Глава VIII

ИСПОРЧЕННАЯ СОБАКА

«Первые три года моей жизни, — сказал Джим, — я провел у содержателя верховых лошадей здесь, в Ферпорте. Он давал меня за плату охотникам. Все господа любили меня. Помню безумную радость, нападавшую на меня при виде ружей: я прыгал около них и хватал их зубами. Я любил охотиться за птицей и за кроликами; случалось проводить целые дни с утра до вечера в лесу в поисках дичи, и, признаюсь, я ощущал огромное удовольствие, когда мне удавалось принести господам подстреленную птицу и получать похвалы за то, что я нимало не помял ее.

Я никогда не терял следа моих господ, как бы далеко они ни были от меня; конечно, я узнавал, где они не чутьем, потому что расстояние бывало слишком велико, но верный инстинкт всегда приводил меня самым коротким путем на то место, куда было нужно.

Раз, в субботу после обеда, за мной пришло общество молодых людей, желавших поохотиться. У них была охотничья собака испанской породы, по имени Боб, но им нужна была вторая собака. Хозяину почему-то не хотелось отпустить меня с ними, но, наконец, он согласился, и меня посадили в зад повозки вместе с Бобом и с запасом провизии. Этот Боб был превеселый. Он сказал мне, что завтра у нас будет славный праздник: сначала побегаем за дичью, а потом молодые господа будут где-нибудь на травке завтракать и отдыхать, и нам достанутся разные лакомые кусочки.

Мне не понравилась мысль о такой охоте: в воскресенье я любил отдохнуть дома. Но, конечно, я ничего не сказал. Мы ночевали в деревенской гостинице. На другое утро нас привезли к берегу маленького озера, где охотникам обещали множество диких уток.

Они не торопились приниматься за дело: все расселись на камнях и решили, что надо выпить перед началом охоты. Появились бутылки, и молодежь усердно принялась их распивать. Вскоре охотники стали придираться друг к другу, спорить, а про охоту, казалось, совсем забыли. Вдруг один из них предложил позабавиться с собаками. Они привязали нас к дереву и стали бросать палку в воду, посылая нас за нею. Конечно, мы рвались и только издергали себе шеи о веревки.

Потом один из них стал издеваться надо мной, уверяя товарищей, что я страшно боюсь ружья.

Он пьяной поступью направился к повозке, и вытащил оттуда свое ружье. Зарядив его и отойдя недалеко, он стал прицеливаться в меня.

Тогда хозяин Боба объявил, что он вовсе не желает видеть, как его собаке раздробят ноги, а потому он отвязал Боба и отвел его в сторону. Можешь себе представить, что я пережил, пока охотник целился в меня, а потом стал стрелять; пули пролетали то над головой моей, то взрывали землю у ног. Я был страшно напуган, громко выл и молил о пощаде.

Другие молодые люди очень радовались такой умной выдумке товарища и покатывались со смеха. Наконец, и они взяли ружья. Нет, я не могу без ужаса вспомнить о том, сколько я выстрадал тогда в течение часа. Я, наверное, был бы убит, так как все охотники опьянели и потеряли верность руки, если бы не случилось другой внезапной ужасной развязки.

Бедный Боб, напуганный не менее моего, пал жертвой выстрела, пущенного трясущейся рукой собственного его хозяина, наиболее опьяневшего из всех. Боб громко взвыл, судорожно дернул ногами и растянулся неподвижно. Это несчастье вдруг отрезвило все общество. Все охотники окружили Боба, стараясь помочь ему, но он был уже мертв.

Посидев молча около него, они стали бросать в озеро оставшиеся бутылки вина, потом вырыли неглубокую яму и зарыли в ней Боба. После того меня посадили в повозку и медленно поехали назад в город.

Я не хочу сказать, что эти молодые люди были совсем дурные и испорченные, они, наверное, не хотели повредить мне или убить Боба, но их отуманило противное зелье в бутылках.

С тех пор я сильно изменился. Я остался глух на правое ухо и, как бы я ни боролся с моей слабостью, но я ничем не могу побороть страха при одном виде ружья: я тотчас убегаю и прячусь. Мой хозяин очень рассердился на молодых охотников за то, что они испортили меня, и вскоре после того привез меня к Морисам, где он предложил меня детям для игры, говоря, что трудно найти более смирную и добрую собаку. Мне здесь живется очень хорошо, и я всем доволен; я хотел бы только отвыкнуть от дурной привычки поджимать хвост и сторониться от ружья, где бы я его ни увидал».

— Не надо мучить себя из-за таких пустяков, Джим, — сказал я ему, — ведь ты ни в чем не виноват. Кроме того, ты должен радоваться, что перестал быть охотничьей собакой; тут есть одно очень хорошее обстоятельство.

— Какое? — спросил Джим.

— А то, что ты больше не преследуешь бедных птиц. Ведь наша барышня Лора называет большим грехом всякое убийство — птицам так весело жить и летать на свободе.

— Это правда, пожалуй, — отвечал Джим. — К тому же надо сказать, что люди особенно жестоко убивают. Помню, в самый разгар моей охотничьей жизни мне нравилось брать дичь и кроликов, но и тогда я с отвращением нес в зубах еще живую птичку, смотревшую на меня жалобными глазами, для того, чтобы отдать ее охотнику. Теперь я часто останавливаюсь на улице и с удивлением смотрю на дамские шляпки. Я понять не могу, как могут дамы носить птиц на шляпах, да к тому же еще изуродованных, с загнутыми назад шеями и головами! Мне всегда хочется таких дам отвести в лес и показать им там настоящих, живых птиц, живущих на полной свободе. Как они мало похожи на чучел, украшающих их шляпки! Случалось ли тебе, Джой, сделать хорошую прогулку в лесу?

— Нет, никогда, — отозвался я.

— Я когда-нибудь свожу тебя в лес, — сказал Джим. — Однако, пора и спать. Ты идешь в конюшню или со мной в конуру?

— Я пойду лучше с тобой, Джим. Вдвоем веселее.

Я влез в конуру, свернулся на соломе подле моего товарища, — и мы оба скоро крепко заснули.

Много собак я встречал на своем веку, но милее и добрее Джима не знал никого. Он был так чуток, что одно неласковое слово могло его обидеть. Его очень любили в семье Морисов, особенно госпожа наша любила его. Джим часто оказывал ей полезную помощь, неся за ней ее покупки. Он никогда ничего не ронял и не терял. Раз госпожа Морис обронила кошелек с деньгами, а Джим подобрал его и принес в зубах домой. Госпожа Морис до дома не догадалась о потере и очень удивилась, увидав свой кошелек во рту Джима.









 


Главная | В избранное | Наш E-MAIL | Прислать материал | Нашёл ошибку | Верх