, с точки зрения партийности, именно эта обстановка и помогла его разоблачить. Всем известно, что он Сталина боялся, давно боялся его, еще с тех пор, как работал в Грузии. После смерти Сталина он перестал со всеми считаться. Я его не видел последние годы, не разговаривал, но по тем документам, которые читал в приложениях к протоколу Президиума, вижу, что этот человек ни с кем не считался, превыше всего ставил свое личное я, пытался давить на партию, чтобы занять определенное положение.

    Зная его карьеристические черты, когда я читал эти документы, меня брал страх. Меня страх взял и на Красной площади, когда вторым выступил Берия. Тогда я подумал, что, если он окажется в руководящей тройке, он обязательно потянется к власти. У него никакой партийности нет, нет никаких принципов в действиях, точно так же у него никогда не было такой преданности к Сталину, какую он пытался изобразить путем издания книги. Правильно здесь сказал товарищ Молотов, что эта книга составлялась не им, это не его изучение закавказских организаций и истории нашей партии.

    Он ведь не читал ни одной книги. Как он мог без умения подходить к партийным архивам поднять эти документы. Многие знают, работающие в Грузии, что там участвовал Берия и ренегат, известный в Грузии меньшевик Павел Сахарулидзе.[186] Я не знаю, почему идет речь об этом, но грузинские товарищи не говорят об этом. Вот кто написал эту книгу. (Оживление в зале.) Архивы были подняты раньше времени, чем могли бы поднять наши центральные учреждения. Вот история этой книги. Книга была издана с целью карьеры. Он добился признания, что Берия есть один из сталинцов в закавказских организациях, который первый увидел роль товарища Сталина. Как можно так оклеветать, но он добился этого.

    В отношении некоторых кадров. Известно, что Берия, будучи непартийным человеком, будучи непринципиальным, был настоящий атаман. К кадрам подходил с точки зрения личной преданности ему. Он не признавал, не уважал ни капельки партийность в человеке. Он мог любого загубить. Известно, сколько хороших кадров перебито было в Грузии в 1937 году потому, что многие его не признавали. Мне кажется, что во многих местах рассажены такие кадры, которые не партийны, которые были лично ему преданы. Для чего он это делал, нам известно сейчас. Поэтому с точки зрения вынесения уроков из этого большого события и с точки зрения того, чтобы мы помогли провести работу, нужно тщательно изучить по некоторым участкам кадры.

    Шаталин. Подскажите.

    Арутинов. Я не могу этого говорить. Здесь речь шла. Здесь речь идет об МВД, речь идет о некоторых закавказских работниках.

    Голоса. Правильно.

    Арутинов. Я не считаю себя посторонним человеком в республике, но я делаю выводы из выступлений грузинских товарищей.

    Голоса. Правильно.

    Арутинов. Я, товарищи, долго не затяну. Я вспомнил тот период, в котором я был в курсе дела и какие черты антипартийные он проявлял тогда. И должен сказать, что сейчас Президиум Центрального Комитета может быть крепко уверен, что вся партия поддержит это решение Центрального Комитета партии, которое сегодня-завтра будет вынесено, и в том числе партийные организации Закавказья и трудящиеся закавказских республик единодушно одобрят и еще теснее будут сплачивать свои ряды вокруг ленинско-сталинского Центрального Комитета и нашего советского правительства. (Аплодисменты.)

    Хрущев. Слово имеет товарищ Андрей Андреевич Андреев. Подготовиться товарищу Тевосяну.

    Андреев. Товарищи, я считаю правильным, что наш Президиум не ограничился простым сообщением, а решил провести по делу Берия обстоятельное обсуждение, для того чтобы выявить действительное лицо этого врага, его цели, его тактику и извлечь из этого все необходимые уроки.

    Берия – это необычного типа враг, с которым имела дело наша партия, и он проводил необычную тактику, с которой раньше встречалась партия в борьбе с врагами.

    Верно, что он был (вчера товарищ Завенягин, выступая, говорил об этом), он был груб, циничен, плохо, нехорошо относился к людям, но это было бы слишком простым объяснением лица этого врага. Мне кажется, что из тех очень ясных, достаточно исчерпывающих сообщений, которые сделал товарищ Маленков в докладе, и выступлений членов Президиума видно, что в лице Берия мы имели старого провокатора, которым он был несомненно задолго до приезда в Москву, до перевода в Москву. Очевидно, что и его литературный труд, который так превозносился некоторое время, он был лишь подходом к началу его широкой вражеской работы. Так что это старый провокатор. старый авантюрист.

    Я не согласен также с товарищем Завенягиным, что он был недалекий человек. Нет, товарищи, мы не должны преуменьшать. Это был умный, очень ловкий враг, иначе он давно бы был разоблачен, а он продержался смотрите сколько времени. И затем видно, что это матерый политический враг международного масштаба, агент империалистов. Я думаю, что в этом сомневаться не приходится, он был не одиночка.

    Голоса. Правильно.

    Андреев. Если он у нас в стране не мог иметь более или менее большое количество своих сторонников, он опирался безусловно на какую-то силу, и эта сила его толкала, оснащала, диктовала. Он безусловно был международным агентом империалистов. И я думаю, что из него надо вытянуть все жилы, чтобы была ясная картина его отношений с заграницей, тогда нам откроется очень многое. Мы далеко еще не все знаем о нем, следовательно, должны раскрыть все стороны его вражеской работы. Но и сейчас то, что рассказали товарищи члены Президиума, ясно, что он имел разработанный, конечно, не одним им, а продиктованный его хозяевами план ликвидации советского строя в нашей стране. Безусловно, такой план он имел.

    В чем заключался план Берия? В отличие от того, что враги проводили раньше, этот план был несколько другой. Идти путем раскола нашей партии – это дело гиблое, проверено на практике. Идти путем террора, вывода из строя отдельных руководителей, это тоже дело проверенное в том смысле, что партия после этого еще больше сплачивается. Этим я не хочу сказать, что враги отказались от террора, они будут проводить террор. План Берия в этом смысле отличался от плана предателей советского народа, прежних врагов. Как теперь ясно, этот план состоял в чем?

    Во-первых, втереться во что бы то ни стало в доверие товарища Сталина. Это главный ключ для своей деятельности, потому что. получая доверие товарища Сталина, можно делать все. И вот он всякими способами втирался в доверие товарища Сталина. Добился ли он этого? Безусловно, добился. Это первый огромный вред, который был нанесен. Тут товарищи говорили о том, что товарищ Сталин имел слабость такую. Товарищ Сталин – великий человек, но такую слабость имел – доверчивость.

    Значит, у него был план прежде всего втереться в доверие товарища Сталина. и он этого добился.

    Вторая задача, которая была у него в плане, – это разбить большевистское ядро. Вы знаете, что все наши враги давно уже стремятся как-нибудь поколебать, разбить большевистское ядро. И вот эту задачу Берия, очевидно, и поставил как главную задачу – разбить большевистское ядро, подорвать доверие отдельных руководителей у товарища Сталина, посеять рознь.

    Добился ли он кое-чего в этом отношении? Кое-чего, безусловно, добился.

    Здесь товарищ Ворошилов говорил в отношении товарища Орджоникидзе. Это был честнейший, благороднейший большевик, и можно не сомневаться, что он стал жертвой интриг Берия…

    Голос. Правильно.

    Андреев.…преждевременно погиб от руки этого интригана и врага. Он погубил Орджоникидзе, вывел из строя.

    Дальше. Все мы, старые цекисты, да и новые, знаем, какая была теплая дружба между товарищем Сталиным и товарищем Молотовым. Дружба хорошая, мы все радовались такому положению. Но вот появился Берия в Москве – и все коренным образом изменилось, отношения у товарища Сталина с товарищем Молотовым совершенно испортились. Товарищ Молотов стал подвергаться незаслуженным нападкам со стороны товарища Сталина. Очевидно, Берия добился подрыва доверия товарища Сталина в отношении товарища Молотова. Это было его, конечно, серьезным достижением.

    Возьмем другие факты в отношении товарища Маленкова. Берия знал, что товарищ Сталин целиком и полностью доверял товарищу Маленкову, считал его своим другом. И вот Берия нужно было подбить товарища Маленкова, Прикидываясь другом, на самом деле он ловко состряпал дело Шахурина и Новикова, не он, конечно, лично, но он шефствовал над органами государственной безопасности. Это, безусловно, было сделано Берия.

    Голоса. Правильно.

    Андреев. Известно, что в трудные годы восстановления транспорта и во время войны товарищ Каганович многое сделал для успешной работы транспорта. Всем известно также, как Берия добивался шефства над транспортом, как товарищ Каганович был освобожден от транспорта и вместо него посажен Хрулев, который ничего не понимает в вопросах транспорта.

    Возьмем такой вопрос. Все знают, что такое Ворошилов, каков его удельный вес в нашей партии, и все знают о тесной дружбе товарища Сталина с Ворошиловым. С появлением Берия положение совершенно меняется, дружба нарушена, товарищ Ворошилов затерт, фактически некоторое время без работы. Это было дело рук Берия.

    Ворошилов. Работал, работал.

    Андреев. То же можно сказать и о других членах Политбюро, например в отношении Хрущева, в отношении Микояна, которые тоже подвергались большим нападкам. Я хочу этим сказать, товарищи, что он добивался всячески, чтобы все члены Политбюро были отмечены, чтобы были с пятнами, а он чист. И на самом деле, смотрите, к нему ничего не предъявишь – чист. (Смех в зале.) Это был тонкий расчет. Я считаю, что это надо рассматривать как новый метод работы врагов. Раньше они шли более или менее в лоб, у наших врагов имелись ослиные уши, были какие-нибудь оппозиции, у него – ничего. Только в последнее время на германском вопросе сказалась его перерожденность. Он осуществил новую тактику врагов – быть верным соратником, а свое черное дело делать.

    Значит вывести из строя отдельных руководителей, дезорганизовать руководство, разбить сложившуюся дружбу в ядре нашей партии, подорвать доверие товарища Сталина к отдельным членам Политбюро, это значит подорвать их доверие и в стране, – это, собственно, была его задача. Кое-что ему на время удалось, но он не смог добиться своей цели.

    Это мы отлично видим на настоящем Пленуме, когда наше руководящее ядро большевиков является крепким и единодушным как никогда. (Аплодисменты.) Враги все время метили на то, чтобы разрушить это ядро, как атомное ядро, но не получилось, все УСИЛИЯ врагов остались безрезультатными. Ядро нашей партии оказалось сильнее ядра любого атома, его нельзя разрушить.

    Вот это один план. Следующий ход Берия, как из всех материалов видно, заключался в том, чтобы дезорганизовать работу правительства, Совета Министров. Многие министры, заместители, бывшие и настоящие, которые туг присутствуют, знают, что с появлением Берия в Совете Министров, и особенно когда он начал председательствовать, обстановка резко меняется. Обстоятельное обсуждение вопросов стало исключением, а правилом стал конвейер. Намечается 40–50 вопросов, зачтение заранее подготовленных предложений и сдача вопросов в комиссию. Я должен сказать, что хотя я не обладал уже хорошим здоровьем, – а раньше было ничего, – мне иногда хотелось высказать свои соображения. Куда там! Обрывает. Вопрос – в комиссию. Ну что тут спорить?

    В результате была сознательно организована, – я в этом убежден, – сознательно организована бесконечная волокита важных вопросов в Совете Министров. Проходили быстро лишь те вопросы, которые лично докладывались отдельными членами Политбюро товарищу Сталину. Остальные вопросы месяцами залеживались и не решались.

    Это была сознательная, подрывная, дезорганизаторская работа правительственных органов. Это была новая тактика врага на дезорганизацию работы нашего правительства.

    Чем еще стремился враг нанести удар по советскому строю и партии? Это посеять вражду между народами. Но это очень трудная задача. Этого Берия не решался делать при жизни товарища Сталина, а если и делал, то очень осторожно. И только когда товарища Сталина не стало, он повел тонко и ловко это подлое дело через свои записки по Западной Украине, Белоруссии и Прибалтийским республикам. Но, как видно, это ему, как и многое другое, не удалось сделать.

    Теперь, после смерти товарища Сталина, видно, что он начал форсировать свой приход к власти, и, должно быть, его торопили, как правильно сказал товарищ Ворошилов, и он еще больше обнаглел. То, что он не решался сделать при жизни товарища Сталина, он начал проводить после его смерти, начал дискредитировать имя товарища Сталина, наводить тень на величайшего человека после Ленина. На самом деле появление чекистских материалов в протоколах Президиума по врачам, где на имя товарища Сталина бросается тень доверчивости к преступлениям, – ведь это же его дело.

    Голоса из зала. Правильно.

    Андреев. Он делал это сознательно, чтобы имя товарища Сталина похоронить, рассчитаться с этим.

    Голоса из зала. Правильно.

    Андреев. И не сомневаюсь, что под его давлением вскоре после смерти товарища Сталина вдруг исчезает в печати упоминание о товарище Сталине.

    Голоса из зала. Правильно.

    Андреев. Это же позор для партии. Раньше чересчур усердствовали, в каждой птатье сотни раз повторялось это имя, а потом вдруг исчезло. Что это такое? Я считаю, что это его рука, его влияние, он запугал некоторых людей. Появился откуда-то вопрос о культе личности. Что это за вопрос? Этот вопрос решен давным-давно в марксистской литературе, он решен в жизни, миллионы людей знают, какое значение имеет личность, которая руководит движением, знают, какое имеет значение гений во главе движения, а тут откуда-то появился вопрос о культе личности. Это его проделки.

    Из Президиума тов. Ворошилов. Правильно.

    Андреев. Он хотел похоронить имя товарища Сталина, и не только имя товарища Сталина, но и затормозить ознакомление народа и с преемником товарища Сталина товарищем Маленковым.

    Голоса из зала. Правильно.

    Маленков. Все мы преемники, одного преемника у товарища Сталина нет.

    Андреев. Все-таки Вы являетесь Председателем Совета Министров.

    Голоса из зала. Правильно. (Бурные аплодисменты.)

    Андреев. Я считаю, что не без его влияния было принято такое решение, которое мы читали в протоколах, о том, чтобы демонстрацию проводить без портретов, не вывешивать портретов.[187] Почему? На каком основании? Народ должен знать своих вождей по портретам, по выступлениям. Это было неправильное решение.

    Из Президиума тов. Ворошилов. Неправильное решение.

    Андреев. Это была уступка врагу.

    Из Президиума тов. Каганович. Андрей Андреевич, это решение отменили. (Бурные аплодисменты.)

    Андреев. Это была, товарищи, тонкая, ловкая игра на то, чтобы расчистить себе дорогу, на то, чтобы начать подрывать основы ленинизма и учение товарища Сталина.

    Голоса из зала. Правильно.

    Андреев. В этом отношении он очень похож на Тито.

    Голоса из зала. Правильно.

    Андреев. Тот имеет прошлое, боролся под знаменем Коммунистической партии и т. д. Но на самом деле он все ликвидировал и стал фашистом. У них общая тактика в известной мере, и она будет продиктована новой тактикой наших врагов.

    Конечно, товарищи, люди будут спрашивать, как это увязывается, у всех было представление, что Берия вел большую работу, а оказался таким мерзавцем. Но дело в том, что враг, чтобы не разоблачить себя, вынужден вести у нас полезную работу, что его заставляли вести полезную работу, использовали, а иначе он провалился в три счета, и особенно в наших советских условиях, где тысячи, миллионы глаз следят за отдельным человеком. Он, конечно, делал большую работу кое-когда, но это была маскировочная работа, и в этом заключалась трудность его разоблачения. Он создал ореол, что он во время войны вел крупную работу и т. д., шантажировал именем товарища Сталина. Его трудно было разоблачить.

    Я на этом заканчиваю, я затянул свое выступление, извиняюсь.

    Как это будет понято партией и народом? По-моему, хорошо.

    Голоса из зала. Правильно.

    Андреев. Во-первых, потому, что Берия не имеет корней ни в партии, ни в народе.

    Голоса из зала. Правильно.

    Андреев. В этом я глубоко убежден. Разоблачение же и арест такого маститого, опасного врага будет расценено внутри страны и нашими друзьями за границей как крупная наша победа (бурные аплодисменты) и как очень серьезное поражение лагеря империалистов. (Аплодисменты.)

    Я не сомневаюсь, что все скажут: вот это подлинно ленинско-сталинское руководство, которое не растерялось, а действовало решительно, как подобает ленинцам и сталинцам. (Бурные аплодисменты.)

    Хрущев. Слово имеет товарищ Тевосян. Подготовиться товарищу Байбакову.

    Тевосян. Товарищи, факты, приведенные в докладе товарища Маленкова и в выступлениях членов Президиума Центрального Комитета и членов ЦК, достаточно полно раскрыли подлинное лицо человека, который, к нашему стыду, на протяжении многих лет находился у руководства партией. Теперь ни у кого нет никакого сомнения в том, что в лице Берия мы имеем дело с отъявленным авантюристом, международным провокатором, врагом народа, до конца морально разложившимся человеком, который, неведомыми путями пробравшись в партию, всю свою энергию, всю свою деятельность направлял для продвижения вверх, вплоть до руководства государством. Его цель была стать диктатором, окруженным послушными исполнителями, а политическая программа, как показывают его действия, особенно за последние месяцы, заключалась в том, чтобы отказаться от завоеваний Октябрьской социалистической революции, от завоеваний нашей партии, достигнутых под руководством Ленина и Сталина за годы социалистического строительства, от завоеваний, добытых кровью миллионов рабочих и крестьян.

    Его программа была – создание такого государственного буржуазного строя, который был бы угоден эйзенхауэрам, черчиллям и тито.

    Для достижения своих целей он методично, искусно, как разведчик, плел паутину всевозможных интриг, сметая с пути всех тех, кто ему в этом мешал, и не брезговал при этом никакими средствами.

    Товарищ Молотов правильно отмечал, что с приходом Берия в Москву, когда он вошел в состав Политбюро, а затем стал заместителем Председателя Совета Министров, обстановка в ЦК и Совете Министров резко изменилась.

    Наблюдая за изменениями этой обстановки в Совете Министров, находясь на работе министра и некоторое время зам. Председателя Совета Министров, многое мне, да и не только мне, но и другим товарищам по работе было тогда непонятным. Мы понимали эти действия как исходящие от Политбюро, от товарища Сталина. Теперь все это выглядит совершенно иначе.

    Исходя из своей политики дальнего прицела, Берия сумел искусно разобщить руководящее ядро Центрального Комитета, ближайших учеников и соратников Ленина и товарища Сталина. Коллегиальность в руководстве стала постепенно исчезать. Интриги, науськивание и клевета на ряд членов Политбюро и членов Президиума Совета Министров проводились на заседаниях. Я имею в виду товарищей Молотова, Ворошилова, Микояна, Шверника. Исходя из того, что, чем темнее ночь, тем ярче звезды, Берия гнал и бичевал всех тех, кто мешал ему выдвинуться на первую роль. Со смертью товарища Сталина он решил форсировать события. В этих целях, чтобы возвысить себя, свое имя, Берия начал чернить имя товарища Сталина, имя, священное для всех наших членов партии, всего нашего народа. Спрашивается – для чего понадобилось ему неоднократно подчеркивать в записках МВД по делу врачей и работников Грузии, разосланных по его настоянию всем партийным организациям, что избиение арестованных производилось по прямому указанию товарища Сталина.

    Я хотел бы обратить внимание, о чем указывал и товарищ Андреев, что после смерти товарища Сталина стало постепенно исчезать имя товарища Сталина из печати. С болью в душе приходилось читать высказывания товарища Сталина без ссылки на автора.

    Вчера из выступления товарища Кагановича мы узнали, что этот мерзавец Берия возражал, чтобы, говоря об учении, которым руководствуется наша партия, наряду с именами Маркса, Энгельса, Ленина, называть имя товарища Сталина. Вот до чего дошел этот мерзавец. Имя нашего учителя товарища Сталина навсегда останется в сердцах членов нашей партии и всего народа, и никаким берия не удастся вырвать его из нашего сердца. (Аплодисменты.)

    Голоса. Правильно.

    Тевосян. Берия при жизни товарища Сталина делал все, чтобы властвовать в Совете Министров. После войны Совет Министров перестал быть коллегиальным органом и почти не собирался. Берия пытался держать министров, как говорят, в страхе божием. Бесконечные окрики, угрозы снять с работы, объявить выговор, отдать под суд – вот набор слов в его выступлениях в адрес министров.

    Голоса. Правильно.

    Тевосян. Вот набор слов в его выступлениях в адрес министров.

    Ворошилов. Правильно.

    Тевосян. И не только товарищ Ворошилов видел его во сне, он отравлял жизнь и подтачивал здоровье многих руководящих работников. Покойный Вахрушев в последние дни жизни перед сердечным приступом в личной беседе рассказывал мне о своих тяжелых переживаниях, вызванных грубым, хамским отношением к нему Берия – этого отъявленного садиста.

    Министров и руководителей областных партийных и советских органов он не считал за политических и государственных деятелей. Он считал их просто службистами, которые должны слепо выполнять его указания. При решении вопросов в Совете Министров он подходил не из интересов государства, а исходя из личной карьеры и гнусных замыслов. Товарищ Хрущев уже говорил, как решались вопросы сельского хозяйства: по принципу – чем хуже, тем лучше.

    Я могу привести ряд примеров, которые свидетельствуют о том, что целый ряд мероприятий, имеющих жизненно важное значение для нашего государства, для его обороны, исходящих не от Берия, а от других членов нашего руководства, он старался проваливать, саботировать, оттягивать принятие по ним решений. Зато то, что способствовало его карьере, связано было с его именем и с участками работы, которыми он лично руководил, он протаскивал независимо от того, наносили ли эти мероприятия ущерб другим отраслям, невзирая на существенные возражения министров, вопреки здравому смыслу.

    Приведу один пример. Зная, что товарищ Сталин в целях увеличения производства удобрений для сельского хозяйства очень интересовался проблемой использования огромных запасов апатитов Кольского полуострова и комплексного использования получающихся при этом нефелиновых концентратов для производства глинозема – алюминиевого сырья, соды, поташа и цемента, Берия представил товарищу Сталину записку и проект постановления, подготовленные им со своим аппаратом в обход Госплана, без привлечения Госплана и руководства соответствующих министерств. Отрасли промышленности, занимающиеся производством удобрений, алюминия и цемента, ему не подчинялись и находились в ведении других членов Президиума. Вопрос был преподнесен, как говорится, в крупном плане, критикой министерств и Госплана. Против проекта были серьезные возражения химиков и цветников. Они предлагали при тех же размерах производства апатитовых концентратов другое географическое размещение производства удобрений, глинозема, цемента и соды и были против концентрации всего этого производства на Кольском полуострове как экономически невыгодной и технически неправильной. Вместо разбора этих вопросов по существу Берия добился в 1950 году решения правительства о строительстве крупного химического комбината на Кольском полуострове.[188] Этим же решением ряд министров получили выговора.

    И вот проходит всего лишь несколько дней после похорон товарища Сталина, как вдруг Берия вносит предложение наряду с другими стройками прекратить строительство этого комбината на Кольском полуострове. Теперь стало ясно, для чего затеяно было все это дело. Ему все это надо было для своей карьеры, его вовсе не интересовало развитие производства удобрений и алюминия. Ему надо было показать товарищу Сталину, что только он является его верным и надежным проводником в жизнь его идей, а что другие, наоборот, саботируют, что только он думает и беспокоится об интересах государства, чтобы этим еще больше укрепить доверие к нему товарища Сталина.

    И вот не стало товарища Сталина, и этот авантюрист немедля добивается отмены решения по кольским апатитам.

    Товарищ Хрущев абсолютно прав, говоря о темном прошлом Берия. Совершенно темным является весь период от вступления его в партию в 1917 году до советизации Азербайджана – апрель 1920 года. Вступив в марте 1917 года в партию, ему почему-то понадобилась поездка на румынский фронт, в то время как в Баку бурлила, кипела революционная жизнь.

    Микоян. Тогда с фронта возвращались в Баку.

    Тевосян. С фронта возвращались в Баку, а он поехал на румынский фронт, когда в Баку бурлила революционная жизнь и большевики готовились захватить власть.

    Я могу засвидетельствовать, что то, что говорится в его биографии по периоду Бакинского подполья, что он якобы с начала 1919 года по апрель 1920 года руководил ячейкой техников и помогал другим ячейкам, – выдумано от начала до конца. Я был секретарем подпольного райкома и я не знал его как руководителя с начала 1919 года. Из всего периода моей работы в Баку до марта 1921 года я смутно помню один случай встречи в конце 1919 года, когда он по рекомендации Бакинского комитета был направлен для прикрепления к ячейке Бакинского технического училища.

    Товарищи, я уверен, что его провокаторская работа в партии началась давно – с первых дней или с того периода, с какого он считает себя членом партии. Наше счастье, что Президиум ЦК мужественно и своевременно, как подобает верным ученикам Ленина и Сталина, оторвал эту мразь от тела партии. История никогда не забудет этого подвига тт. Маленкова, Хрущева, Молотова и Булганина! (Продолжительные аплодисменты.)

    Уроки, которые должна извлечь наша партия из этого дела, четко сформулированы в заключительной части доклада товарища Маленкова.

    Теперь наша партия, еще теснее сплотившись вокруг ленинско-сталинского Центрального Комитета партии, сплоченными рядами пойдет по намеченному Лениным и Сталиным пути – к коммунизму. (Продолжительные аплодисменты.)

    Хрущев. Слово имеет товарищ Байбаков.

    Байбаков. Товарищи, вот уже третий день на Пленуме Центрального Комитета нашей партии приводятся факты, вскрывающие отвратительное лицо Берия, политического авантюриста и карьериста, пролезшего к руководству.

    В связи с разоблачением этого авантюриста мне хотелось бы в дополнение к выступавшим товарищам добавить некоторые факты из деятельности Берия.

    Я целиком и полностью согласен с оценкой, данной авантюристу Берия тт. Малышевым, Завенягиным и другими товарищами, в части отношения Берия к людям и к решению производственных вопросов.

    Хамство, надменность, издевательство над людьми, унижение достоинств человека – вот характерные черты поведения этого разложившегося человека.

    Зная Берия по совместной работе более 10 лет, я не помню случая, чтобы какой-нибудь разговор по телефону или при личной встрече проходил в спокойных тонах. Как правило, он любил выражаться нецензурными словами, оскорблял словами вроде таких: «переломаю ноги», «переломаю ребра», «посажу в тюрьму», «пойдешь в лагерь», «свалю с вышки, на которую ты забрался», и так далее. (Смех в зале.)

    Голос. С какой вышки?

    Байбаков. Министерский пост он называл вышкой.

    К сожалению, такие эпитеты отпускались не только в адрес министра нефтяной промышленности или его заместителей, но и в адрес других министров и руководящих работников, несмотря ни на их возраст, ни на положение. Как правило, после таких разговоров тобой руководит не вдохновение к работе, а страх за завтрашний день.

    Все наши крупные инициативные вопросы, как правило, встречали недовольство, так как они исходили не от него, и, как правило, в этих случаях находились какие-либо придирки, и документ возвращался обратно в министерство для так называемого исправления и доработки. Таким образом, к нему шел новый документ, начинающийся словами: «В связи с вашим указанием…» или «По вашему поручению…». Только такие документы принимались им к рассмотрению.

    У двурушника Берия вызывало большое негодование, когда я пытался посылать письма в адрес товарища Сталина или ряду других руководящих работников ЦК или Совета Министров. Он не мог терпеть, когда секретари областных комитетов партии, секретари центральных комитетов компартий республик обращались к товарищу Сталину с жалобой на недостатки в работе нефтяной промышленности. Но обычно доставалось мне. Особенно крепкие эпитеты через меня по телефону сыпались руководителям партийных или советских организаций областей или республик.

    Я не могу сказать, что вопросы им не решались. Это было бы неправильно. Но решение этих вопросов проходило, как правило, в нервозной обстановке, грубо и нетактично. Правильно говорил товарищ Завенягин, что решение вопросов Берия осуществлялось главным образом канцелярским способом или по звонку, без внимательного личного изучения вопроса с вызовом заинтересованных лиц. Как правило, Берия редко принимал народ и выслушивал наши просьбы и предложения, Достаточно сказать, что мы попадали к нему в кабинет 5–6 раз в год, а за истекшие полгода я был у него всего два раза по одному и тому же поручению. Надо сказать, что мы и сами не горели желанием попадаться ему на глаза (смех), так как знали, что из кабинета выйдем шатающимися или разбитыми.

    Берия – настоящий двурушник и лицемер. Для него нет ничего святого, ничто для него не являлось авторитетом.

    Хочу остановиться на одном факте, характеризующем Берия в этом отношении. В феврале текущего года он вызвал меня и дал поручение по разведке и организации нефтяных месторождений в северной части Каспийского моря, при этом он сказал, что это дело большой важности и что этим интересуется лично товарищ Сталин.

    Работа эта нами была выполнена и представлены предложения на предварительное рассмотрение Берия. Как и следовало ожидать, за выполненную работу мне был сделан выговор и приказано переделать мероприятия в сторону резкого усиления работ в указанном мною районе. При этом с его стороны велась агитация за необходимость развития добычи нефти на морских площадях.

    Наконец, был представлен и такой вариант, который устраивал авантюриста Берия. Однако этот проект не был представлен товарищу Сталину в связи с его смертью. Буквально через 5–6 дней после смерти товарища Сталина раздается звонок. Он с надрывом в голосе буквально заявил следующее: «К черту авантюристический план Сталина. Выбрось или сожги все документы по разведке на нефть в Каспийском море», – и повесил трубку. (Возмущение в зале.)

    Голос из зала. Надо было в ЦК сообщить.

    Байбаков. К сожалению, такие мерзкие выражения в адрес товарища Сталина высказывались после этого очень часто, вплоть до заседания Президиума, где обсуждался вопрос, связанный с сокращением строек. Я помню хорошо, когда в адрес товарища Козлова Берия произнес слова следующего содержания: это авантюра – озеленение и другие вопросы, я Вам немедленно приказываю представить проект о прекращении всех этих дел. Каждое такое решение, которое принималось Центральным Комитетом, он называл в присутствии многих людей авантюрными делами и прочее. Это не являлось секретом. И мне кажется, сидящие здесь товарищи могут подтвердить, когда такие слова из уст этого провокатора и подлеца выходили, а мы, к сожалению, все молчаливо проходили мимо таких фактов.

    При жизни товарища Сталина двурушник Берия боялся его, выслуживался перед ним, не вступал с ним в полемику по вопросам, по которым не был согласен.

    Берия часто писал записки товарищу Сталину о возможности подъема добычи нефти в тех или иных районах, что, на мой взгляд, не являлось необходимостью, и все эти вопросы можно было бы решать с годовыми планами. Особую активность развил Берия в вопросах увеличения добычи нефти в Татарии и Башкирии, в результате чего был представлен пятилетний план развития нефтяной промышленности, предусматривающий, как вам известно, рост добычи нефти за пятилетие почти в два раза, то есть на 85 процентов, а по наращиванию мощностей в переработке – в два и больше раза.[189] Нефтяная промышленность обеспечит этот рост, хотя это и связано с большим перенапряжением сил. Однако я должен сказать, что это делалось не для того, чтобы обеспечить нужды народного хозяйства, а в карьеристических целях Берия.

    Товарищ Сталин в своем выступлении перед избирателями в феврале 1946-го[190] определил пути развития народного хозяйства, в том числе и нефтяной промышленности, заявив, что понадобится не менее трех пятилеток для доведения добычи нефти до 60 миллионов тонн. Таким образом, предполагалось, что добыча нефти в 60 миллионов тонн будет достигнута в 1960 году. Однако в ходе выполнения плана, послевоенного пятилетнего плана, в результате открытия ряда крупнейших нефтяных месторождений министерство сочло возможным предложить указанные 60 миллионов тонн добыть в 1955 году, то есть на 5 лет раньше указанного товарищем Сталиным срока. При этом, по расчетам Госплана, указанная цифра добычи нефти вполне соответствовала нуждам народного хозяйства и накоплению соответствующего резерва, и Госплан в своих наметках был согласен с нашим планом. Об этом хорошо помнит товарищ Сабуров, когда обсуждали новый план в 70–75 миллионов тонн.

    Однако наш довод о том, что Госплан считает необходимым установить на 1955 год план по добыче нефти более 60 миллионов тонн, привел лишь к тому, что он стал ругать работников Госплана, называя их ослами. Надо сказать, что он вообще не признавал Госплан, игнорировал его и вносил в правительство свои планы, а Госплан по существу только оформлял их. В результате сейчас хотя нефтяная промышленность и выполняет намеченные темпы роста добычи нефти, но это связано с ущемлением нормального устройства промыслов.

    Мы имеем огромные потери газа и отставание герметизации промыслов, отставание жилищного строительства. Ведущееся в районах Татарии строительство жилых домов осуществляется главным образом за счет сборных деревянных домов, так как строительство не имеет необходимой базы. Имеется отставание в строительстве нефтеперерабатывающих заводов.

    Создалась диспропорция в обеспечении нужд нефтяной промышленности в ряде материалов и оборудования. Особенно чувствуется недостаток труб и листового металла. Сейчас нужна серьезная помощь в решении ряда вопросов, связанных с обеспечением плана, намеченного пятилетним планом и утвержденного XIX съездом.

    Я никак не хочу, чтобы меня поняли так товарищи, что я этой речью воспользовался для того, чтобы обратили внимание лишний раз на нефтяную промышленность и помогли дальнейшему развитию. (Оживление в зале.) Я не для этого говорю. Возможности поднять эту добычу у нефтяной промышленности есть, резервы, которые подготовлены в результате открытия нефтяных месторождений, дают возможность поднять добычу нефтяной промышленности.

    Однако обеспечение этого подъема потребует громадных затрат и перенапряжения, и все, что мы будем добывать, значительная доля нефти, которая будет добыта в 1955 году, пойдет целиком в закладку, будет, как говорят, лежать и длительное время, так как потребность страны для нужд народного хозяйства, для текущего потребления, значительно ниже тех цифр, которые определены решением.

    Каганович. А закладывать некуда, емкостей не хватает.

    Байбаков. Сейчас встал вопрос о строительстве емкостного хозяйства. Мы должны построить в два раза больше емкостей, чем сделали за 80 лет.

    Разоблачение предателя Берия, я считаю, оздоровит обстановку в решении ряда серьезных, крупных вопросов промышленности и всего народного хозяйства. То великое дело, которое сделал Президиум Центрального Комитета, арестовав и посадив в тюрьму предателя Берия, только встретит одобрение среди трудящихся масс, среди нашего населения, так как массы наши будут знать, что это решение направлено на укрепление и на монолитность рядов нашей партии, ведущей нас к новым победам, к победе коммунизма. (Аплодисменты.)

    Хрущев. Товарищи, поступило предложение, чтобы на этом прекратить обсуждение доклада.

    Голоса. Правильно.

    Хрущев. Не будет других предложений?

    Голоса. Нет.

    Хрущев. Выступило 24 товарища из 46 записавшихся.

    Голоса. Прекратить.

    Хрущев. Вопрос ясен. Голосовать, видимо, не требуется.

    Голоса. Нет.

    Хрущев. Никто не требует продолжения прений, товарищи единодушно соглашаются на прекращение прений.

    Голоса. Правильно.

    Хрущев. Комиссия доложит предложения Пленуму в понедельник. В понедельник продолжим работу, в 8 часов соберем заседание Пленума и там заслушаем комиссию. Не будет других предложений?

    Голоса. Нет.

    Хрущев. Есть предложение сейчас заслушать 2-й вопрос. Не будет возражений?

    Голоса. Нет.

    Хрущев. Слово для доклада имеет товарищ Ворошилов.

    Ворошилов. Председатель очень громко называет мое выступление докладом, а у меня будет короткое предложение на 3 минуты.

    Президиум ЦК вносит на рассмотрение Пленума ЦК вопрос о созыве очередной сессии Верховного Совета СССР. Сессию предполагается созвать во 2-й половине с. г. На рассмотрение сессии вносятся вопросы: во-первых, об утверждении государственного бюджета СССР на 1953 год и утверждение исполнения государственного бюджета за 1951 и 1952 годы. Государственный бюджет СССР на 1953 год рассмотрен Советом Министров СССР и представляется на утверждение сессии Верховного Совета. До сессии имеется еще несколько дней для работы бюджетных комиссий обеих палат Верховного Совета. Таким образом, этот вопрос будет подготовлен полностью к моменту открытия сессии.

    Далее, решением Центрального Комитета освобожден от обязанностей Генерального Прокурора СССР т. Сафонов. Вместо него Генеральным Прокурором намечается т. Руденко – бывший прокурор Украины.[191] Назначение Генерального Прокурора СССР производится согласно Конституции СССР Верховным Советом СССР, поэтому необходимо этот вопрос также включить в повестку дня сессии.

    Кроме того, имеется в виду внести на утверждение сессии следующие указы, принятые Президиумом Верховного Совета СССР: об образовании Министерства среднего машиностроения СССР, о назначении министров СССР и председателя Госплана, об избрании членов Верховного Суда СССР.

    Необходимо также внести редакционные изменения в статью 126 Конституции СССР, вытекающую из решений XIX съезда партии об изменении наименования партии и об изменениях в Уставе ВКП(б).

    Вот весь так называемый доклад, он сводится к ТОМУ, что я прошу принять мое предложение (оживление в зале).

    Хрущев. Есть предложение принять сообщение товарища Ворошилова.

    Голоса. Принять.

    Хрущев. Не будет возражений?

    Голоса. Нет.

    Хрущев. Принимается.

    Товарищи, разрешите на этом закончить заседание Пленума и следующее заседание назначить на понедельник в 8 часов вечера в этом же зале.

    ЗАСЕДАНИЕ 7 ИЮЛЯДневное заседание

    Булганин. Товарищи, нет возражений продолжить работу Пленума?

    Прочли резолюцию?

    Голоса. Прочитали.

    Булганин. Тогда приступаем к третьему вопросу порядка дня. Слово имеет товарищ Хрущев.

    Хрущев. Товарищи, у нас было принято решение Пленума Центрального Комитета Коммунистической партии о выводе из состава членов ЦК товарища Игнатьева.[192] Помните все, докладывать вряд ли нужно подробно.

    Есть предложение сейчас пересмотреть этот вопрос и восстановить в правах члена ЦК товарища Игнатьева.

    Голоса. Правильно.

    Хрущев. Потому что это тоже было сделано по известному навету, и сейчас надо это дело пересмотреть и исправить.

    Голоса. Нет возражений.

    Булганин. Разрешите проголосовать предложение товарища Хрущева.

    Голосую. Кто за это предложение, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Воздерживается? Нет. Принято единогласно.

    Хрущев. Есть, товарищи, предложение перевести из кандидатов в члены ЦК в члены Центрального Комитета Коммунистической партии Советского Союза товарища Жукова Георгия Константиновича.

    Голоса. Правильно.

    Булганин. Товарищи, я проголосовал первое предложение и сказал: «Предложение товарища Хрущева». Это предложение Президиума ЦК. Также и в этом случае.

    Кто за это предложение Президиума ЦК, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Воздержавшиеся? Нет. Принято единогласно.

    Хрущев. Вносится предложение вывести из состава кандидатов в члены ЦК Коммунистической партии Советского Союза и исключить из партии за вражескую деятельность против партии и государства Гоглидзе и Кобулова.

    Голоса. Правильно.

    Булганин. Голосую данное предложение Президиума. Кто за это предложение, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Нет. Воздержался? Нет. Принято единогласно.

    Итак, третий вопрос у нас исчерпан. Возвращаемся к первому вопросу. Для заключительного слова предоставляется слово товарищу Маленкову.[193]

    Булганин. Товарищи, переходим к рассмотрению проекта резолюции, подготовленного комиссией Пленума. Текст резолюции роздан членам Пленума.

    Имеются ли товарищи, желающие выступить, высказаться по проекту? Нет.

    Есть предложение проголосовать – принять резолюцию за основу. Нет возражений? Нет.

    Голосую. Кто за то, чтобы выработанный комиссией Пленума проект решения принять за основу, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Есть ли воздержавшиеся? Резолюция принимается единогласно. (Аплодисменты.)

    Постановление Пленума ЦК КПСС о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия принято настоящим Пленумом в полном единодушии и единогласно. (Аплодисменты.)

    Какие имеются поправки, товарищи?

    Голоса. Нет.

    Булганин. Голосую постановление в целом. Кто за то, чтобы принять постановление Пленума Центрального Комитета о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берия в целом, прошу поднять руки. Прошу опустить. Кто против? Есть ли воздержавшиеся? Нет. (Аплодисменты.)

    Постановление принимается единогласно. (Аплодисменты.)

    На этом, товарищи, работа Пленума заканчивается. Объявляю заседание Пленума закрытым.


    РГАНИ, ф. 2, оп. 1, д. 29, лл.1–74; д. 30, лл.1–161; д. 31, лл. 1–111; д. 32, лл.1–85; д. 33, лл. 1–5. Подлинник.

    Краткие биографические справки на некоторых малоизвестных участников Июльского Пленума ЦК КПСС

    Андреев А. А. (1895–1971)

    В 1939–1952 гг. председатель КПК при ЦК ВКП (б). В 1946–1953 гг. заместитель председатель Совмина СССР.


    Андрианов В. М. (1902–1978)

    В 1949–1953 гг. первый секретарь Ленинградского обкома КПСС. В 1953–1956 гг. заместитель министра госконтроля СССР.


    Арутюнов Г. А. (1900–1957)

    В 1934–1937 гг. первый, затем второй секретарь Тбилисского горкома КП (б) Грузии. В 1937–1953 гг. – первый секретарь ЦК КП Армении.


    Багиров М.-Д. А. (1896–1956)

    Первый секретарь ЦК КП Азербайджана, председатель Совмина Азербайджанской ССР. В марте 1954 г. арестован и в мае 1956 г. расстрелян.


    Байбаков Н. К. (1911–?)

    В 1948–1955 гг. министр нефтяной промышленности СССР. В 1955–1985 гг. председатель Госплана СССР.


    Бакрадзе В. М. (1901–?).

    В 1934–1937 гг. второй секретарь ЦК КП (б) Грузии. В 1937–1947 гг. и в апреле-сентябре 1953 г. председатель СНК (Совмина) Грузинской ССР, одновременно в 1947–1952 гг. министр пищевой промышленности Грузинской ССР.


    Завенягин А. П. (1901–1956)

    В 1945–1953 гг. член Спецкомитета. В то же время заместитель, первый заместитель, начальник Первого главного управления КГБ. В 1953–1956 гг. заместитель министра, потом министр среднего машиностроения СССР, с 1955 г. заместитель председателя Совмина СССР.


    Кецховели З. Н. (1902–1970).

    В 1952–1953 гг. председатель Совмина Грузинской ССР. С апреля 1953 г. министр легкой и пищевой промышленности Грузии.


    Кириченко А. И. (1908–1975)

    В 1949–1953 гг. второй секретарь, в 1953–1957 гг. первый секретарь ЦК КП Украины, затем секретарь ЦК КПСС.


    Малышев В. А. (1902–1957).

    В 194 –1945 гг. – нарком танковой промышленности СССР, в 1945–1947 гг. – министр транспортного машиностроения СССР, в 1947–1953 гг. – заместитель председателя Совмина СССР, в марте – июле 1953 г. – министр транспортного и тяжелого машиностроения, затем министр среднего машиностроения СССР.


    Мирцхулава А. И. (1911–?)

    В 1943–1950 гг. председатель СНК Абхазской АССР, в 1950–1952 гг. инспектор ЦК ВКП (б), в марте 1952 г. арестован по «мингрельскому делу», в марте 1953 г. реабилитирован. В апреле-сентябре 1953 г. первый секретарь ЦК КП Грузии.


    Михайлов Н. А. (1906–1982).

    В 1938–1952 гг. первый секретарь ЦК КЛКСМ, в 1952–1953 гг. секретарь ЦК КПСС.


    Патоличев Н. С. (1908–1989)

    В 1950–1956 гг. первый секретарь ЦК КП Белоруссии, в 1956–1958 гг. заместитель министра иностранных дел СССР, затем министр внешней торговли СССР.


    Сердюк З. Т. (1903–1982)

    В 1949–1951 гг. секретарь ЦК КП Украины, в 1952–1953 гг. первый секретарь Львовского обкома, в 1954–1961 гг. первый секретарь ЦК КП Молдавии.


    Снечкус Д. Г. (1902–1974)

    В 1940– 974 гг. первый секретарь ЦК КП Литвы.


    Тевосян И. Ф. (1902–1958)

    В 1939–1940 гг. нарком судостроительной промышленности СССР, затем нарком (министр) черной металлургии, металлургической промышленности. В 1949–1956 гг. – заместитель председателя Совмина СССР.


    Шаталин Н. Н. (1904–1984)

    В 1947–1950 гг. главный редактор журнала «Партийная жизнь», в 1950–1952 гг. завотделом ЦК ВКП (б), в 1952–1955 гг. секретарь ЦК КПСС.

    Приложение 3

    Доклад Г. М. Маленкова на Пленуме ЦК КПСС. Июль 1953 года

    Маленков.[194] Товарищи! Прошло около 4 месяцев после смерти т. Сталина.

    Вы помните, товарищи, как наши враги во всем мире были окрылены смертью нашего великого вождя и учителя. Они ставили ставку на разброд в наших рядах. Весь враждебный нам мир строил расчеты на борьбу внутри руководства нашего ЦК. Враги рассчитывали на растерянность партийных рядов, на отсутствие единства и на раскол в верхушке руководства партии.

    Отсюда вытекала главная задача, которая стояла перед партией и нашим Центральным Комитетом в связи со смертью т. Сталина.[195]

    Задача состояла в том, чтобы в связи со смертью т. Сталина, в связи с этой огромной утратой для партии и страны не допустить растерянности в рядах нашей партии, в рабочем классе, в стране. Мы обязаны были сплотить свои ряды, действовать энергично и решительно, обеспечить единство и дружно вести страну вперед по пути, определенному гением человечества Лениным и его великим продолжателем Сталиным.

    Наш ленинско-сталинский ЦК эту задачу решил успешно. ЦК действовал энергично и выступил перед нашей страной и всем миром как единый, сплоченный, монолитный коллектив, достойный гениального основателя нашей партии – Ленина и его великого продолжателя – Сталина.

    Мы опрокинули расчеты врагов, не допустили никаких колебаний, никакой паники, никакого подобия паники. ЦК уверенно повел страну вперед по ленинско-сталинскому пути. Враги вынуждены были признать нашу силу и сплоченность и отказаться от расчетов на ослабление Советского Союза после смерти т. Сталина.

    За истекшие 3–4 месяца партией и правительством проделана большая положительная работа как в области внешней политики, так и в области внутренней жизни страны, была проделана большая работа по сплочению партии и народа вокруг задач строительства коммунизма и укрепления экономической и оборонной мощи нашей Родины, по смелому и инициативному развертыванию борьбы за сохранение и упрочение мира.

    Но, товарищи, Президиум ЦК обязан доложить Пленуму ЦК, что уже вскоре после смерти т. Сталина мы, члены Президиума, начали убеждаться в том, что Берия нечестно и, как в дальнейшем все больше и больше выяснялось, в преступных целях стал пользоваться нашим стремлением к единству, к дружной работе в руководящем коллективе.

    Прежде всего Берия стал ловко и умело пользоваться своим положением министра внутренних дел и развил активную деятельность в том преступном направлении, чтобы поставить МВД над партией и правительством.

    Президиум ЦК располагает многими фактами на этот счет.

    Несколько дней назад т. Строкач – начальник МВД Львовской области – сообщил в ЦК КПСС[196] следующее.

    «В апреле с. г. министр внутренних дел Украины Мешик дал мне как начальнику областного Управления МВД по Львовской области указание собрать и донести в МВД УССР сведения о национальном составе руководящих кадров партийных органов, начиная от парторганизаций колхозов, предприятий и до обкома партии включительно. Одновременно Мешик предложил сообщить о недостатках работы партийных органов в колхозах, на предприятиях, в учебных заведениях, среди интеллигенции и среди молодежи.

    Считая такие указания неправильными, так как органы МВД не должны и не имеют права проверять работу партийных органов, я позвонил по ВЧ лично Мешику и проверил, действительно ли он дал такое указание. Мешик подтвердил, что это его указание, и потребовал ускорить исполнение. Думая, что Мешик по ошибке или по неопытности дал такое указание, я пытался убедить его, что собирать такие сведения о работе партийных органов через органы МВД недопустимо. Мешик обрушился на меня с ругательством и с большим раздражением сказал так: «Тебе вообще наших чекистских секретных заданий нельзя поручать, ты сейчас же пойдешь в обком и доложишь о них секретарю, но знай, что это задание тов. Берия и с выполнением его тянуть нельзя, потрудитесь выполнить его сегодня же». Я не поверил Мешику, что это задание исходит от т. Берия, так как считаю, что т. Берия как член Президиума ЦК КПСС в любое время может такие данные получить в ЦК КПСС или в ЦК КП Украины.

    Руководствуясь своим партийным долгом, я доложил секретарю обкома партии т. Сердюку о полученном мною от т. Мешика таком явно неправильном указании.

    В тот же день вечером мне во Львов позвонил т. Берия и сказал дословно следующее: «Что Вы там делаете, Вы ничего не понимаете, зачем Вы пошли в обком партии и рассказали Сердюку о полученном Вами задании? Вместо оказания помощи Вы подставляете подножку т. Мешику. Мы Вас выгоним из органов, арестуем и сгноим в лагерях, мы Вас сотрем в порошок, в лагерную пыль Вас превратим». И далее т. Берия в состоянии сильного раздражения несколько раз повторил следующее: «Ты понял это или нет, понял, понял? Так вот учти». На мои попытки объясниться по этому вопросу т. Берия не стал меня слушать и положил трубку.

    МВД СССР 12 июня с. г. меня сняло с должности начальника УМВД и отозвало в Москву. На мою просьбу оставить меня работать на Украине мне категорически в этом отказали.

    Тов. Мешик, зная о разговоре т. Берия со мною, дважды напоминал мне: «Ну как, попало тебе от т. Берия? Впредь умнее будешь». Далее т. Мешик в издевательской форме говорил мне буквально следующее: «А т. Мельников – секретарь ЦК – плохой чекист. Он тебя как шпиона ЦК сразу выдал, звонит мне и прямо говорит, что Строкач доложил секретарю обкома Сердюку о том, что я, Мешик, собираю сведения о партийных органах. Разве так можно расконспирировать свою агентуру».

    Характерно отметить, что и заместитель министра внутренних дел УССР т. Мильштейн ведет такие же разговоры. Например, в марте т. г. он мне и т. Ивашутину, бывшему заместителю министра внутренних дел УССР, говорил, что теперь все будет по-новому, партийные органы не будут вмешиваться так, как это было раньше, в работу чекистских органов. Начальники УМВД областей должны и будут независимы от секретаря обкома партии.

    Генерал-лейтенант Кобулов А. 3. (брат заместителя министра т. Кобулова Б. 3.) также сказал мне: «Вы не учли того, что к руководству МВД СССР пришел т. Берия и что теперь органы МВД не будут в такой зависимости от партийных органов, как это было раньше, вы не представляете себе, какими правами пользуется т. Берия. Он решительно ломает все старые порядки не только в нашей стране, но и в демократических странах».

    Как теперь стало известно, точно такие же задания Берия дал и по другим республикам – Литовской, Эстонской, Белорусской и др.

    Вы помните, товарищи, что совсем недавно, в декабре 1952 года, ЦК КПСС дал директиву партийным организациям в отношении органов МГБ.[197] В этой директиве, выработанной при товарище Сталине, было сказано:

    «Считать важнейшей и неотложной задачей партии, руководящих партийных органов, партийных организаций осуществление контроля за работой органов Министерства госбезопасности. Необходимо решительно покончить с бесконтрольностью в деятельности органов Министерства госбезопасности и поставить их работу в центре и на местах под систематический и постоянный контроль партии, ее руководящих партийных органов, партийных организаций».

    Разве неясно, что Берия преступно нарушил указанную директиву и пошел против ЦК.

    Я должен сказать Пленуму ЦК и о таких преступных действиях Берия, как использование охраны членов Президиума ЦК для контроля за ними.

    Теперь нам известно, что о каждом передвижении членов Президиума Берия немедленно узнавал через охрану.

    Известно также, что разговоры по телефону с членами Президиума ЦК подслушивались и докладывались Берия. Мы располагаем на этот счет документальными данными.

    Нечего и доказывать, что такие действия Берия являются враждебными в отношении партии. Ясно, что Берия преступно замыслил поставить МВД над партией, замыслил поставить ЦК и правительство под контроль МВД.

    Товарищи! Совершенно очевидно, что в свете того, что нам стало известно о Берия, мы начали по-новому, другими глазами смотреть на его деятельность.

    Известно, что он стал развивать большую активность за последнее время. Теперь нам стали вполне ясны планы и цели Берия, и потому критически отнестись к его мероприятиям и предложениям является нашей обязанностью.

    Вот факты, о которых должен знать Пленум ЦК. На прошлой неделе, накануне того дня, как мы решили рассмотреть в Президиуме ЦК дело Берия,[198] он пришел ко мне с предложением предпринять через МВД шаги к нормализации отношений с Югославией.[199] Я заявил ему, что надо этот вопрос обсудить в ЦК. Какое же это предложение? В изъятых теперь у Берия материалах есть следующий документ:

    «Пользуюсь случаем, чтобы передать Вам, товарищ Ранкович, большой привет от товарища Берия, который хорошо помнит Вас.

    Товарищ Берия поручил мне сообщить лично Вам строго конфиденциально, что он и его друзья[200] стоят за необходимость коренного пересмотра и улучшения взаимоотношений обеих стран.

    В связи с этим товарищ Берия просил Вас лично информировать об этом товарища Тито, если Вы и товарищ, Тито разделяете эту точку зрения, то было бы целесообразно организовать конфиденциальную встречу особо на то уполномоченных лиц. Встречу можно было бы провести в Москве, но если вы считаете это почему-либо неприемлемым, то и в Белграде.

    Товарищ Берия выразил уверенность в том, что об этом разговоре, кроме Вас и товарища Тито, никому не станет известно».

    Осуществить эту меру Берия не успел ввиду того, что мы повернули события в отношении его лично в другом направлении.

    Или другой факт. В правительстве обсуждался германский вопрос.[201] Речь шла о серьезном неблагополучии в положении ГДР. Мы все пришли к заключению, что в результате неправильной политики в ГДР наделали много ошибок, среди немецкого населения имеет место огромное недовольство, что особенно ярко выразилось в том, что население из Восточной Германии стало бежать в Западную Германию. За последний период, примерно за 2 года, в Западную Германию убежало около 500 тысяч человек.[202]

    Мы объяснили нашим немецким друзьям, и они вполне согласились с этим, что нельзя в современных международных условиях проводить курс на форсированное строительство социализма в ГДР.

    Почему мы пришли к такому выводу и считаем, что не следует в настоящее время проводить курс на форсированное строительство социализма в ГДР?

    Анализ внутреннего политического и экономического положения в ГДР, факты массового бегства населения Восточной Германии в Западную (около 500 тысяч уже убежало!) со всей очевидностью показывают, что мы имеем налицо опасность внутренней катастрофы. Мы обязаны были трезво смотреть в глаза истине и признать, что без наличия советских войск существующий режим в ГДР непрочен. Политическое и экономическое положение в ГДР в настоящее время крайне неблагополучно.

    Мы считали, что самая неотложная задача состоит в том, чтобы наши немецкие друзья быстро и решительно осуществили меры по оздоровлению политической и экономической обстановки в ГДР. События в ГДР[203] показали правильность этих мер. Мы даже запоздали с их осуществлением, чем враг, как вы знаете, воспользовался.

    Следовательно, мы считали и считаем вместе с немецкими друзьями, что надо поправить курс на форсированное строительство социализма.

    Надо сказать, что Берия при обсуждении германского вопроса предлагал не поправить курс на форсированное строительство социализма, а отказаться от всякого курса на социализм в ГДР и держать курс на буржуазную Германию. В свете всего, что узнали теперь о Берия, мы должны по-новому оценить эту его точку зрения. Ясно, что этот факт характеризует его как буржуазного перерожденца.

    Затем, товарищи, факт, связанный с вопросом о массовой амнистии. Мы считали и считаем, что эта мера по амнистии является совершенно правильной. Но, раскрыв теперь подлинное лицо Берия, мы приходим к заключению, что он подходил к этому мероприятию со своих позиций, он имел свои планы на этот счет. Факты показали, что он проводил эту меру с вредной торопливостью и захватил контингенты, которых не надо было освобождать, например, вовсе не надо было освобождать воров-рецидивистов. (Голоса. Правильно!) После событий с Берия мы поправили и дальше еще поправим это, но поведение Берия вокруг вопросов амнистии является, несомненно, подозрительным. Мы и в этом отношении должны извлечь урок для себя.

    Далее, товарищи, известно, что Берия ведал специальным комитетом, занятым атомными делами.[204] Мы обязаны доложить Пленуму, что и здесь он обособился и стал действовать, игнорируя ЦК и правительство в важнейших, вопросах работы специального комитета. Так, он без ведома ЦК и правительства принял решение организовать взрыв водородной бомбы.[205] Надо ли говорить о значении этого факта. Когда ему руководящие работники специального комитета (они здесь – тт. Ванников, Завенягин) дали проект решения для внесения в правительство, он, Берия, перечеркнул этот документ и единолично вынес решение, скрыв его от ЦК и правительства.

    Мы обязаны доложить Пленуму ЦК, что еще при жизни т. Сталина можно было иногда наблюдать, как он, Берия, умело и ловко сеял семена недоверия в отношении многих руководящих товарищей. (Голоса. Правильно!)

    В этой связи, к сожалению, надо признать, что в истории нашей страны были не раз попытки со стороны врагов, пробравшихся в органы Министерства внутренних дел, подтачивать руководство партии, возводя поклепы на честных, беззаветно преданных партии людей, видных деятелей партии, сочиняя клеветнические «материалы».

    Я обязан сказать, и таково наше единодушное мнение, что в выступлении И. В. Сталина на Пленуме ЦК после XIX съезда партии[206] под влиянием клеветнических наветов со стороны вражеских элементов из Министерства внутренних дел была дана неправильная, ошибочная характеристика товарищу В. М. Молотову, которого партия и страна знает десятки лет как верного и преданного борца за коммунизм, как виднейшего деятеля партии и Советского государства. (Бурные аплодисменты.)

    Также неправильными мы считаем и замечания, сделанные на том же Пленуме в адрес т. Микояна с обвинением его в нечестности перед партией.

    После смерти т. Сталина Берия распоясался и вовсю развернул, с позволения сказать, «деятельность», направленную на разобщение руководящего коллектива, на подавление принципов коллективности в работе, действуя так, чтобы руководящие товарищи работали с оглядкой друг на друга. Мы располагаем на этот счет многими фактами.

    Нечего и говорить, что там, где нужен монолитный, сплоченный на принципиальной основе руководящий коллектив, не место авантюристам, пытающимся сеять рознь, вносить разлад в среду членов руководящего коллектива (Голоса. Правильно!)

    Я уж не останавливаюсь на моральном облике Берия. Хотя об этом надо будет сказать. Пленум должен знать, что в лице Берия мы имеем преступно разложившегося человека, Я подчеркиваю, именно преступно разложившегося.

    Могут спросить – почему Президиум ЦК раньше не принял в отношении Берия мер, потворствовал ему, уступал, принимал его неправильные предложения, допустил такую неправильность, как рассылка некоторых его записок наравне с решениями ЦК, например записка об Украине, о Литве?

    На этот счет надо сказать следующее.

    Прошло 3, около 4 месяцев после смерти т. Сталина. Надо было разгадать и разглядеть Берия во всей его красе. Надо было всем увидеть его как нарушителя, подрывника единства нашего ЦК. Надо было сплотиться, чтобы единодушно, я подчеркиваю – вполне единодушно, решить вопрос о Берия.

    Когда мы в Президиуме ЦК все убедились, с кем имеем дело, мы созвали заседание Президиума ЦК и в присутствии Берия предъявили ему обвинения. Он вел себя нечестно. Фактов отрицать не мог, но стал трусливо, подло прятать концы, заявляя, что он исправится.

    Президиум ЦК единодушно признал необходимым действовать быстро и решительно, учитывая, что мы имеем дело с авантюристом, в руках которого большие возможности, с тем чтобы раз и навсегда покончить с язвой и гнилью, отравляющей здоровую атмосферу сплоченного и монолитного ленинско-сталинского коллектива. (Бурные аплодисменты.)

    Президиум решил снять Берия с занимаемых им постов и исключить из партии.

    Президиум пришел к выводу, что нельзя с таким авантюристом останавливаться на полпути, и решил арестовать Берия как врага партии и народа. (Голоса. Правильно!) (Бурные аплодисменты.)

    Разоблачив и изгнав такого перерожденца, каким оказался Берия, наш ЦК будет еще более сплоченным и монолитным.

    Принимая эти крутые меры, Президиум ЦК руководствовался убеждением, что в данном случае единственно правильными являются именно эти меры, Президиум ЦК руководствовался убеждением, что так поступил бы Ленин, так поступил бы Сталин. (Бурные аплодисменты.)

    Мы уверены, что наши действия будут единодушно одобрены Пленумом ЦК. (Бурные аплодисменты.) Что же касается отдельных ошибок и неправильностей, допущенных нами в период, пока мы после смерти товарища Сталина на протяжении 3–4 месяцев разоблачали Берия, эти ошибки и неправильности мы дружно поправим.

    Я бы сказал – хорошо, что понадобилось только 3 месяца (Возгласы. Правильно!), чтобы разглядеть подлинное лицо авантюриста, и невзирая на его положение и значительные возможности, вполне единодушно отсечь эту гадину, этот больной нарост на здоровом теле. (Аплодисменты).

    Товарищи! Правильно ли будет, если мы сведем все дело к личности Берия? Конечно, нет!

    Мы обязаны осмыслить, как могло случиться все это, и сделать должные выводы, извлечь уроки для партии. Какие же это выводы и уроки?

    1. Первый вывод и урок касается задачи укрепления руководящей роли нашей партии, повышения партийного руководства во всех звеньях нашей государственной работы.

    Не случайно враги партии, пробравшись на руководящие посты и ловко маскируясь в своей вражеской работе, прежде всего наносят удары и начинают подтачивать наши руководящие партийные органы, ослаблять их руководящую деятельность.

    А все ли у нас благополучно, товарищи, в деле соблюдения выработанных великим Лениным норм, большевистских принципов руководства? Нет, не все. Больше того, у нас накопились за многие годы значительные ненормальности. Сошлюсь, например, на то, что у нас годами не собирался Пленум ЦК, у нас последние годы Политбюро перестало нормально функционировать как высший партийный орган в период между пленумами ЦК. Я не говорю уж о том, что XIX съезд партии у нас собрался спустя 13 лет после XVIII съезда.[207]

    О какой же коллективности в руководстве, о какой критике и самокритике можно говорить, как можно обеспечивать руководящую роль партии и правильно осуществлять партийное руководство при таких ненормальностях в организации работы Центрального Комитета и его руководящих органов?

    Надо решительно исправить это. Надо незамедлительно наладить регулярную работу Пленума ЦК, Президиума ЦК, Секретариата ЦК и обеспечить в работе этих органов методы коллективного руководства, на деле привить в работе этих органов методы критики и самокритики.

    Надо проверять работу любого руководителя, проверять, обеспечивает ли любой из нас должную партийность, ленинско-сталинскую принципиальность.

    Разве не факт, что в деле Берия за полтора десятка лет его пребывания в верхнем звене руководства партии мы все, и те, кто постарше, начиная с т. Сталина, и те, кто помоложе, должны были проявить больше бдительности и не допустить, чтобы этот авантюрист зарвался настолько, что появилась прямая угроза единству нашей партии.

    Надо решительно покончить с бесконтрольностью в работе кого бы то ни было. Всякий член ЦК, какой бы пост он ни занимал, должен находиться под соответствующим партийным контролем. Деятельность любого из руководителей должна протекать под руководством ЦК партии.

    Надо понять, что только ЦК способен и должен обеспечить дисциплину в работе партийных и государственных деятелей. Кто подрывает авторитет ЦК, топчет большевистские принципы и традиции нашей партии, тот является нашим злейшим врагом, и таких людей надо беспощадно изгонять из партии. Никакой пост, никакие прошлые заслуги не должны служить препятствием к очищению партии от зарвавшихся вельмож, старающихся уйти из-под контроля партии.

    2. Другой вывод и урок касается грубого нарушения партийных норм в отношениях между партией и МВД. Разве не факт, что в течение же многих лет Министерство внутренних дел приобрело слишком большое влияние и на деле вышло из-под контроля партии. Фактически на протяжении уже ряда лет был утрачен действенный контроль партии над органами Министерства внутренних дел.

    Все это давало возможность различным авантюристам, врагам партии, пробравшимся в МВД, пытаться использовать аппарат МВД для того, чтобы стать над партией, подчинить государственный аппарат, стать над правительством.

    Неотложная задача партии состоит в том, чтобы сделать невозможными попытки врагов партии использовать аппарат МВД. А для этого необходимо Министерство внутренних дел на деле подчинить Центральному Комитету КПСС, правительству СССР.

    Задача состоит в том, чтобы острие наших органов Министерства внутренних дел было по-настоящему повернуто против наших классовых врагов, против наших внешних врагов и их агентуры, шпионов, диверсантов, вредителей.

    Необходимо решительно покончить с бесконтрольностью в деятельности органов Министерства внутренних дел и поставить их работу в центре и на местах под систематический и постоянный контроль партии, ее руководящих органов, партийных организаций.

    Не правом, а важнейшей обязанностью руководящих органов является осуществление строжайшего контроля за работой органов Министерства внутренних дел.

    3. Далее надо сказать о задаче всемерного повышения революционной бдительности в наших рядах. Мы часто признаем на словах, но на деле забываем, что поскольку наша партия является единственной партией в стране и поскольку она является правящей партией, враги, ловко маскируясь, пытались и будут пытаться проникать в ряды партии. Нельзя забывать, что классовая борьба продолжается, что капиталистическое окружение пытается и будет не раз пытаться использовать любую возможность использовать людей, зараженных пережитками капитализма, в том числе националистическими пережитками, для ослабления Коммунистической партии и Советского государства. Нельзя забывать и того, что агентура наших классовых врагов умеет ловко маскироваться и приспособляться иногда в течение многих лет. Нужно поэтому оценивать работников не только с точки зрения их деловых качеств, но и обязательно с точки зрения их политической честности, их преданности партии и советскому народу, умения слить свою волю с волей и желаниями партии, умения подчиняться воле партийного коллектива.

    Следует прямо признать, что у нас в партии есть еще деляческий подход к работникам, который затрудняет разоблачение людей, по существу чуждых партии, которым не дорого дело партии.

    4. Следующим выводом и уроком из рассматриваемого нами дела является то, что нам необходимо значительно и всесторонне усилить партийную воспитательную работу. У нас далеко не на высоте теоретическая, идеологическая, пропагандистская работа партии, еще слишком много в ней начетничества и формализма. Задача пропагандистской воспитательной работы состоит вовсе не в том, чтобы коммунисты заучили известные формулировки, цитаты, даты, а в том, чтобы они всей душой, умом и сердцем усвоили существо великого революционного учения Маркса – Энгельса – Ленина – Сталина, усвоили его колоссальную преобразующую силу.

    Главная задача всей нашей пропагандистской работы – воспитать сознание исторической непобедимости нашего великого дела, опирающегося на познание объективных законов развития общества и на такой могучий фактор, как революционная энергия, организованность и сплоченность Коммунистической партии, ведущей и преобразующей силы советского общества и мирового революционного движения.

    Главная задача нашей пропаганды – воспитывать коммунистов в духе беззаветной преданности партии, преданности делу рабочего класса, советского народа, делу коммунизма, воспитывать коммунистов как активных, сознательных бойцов за дело партии.

    5. Наконец, надо сделать и тот важнейший вывод, что высший принцип нашего руководства – коллективность, сплоченность и монолитность – должен строжайше соблюдаться. Теперь нам как никогда надо понять, что только коллективный разум партии, коллективная мудрость и политический опыт Центрального Комитета могут обеспечить правильное руководство партией и страной в современной сложной международной обстановке, обеспечить успешное строительство коммунизма.

    Непобедимая сила нашей партии – в сплоченности и коллективности руководства, в незыблемом единстве ее рядов. Никому не позволено подрывать и нарушить это единство.

    Товарищи! Коммунистическая партия Советского Союза, созданная 50 лет тому назад великим Лениным, отбросит прочь всякие попытки поколебать единство партии и умалить роль партии как ведущей силы советского общества, строящего коммунизм.

    Наша могучая партия под руководством гения человечества Ленина, под руководством его верного ученика и соратника Сталина выковала и закалила многочисленные кадры способных, преданных великому делу коммунизма работников.

    В нашем Центральном Комитете представлены лучшие люди партии, обладающие драгоценным опытом во всех областях строительства коммунизма.

    Наш Центральный Комитет имеет выкованное в течение десятилетий Лениным и Сталиным, закаленное в боях с врагами руководящее ядро, сплоченное и монолитное. (Бурные аплодисменты.)

    Никаким врагам партии не удастся внести разлад в руководство нашей Коммунистической партии! Никаким отщепенцам не удастся сломить волю нашей героической партии к строительству коммунизма. Отбрасывая со своего пути буржуазных перерожденцев и авантюристов типа Берия, партия наша в тесном единстве с народом будет уверенно и твердо продолжать решать свои великие всемирно-исторические задачи. (Бурные продолжительные аплодисменты.)

    Приложение 4

    Постановление президиума ЦК КПСС по делу Л. П. Берии

    10 декабря 1953 г.

    Строго секретно

    П43/I. ВОПРОСЫ ГЕНЕРАЛЬНОГО ПРОКУРОРА СССР (тт. Руденко, Москаленко, Шверник, Каганович, Ворошилов, Молотов, Хрущев, Маленков)

    1. Прилагаемый текст сообщения «В Прокуратуре СССР» по делу Берия и его соучастников с поправками, принятыми на заседании Президиума ЦК, утвердить и опубликовать в газетах за 17 декабря 1953 года.

    2. Утвердить проект прилагаемого Указа Президиума Верховного Совета СССР об образовании и составе Специального Судебного Присутствия Верховного Суда СССР для рассмотрения дела по обвинению Берия Л. П. и вместе с ним Меркулова В. Н., Деканозова В. Г., Кобулова Б. З., Гоглидзе С. А., Мешика П. Я. и Влодзимирского Л. Е.

    Принять предложение Генерального Прокурора СССР о рассмотрении дела по обвинению Берия и его соучастников в закрытом судебном заседании без участия сторон в порядке, предусмотренном Законом от 1 декабря 1934 года.[208]

    3. Утвердить представленный Генеральным Прокурором СССР т. Руденко проект обвинительного заключения по делу Берия и вместе с ним Меркулова, Деканозова, Кобулова, Гоглидзе, Мешика и Влодзимирского.

    Обвинительное заключение разослать для ознакомления членам и кандидатам в члены ЦК КПСС, а также первым секретарям обкомов, крайкомов и ЦК компартий союзных республик.[209]

    4. Рассмотрение дела по обвинению Берия и его соучастников в Специальном Судебном Присутствии Верховного Суда СССР начать 18 декабря 1953 года.

    Секретарь ЦК

    Приложение

    В ПРОКУРАТУРЕ СССР

    26 июня 1953 года Президиум Верховного Совета СССР, рассмотрев сообщение Совета Министров СССР о преступных действиях Л. П. Берия как агента иностранного капитала, направленных на подрыв Советского государства, постановил: снять Л. П. Берия с поста первого заместителя Председателя Совета Министров СССР и с поста министра внутренних дел СССР и привлечь Берия к судебной ответственности. Верховный Совет СССР 8 августа 1953 года утвердил Указ Президиума Верховного Совета СССР от 26 июня.

    В настоящее время Прокуратурой СССР закончено следствие по делу изменника Родины Л. П. Берия.

    Следствием установлено, что Берия, используя свое положение, сколотил враждебную Советскому государству изменническую группу заговорщиков, ставившую своей преступной целью использовать органы Министерства внутренних дел как в центре, так и на местах, против Коммунистической партии и правительства СССР в интересах иностранного капитала, стремившуюся в своих вероломных замыслах поставить Министерство внутренних дел над партией и правительством для захвата власти и ликвидации советского рабоче-крестьянского строя в целях реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии.

    Активными участниками изменнической группы заговорщиков являлись связанные с Берия в течение многих лет совместной преступной деятельностью в органах НКВД – МВД обвиняемые: бывший министр государственной безопасности СССР, а в последнее время министр государственного контроля СССР – Меркулов В.Н., бывший начальник одного из управлений НКВД СССР, а в последнее время министр внутренних дел Грузинской ССР – Деканозов В. Г., бывший заместитель народного комиссара внутренних дел Грузинской ССР, затем заместитель министра государственной безопасности СССР, а в последнее время заместитель министра внутренних дел СССР – Кобулов Б. З., бывший народный комиссар внутренних дел Грузинской ССР, а в последнее время начальник одного из управлений МВД СССР – Гоглидзе С. А., бывший начальник одного из управлений НКВД СССР, а в последнее время министр внутренних дел УССР – Мешик П. Я. и бывший начальник следственной части по особо важным делам МВД СССР – Влодзимирский Л. Е.

    На протяжении многих лет Берия и его сообщники тщательно маскировали и скрывали свою вражескую изменническую деятельность. После кончины И. В. Сталина, когда реакционные империалистические силы активизировали подрывную деятельность против Советского государства, Берия перешел к форсированным действиям для достижения своих преступных целей, прежде всего путем использования органов МВД для захвата власти, что и позволило в короткий срок раскрыть подлинное лицо изменника Родины и принять решительные меры к пресечению его вражеской деятельности.

    Став в марте 1953 года министром внутренних дел СССР, Берия начал усиленно продвигать на ряд руководящих должностей в Министерстве внутренних дел участников заговорщической группы. Заговорщики подвергали преследованиям и гонениям честных работников МВД, отказавшихся выполнять преступные распоряжения Берия.

    С целью подрыва колхозного строя и создания продовольственных затруднений в нашей стране Берия всяческими способами саботировал, мешал проведению важнейших мероприятий партии и правительства, направленных на подъем хозяйства колхозов и совхозов, на неуклонное повышение благосостояния советского народа.

    Установлено также, что Берия и его соучастники предприняли преступные меры для того, чтобы оживить остатки буржуазно-националистических элементов в союзных республиках, посеять вражду и рознь между народами СССР и в первую очередь подорвать дружбу народов СССР с великим русским народом.

    Лишенные какой-либо социальной опоры внутри СССР, Берия и его сообщники строили свои преступные расчеты на поддержку заговора реакционными империалистическими силами из-за рубежа.

    Как установлено теперь следствием, Берия завязал связи с иностранными разведками еще в период Гражданской войны. В 1919 году Берия, находясь в Баку, совершил предательство, поступив на секретно-агентурную должность в разведку контрреволюционного мусаватистского правительства в Азербайджане, действовавшую под контролем английских разведывательных органов. В 1920 году Берия, находясь в Грузии, вновь совершил изменнический акт, установив тайную связь с меньшевистской охранкой в Грузии, являвшейся филиалом английской разведки.

    Следствием установлено, что и в последующие годы Берия поддерживал и расширял свои тайные преступные связи с иностранными разведками через засылаемых ими шпионов, которых иногда ему удавалось уберечь от разоблачения и заслуженной кары.

    Действуя как изменник Родины и шпион, продавшийся иностранным разведкам, Берия на всем протяжении своей преступной деятельности с помощью своих сообщников поддерживал также тайные связи с контрреволюционными грузинскими меньшевиками – эмигрантами, агентами ряда иностранных разведок.

    Тщательно скрывая и маскируя свое преступное прошлое и вражеские связи с разведками иностранных государств, Берия избрал в качестве основного метода клевету, интриги, различные провокации против честных партийных и советских работников, стоявших на пути его враждебных Советскому государству замыслов и мешавших ему пробираться к власти.

    Пробравшись с помощью этих преступных методов на ответственные посты в Закавказье и Грузии, а затем в МВД СССР и вынашивая в изменнических целях планы захвата власти, Берия и его сообщники учиняли расправу с неугодными для них людьми, не останавливаясь перед актами произвола и беззакония, подлым образом обманывали партию и государство.

    Следствием установлен целый ряд преступных махинаций Берия, направленных к достижению карьеристских целей и для предупреждения разоблачения его вражеского лица. Так, следствием установлено, что для достижения своих предательских целей Берия в течение ряда лет с помощью своих сообщников вел преступную интриганскую борьбу против выдающегося деятеля Коммунистической партии и Советского государства – Серго Орджоникидзе, видя в нем человека, являвшегося препятствием к его дальнейшему продвижению и к осуществлению вражеских замыслов. Как теперь установлено, Серго Орджоникидзе питал политическое недоверие к Берия. После кончины Серго Орджоникидзе заговорщики продолжали жестоко мстить членам его семьи.[210]

    Следствием установлены и такие факты, когда заговорщики совершали террористические убийства лиц, со стороны которых опасались разоблачений. Так, Берия и его соучастниками был умерщвлен М. С. Кедров – член Коммунистической партии с 1902 года, бывший член Президиума ВЧК и коллегии ОГПУ при Ф.Э. Дзержинском. Заговорщики имели основания подозревать Кедрова в том, что он располагает материалами о преступном прошлом Берия. Установлены также и другие факты террористических убийств, совершенных заговорщиками с преступной целью истребления честных, преданных делу Коммунистической партии и Советской власти кадров.

    Как установлено следствием, Берия и его сообщники совершили ряд изменнических актов, пытаясь ослабить обороноспособность Советского Союза.[211]

    Материалами следствия доказано, что участники заговорщической группы – обвиняемые Меркулов, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский, будучи связаны с Берия многолетней совместной преступной деятельностью, выполняя любые преступные задания Берия, помогая ему скрывать и маскировать свое преступное прошлое, совершили ряд тягчайших государственных преступлений, указанных выше.

    Таким образом, установлено, что обвиняемые Берия, Меркулов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский, изменив Родине, действовали как агентура международного империализма, как злейшие враги советского народа.

    Следствием установлены также факты иных совершенных Берия преступлений, свидетельствующих о его глубоком моральном падении, и, кроме того, факты совершенных Берия преступных корыстных действий и злоупотреблений властью.

    Будучи изобличенными на следствии показаниями многочисленных свидетелей и подлинными документальными данными, обвиняемые признали себя виновными в совершении ряда тягчайших государственных преступлений.

    Берия предан суду по обвинению в измене Родине, в организации антисоветского заговора, совершении террористических актов, активной борьбе против рабочего класса и революционного рабочего движения, проявленной им на секретно-агентурной должности в органах разведки контрреволюционного мусаватистского правительства в период Гражданской войны, то есть в преступлениях, предусмотренных ст. ст.58-1 «б», 58-8, 58–13, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР.

    Меркулов, Деканозов, Кобулов, Гоглидзе, Мешик и Влодзимирский преданы суду по обвинению в измене Родине, совершении террористических актов и участии в контрреволюционной изменнической заговорщической группе, то есть в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-1 «б», 58-8, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР.

    В соответствии с Указом Президиума Верховного Совета СССР дело по обвинению Берия, Меркулова, Деканозова, Кобулова, Гоглидзе, Мешикаи Влодзимирского подлежит рассмотрению Специального Судебного Присутствия Верховного Суда СССР в порядке, установленном законом от 1 декабря 1934 года.

    Указ президиума верховного совета СССР «Об образовании специального судебного присутствия верховного суда СССР для рассмотрения дела по обвинению Берия Л. П. и других»

    Для рассмотрения уголовного дела по обвинению Берия Лаврентия Павловича по ст. ст. 58-1 п. «б», 58-8,58–13, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР и по ч.2 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1949 года «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование»; Меркулова Всеволода Николаевича, Деканозова Владимира Георгиевича, Кобулова Богдана Захарьевича, Гоглидзе Сергея Арсеньевича, Влодзимирского Льва Емельяновича, Мешика Павла Яковлевича по ст.

    58-1 п. «б», 58-8, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР, – образовать Специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР в следующем составе:

    Председатель Специального Судебного Присутствия Верховного Суда СССР КОНЕВ И. С. – Маршал Советского Союза. Члены Специального Судебного Присутствия:

    ШВЕРНИК Н. М. – Председатель ВЦСПС

    ЗЕЙДИН Е. Л. – Первый заместитель Председателя Верховного Суда СССР МОСКАЛЕНКО К. С. – Генерал армии МИХАЙЛОВ Н. А. – Секретарь Московского обкома КПСС ГРОМОВ Л. А. – Председатель Московского городского суда ЛУНЕВ К. Ф. – Первый заместитель Министра внутренних дел СССР КУЧАВА М. И. – Председатель Грузинского республиканского Совета Профессиональных Союзов.

    Председатель Президиума Верховного Совета СССР К.ВОРОШИЛОВ Секретарь Президиума Верховного Совета СССР Н. ПЕГОВ

    Москва, Кремль, декабрь 1983 г. АП РФ, ф. 3, оп. 24, д. 473, лл. 1–7. Копия.

    Сообщение «В верховном суде СССР»

    18–23 декабря 1953 года Специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР в составе:

    председательствующего – председателя Специального Судебного Присутствия Маршала Советского Союза Конева П. С. и членов Присутствия: председателя Всесоюзного Центрального Совета Профессиональных Союзов Шверника Н. М., первого заместителя Председателя Верховного Суда СССР Зейдина Е. Л., генерала армии Москаленко К. С, Секретаря Московского областного комитета КПСС Михайлова Н. А., председателя Совета Профессиональных Союзов Грузии Кучава М. И., председателя Московского городского суда Громова Л. А., первого заместителя министра внутренних дел СССР Лунева К. Ф. рассмотрело в закрытом судебном заседании, в порядке, установленном законом от 1 декабря 1934 года, уголовное дело по обвинению Берия Л. П. и других.

    В соответствии с обвинительным заключением суду были преданы: Берия Л. П. по обвинению в преступлениях, предусмотренных статьями 58-1 «б», 58-8, 58–13, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР; Меркулов В. Н., Деканозов В. Г., Кобулов Б. 3., Гоглидзе С. А., Мешик П. Я., Влодзимирский Л. Е. по обвинению в преступлениях, предусмотренных статьями 58-1 «б», 58-8, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР.

    Судебное следствие полностью подтвердило материалы предварительного следствия и предъявленные всем подсудимым обвинения, изложенные в обвинительном заключении.

    Судом установлено, что, изменив Родине и действуя в интересах иностранного капитала, подсудимый Берия сколотил враждебную Советскому государству изменническую группу заговорщиков, в которую вошли связанные с Берия в течение многих лет совместной преступной деятельностью подсудимые Меркулов В. Н., Деканозов В. Г., Кобулов Б. З., Гоглидзе С. А., Мешик П. Я. и Влодзимирский Л. Е. Заговорщики ставили своей преступной целью использовать органы Министерства внутренних дел против Коммунистической партии и правительства СССР, поставить Министерство внутренних дел над партией и правительством для захвата власти, ликвидации советского рабоче-крестьянского строя, реставрации капитализма и восстановления господства буржуазии.

    Суд установил, что начало преступной изменнической деятельности Берия Л. П. и установление им тайных связей с иностранными разведками относится еще ко времени Гражданской войны, когда в 1919 году Берия Л. П., находясь в Баку, совершил предательство, поступив на секретно-агентурную должность в разведку контрреволюционного мусаватистского правительства в Азербайджане, действовавшую под контролем английских разведывательных органов.

    В 1920 году Берия Л. П., находясь в Грузии, вновь совершил предательство, установив тайную связь с охранкой грузинского меньшевистского правительства, также являвшейся филиалом английской разведки.

    В последующие годы, вплоть до своего ареста, Берия Л. П. поддерживал и расширял тайные связи с иностранными разведками.

    На протяжении многих лет Берия Л. П. и его соучастники тщательно скрывали и маскировали свою вражескую деятельность.

    После кончины И. В. Сталина, делая ставку на общую активизацию реакционных империалистических сил против Советского государства, Берия Л. П. перешел к форсированным действиям для осуществления своих антисоветских изменнических замыслов, что и позволило в короткий срок разоблачить Берия Л. П. и его соучастников и пресечь их преступную деятельность.

    Став в марте 1953 года министром внутренних дел СССР, подсудимый Берия Л. П., подготовляя захват власти, начал усиленно продвигать участников заговорщической группы на руководящие должности как в центральном аппарате МВД, так и в его местных органах. Берия Л. П. и его сообщники расправлялись с честными работниками МВД, отказывавшимися выполнять преступные распоряжения заговорщиков.

    В своих антисоветских изменнических целях Берия Л. П. и его соучастники предприняли ряд преступных мер для того, чтобы активизировать остатки буржуазно-националистических элементов в союзных республиках, посеять вражду и рознь между народами СССР и в первую очередь подорвать дружбу народов СССР с великим русским народом.

    Действуя как злобный враг советского народа, подсудимый Берия Л. П., с целью создания продовольственных затруднений в нашей стране, саботировал, мешал проведению важнейших мероприятий партии и правительства, направленных на подъем хозяйства колхозов и совхозов и неуклонное повышение благосостояния советского народа.

    Установлено, что, скрывая и маскируя свою преступную деятельность, подсудимый Берия Л. П. и его соучастники совершали террористические расправы над людьми, со стороны которых они опасались разоблачений. В качестве одного из основных методов своей преступной деятельности заговорщики избрали клевету, интриги и различные провокации против честных партийных и советских работников, стоявших на пути враждебных Советскому государству изменнических замыслов Берия Л. П. и его сообщников и мешавших им пробираться к власти.

    Судом установлено, что подсудимые Берия Л. П., Меркулов В. Н., Деканозов В. Г., Кобулов Б. З., Гоглидзе С. А., Мешик П. Я. и Влодзимирский Л. Е., используя свое служебное положение в органах НКВД – МГБ – МВД, совершили ряд тягчайших преступлений с целью истребления честных, преданных делу Коммунистической партии и Советской власти кадров.

    Судом также установлены преступления Берия Л. П., свидетельствующие о его глубоком моральном разложении, и факты совершенных Берия преступных корыстных действий и злоупотреблений властью.

    Виновность всех подсудимых в предъявленных им обвинениях была полностью доказана на суде подлинными документами, вещественными доказательствами, собственноручными записями подсудимых, показаниями многочисленных свидетелей.

    Изобличенные доказательствами подсудимые Берия Л. П., Меркулов В. Н., Деканозов В. Г., Кобулов В. 3., Гоглидзе С. А., Мешик П. Я. и Влодзимирский Л. Е. на судебном следствии подтвердили показания, данные ими на предварительном следствии, и признали себя виновными в совершении ряда тягчайших государственных преступлений.

    Специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР установило виновность подсудимого Берия Л. П. – в измене Родине, организации антисоветской заговорщической группы в целях захвата власти и восстановления господства буржуазии; в совершении террористических актов против преданных Коммунистической Партии и народам Советского Союза политических деятелей; в активной борьбе против революционного рабочего движения в Баку в 1919 году, когда Берия состоял на секретной агентурной должности в разведке контрреволюционного мусаватистского правительства в Азербайджане, завязал там связи с иностранной разведкой, а в последующем поддерживал и расширял свои тайные преступные связи с иностранными разведками до момента разоблачения и ареста, то есть в преступлениях, предусмотренных статьями 58-1 «б», 58-8, 58–13, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР.

    Суд установил виновность подсудимых Меркулова В.Н., Деканозова В.Г., Кобулова Б.З., Гоглидзе С. А., Мешика П. Я. и Влодзимирского Л. Е. в измене Родине, совершении террористических актов и участии в антисоветской изменнической группе, то есть в преступлениях, предусмотренных статьями 58-1 «б», 58-8, 58–11 Уголовного Кодекса РСФСР.

    Специальное Судебное Присутствие Верховного Суда СССР постановило:

    приговорить Берия Л. П., Меркулова В. Н., Деканозова В. Г., Кобулова Б.З., Гоглидзе С. А., Мешика П. Я., Влодзимирского Л. Е. к высшей мере уголовного наказания – расстрелу, с конфискацией лично им принадлежащего имущества, с лишением воинских званий и наград.

    Приговор является окончательным и обжалованию не подлежит.

    Приговор приведен в исполнение.

    Вчера, 23 декабря, приведен в исполнение приговор Специального Судебного Присутствия Верховного Суда СССР в отношении осужденных к высшей мере уголовного наказания – расстрелу – Берия Л. П., Меркулова В. Н., Деканозова В. Г., Кобулова Б. З., Гоглидзе С. А., Мешика П. Я., Влодзимирского Л. Е.

    Опубликовано: «Правда» 1953, 24 декабря.

    Список родственников не публикуется. В нем значатся более тридцати человек, среди них около половины родственники Л. Берии, начиная с матери.









     


    Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Верх